Одним из парадоксов американской общественной жизни следует признать очень слабое развитие социал-демократического движения (как движения) при наличии фактов, свидетельствующих о практической адаптации части его принципов без, так сказать, ссылок на первоисточники. Американцы в большинстве своем склонны отрицать всякую связь между идеалами европейской социал-демократии, с одной стороны, и системой американского велфера, борьбой за права расовых меньшинств, феноменом "политкорректности" - с другой. Но можно ли согласится с тем, что так и было на самом деле, или этот американский нигилизм является отражением всего лишь исторически обусловленной аллергии на слова "социал-демократия" и "социализм"? Несколько заметных фигур американского mass media, которые так или иначе были связаны с социал-демократическим движением, недавно собрались за круглым столом в редакции американского электронного социал-демократического вестника Notesonline, чтобы обсудить подобные вопросы - как в историческом, так и в проспективном аспекте. Среди приглашенных были довольно известные медиа-фигуры, такие как Джин Киркпатрик, старший редактор The New Yorker magazine, Рик Герцберг, автор книги Heaven on Earth: The Rise and Fall of Socialism, Егошуа Муравник и другие. Большинство из собравшихся можно было бы отнести к категории "переболевших идеями социализма в молодости", что, впрочем, не сделало их выступления менее интересными. Ведущий "круглого стола" Пенн Кембл заметил, что выходцы из социал-демократического движения чем-то друг на друга похожи - независимо от того, куда их занесло политическими ветрами 60-90-х годов. Это и определило, вероятно, общий дружелюбный характер дискуссии.

Как было отмечено Джошем Муравником, социал-демократическое движение в США сыграло большую роль в отмене расистского законодательства, собственно, этой борьбой о себе впервые и заявив. Тут придется сделать некоторое историческое отступление: по окончании Гражданской войны власть в южных штатах на короткое время оказалась под большим влиянием выходцев с Севера и бывших рабов, однако это продолжалось недолго: американская "перестройка" (Reconstruction) завершилась реваншем бывших рабовладельцев, которые тут же приступили к принятию неравноправного законодательства, получившего название "черный кодекс", или "законы Джима Кроу" (в соответствие с презрительной кличкой для черных - "Джим Кроу", соответствующей кличке "жид" для евреев). Принципы сегрегации включали раздельное обучение, раздельное присутствие в общественных местах. В соответствии с разработанным законодательством, только черные могли быть объявлены бродягами, если не имели прописки и постоянной работы. Их "трудоустраивали" на принудительные работы к их бывшим хозяевам-плантаторам. Если черные дети признавались беспризорными, за белыми хозяевами также признавалось право их насильно "трудоустраивать". В некоторых штатах были введены ограничения для черных на право собственности, в других, подобно тому, как это делалось в царской России по отношению к евреям, были введены ограничения на занятие определенных должностей и запрет на определенные виды профессий. Свидетельства негров снова перестали принимать к рассмотрению в американских судах, а межрасовые браки были строго запрещены (в Калифорнии, например, этот запрет был отменен только в 1953 году). Естественно, подобная реставрация рабовладельческих порядков не могла бы быть проведена без соответствующей кампании террора: авторы "Британники" отмечают, что с 1889 по 1899 годы на Юге линчевали в среднем 187.5 человека в год. Однако с началом "эры прав человека" стали появляться и гораздо более высокие оценки числа жертв американского "большого террора": член палаты представителей Вильсон свидетельствовал в 1980 году, что только за политическую деятельность в южных штатах было убито 130 тыс. чел. В отличие от протестантских клерикалов, не заметивших никакого противоречия между учением Христа и "черным кодексом", молодое социал-демократическое движение сразу включилось в борьбу за отмену расовой дискриминации.

Можно спорить о том реальном вкладе, который внесли идеи социал-демократии в эту борьбу, но нельзя недооценивать страха власти перед перспективой успеха социалистической и коммунистической агитации и роль этого страха в постепенной отмене дискриминации черных. В противном случае, нам пришлось бы признать, что в органах политической власти просто заговорила совесть.

В свое время Америка не имела еще достаточно ядерных боеголовок и военных баз, чтобы доказать превосходство своего способа политического устройства столь же надежно и неопровержимо, как сегодня, а американские социалисты и социал-демократы в представлении власти казались опасной "пятой колонной" русских. Этот фактор по-прежнему заставляет многих настоящих и бывших американских социалистов, таких как Джин Кимпатрик и Егошуа Муравник, декларировать свой антикоммунизм куда более отчетливо, чем того требует политическая биография других фигур. Те же из бывших социалистов, которым, кроме того, суждено было родиться евреем, как бывший споуксмен Христианской Ассоциации Маршалл Виттман, - теперь склонны особенно критически оценивать непропорциональный процент еврейского участия в американском социал-демократическом движении.

Другая часть бывших социалистов перешла на крайне правое крыло, составив костяк так называемых "новых правых". Так изобретательница термина "положительный авторитаризм" Джин Киркпатрик объясняет свое разочарование в социализме увлечением Аристотелем. Последний боролся с линией Сократа-Платона, исходивших из того, что ключем к улучшению человеческой морали является улучшение общественного устройства. Киркпатрик считает, что жизнь доказала правоту Аристотеля в том, что попытки улучшения социального устройства обречены на поражение вследствие недостатков человеческой натуры. Позволим себе, однако, заметить, что столь прямолинейное объяснение неудачи социалистического строительства заодно отрицает и всякий прогресс с правами человека в любой стране, в том числе и в самих Соединенных Штатах.

Весьма поверхностно патриархи и "жертвы" американской социал-демократии коснулись актуальных вопросов современности, таких как конфликт Север-Юг (фактически Запад-Юг) и глобализация. Видно, сказывается значительная истэблишментизация всего этого теперь небольшого движения. А зря, ведь ослабление социал-демократии как умеренно-идеалистической силы мирового масштаба закрывает любую возможность диалога между активно консолидирующимися силами "мирового зла" и "мирового добра" (вне зависимости от того, что считать "добром", а что "злом"). Ситуация в мире складывается так, как век назад она складывалась в рамках отдельных национальных государств Европы: большинство все меньше готово терпеть, чтобы решения, касающиеся всей планеты, принимались без его решающего участия. Созревают глобальные течения, видящие в современной системе принятия международных решений кучкой богатых держав угрозу своим жизненным интересам. Меньшинство не в состоянии ни подкупить большинство, ни уничтожить (без риска уничтожения всей планеты), поэтому в долгосрочной перспективе, после кровопролитных столкновений, "силы добра" и "силы зла" неизбежно сядут за стол переговоров. США рано или поздно сядет за стол переговоров и с "осью зла", и с бен Ладеном (или его наследниками), как Израиль вынужден теперь продолжать переговоры с ООП. И если функцией исламского радикализма в последнее время служит наглядная демонстрация того, что ожидает "счастливое меньшинство", если оно вовремя не начнет задумываться над проблемами большинства, то функцией социалистов может стать увещевание обеих сторон начать решать назревшие проблемы совместными усилиями.

Кстати, затишье на афганском фронте борьбы с террором вообще несколько подозрительно: не сумели ли американцы уже договориться со своими бывшими агентами - аль-каидовцами - на прекращение террора в Америке в обмен на поддержку нового наступления исламистов на фронте чеченском? Резкое переключение внимания Америки на пророссийский Ирак и необъяснимая с точки зрения здравого смысла позиция Шеварднадзе (если не учитывать возможность такой режиссуры) наводят на серьезные размышления.