Э. Кульпин
Феномен России в системе координат социоестественной истории

Понятие цивилизации многогранно, поэтому прежде всего необходимо дать определение, соответствующее данной научной дисциплине. Но сначала несколько слов о ней самой. Социоестественная история - СЕИ - часть истории эволюции биосферы. Эволюция биосферы есть функция, аргументами которой являются устойчивость (гомеостатичность в пределе) и изменчивость. Оптимальное сочетание стабильности и изменчивости - пластичность. Цивилизация в СЕИ понимается как процесс развития - жизненный путь суперэтноса, протекающий в одном и том же канале эволюции, границами которого являются представления людей о мире и о себе. Движение в неизменном канале эволюции происходит при относительной социально-экологической стабильности - неизменности состояния природы и общества. Стабильность относительна, так как постепенно идет процесс накопления разрушительных тенденций во взаимоотношениях человека и природы и противоположный ему, защитный процесс повышения уровня сложности самоорганизации систем. Развитие в определенном канале эволюции имеет место до достижения некоторого состояния бифуркации, когда происходит слом берегов канала. Бифуркация - это катастрофа предшествующего пути развития, это комплексный социально-экологический кризис. В этот момент общество переживает исключительное, беспрецедентное для состояния относительной социально-экологической стабильности потрясение - хозяйственное (технологический и экономический кризисы), социальное, политическое и идеологическое. Если такое потрясение переживает не этнос, а суперэтнос, то это - кризис цивилизации. Состояние бифуркации - это также время и процесс выбора нового канала эволюции (направления дальнейшего движения системы). Решение, принимаемое системой "общество - природа", многоаспектно, все его аспекты взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Поскольку активной стороной во взаимодействии общества и природы в цивилизационный период эволюции биосферы Земли является общество, то ядром решения является принятие новой системы ценностей - центра представлений о мире и о себе, стратегии развития не отдельного индивида, но этноса и суперэтноса.

Восприятие новой системы ценностей до сих пор происходило (и происходит) стихийно, неосознанно и осмысливалось в идее Божественного промысла. Переход к сознательно принимаемой стратегии развития является мечтой человечества, которая воплощена ныне в идее ноосферы. Эта идея структурно и функционально до сих пор не оформлена. Также неизвестно, будет ли осуществление мечты благом или злом для людей. Однако это уже предмет особого разговора. Сейчас же мы должны констатировать: для ответа на вопросы "Кто мы? Откуда мы? Куда идем?" необходимо прежде всего знать, какой наша система ценностей была прежде и какие перемены в ней стихийно, с нами, но скрытно от нас происходят.

Нет сомнений, что наша страна находится сейчас в состоянии социально-экологического, т.е. комплексного экономического, технологического, социального, политического и идеологического потрясения. Однако каковы масштабы явления? Кто его переживает? Этнос или суперэтнос? Является ли наш современный кризис кризисом цивилизации?

Кто мы?

Если мы - Запад, то больших проблем нет. С некоторым отставанием мы пойдем вслед за продвинутыми в развитии странами европейской цивилизации. Рецепты реформ известны, лишь дело техники, как их использовать, и соответственно дело времени: рано или поздно мы обречены стать одной из развитых стран европейской цивилизации. Но это в том случае, если россияне - один из этносов европейского суперэтноса. А если нет?

Тогда наш путь будет иным. Он может быть легким или тяжелым, быстрым или медленным (в данном случае это вопрос второй), глав- ное - он будет иным. Если мы - одна из стран Востока, то спектр возможностей, сроков достижения целей и платы за развитие также в общих чертах известен. Нужно лишь определиться, к какому типу стран Востока принадлежит Россия.

Если же мы не Запад и не Восток, значит, судьба нам уготовила свой, особый путь развития. Отсюда проблема номер один:

что из себя представляют народы, населяющие Россию?

- Часть европейского суперэтноса, где все этносы, в него входящие, развиваются в одном канале эволюции, являются представителями одной цивилизации?

- Часть одного из восточных суперэтносов?

- Народы России принадлежат разным суперэтносам, имеющим свои разные пути развития, являются представителями разных цивилизаций?

- Народы Российской империи (в недавнем прошлом Советского Союза, сейчас - стран СНГ) составляют суперэтнос, отличный от западноевропейского и восточных, развивающийся в своем канале эволюции?

Хотя на первый взгляд кажется, что принадлежность России к Востоку исключается, не будем спешить с выводами. Каждый из вопросов в рамках методологии СЕИ требует специального рассмотрения. Начнем с основных показателей двух главных действующих лиц СЕИ - Человека хозяйствующего и Вмещающего ландшафта, с характера их взаимодействия.

При рассмотрении аргументов, свидетельствующих "за" или "против" того или иного варианта, можно начинать с показаний не "за", а "против", с выяснения тех ограничений, которые дают возможность сразу получить негативный ответ на поставленный вопрос, что позволяет прекратить дальнейшее рассмотрение данного и перейти к следующему вопросу. Прежде всего можно попытаться выяснить следующее: общие ли у нас с Западной Европой границы канала эволюции (представления людей о мире и о себе, одинаково ли мировоззрение) и общий ли у нас вмещающий ландшафт? Ибо если мировоззрение различно, не может быть и речи о едином канале эволюции, общем пути развития, а, следовательно, об одной цивилизации. Если же вмещающий ландшафт один, то, в соответствии с общими положениями СЕИ, вопрос лишь во времени: в нем рано или поздно, но неизбежно сформируется суперэтнос, развивающийся в рамках одного и того же канала эволюции, следовательно, сразу можно говорить о процессе сложения суперэтноса, о его жизненном пути, т.е. о цивилизации, отличной от других. Поскольку ответить на вопрос о мировоззрении не так легко (не случайно до сих пор "умом Россию не понять"), начнем с более простого - вмещающего ландшафта.

Каждый этнос и суперэтнос в своем развитии занимает часть земной поверхности, как правило, с четко обозначенными природными рубежами: горами или морями (озерами), большими реками, безлюдными пустынями. Особенно наглядно это видно в Западной Европе, достаточно взглянуть не только на Англию, но Францию, Италию, Испанию, Норвегию, где рубежами выступают горы и воды. Однако этносы вовсе не глухо изолированы друг от друга. Не везде труднопреодолимые или вовсе не преодолимые еще в недавнем прошлом природные границы разделяли этносы. Есть места, где таких преград нет. "Дыры" вмещающих ландшафтов имеют разные размеры. Это как бы "форточки", "двери" и "ворота", через которые в ходе истории осуществляются перемещения этносов, их контакты, миграции, слияния и, наконец, великие переселения народов. В процессе исторического развития многие преграды перестают быть таковыми. Так, западно-европейская цивилизация вышла за пределы Европы и распространилась на целые континенты: Северную и Южную Америки, Австралию.

Дореволюционная Россия, как и Советский Союз, размещалась во вмещающем ландшафте с четко обозначенными естественными рубежами на севере - Ледовитый океан, востоке - Тихий океан, юге - Черное море, Кавказские горы, Каспий, пустыни и горы Средней Азии, Алтай, Саяны, наконец, великая река Амур. Лишь на западе нет столь четких рубежей, за исключением Карпат и Балтии. Россия заняла огромный вмещающий ландшафт.

Отличие России от других колониальных империй Европы ХIХ - начала ХХ в. в непрерывной протяженности территории. Это жизненное пространство как бы было предназначено для сложения суперэтноса.

Итак, с позиций СЕИ народы, живущие в таком вмещающем ландшафте, как российский, обречены на слияние в суперэтнос. Вопрос лишь, когда, в какое время в огромном "котле" этнической варки создастся не этнос (слишком разные народы его исторически населяют, и слишком огромны его размеры), а суперэтнос с единым хозяйственным пространством, единым языком общения, едиными представлениями людей о мире и о себе. Но, может быть, этот "котел" имеет большие размеры?

Обратившись к физической карте Евразии, мы видим, что между этносами Западной и Восточной Европы нет непреодолимых природных рубежей. Напротив - налицо самые широкие "ворота". Таким образом, с точки зрения Вмещающего ландшафта в прошлом не было препятствий для формирования единой европейской цивилизации от Атлантики до Тихого океана. Тем более нет их сейчас. Следовательно, Вмещающий ландшафт России не дает возможности сразу получить однозначный ответ о ее цивилизационной принадлежности.

Теперь о границах канала эволюции - представлений людей о мире и о себе. Общие ли они в Западной Европе и России? Казалось бы, у народов Западной и славян Восточной Европы есть общая историческая морально-этическая основа - религия - христианство. Однако из единства религии еще не следует полное совпадение систем ценностей. К тому же в Восточной Европе, не говоря уже об Азии, живут не только славяне, но и тюрки. У двух основных этнических групп России - славян и тюрков - разные религии: христианство и ислам. Обе религии являются мировыми, т.е. отличаются высокой степенью устойчивости, способностью сохранять целые этносы в составе своих приверженцев. Достаточно сказать, что 400-летняя российская государственная политика насильственной христианизации казанских татар - ведущих представителей в истории России тюркских этносов - в целом не дала результата. Но в случае с Россией вовсе не обязательно обращаться к тюркам, чтобы увидеть разницу с Западной Европой. Проведенный нами согласно методологии СЕИ решающий опыт (1) показал существенные различия между христианскими Западом и востоком Европы в одном из главных элементов берегов каналов эволюции: при сравнении систем ценностей мы констатировали несовпадение элементов первостепенной значимости. А мы знаем, что если роль и место даже одного из элементов системы иные, то (в соответствии с общей теорией систем) перед нами уже другая система.

В случае не слишком значительных расхождений возможен относительно легкий переход этноса на близкую систему ценностей. Однако и в таких благоприятных условиях переход может иметь место не всегда, а лишь в определенное время, в момент бифуркации. При глубоких же расхождениях он может не состояться вообще.

Наше общество находится сейчас в состоянии бифуркации, и для нас, как никогда прежде, жизненно важен вопрос, каким будет дальнейший канал эволюции. Не исключено, что Россию ожидает принципиально новый путь развития. Чтобы иметь представление о нем, надо знать традиционную систему ценностей россиян и те изменения, которые она сейчас претерпевает. Пока мы ее не знаем и можем выявить, во-первых, из конкретного социоестественного исторического компаративного анализа, рассмотрев путь России и сравнив его с дорогами Запада и Востока, и, во-вторых, из конкретного социально-психологического обследования процесса современных изменений в представлениях людей о мире и о себе. Первое исследование еще не завершено, второе не начато (для него разработана концепция, но пока не удалось найти денег на проведение дорогостоящего обследования (опроса населения). Поэтому все то, о чем здесь пишется, является результатом предыдущих исследований, не позволяющих, к сожалению, дать однозначные ответы на поставленные выше вопросы. Единственное достоинство итогов этих исследований в том, что они дают иной взгляд на старые проблемы и ставят под сомнение некоторые сложившиеся стереотипы.

В любой работе прежде всего нужны единицы измерения и точки отсчета. Чтобы понять место России и россиян в мире, необходимо сначала в общих чертах обозначить этот мир. В данном случае речь должна идти о Евразийском континенте, об этносах и вмещающих их ландшафтах, о мировоззрении Хозяйствующего человека.

На полюсах континента (крайнем Западе и крайнем Востоке) в процессе исторического взаимодействия человека и природы сложились две принципиально разные системы ценностей - основы представлений людей о мире и о себе. Протестантская на Западе - становой хребет современной западной промышленной цивилизации и конфуцианская на Дальнем Востоке - основа феномена цивилизации, отличающейся особенностью, чрезвычайно значимой для СЕИ, - исключительной по длительности социально-экологической стабильностью. В настоящее время последовательно прослежен жизненный путь лишь одной цивилиза- ции - дальневосточной (2). Поскольку слежение происходило при сравнении Востока с Западом, то в процессе анализа ряда произведений, прежде всего Макса Вебера, удалось реконструировать две целостные системы основных ценностей (3). Впоследствии был найден индикатор - метод проверки выявленной путем исторического социально-экономического анализа системы ценностей на соответствие ее ведущей технологии, используемой или рожденной именно данной цивилизацией (публикация прошла в обратном порядке с интервалом в три года) (4). В исследовании был использован принцип дополнительности - основной рабочий инструмент СЕИ.

Казалось бы, расхожим является мнение, что техника и технология вне политики, что воздействие политики и идеологии могут технику и технологию лишь "испортить" (мы наблюдали это в тех случаях, когда техника и технология создавались по приказу). Однако выяснилось, что при естественном процессе формирования техника и технология соответствуют определенной системе ценностей, т.е. в конечном счете идеологии. Более того, многие технологии могут быть созданы только в определенной цивилизации, характеризующейся своей, отличной от других идеологией.

В любой цивилизации есть два главных идеала, которые как бы замыкают круг - систему основных ценностей цивилизации. Один определяет генеральный объект, второй - смысл и цель его существования, указывая, на что объект ориентирован. Это - ценность-вектор. Для Европейской цивилизации подобный объект - Личность, вектор - Развитие (обращенность вперед, в будущее); для Дальневосточной -Государство и Стабильность (обращенность назад, в прошлое). На Западе Личность поддерживает триада ценностей второго яруса значимости: Свобода - Равенство - Братство, а ее, в свою очередь, четыре ценности третьего яруса: Труд - Эквивалент (эквивалентный обмен) - Частная собственность - Закон (право). На Дальнем Востоке Государство поддерживается триадой ценностей второго яруса: Мир - Порядок - Традиции, а они - третьим ярусом: Иерархией - Ритуалом - Прошлым (конфуцианским) Знанием.

Основные ценности цивилизаций:

Основные ценности, разумеется, не исчерпывают весь ценностный компендиум, который довольно велик (психологи, например, относят к ценностям около пятисот понятий) и в целом един для всех: все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо. (К примеру, разве Государство не является весомой ценностью для Европейской цивилизации?) Хотя компендиум систем ценностей разных цивилизаций по большому счету един, значимость каждой отдельно взятой ценности и их отдельных наиболее тесно взаимосвязанных совокупностей в разных цивилизациях различна. В каждой конкретной цивилизации расположение ценностей согласно определенной значимости дает разную их иерархию. В итоге на одном уровне значимости в системах ценностей разных цивилизаций могут находиться не только разные, но и прямо противоположные по смыслу ценности - ценности-оппоненты. Если исходить из основных ценностей, необходимо сделать вывод: представления о мире и о себе людей в Европе и на Дальнем Востоке в известном смысле зазеркальны. Однако делать далеко идущие выводы, исходя только из основных ценностей, было бы некорректно. Каждая ценность взаимосвязана со всеми другими во всем компендиуме и проявляет себя в совокупности взаимосвязей. Каждая система сбалансирована, равновесна, отвечает сущностным потребностям жизни человека в обществе, имеет свою логику, свой рационализм.

Анализ показывает: безоговорочное осуждение востока в Европе как общества рабов, идущее еще от древних греков, является одним из предрассудков Европейской цивилизации, разделяемых даже лучшими ее представителями. Например, анализ трудов Макса Вебера выявил глубокое психологическое противоречие внутри одного человека - противостояние ученого, обязанного быть выше предрассудков, и просто человека, которому последние органически присущи. Вебер-ученый вынужден вести речь о двух рационализмах, т.е. равнопорядковых, равнозначных и равноуважаемых явлениях, но для Вебера не просто человека Европы, но и первооткрывателя Протестантской этики о подобном равенстве не могло быть и речи: европеец у него по всем параметрам выше китайца. Вебер - великий ученый Европы - вплотную подошел к пониманию того, что к Востоку нельзя применять европейские понятия добра и зла: Восток не по ту сторону добра, а по ту сторону европейского добра и зла одновременно. Однако Вебер-обыватель (сочетание ученый-обыватель, вроде бы невозможное, когда речь идет о великом социологе, оказалось реальным) внутренне, психологически не мог принять подобную точку зрения и в конечном счете в напряженной, так и не осознанной им самим внутренней борьбе оказался сильнее Вебера-ученого (5). Мне кажется, этот прецедент должен постоянно напоминать любому ученому о необходимости видеть и преодолевать в себе "просто человека", которому свойственны все предрассудки своего времени и своей цивилизации.

Хотя каждая система равновесна и рациональна, характер и тип равновесия в случае систем ценностей Запада и Востока различаются весьма существенно. Европейской цивилизации присуще напряженное, неустойчивое, непрерывно меняющееся равновесие между элементами внутри системы. Так, давно замечено внутреннее противоречие между Свободой и Равенством и зафиксировано обусловленное Развитием, непрерывное изменение характера компромисса между Свободой и Равенством. Здесь достаточно обратиться к трудам Алексиса де Токвиля, посвященным развитию американской демократии, и нынешним исследованиям ее противоречий, осуществленным Робертом Далем.

В третьем ярусе Труд (центральная сущность для понимания процессов эволюции биосферы) вошел в систему основных ценностей в истории Европейской цивилизации отнюдь не сразу, но и не с развитием промышленного капитализма, как принято думать, а в XI - XIII вв. Значимость Частной собственности, Эквивалента (эквивалентного обмена) и Закона (права) достигли той весомости, которую они имеют сейчас, лишь с вхождением в систему основных ценностей Труда (6). Труд же в принципе не может быть самоценностью без Частной собственности, без возможности оценки его результатов путем Эквивалентного обмена, защищаемого Законом (развитой юридической системой). В противном случае, как на Востоке, мы будем иметь не Труд, а Служение, когда значимость любой деятельности определяется не сама по себе, а значимостью другой сущности - того, для чего или кого работает человек.

Для традиционного Дальнего Востока мы имеем иную картину, чем для Европы: здесь равновесие между элементами системы ценностей устойчивое, не меняющееся со временем. Здесь нет внутренней напряженности, обусловленной трудной совместимостью элементов системы. Здесь все сбалансировано, сцементировано как бы безоговорочной поддержкой элементов друг друга. Первая ценность (идеал) второго яруса (опоры Государства) - Мир - понимается здесь в трех ипостасях: мир внутри человека - душевно-психологическая ненапряженность, мир между людьми - социальная устойчивость, мир между государством и его окружением - внешнеполитическая стабильность. Мир опирается на Порядок - регламентируемый характер отношений в обществе и между обществом и природой. Порядок опирается на Традиции - рецепты, выработанные прошлыми поколениями. Между Миром, Порядком, Традициями нет внутреннего противоречия.

Триада ценностей второго яруса опирается на столь же устойчивую, непротиворечивую триаду третьего: Иерархию-Ритуал-Прошлое конфуцианское Знание. Чтобы господствовал Мир во всех своих трех ипостасях, необходимо четкое незыблемое распределение всех вещей и явлений жизни людей по их значимости - господство Иерархии. Чтобы идеалы Мир-Порядок-Традиции действовали в обществе как непререкаемые императивы, недостаточно одной Иерархии, желателен автоматизм во всех поступках людей, который достигается неукоснительным выполнением Ритуала. Не случайно традиционное дальневосточное общество - это общество, где ритуал пронизывает все действия людей, вплоть до мельчайших и интимнейших взаимоотношений. Все названные ценности должны иметь единое идеологическое обоснование, и оно есть - это прошлое знание: мудрецы прошлого оставили письменные произведения, в которых содержатся рецепты на все случаи жизни. Если говорить о человеческих взаимоотношениях, то для "совершенномудрого" нет непредвиденных ситуаций, он твердо знает, что ответы на все вопросы можно найти в трудах древних, и находит.

Начиная с ханьской эпохи, когда в Китае окончательно сформировалась традиционная система ценностей, в течение почти всего первого тысячелетия нашей эры складывалась новая технология сельского хозяйства - заливного рисоводства, по природно-климатическим условиям получившая распространение лишь в южной части Китая, Японии, Корее и Юго-Восточной Азии. Эта технология имеет ряд преимуществ перед суходольным земледелием. Страшный бич последней - водная и ветровая эрозии ей не страшны, так как большую часть времени года рисовое поле находится под слоем слабопроточной воды. Не нужны ей и удобрения: самая плодородная часть почвы - мелкозем, который суходольное поле теряет при эрозии, здесь, напротив, не уносится, а приносится на поле с водой. В сложном гористом рельефе исторически поля создавались за счет освоения новых участков, поднимающихся вверх по течению рек. Для полива самотеком на поля строились все новые и новые малые плотины. При этом каждая вышерасположенная плотина уменьшала разрушительную и увеличивала созидательную силу воды. Плодородный слой ила на рисовом поле возникает не сразу, но создается в течение 60 - 100 лет, то есть смены 3 - 5 демографических поколений людей, и только после этого дает отдачу в виде гарантированной урожайности, превышающей таковую на суходольных полях в средневековье в несколько раз и немногим отличающейся от современной в развитых странах. Большое число мелких террасированных полей, связанных в единое целое ирригационной системой и начинающих давать отдачу на затраты труда не сразу, но способных затем давать отдачу столетия, - единая хозяйственная система. Она требует неукоснительного и четкого соблюдения технологической дисциплины, внешней защиты, поскольку разрушение на одном участке грозит гибелью всей системы, и наиболее оптимально может существовать не в европейской, а именно в конфуцианской системе ценностей. Ей нужен длительный мир: в душе человека (его труд создает основу жизни и ему самому, и ряду поколений потомков), в семьях, между семьями, между социальными слоями (поля представителей всех социальных слоев расположены вместе, исторически перемешаны между собой), между государствами (иначе враги могут прийти и разрушить благополучие, созданное трудом нескольких поколений). Как сохранить такой мир? Легче всего при действии всей системы основных ценностей дальневосточной цивилизации с ценностью-объектом - Государством и вектором - Стабильностью, с триадами Мир-Порядок-Традиции и Иерархия-Ритуал-Прошлое конфуцианское Знание. Каждый сам может убедиться: любой элемент этой системы ценностей не противостоит, но создает условия для функционирования технологии заливного рисоводства. Последняя не случайно стала господствующей при окончательном утверждении конфуцианской системы ценностей. Как идея и эксперимент, данная технология могла возникнуть и в другом месте, и в иное время, но утвердиться она могла только на Дальнем Востоке в условиях господства конфуцианских представлений людей о мире и о себе. Именно такая система ценностей создавала оптимальные условия для заливного рисоводства, и именно эта высокопроизводительная технология традиционного Дальнего Востока стала мощной опорой конфуцианской системы ценностей.

Понятие о безусловном приоритете европейской культуры перед всеми другими внедряется в наше сознание и подсознание с пеленок, поэтому одно из базовых утверждений СЕИ - нет высших и низших культур, - нуждается в некотором обосновании. Попутно такое обоснование должно показать разницу между представлениями о мире и о себе на Дальнем Востоке и в России. Мне кажется, обоснованием вышеназванного равенства для культуры Дальнего Востока является фундаментальное положение австрийского психолога, основателя психологического направления под названием "индивидуальная психология", Альфреда Адлера: конечной целью всех душевных стремлений человека являются уравновешенность, безопасность, приспособление, целостность (7). Подобной конечной цели отнюдь не отвечает внутренне напряженная система ценностей Европейской цивилизации (она лишь идет к ней), но в значительной степени отвечает Дальневосточная. Не случайно в одной из своих работ я назвал конфуцианскую систему управления, выработанную многовековым поиском, деспотизмом с гуманным лицом.

В Поднебесной подданные государства - не механизм, инструмент исполнения желания его владельца, как в иных деспотиях Востока, не животные, которые живут своей жизнью и которых нужно использовать для работы на хозяина, согласно доктрине европейского абсолютизма (вспомним ришельевское сравнение народа с мулом), а организм, в жизнь которого нельзя грубо вмешиваться, хотя реакции его можно и нужно направлять в желательное русло. Это русло отражает интересы не только элиты общества. Оно является компромиссом интересов всех составляющих общество слоев. Сохранив огромную дистанцию, традиционный Китай в большей степени, чем другие империи Востока, приблизился к идеалу, согласно которому бюрократия должна формироваться в соответствии с принципом меритократии, являться носителем государственного разума, интеллигентности, основным средоточением нравственности, политической и общей культуры общества. В подтверждение приведу несколько установочных положений из философских трактатов эпохи Ранней Хань - времени окончательного формирования дальневосточной системы ценностей.

Ши цзи: "Самый лучший [правитель] следует натуре [людей], не столь хороший привлекает людей выгодой, идущий еще ниже - наставляет людей поучениями, еще похуже - приводит народ к порядку силой, а самый худший - вступает с народом в соперничество [из-за богатств]... Обществу нужны земледельцы, чтобы кормить народ; нужны промысловики, чтобы добывать материалы; нужны ремесленники, чтобы производить разные изделия; нужны торговцы, чтобы распространять полученное. Но разве все это требует указаний и приказов правительства, посылки людей и набора людей на работы и сборов их в определенное время? Ведь каждый человек прилагает свои способности, исчерпывает до конца свои силы, чтобы получить все то, что он пожелает".

Хань шу: "Истинный путь - это дорога, по которой идут и к устроению государства, а человеколюбие, мораль, справедливость, нормы поведения и музыка - все это суть его орудия".

Cинь юй: "В пути нет ничего выше недеяния... Недеяние - это и есть деяние".

Хуайнань-цзы: "Всему причастен означает следовать ходу вещей... Дела Поднебесной не нуждаются в управлении - они следуют своей естественности... Когда управление навязчиво, народ охватывает смута... Кто пользуется плетью, не обладает искусством дальней езды", но при всем том: "По отношению к низшим непременно нужны приказы" (8).

Тем не менее оказалось, что приближение "к конечной цели всех душевных стремлений человека" - отнюдь не благо для цивилизации, поскольку такое движение значит чрезмерный крен в сторону гомеостазиса. А эволюция биосферы, как уже говорилось, есть функция, аргументы которой - устойчивость (гомеостатичность в пределе) и изменчивость; их оптимальное сочетание - пластичность. Именно последняя и является гарантом эволюции биосферы. Если система чересчур гомеостатична, если она практически не способна меняться, то при изменении внешних условий, очень часто после тщетности мобилизации всех внутренних потенций, она разрушается либо под ударом извне, либо от внутреннего перенапряжения. Если же потенции изменчивости велики, то такая способность расшатывает систему изнутри, что также ведет к ее саморазрушению. СЕИ Китая является свидетельством, с одной стороны, феноменальной двухтысячелетней социально-экологической стабильности, с другой - последовавшего за ней жесточайшего социально-экологического кризиса (обусловленного демографическим взрывом), начавшегося в XVIII в., продолжающегося до сих пор и, не исключено, могущего стать зарядом динамита, способным взорвать биосферу Земли в ХХI в.

Европейская цивилизация, до сих пор избегавшая крупномасштабного социально-экологического кризиса, ныне вплотную подошла к нему и, следовательно, к необходимости серьезной коррекции системы ценностей. До недавнего времени эта цивилизация, развивающаяся по экстенсивному пути, не испытывала серьезных потрясений, вовлекая в хозяйственный оборот все новые и новые природные ресурсы. Хотя проблема исчерпаемости ресурсов Земли стала актуальной уже в прошлом веке после работ Томаса Роберта Мальтуса, надежды на дальнейшее развитие за счет введения в хозяйственный оборот все новых и новых ресурсов не покидали людей. Еще не так давно ресурсов Земли хватало, а быстрое развитие научно-технического прогресса порождало уверенность в возможности вовлечения в будущем ресурсов других планет солнечной системы и за ее пределами.

Психологическим отражением уверенности были мечты, воплощенные в научной фантастике, пожалуй, после детективов самом читаемом жанром литературы ХХ в. Фантастика - сказки не только для детей, но и для взрослых, отражение их внутренних желаний и надежд. Когда во второй половине нашего века выяснилось, что расчеты на внеземные ресурсы иллюзорны, необходимость кардинальных перемен в системе ценностей Европейской цивилизации - ядре представлений людей этой цивилизации о мире и о себе - стала жизненно необходимой. Отражением понимания этой необходимости стало, с одной стороны, развитие cоциально-экологического алармизма и экологических движений, с другой - давление извне, со стороны стран - представителей иных автохтонных земных цивилизаций.

Особо следует отметить, что в поиске представлений об обществе социально-экологической стабильности в условиях ограниченности невозобновляемых природных ресурсов ведущие экологи мира пришли, не подозревая об этом, почти к точному аналогу традиционного китайского общества с его идеологической основой - конфуцианской системой ценностей (9).

Давление на Запад с Юга и Востока, со стороны стран иных цивилизаций наиболее ярко проявилось в нефтяном кризисе 1970-х го- дов. Столь резкое повышение цен на нефть в принципе стало возможным лишь в условиях осознания исчерпаемости невозобновляемых ресурсов. С точки зрения СЕИ это был вызов главной ценности Европейской цивилизации - Личности. Страны Запада были поставлены перед необходимостью либо снизить уровень и качество жизни большинства населения, оставив имеющиеся энерго- и материалоемкие технологии неизменными, либо экстренно провести технологическую перестройку. Согласие на ухудшения условий существования означало бы падение Личности как главной ценности-объекта, коренную перестройку системы ценностей.

Как известно, на данном этапе противостояние, с одной стороны, значимости природных ресурсов, с другой - значимости Человека закончилось в пользу Личности, благодаря главной способности челове- ка - способности эвристического мышления, повышающей уровень самоорганизации и сопротивляющейся тем самым энтропийным процессам. Однако это была не кардинальная победа, а лишь оттяжка срока принятия кардинального решения. Снижение темпов роста потребления невозобновляемых природных ресурсов за счет новых более энерго- и материалосберегающих технологий, оптимизация процесса принятия решений за счет компьютеризации не означает, что проблема исчерпаемости земных ресурсов снята с повестки дня жизни человечества. Иными словами, состояние очередной глобальной бифуркации в ходе эволюции биосферы Земли по-прежнему сохраняется.

Преодоление глобального кризиса происходит не только в рамках Европейской цивилизации, другие также ищут свои пути. Мы видим этот поиск, например, в Иране с его отходом к исламскому фундаментализму, в традиционных способах решения проблем дефицита ресурсов путем кровопролитных межэтнических столкновений в Африке и Азии (Афганистан, Таджикистан и пр.).

Россия - не только не в стороне глобальных проблем, но по накалу страстей, по внезапно резко убыстрившейся скорости течения процессов, по концентрации мощного эвристического потенциала, возможно, находится в эпицентре событий, в процессе которых решается дальнейший ход истории биосферы Земли, решается нами, но непонятным нам самим способом. Именно в нашей стране сейчас происходит наиболее глубокая ломка представлений людей о мире и о себе, смена императивов и идеалов. При этом мы знаем лишь одно: процесс идет, но как и куда - неизвестно. Мы не знаем самих себя, и не случайно наше прошлое является таким же непредсказуемым, как и будущее. На вопрос - кто мы? - может дать ответ соотнесение наших ценностей с ценностями Запада и Востока в историческом анализе.

Абстрагируемся на время от того непреложного факта, что Россия - не славянский, а славяно-тюркский суперэтнос, и примем традиционную версию российской историографии о славянской душе России. Что же общего по этой версии в системе ценностей россиян и западноевропейцев? Прежде всего общая идеологическая основа - религия, становой хребет культуры суперэтноса. Из христианства проистекают ценности европейской цивилизации. Но и из других истоков. В том числе более древних. Из древних Египта, Греции, Рима. Мощный стимул к Свободе, Равенству, Братству, Труду (свободному и творческому), Эквиваленту (Эквивалентному обмену), Частной собственности шел из Эллады, к Частной собственности и Закону (праву) - из Рима. В России несомненно влияние христианства, но слабы стимулы, идущие из античности. Поэтому первостепенность Личности (после Бога), постулируемая христианством, оказалась не подкрепленной Свободой, Равенством, Братством и утверждающих их Трудом, Эквивалентом, Частной собственностью, Законом (правом). Процесс становления Личности как ценности в России, связанный с возвышением Труда, Эквивалента, Частной собственности и Права, исходил не из саморазвития общества, а из восприятия извне, из Западной Европы. Отчего так случилось? Ответ в нашей истории.

Первая попытка создания единого хозяйственного, информационного и культурного пространства на большей части вмещающего ландшафта, занятого впоследствии Российской империей и СССР, относится к периоду Золотой Орды. Орда рухнула в период своего расцвета, в начале процесса формирования единой системы ценностей населения вмещающего ландшафта. Феномен Золотой Орды требует специального социоестественного исследования, но пока оно не закончено, можно говорить лишь об аксиоматических и доказанных положениях.

Названное единое пространство в то время только начало складываться, многие народы лишь номинально входили в состав государства, а на самом деле жили вне зависимости от государственной власти, вне какого-либо централизованного идеологического воздействия, вне общей хозяйственной и информационной системы. К примеру, жители лесов Восточной Европы - славяне и финно-угры, образно говоря, даже не заметили существования этого государства.

В Золотой Орде основные этносы, ее населяющие, имели три различные основные технологии хозяйствования: кочевое скотоводство, пашенное и подсечно-огневое земледелие. Три типа Хозяйствующего человека здесь имели разные представления о мире и о себе. Не рассматривая их подробно, отметим некоторые существенные несовпадения. Скажем, для кочевников земледельческий труд был презренным занятием, а жителям лесов не было нужды в социальной структуре выше большой патриархальной семьи. Не только государство, но даже родо-племенные объединения были для них излишними, как и развитая система социальных отношений и инфраструктура.

Процесс создания единого хозяйственного, информационного, социального и идеологического пространства шел еще до Золотой Орды, во время ее, но мог завершиться лишь при установлении единой для всех основной технологии хозяйствования, в доиндустриальный период развития - землепользования. В тех условиях единственной технологией, обеспечивающей развитие общества, было пашенное земледелие, несмотря на его низкую производительность в средневековье.

Кочевое скотоводство, как и подсечно-огневое земледелие, на определенном этапе развития могут обеспечить много более высокие уровень и качество жизни, однако у этих технологий есть "потолок", определенный типом взаимодействия человека с природой. Людей в степи, поддерживающих традиционный уровень жизни, может быть лишь столько, сколько они могут держать скота - основного источника пищи, а скота могут держать столько, сколько позволяет степь без нарушения ее природного гомеостазиса. В конечном счете все зависит от того, сколько скота может прокормиться на зимних пастбищах. Последние, расположенные, как правило, на крайнем юге Восточно-Европейской равнины, в целом оставались неизменными на протяжении последних пяти тысяч лет. Из чего следует, что в южнорусских степях предельное число кочевников было практически одинаковым, будь то во времена скифов, половцев, Золотой Орды или Крымского ханства. Превышение демографического потолка требовало либо завоевания нового жизненного пространства, либо снижения численности населения путем кровавых междоусобиц. Кочевники включены в биоритмы степи, а степь как любой биоценоз поддерживает свой гомеостазис, елико возможно. Отсюда в системе традиционных ценностей кочевников не может быть Развития.

Подсечно-огневое земледелие имеет аналогичный потолок. Участки леса, на которых можно получать высокие урожаи, ограниченны. Им соответствует определенная численность людей, ведущих лесное хозяйство. Превышение этой численности означает сведение лесов с неуклонным падением урожаев. Выход у возросшего лесного населения один - переход к пашенному земледелию. Такой переход означает не просто изменение технологии земледелия, но основных условий бытия. Лесовик должен стать другим человеком (10).

В целом путь создания российского суперэтноса лежал через становление пашенного земледелия как основной формы хозяйствования и лесных людей, и кочевников. Часть кочевых тюрков еще до Золотой Орды перешла к пашенному и подсечно-огневому земледелию, но до конца не рассталась с кочевым скотоводством. И дело здесь не только в экономической целесообразности (сменные кони нужны были прежде всего воинам, а значительная часть оседлых тюрков по традиции были профессионалами военными), но и в медленно уходящей в прошлое системе ценностей кочевников. Основная масса кочевников так и не смогла перейти к земледелию, и потому кочевые этносы Российского вмещающего ландшафта были обречены уступить инициативу в формировании суперэтноса оседлым земледельческим. В то же время за три века демографического роста лесных людей на Руси (XIII - XV вв.) основная масса лесных массивов, пригодных к земледелию, была распахана, и лесовик, сведя леса, перешел к пашенному земледелию.

В середине XVI в. Хозяйствующий человек пашенного земледелия стал ведущим в ландшафте Восточной Европы, военным путем подчинив себе кочевника бывшей Золотой Орды. Именно с этого времени этносы вмещающего ландшафта Восточной Европы и северной части Азии вновь объединяются в едином государстве под эгидой уже не татар-тюрок, но славян-русских. Представления московитов о мире и о себе должны были стать ядром системы ценностей россиян.

В XV - XVII вв. Русь находилась в состоянии жестокого социально-экологического кризиса (11). Потрясение было спровоцировано невозможностью дальнейшей эксплуатации высокопроизводительного подсечно-огневого земледелия и необходимостью перехода к низкопроизводительному пахотному в условиях резкого ухудшения погодных условий, связанных с переходом климата от состояния климатического оптимума VIII - XIII вв. к малому ледниковому периоду, зафиксированному в Западной Европе с ХV в. (В сравнении с Х в. число неблагоприятных погодных условий - засух, наводнений, мочливых годов, суровых снежных и бесснежных зим, бурь, гроз и, как следствие этого, голодных годов в ХV в. возросло в 15 раз.) Особенно сильным социально-экологический кризис был в Замосковном крае - наиболее густонаселенном центре Московского государства. Большая часть общества находилась в шоковом состоянии и не могла самостоятельно решить проблемы сохранения уровня и качества жизни. Как и в Китае в аналогичных обстоятельствах, общество делегировало свои права государству. Государство стало первой по значению ценностью.

Первостепенная значимость государства в Китае также определилась в момент бифуркации - жесточайшего социально-экологического кризиса, кризиса одновременно хозяйства, социума, политики и идеологии. Это произошло за два тысячелетия до российского. И в Китае вывести общество из кризиса могло только централизованное, высокоорганизованное государство, опирающееся на систему ценностей, в которой оно же и занимало главенствующее место. Отметим, что окончательное становление в Китае конфуцианской системы ценностей произошло через тысячу лет после вхождения в социально-экологический кризис, через полтысячелетия после установления единого государства. Является ли этот временной интервал обязательным, или он может быть более кратким, мы не знаем, но видим, что и в том, и в другом случае преодоление социально-экологического кризиса сопровождалось созданием новой системы ценностей.

Если причины катастрофы были идентичными, то возможности выхода из нее в Китае и России оказались принципиально отличными. Китай не имел возможности экстенсивного расширения, его общество не могло в ходе своего развития вовлекать, использовать все новые природные ресурсы. Россия могла. В Китае вся система ценностей должна была обеспечить бесконфликтное существование общества в четко заданных природных (географических) рамках согласно императиву "здесь и теперь". Россия имела возможность и взяла на вооружение противоположный императив: "не здесь и не теперь". В итоге Стабильность - важнейшая характеристика системы ценностей Дальневосточной цивилизации, высокая степень устойчивости, обеспеченная "пригнанностью" всех элементов системы, не стала обязательной для российской системы ценностей. Не обязательны были элементы "сверхустойчивости" - Мира в его трех ипостасях, Традиций, Прошлого знания. Казалось бы, при таких обстоятельствах с самого начала возникновения российской государственности и сложения суперэтноса над ними как дамоклов меч должна была висеть угроза развала и государства, и суперэтноса, и разрушения системы ценностей, на которых стояли суперэтнос и государство, "разноса" изнутри, а не под воздействием извне, как для обществ Дальневосточной цивилизации.

Однако, и на это, наверное, стоит обратить особое внимание, такая угроза при наличии явственных симптомов ее никогда не реализовалась. Более того, при попытках реализовать ее извне Россия демонстрировала способность защищать себя так, как защищает себя целостный организм, несмотря на наличие социальных противоречий и, что не менее важно, межэтнических. Так было в 1612 г., когда новые демократические устои социальной жизни, идущие с Запада, не просто не были приняты обществом, но самая дискриминируемая и униженная его часть - третье сословие выступило инициатором Сопротивления. Так было в 1812 г., когда попытка Наполеона найти союзника в лице подавленного и сопротивляющегося дискриминации татарского этноса встретила полное равнодушие последнего. Что же давало целостность этому организму, не одно же государство?

Второй по значению ценностью после Государства в системе ценностей россиян стало Экстенсивное Развитие - существование системы за счет непрерывного пополнения энергии извне, поскольку государство, в отличие от общества, в то время могло обеспечить развитие только путем вовлечения в хозяйственный оборот новых ресурсов - природных и человеческих, экстенсивного роста. Третьей ценностью - Служение Государству. Далее - Порядок, утверждаемый государством, и Иерархия, действующая не только внутри государственных служб, но во всем обществе. Для СЕИ ключевыми ценностями являются Труд или же - Служение. Утверждение среди наиболее значимых ценностей Служения в России требует более подробного исторического рассмотрения, которое позволит проследить "судьбы" и других ценностей.

С точки зрения СЕИ, конкретно Человека Хозяйствующего, русский этнос сложился во второй половине XV - XVI вв. из двух: жителей леса - подсечно-огневых земледельцев и жителей ополий (больших полян) - пашенных земледельцев. Есть основания полагать, что жители леса составляли большинство населения тогдашней Руси. До слияния этносов условия их хозяйствования и отсюда жизни были во многом разными. Жители ополий и раньше имели немного свободы, для людей же леса в недавнем прошлом ценности Свободы и Равенства были реальными, но, надо думать, неосознанными. Ясные лозунги провозглашались другой стороной - государством. Иван Грозный считал всех своих подданных, независимо от происхождения и важности государственной службы, холопами. История свидетельствует: царскими холопами не были согласны быть лишь бояре, народ практически безмолвствовал. После Смуты конца XVI - начала XVII в. крестьяне были окончательно закабалены и, что важнее, признали, согласились, психологически смирились с униженно-подчиненным социальным положением. Именно тогда крестьяне стали звать своего владельца Государем, как раньше именовали его только холопы. Труд не стал ценностью высшего порядка.

В Западной Европе Труд вошел в число основных ценностей в ходе интенсивного наступления на природу и демографического роста во время процесса, названного Марком Блоком Великой распашкой XI - XIII вв. В ходе аналогичной Великой русской распашки XIV - XV вв. так не случилось (12). При последовавшем за распашкой резком возвышении роли Государства Труд стал Служением, Частная собственность при всевластии государства не стала священной, а Закон не стал "превыше короля". Эквивалент же при низкой значимости Труда и высокой Государства, огромных расстояниях и плохих коммуникациях, в ситуации, когда инфраструктуру поддерживало не общество, но государство, не мог стать ценностью первого порядка.

В то же время и основные ценности Дальнего Востока не стали таковыми в России, поскольку находились в жестком противостоянии с ценностью-вектором - Развитием. Государство, естественно, опиралось на Порядок, но он был санкционирован не обществом - Традициями и Прошлым знанием, а Государством. Прошлого знания, сконцентрированного в книгах древних, постоянно изучаемых и дополняемых, подобных тем, что были в Китае, в России не было, и не случайно. Прошлого знания, годного на все века и случаи жизни, при необходимости Развития (т.е. перемен) в принципе быть не могло.

Значимость Традиций не могла быть столь высокой, как на Дальнем Востоке, где общество находило "рецепты" решения проблем, а государство лишь закрепляло их, делало обязательными. В России государство решало, как жить, а общество соглашалось с решениями с большей или меньшей охотой.

Иерархия не могла быть незыблемой, ведь Государство опиралось не на стабильность, а на вовлечение новых природных и человеческих ресурсов, следовательно, находилось в процессе перемен и могло менять иерархию: возвышать "чужих", принижать "своих". Например, Иван Грозный части недавно побежденных врагов - татарским военачальникам пожаловал поместья и их самих сделал дворянами. (Заметим, что с точки зрения славяно-тюркского суперэтноса, каким и становился в этот момент российский, татары не были чужими. Они были таковыми лишь с точки зрения победителей - русских бояр и дворян.) Старую знать - боярство - сначала де-факто, а затем и де-юре власть принизила, уравняв с дворянством. Наконец, правительство Алексея Тишайшего (второго Романова) грандиозной финансовой аферой - чеканкой не обеспеченных государственным достоянием медных денег - разорило третье сословие, приведшее династию к власти.

До Петра I Ритуал имел огромное значение в государственной и обыденной жизни, когда же он его круто поменял, это не вызвало сколько-нибудь сильного сопротивления общества.

Наконец, Мир в своих трех дальневосточных ипостасях не мог быть высокой ценностью. Не могло быть мира в душе христианина, который жил на этом свете, а отвечать за свои поступки должен был на том. Не могло быть мира внешнего у государства, которое решало свои проблемы за счет экстенсивного пространственного расширения, включения в себя новых земель и народов.

Однако государству и обществу нужен был Социальный Мир, и поиск его "формулы" (формулы социального компромисса, "обществен-ного договора") объективно должен был стать одной из самых важных, если не наиважнейшей государственной проблемой. В условиях господства государства над личностью этот "договор" не обязательно должен быть явным, четко выраженным, юридически оформленным, тем не менее он должен был быть действенным, работающим. Универсальный, так сказать, общий вид "формулы" был таков: "Государство обязано решать проблемы народа - народ обязан служить государству". Практика наделения бояр и дворян поместьями с крестьянами за службу и рождение Российского государства при Иване III - явления, связанные неразрывно. Возникла иерархия служения: крестьяне служат помещикам для того, чтобы те могли служить государству. При Петре I, вводившем в России европейские формы жизни, в частности права, была четко сформулирована идея всеобщности и обязательности Служения. Одна из причин восстания Пугачева заключалась в нарушении "общественного договора", в отмене всеобщности Служения: в освобождении от обязательной службы дворянства при оставлении за крестьянами обязанности служить дворянам.

Во второй половине XVIII в. девальвировалась не только ценность Служения Государству, но и ценность Экстенсивного Развития. Присоединив новые плодородные территории Кубани и Крымского ханства, Россия, в отличие от прежних приобретений, не смогла интегрировать местный человеческий культурный, трудовой и творческий потенциал: подавляющее большинство адыгов - полмиллиона и значительная часть крымских татар - триста тысяч эмигрировали в Турцию. От добра добра не ищут. Мы хорошо знаем, что такое депортация народов. Но когда происходит подобная акция добровольно, когда оставляют плодороднейшие земли, когда уезжают туда, где рабочих мест - земли для вновь прибывших нет, это свидетельствует о глубоком неблагополучии страны. Для России того времени 800 тысяч человек представляли значительный человеческий потенциал, особенно в условиях замедления темпов роста демографического воспроизводства крепостного населения, которое в первой половине XIX в. вообще перестало расти, а прекращение демографического роста во все времена, кроме нашего, являлось свидетельством глубокого кризиса.

В XIX в. обозначилась исчерпаемость, недостаточность внешних потоков энергии, возникавших за счет экстенсивного роста. Природные богатства новых территорий на Западе (Польша, Финляндия) и на Востоке (Средняя Азия, Кавказ, Закавказье) уже не компенсировали затрат на их вовлечение в хозяйственную жизнь России. Население новых территорий придерживалось иных систем ценностей, обусловленных разными религиями (католичеством, протестантизмом, исламом) и традиционными укладами жизни. Удержание в одной системе разнородных элементов, приведение их к мировоззренческому единообразию требовало растущего напряжения и приводило к безвозвратным материальным и человеческим потерям. Необходимость перехода к иным ценностям становилась все более очевидной.

Освобождение от крепостного права было не только актом ликвидации иерархичности в "формуле": "Государство обязано решать проблемы народа - народ обязан служить государству", но и попыткой "введения" ценностей Свободы и Равенства в состав ценностей высшего порядка. Показательно, что инициатором было не столько общество (не было решительного и мощного давления общества на государство), сколько государство. Заметим, что последнее пыталось ввести ценности и раньше, однако натолкнулось на сопротивление дворянства и не получило требуемой поддержки крестьянства. Факт, что в России до нашего века именно государство было инициатором перемен.

После отмены крепостного права в России начался процесс возвышения ценностей Труда, Эквивалента, Частной собственности и Закона (права). Они не только "вводились" сверху, но и шли снизу. Процесс находил свое выражение в интенсификации живого труда, повышении сложности труда, росте капитала, непрерывном расширении предложения и спроса на рабочую силу, развитии кровеносной системы экономики - транспортной. Гигантские железнодорожные транспортные магистрали связали воедино большую часть мелких локальных рынков страны. Возник единый хозяйственный рынок. Конечно, ему предстояло еще большое развитие, и все же он уже был. Единый рынок, как и резко усилившаяся миграция населения стали материальной основой функционирования принципа эквивалентного обмена результатами труда отдельных производителей. Наконец, была проведена прогрессивная судебная реформа, и суд (Закон!) стал претендовать на роль второй власти в стране.

По мере утверждения ценностей Труда, Эквивалента, Частной собственности и Закона стала усиливаться значимость Свободы и Равенства. Пошел процесс изменения конкретного содержания этих ценностей, их смысловой наполненности (свобода стала пониматься не традиционно как воля или свобода для себя, а как свобода для всех). Благодаря Институту земства, которому мы обязаны развитием просвещения, здравоохранения, самоуправления - основы демократии, возросла значимость Личности. С начала ХХ в. начался процесс утверждения демократической законодательной власти - Думы.

Особенность ценностных трансформаций в России XIX - начала ХХ в. (в отличие от сходных процессов в Западной Европе) заключалась в стремительности и одновременности возрастания сразу многих ценностей. В истории Западной Европы из "резерва" основных ценностей (или, по аналогии с теорией сознания личности В.В.Налимова, из "подвалов") с уровня неосознанных на уровень осознанных отдельные ценности переходили постепенно, в течение десятилетий и даже веков, и так же постепенно, медленно, органично вписывались в систему основных ценностей. В России же к переходу готовилась, по сути дела, не просто группа ценностей, но целостная система, которая не могла органично вписаться в традиционную и постепенно изменить ее, а могла лишь сразу заменить. Даже ценность Развитие должна была измениться и стать из экстенсивной интенсивной.

Антагонизм старой и новой систем не мог быть решен по принципу "и - и", только "или - или". Решался основной вопрос: что должно стать главным для общества в целом - Личность или Государство? Или более конкретно: либо личность должна служить государству, либо государство - личности. Эта борьба не идей - идеологий происходила в неосознанной глубине "сознания" суперэтноса. На поверхности все было иначе.

Дилемма "или - или" разрешалась не в сознании отдельных людей путем "взвешивания" и выбора главных ценностей (и вместе с ними других, поддерживающих их), а в процессе действий, продиктованных индивидуальными, групповыми, социальными интересами. Результирующая действий отдельных людей и больших групп в конечном счете способствовала утверждению новых ценностей. Все большее число россиян, исходя из собственных осознанных и неосознанных реальных интересов, начало отдавать приоритет тем или иным новым ценностям. Однако это не было осознанным актом. Зачастую быстрый ход событий не давал возможности сознательно определить долговременные интересы и вчувствоваться в новые ценности. Реальные интересы подменялись мнимыми, социальное самоотождествление не соответствовало реальному. Об этом хорошо сказал Максимилиан Волошин в поэме "Россия": "До Мартобря (его предвидел Гоголь) в России не было ни буржуа, ни классового пролетариата: была земля, купцы, да голытьба, чиновники, дворяне, да крестьяне... Да выли ветры, да орал сохой поля доисторический Микула... Один поверил в то, что он буржуй, другой себя сознал, как пролетарий, и началась кровавая игра".

В 1917 - 1921 гг. общество вошло в состояние бифуркации. Поскольку реально шел выбор не одной-двух ценностей в остальном неизменной системы, но той или другой системы, сомнению подверглись все императивы. Возникла ситуация, которую можно назвать моментом нуля ценностей. Для многих не стало, как говорится, ничего святого.

В теории можно представить себе выход из "нуля ценностей" в двух вариантах, когда новая система ценностей состоит из четкого набора взаимосвязанных элементов: либо блока Личности, либо Государства. Жизнь может предложить сборку из ценностей двух систем почти во всех возможных, согласно теории множеств, вариациях в зависимости от стечения случайных обстоятельств, отдельных личностей и даже их поступков. И как только эта, во многом случайная сборка начинает жить, отказаться от нее уже нельзя: обратного движения время не имеет. И все же даже хаос подчиняется закономерностям.

С точки зрения синергетики переход от неупорядоченности к упорядоченности происходит путем "свертки", сжатия системы, отбрасывания тех ее элементов, которые вызывают повышенную напряженность и неустойчивость. "Чем меньше допустимых состояний имеет система, тем более она упорядочена" (13), - пишут И.Пригожин и И.Стенгерс. Уставшее от хаоса общество жаждало Порядка. Порядок восстановился с издержками, бывшими следствиями хаоса.

В ходе революции и Гражданской войны в России произошло падение ценностей блока Личности. Стала мало что стоить ее биологическая основа - сама жизнь. К минимуму свелась роль Частной собственности (лозунг "Грабь награбленное!") и Эквивалента. Труд, который развивающийся капитализм утверждал как ценность высшего порядка, вновь подменился Служением. Оплата его слабо или вовсе не коррелировалась с результатами, определяемыми рынком. Закон стал охранять не человека от государства, а (как в традиционной России) - государство от человека. Официально, но лицемерно провозглашаемые Свобода, Равенство и Братство были мнимыми ценностями в условиях, когда гражданских прав лишались не только отдельные люди, но социальные слои, когда классовое неравенство и классовая борьба стали аксиомой общественных отношений.

В России установилась система, где во главе всего снова стояло Государство, второй ценностью стало Развитие с акцентом на экстенсивное, третьей - Служение. И странное дело, Государство стремилось "качнуть" систему от европейской к традиционной дальневосточной. Иерархичность, утвержденная государством, пронизала многие, если не все структуры общества: от отдельных людей до этносов. Сверху внедрялся Ритуал, в частности, поклонения вождям, обязательный с самого раннего возраста. В систему ценностей вводилось Прошлое марксистское знание. Никогда в прошлом России человек не был так задавлен Государством, как после Великого октября. Именно в сравнении с ним восточный деспотизм обладает гуманным лицом.

Иными словами, хотим мы того или нет, но попытка стать европейцами, подготовленная реформами 1860 - 1917 гг., протекавшими на протяжении смены жизни почти трех поколений - времени, достаточного для изменения представлений о мире и о себе и становления новой системы ценностей, не состоялась. Случайность ли это или закономерность? Способны ли мы, как суперэтнос, изменить самих себя или все эти попытки бессмысленны?

Проще ответить на вопрос, почему мы не оставляем этих попыток. Ответ, как говорится, лежит на поверхности. Любая система обладает способностью самосохранения, в частности защиты самой себя от внешнего разрушающего воздействия. Не случайно поражение России в Крымской войне середины прошлого века, когда не столько гул обороны Севастополя, сколько слышимая в Петербурге канонада вражеской союзной эскадры, беспрепятственно расположившейся у ворот столицы, ежедневно ставила вопрос о радикальных переменах в головах властей предержащих в России. Ответ мы знаем: стать такими, как Европа. И хотя в понятиях СЕИ ответ четко не формулировался, реально он был таков: принять систему ценностей западноевропейской цивилизации, что для нас, во всяком случае тогда, оказалось невозможным. Мучительная, связанная с жертвами попытка суперэтноса изменить себя закончилась поражением. Ответ после Октября был иным: не принимать систему ценностей Запада, остаться в своей, но усилиться за счет техники и технологии, взять материальную часть западной цивилизации, а не ее идеологию. Результат тот же: грандиозные потери общества и природы, и снова та же проблема на повестке дня.

В данном случае история показала нам самим разыгранную нами же трагедию несовместимости "чужой" технологии с собственными представлениями о мире и о себе (более узко, со своей системой ценностей). Технология в понятиях СЕИ - это "правила игры" человека с природой. "Играет" Человек хозяйствующий со своим Вмещающим ландшафтом, "правила игры" определяются его представлениями о мире и о себе. Представления имеют глубокие исторические корни. Одни технологии прямо связаны с государственным насилием, другие - со свободной личностью. Если технология своя, родная, то применение ее не ведет к столь сильному напряжению, как в том случае, когда она чужая, и издержки (они неизбежны в любом случае) не столь велики. Глубинные причины Чернобыля и многих других современных технологических катастроф в том, что использование их требует другого человека. Этот другой человек отличается развитым чувством значимости Личности, а отсюда высокой индивидуальной ответственностью за свою работу, за свое рабочее место. Это политически свободный и равный с другими человек, идеалом которого является профессионализм, труд для которого является высокой ценностью. Контролирует его не столько государство, сколько сложившаяся исторически система общественных отношений, в которой важную роль играют институты Частной собственности, Эквивалентного обмена и Права. Во время перестройки мы думали, что мы такие же, как представители западноевропейской цивилизации, что дай нам политическую свободу, и все остальное устроится само собой. Не устроилось.

Очевидно, что традиционная система ценностей россиян не была адекватна таковой ни на Дальнем Востоке, ни в Западной Европе, но сама Россия находилась под сильным влиянием не только Запада, но и Востока. В то же время воздействие более развитых государств и обществ Западной Европы, выводящее систему "Россия" из равновесия, стимулировало процессы качественных изменений во всех сферах общественной жизни, организационные, структурные сдвиги в представлениях людей о мире и о себе. Решающими для России оказались не внутренние, а эти внешние стимулы и кризисная ситуация.

Обращаясь к прошлому, мы видим, что исторический путь народов России и народов Западной Европы (как и народов Востока) во многом схож, но не идентичен. Россия шла своим путем, имела свой (или свои?) канал эволюции. Находясь в системе аксиом, понятий и закономерностей СЕИ, историю народов России нельзя рассматривать как часть общего потока эволюции западноевропейской цивилизации. Тогда, может быть, мы имеем дело с промежуточным вариантом развития: часть российских этносов принадлежит Западу, часть - Востоку?

Разумеется, какие-то пограничные этнические группы в России можно отнести к иным суперэтносам, к разным цивилизациям. Тем не менее ясно, что, исходя из положений социоестественной истории и результатов произведенного нами решающего опыта, великороссов, являющихся итогом длительного исторического процесса слияния славянских, балтских, финно-угорских и тюркских этносов, мы не можем отнести ни к Западу, ни к Востоку. Здесь появляется новый вопрос: великороссы - этнос или суперэтнос? Если считать великороссов синонимом русских, то - этнос. Если считать великороссами всех - русских и не русских, принадлежащих к разным этносам, владеющих (и не владеющих) национальными языками, являющихся (и не являющихся) носителями национальных культуры, традиций, но, что в данном случае главное, живущих в России, выросших в рамках традиционных российских представлений о мире и о себе, функционально грамотных по-русски, то - суперэтнос. История России говорит в пользу большего соответствия реальной жизни второго определения великороссов. Тогда как объяснить процессы, протекающие на наших глазах?

Нынешний раскол Советского Союза высветил и до предела обострил вопрос: жители бывшего Союза - это представители всего лишь отдельных, слабо связанных между собой или даже непримиримо противостоящих друг другу этносов, что возможно только при принадлежности этносов к разным цивилизациям, или единого суперэтноса?

Так называемое русскоязычное население Средней Азии - это не только русские, но украинцы, белорусы, евреи, армяне, грузины, молдаване, прибалты, немцы, корейцы и даже тюрки (не относящиеся к коренным народам), крымские, касимовские, казанские, сибирские татары, башкиры, месхетинцы, чуваши, азербайджанцы и тюрки Северного Кавказа. (Также полиэтничны русскоязычные Прибалтики.) Когда русскоязычные мигранты из Средней Азии прибывают в места притяжения (термины "места притяжения" и "выталкивания" используются в понятиях теории миграции), прежде всего в Российскую Федерацию, они сталкиваются с местным административным эгоизмом и бытовым неприятием коренного населения, ослабленными, но подобными тем, которые вынуждают их к переселению в местах выталкивания. Чистокровные русские, прибывающие в РФ из Средней Азии и Закавказья, нередко отчужденно и презрительно именуются в РФ так же, как и другие нерусские. Как рассматривать данное явление?

В истории разных суперэтносов, например, в Европе мы видим не меньший местный эгоизм и неприятие, выражавшиеся на бытовом и политическом уровнях, включая войны, что, однако, не мешало представителям разных народов осознавать себя европейцами, людьми одной системы координат, одних представлений о мире и о себе.

Итак, "свои" или "чужие" для граждан Российской Федерации жители стран СНГ? Если "свои", то Россия может оставаться центром кристаллизации суперэтноса, который будет складываться в данном вмещающем ландшафте, разделяя систему основных ценностей цивилизации, к сожалению, пока остающуюся непознанной, не раскрытой ее представителями. Если "чужие" - должна уступить роль центра другому этносу или группе этносов, которые в будущем сформируют в данном вмещающем ландшафте новый суперэтнос, новую цивилизацию. Такой этнос или группа этносов не обязательно будут из числа тех, кто сейчас населяет СНГ. Достаточно взглянуть на переполненный населением вмещающий ландшафт соседнего Китая. Не исключено, что китайские этносы завтра выплеснутся из своего вмешающего ландшафта и мирным путем заполнят соседний. При этом они принесут с собой иные представления о мире и о себе, иную систему ценностей и продолжат на новом месте развитие своей цивилизации. Итак, этносы, заполняющие вмещающий ландшафт России, "свои" или "чужие"? Какая точка зрения станет преобладающей в России, таков будет и результат. На сегодня для большей части россиян (не исключая и воинствующих шовинистов) представители народов, в прошлом вошедших в состав единого государства - Российской империи, затем Советского Союза, не случайно вошли в нее (него), а если так, то являются "своими" (хотя для шовинистов - "своими" второго сорта).

Если о русскоязычных на окраинах бывшей России и Советского Союза уже можно определенно сказать, что они - представители одного суперэтноса, то как определить потомков исконных жителей этих окраин? Ведь именно в странах СНГ наблюдается четко выраженная тенденция противопоставления представителей коренной национальности всем иным. Вопрос требует специального анализа. В качестве первого шага снова обратимся ко второму главному действующему лицу СЕИ - Вмещающему ландшафту.

Человек хозяйствующий, как уже говорилось, определяется своим мировоззрением - представлениями о мире и о себе. Единство представлений о мире и о себе, общий язык общения и культура могли бы сложиться на базе общей религии. Этого не случилось. Общая основа могла быть только одна - хозяйственная. Чтобы эта основа могла стать таковой, требовался достаточно длительный исторический процесс. Прежде всего во всем вмещающем ландшафте нужно было достигнуть достаточной плотности населения. Последняя определяется не только и не столько численностью, сколько интенсивностью связей между людьми, живущими в разных уголках вмещающего ландшафта.

Без необходимой плотности населения вплоть до конца ХIХ в. не было условий для эффективного обмена (продуктами труда, информацией, генетическим фондом и пр.). Развитие капитализма в России, быстрое строительство гигантских железнодорожных магистралей в конце ХIХ - начале ХХ в. обусловили резкое ускорение процесса формирования единого хозяйственного пространства во вмещающем ландшафте, не только экономических, но и самых разнообразных связей между людьми разных территорий и этносов и, как следствие, ускорили процесс сложения единого суперэтноса. Однако при этом речь шла не о начале, а о переломном, возможно, завершающем этапе процесса, о вовлечении в процесс кристаллизации суперэтноса окраин, включенных в состав империи в ХIХ в. В центре - европейской части России процесс сложения суперэтноса начался много раньше.

Итак, одной предпосылкой сложения суперэтноса является хозяйственная интеграция, другой (как показывает пример США) - не обязательно общая религия, но обязательно общая идеология или (в понятиях СЕИ) - осознанное, четко сформулированное, разделяемое всеми представление о мире и о себе. Необходимость в интегрирующей идеологии стала причиной кризиса России начала века революции, утверждения идеологии марксизма в новом по названию государстве - Советском Союзе. Яростность попытки утверждения новой идеологии и, следовательно, системы ценностей показала острую необходимость в идеологической интегрирующей суперэтноса. С точки зрения СЕИ эта попытка оказалась неудачной прежде всего потому, что в ней был заложен фундаментальный порок: нарушен один из трех основных принципов эволюции биосферы - неантагонистических отношений. Однако была и вторая причина: суперэтнос искал свою самоидентификацию не путем прямого познания самого себя, а ассоциируя себя с другой цивилизацией - западноевропейской. Поскольку же Россия была иной, то готовая одежка Запада оказалась ей не впору. Сейчас делается новая попытка самоидентификации, на этот раз с учетом опыта прошлого (как негативного, так и позитивного). Мы пытаемся учесть теперь этнические особенности народов России (в частности, приходит осознание, что Россия - не русский, не славянский, но славяно-тюркский суперэтнос прежде всего, но не только). Главная проблема сейчас: будет ли эта попытка самоидентификации по-прежнему осуществляться вслепую, с метаниями, или мы четко поставим первый вопрос и выясним: кто мы есть? И тогда мы сможем дать верный ответ и на вопрос, что нам нужно.


ПРИЛОЖЕНИЕ

Об основных понятиях
социоестественной истории

Cоциоестественная история (далее СЕИ) - научная дисциплина на стыке естественных и гуманитарных наук. Она исследует взаимодействие природы и общества. Любая научная дисциплина имеет свою теорию. Под замкнутой теорией я, вслед за Вернером Гейзенбергом, понимаю систему аксиом, определений и законов, с помощью которой может быть правильно и непротиворечиво описана определенная большая область процессов и явлений, имеющая границы и отличительные черты от других областей. Eсли далее конкретизировать цель СЕИ, то можно сказать, что она состоит в изучении процессов взаимодействия общества, живой и неживой природы. Отличие Земли от других известных нам небесных тел - в наличии биосферы. Последняя и есть та общая сверхсистема, в рамках которой взаимодействуют три названных элемента, каждый из которых является сложной и достаточно автономной системой. Эволюция биосферы Земли - наука, изучающая развитие жизни во всех ее аспектах, а СЕИ изучает один из таких аспектов. Следовательно, СЕИ - часть истории биосферы Земли.

Особенность развития биосферы Земли заключается в том, что в ходе развития живой природы в ней выделился род Homo, создавший автономную систему жизнедеятельности - общество. С течением времени эта система по сложности внутренней организации и силе воздействия на природу поднялась до равенства с той системой, из которой она выросла. Ввиду сложности трех систем (общество, живая и неживая природа) их взаимовоздействие многогранно. Среди всех его видов наиболее важны такие, где имеет место прямая и обратная связи.

Прямая и обратная связи во взаимодействии природы и общества с наибольшей силой и в наибольшем объеме проявляются в процессе хозяйственной деятельности людей. Отсюда ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА СЕИ - ЧЕЛОВЕК ХОЗЯЙСТВУЮЩИЙ и ВМЕЩАЮЩИЙ ЛАНДШАФТ (жизненное пространство хозяйствующего человека). Действия последнего определяются, как я полагаю вслед за С. Н. Булгаковым, не одним экономическим интересом, но его духовной сферой - представлениями о мире и о себе. Реакция природы на воздействие общества, как и общества на воздействие природы, есть реакция сложного живого организма.

Взаимодействие общества и природы осуществляется во времени и пространстве. Определение границ взаимодействия позволяет уточнить, конкретизировать "главные действующие лица", выявить отличия СЕИ от смежных научных дисциплин. Дело в том, что сами по себе процессы в природе и обществе разновременны и разномасштабны, но взаимодействие двух автономных систем в принципе возможно лишь в едином времени и пространстве, а наблюдение взаимодействия - в едином масштабе того и другого.

Проблема: постоянен ли МАСШТАБ ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ, или он может изменяться? Ответ очевиден. Для его иллюстрации можно привести общеизвестную аргументацию. Предположим, что одновременно взрываются все (или значительная часть) ядерные заряды на Земле. Время взрыва - секунды, за которые разрушается вся биосфера. Происходит катастрофа. Вероятно, наступает "ядерная зима". Природа к принятию решения и к осуществлению взрыва непричастна. Ее процессы, а следовательно, и ее время к данному событию не имеют отношения. Оно - дело рук человека. Это человек являлся АКТИВНОЙ СТОРОНОЙ.

Активная сторона взаимодействия во взаимоотношениях природы и общества определяет протяженность и масштаб единого времени.

Человек стал активной стороной взаимодействия лишь в ХХ в. До того его сила лишь нарастала, и в определенные моменты времени - временного ослабления силы природы - бывало так, что воздействие человека было более сильным, хотя его превосходство было относительным. Воздействие человека на природу можно было уподобить скорее гомеопатии в сравнении с медикаментозным лечением. В целом до ХХ в. активной стороной взаимодействия была, как правило, природа. Изменения климата, природные катаклизмы больше влияли на жизнь людей, чем жизнедеятельность последних на природу. Cолидаризуясь со многими современными историками, которые делят историю людей на два этапа - агротрадиционалистских и урбаносциентистских обществ, я определяю время активного воздействия природы на общество как эпоху агротрадиционалистских обществ, общества на природу - урбаносциентистских.

Если до недавнего времени активной стороной взаимодействия была природа, то отсюда следует, что время взаимодействия определяется минимальными отрезками времени природы. А таковыми являются века. В течение века, в особых случаях за четверть его может произойти глобальное изменение климата, хотя обычно этот процесс занимает большие промежутки времени. Век - ничтожная единица времени для природы. Природные события длятся сотни миллионов, миллионы лет. Даже тысячелетия для природы (речь идет об автономных процессах) - малые отрезки времени, для человека, напротив, максимально большие: это время жизни цивилизаций. Поле - минимальное для одной системы и максимальное для другой: не меньше века, не больше тысячелетий - таков временной интервал взаимодействия двух систем. За пределом тысячелетий нет жизни общества, за пределом столетия нет процессов в природе. События могут происходить и в более краткие промежутки времени, но общепланетарных процессов выявить мы уже не сможем.

C определением совместного пространства дело обстоит проще. Если брать пространство со стороны людей, то оно биологически ограничено: поверхностью земной коры и воды, с одной стороны, и по вертикали не более 4 тыс. м над уровнем моря - с другой. Реальное поле взаимодействия определяется тем, что немцы называют "лебенсраум" - жизненное пространство, т.е. такое, на которое распространяется сфера влияния человека. Последний же может быть представлен индивидом, группой людей, всей совокупностью их. В каменном веке воздействие человека на природу было, как правило, локализировано малой группой людей. Ныне на природу влияет все человечество совокупно. Минимальное жизненное пространство - это пространство индивида, семьи, рода, максимальное - земной шар. Если привести в соответствие пространство и время, то исторически в эпоху агротрадиционалистских обществ полем взаимодействия человека и природы будет жизненное пространство не индивида и не группы, а соответствующее времени жизни цивилизаций - жизненное пространство этноса и суперэтноса. Так, Западная Европа - жизненное пространство единого суперэтноса. То же мы имеем и для любого другого суперэтноса. Основное жизненное пространство в СЕИ - вмещающий ландшафт суперэтноса.

Теперь нужно определить время действия. До сих пор речь шла в основном об единицах измерения времени, теперь - о протяженности времени. Какое время в истории Планеты - есть время СЕИ? Тут снова нужно обратиться к истории эволюции жизни на Земле.

Известно, что более плавные, более долгие периоды с неизменными условиями жизни биосферы Земли стали постепенно сменяться более краткими. Биосфера - растения, животные и почвы приспосабливались к изменению климата, гидрорежима, и приспособление это шло, если представить его графически, примерно так: по горизонтали - время жизни определенных видов, по вертикали - уровень сложности организации организма. Время от времени происходит резкий подскок на новый, качественно более высокий уровень сложности организации организма - биосферы Земли, а следовательно, и большей части видов ее составляющих. Затем вертикаль переходит в горизонталь (реально не горизонталь, а наклонная с очень малым углом) - до следующего подскока. Периоды неизменной жизни биосферы (и отдельных видов) неизменно сокращаются, подскоки становятся все выше. Как происходит подскок усложнения самоорганизации? За счет генетических изменений. Иного природа не придумала. Но чтобы накопились генетические изменения, нужно для видов высокого уровня самоорганизации длительные отрезки времени, определяемые временем жизни вида и сроком смены поколений. Не случайно излюбленным "материалом" генетиков стали мухи-дрозофилы, смена поколений которых происходит на порядок-два быстрее, чем у людей, и можно получить результаты за месяцы, на которые у людей требуются тысячелетия. (От наших предков - современников Иисуса Христа - нас отделяет всего 80 - 100 поколений.) Последний крупный генетический подскок самоорганизации вид Homo совершил давно: 3 млн. лет тому назад или около того - тогда, когда в три раза увеличилась масса головного мозга. Это был последний случай, когда биологический вид Homo смог кардинально генетически отреагировать на очередной "вызов" со стороны природы - изменения в последней.

После этого события перемены в природе стали происходить еще быстрее, и генетически человек уже не успевал отреагировать на "вызов" природы. Его "ответ" должен был стать иным, а именно: ответ не биологического индивида (вида), но группы, т.е. социальным; не увеличением головного мозга индивида, но объединением интеллектов индивидуумов. Если раньше ответ был связан с увеличением объема информации, перерабатываемым одним человеком, то теперь - многими людьми, с обменом информации; отсюда речь и накопление знаний. Сейчас мы стоим на пороге еще одного нового "ответа", на пороге информационной революции. Первый информационный барьер был преодолен именно тогда, когда человек стал обмениваться сложной информацией (простой обмениваются и животные), когда ему стало уже нецелесообразно изменяться генетически, генетически приспосабливаться к изменяющимся условиям жизни, он стал приспосабливать условия к себе. Момент, когда реакция человека стала социальной, социально-информационной, имел место сравнительно недавно, по-видимому, около 40 тыс. лет тому назад.

С того времени, как человек "нарушил" закон природной эволюции, вышел из его "подчинения", нашел путь развития, отличный от пути развития других живых организмов, начинается социоестественная история - история взаимоотношений двух суверенных начал: общества и природы. А когда же заканчивается СЕИ? Вероятно, тогда, когда информация будет перерабатываться уже не столько человеком, сколько вне человека, когда человек уже не сможет вместить, переработать тот объем информации, который способны переработать только машины, объединенные в единый информационный центр Планеты. Чем сложнее система, тем она уязвимей, тем ответственней процесс принятия решений. Рано или поздно, но наступит такой момент, когда часть (возможно, основную) ответственности человек вынужден будет переложить на машины. Каковы же будут роль и место человека в этих процессах? Мы не знаем, но это будет уже иная ситуация.

Хотя существуют определенные споры и разногласия относительно силы воздействия человека на природу в доисторический период (до письменной истории), в целом оно было не столь значительным, чтобы существенно превышать рекреационные возможности природы. В цивилизационный период природа и человек постепенно начинают действовать как бы на равных. С течением времени воздействие человека становится все более сильным и в конечном счете определяющим характер взаимоотношений.

Исходя из центрального временного и смыслового положения исторического (цивилизационного) этапа взаимодействия человека и природы, в котором содержатся два переломных момента отношений, можно сказать, что основным временным срезом социоестественной истории является этап Голоцена - последние его 4 - 6 тыс. лет.

Из вышеприведенных положений вытекает ряд аксиом СЕИ:

- в отличие от обычной истории людей в СЕИ эпохи агротрадиционалистских обществ, все, что происходит в течение одного века, должно рассматриваться как однопорядковое. События, явления и процессы, укладывающиеся в рамки века, должны браться совокупно, нерасчлененно;

- поскольку века и тысячелетия живут этносы и суперэтносы, одно из главных действующих лиц СЕИ - Человек хозяйствующий - должен рассматриваться на уровне этноса и суперэтноса. Отсюда мировоззрение, которое влияет и определяет поведение хозяйствующего человека, есть представление о мире и о себе не отдельного человека, не групп людей, но этносов и суперэтносов;

- географическое пространство деятельности человека - это вмещающий ландшафт этноса и суперэтноса;

- законы биосферы и законы общества проявляются в СЕИ не равнозначно. Практически действуют лишь те из них, которые способны проявлять себя в вышеназванных временных, пространственных и системных границах.

Вышеприведенные положения дают возможность для формулирования еще одного понятия СЕИ чрезвычайной важности - цивилизации и ряда других. Что такое суперэтнос, как не группа этносов, объединенных не только общей территорией (вмещающим ландшафтом), но и общей судьбой? А что такое судьба суперэтноса, как не процесс его жизни, жизненный путь? Что такое жизнь суперэтноса с точки зрения СЕИ, как не жизнь человека хозяйствующего, его хозяйствования, взаимоотношений с природой, обусловленных его представлениями о мире и о себе (мировоззрением, культурой) и обусловливающих эти представления?

В самом общем виде:

- цивилизация в СЕИ понимается как процесс развития (жизненный путь) суперэтноса, протекающий в одном и том же канале эволюции.

Помимо названных, аксиомами СЕИ являются аксиомы эволюции биосферы, а также ее принципы и законы, так как согласно положениям, принятым в естественных науках, законы целого являются аксиомами для части.

Главные элементы суммы аксиом состояния и изменения биосферы - понятия случайности и неопределенности. На будущее прошлое влияет, но вовсе не детерминированно определяет его. Короче и точнее: влияет, но не определяет. Влияние видно из того, что нет абсолютного произвола самоорганизации, биосфера подчиняется некоей системе законов. Так же действуют конкретные правила отбора. Эти правила выделяют реальное из всего спектра возможного. Н.Н.Моисеев, исходя из положений Ч.Дарвина, применил в своей концепции эволюции биосферы не конкретные положения ученого, но принципиальные: изменчивости, наследственности и отбора. Эти факторы достаточно предсказуемы. К ним Н.Н.Моисеев добавил непредсказуемые - бифуркации, ситуацию расщепления целого на части, на элементы, катастрофу этого целого и сборку нового организма из элементов, смысл механизма сборки в двух словах можно выразить так: от перемены мест слагаемых сумма изменяется. В чем же это изменение состоит? Если мы берем какие-то элементы системы, то изменение хотя бы одного элемента ведет к изменению всей системы, изменение расположения и силы влияния хотя бы одного элемента системы ведет к изменению свойств всей системы.

С развитием, с усложнением системы идет понижение уровня ее стабильности, а жизнь биосферы зависит от стабильности и изменчивости, их оптимальное сочетание называется пластичностью. Один из основных принципов, отражающих состояние стабильности, - принцип гомеостазиса. Гомеостатичность мы рассматриваем обычно как стремление к сохранению сути системы, ее неизменности. Если система чересчур гомеостатична, если она практически не способна меняться, то при изменении внешних условий, очень часто после тщетности мобилизации всех внутренних потенций, она разрушается либо под ударом извне, либо от внутреннего перенапряжения. Для самосохранения системе необходимо иметь свойство изменчивости. Однако если потенции к изменчивости велики, то такая способность расшатывает систему изнутри, что ведет к саморазрушению системы. Оптимальное сочетание устойчивости и изменчивости, называемое пластичностью, обеспечивает устойчивое развитие системы.

Эволюцию биосферы можно рассматривать как функцию, где устойчивость и изменчивость являются аргументами.

Рост разнообразия форм эволюционизирующей биосферы зависит от того, как сочетаются устойчивость и изменчивость. Если оба свойства проявляют себя на оптимальном уровне активности, обеспечивается широкое разнообразие форм, и в то же время это разнообразие не переходит определенных границ. Границы процесса развития Н.Н.Моисеев назвал обозримыми каналами эволюции.

В пределах берегов - границ каналов эволюции - система функционирует, подчиняясь ряду законов, вытекающих из двух фундаментальных принципов: Онсагера и Ле Шателье. Принцип Онсагера иначе можно сформулировать как закон минимума диссипации энергии, или минимума рассеяния энергии. Иными словами, если система (например, человек) стоит перед выбором того или иного решения, то из всех виртуальных (мыслимо возможных) решений она принимает то, которое обеспечивает наименьшие затраты энергии (для человека, например, сил, денег). Принцип Онсагера проявляется во многих сферах жизни и носит разные наименования (например, в экономике, политике - это так называемый оптимальный выбор). В общем виде любая система, как обладающая, так и не обладающая разумом, действует в соответствии с принципом минимума диссипации энергии.

Второй принцип - Ле Шателье - гласит: если на систему оказывается какое-то внешнее воздействие, то система находит в себе силы для сопротивления. При этом идет внутренняя перестройка системы: структурная, функциональная.

Самый важный ключевой и таинственный элемент концепции Н.Н.Моисеева называется бифуркацией. Как термин, он пришел из математики. Если точно следовать значению слова, то это - раздвоение, но математики используют его (практически без исключений) в качестве синонима катастрофы. Термин и понятие бифуркации Н.Н.Моисеев применил для объяснения эволюции биосферы Земли. Он считает, что в течение некоторого периода времени движение идет в определенных обозримых каналах эволюции, пока не доходит до некоей точки движения, когда берега канала исчезают и наступает ситуация выбора направления дальнейшего движения. Из-за слома берегов канала эволюции перед системой появляется возможность двигаться (развиваться) в самых разных направлениях.

Бифуркация - это время и процесс выбора нового канала эволюции, направления дальнейшего движения системы.

После того как новый канал развития избран, эволюция идет по этому новому пути, обратимости нет, потому что выбор в достаточной степени случаен. "Система не помнит своего родства", - утверждает Н.Н.Моисеев. Если бы выбор был закономерным, детерминированным, то можно было повторить эти закономерности и вернуться назад. Но если выбор произошел случайно, вероятность случайности всегда мала, восстановить эту случайность, точнее, ряд случайных обстоятельств практически невозможно, поэтому пойти назад уже нельзя. Закономерности - повторимы, случайности - нет.

После того как произошла бифуркация и выбран новый канал эволюции, последняя уже необратима. Она может идти только по новому, уже выбранному пути. И при этом система своеобразно (раз случайности неповторимы) не помнит своего прошлого. Точнее: элементы, но не целое, сохраняют (помнят) свое прошлое, целое же уже другой организм, рамки изменчивости которого резко сужены по сравнению с ситуацией бифуркации. Конечно, развитие системы будет иметь место. Система будет проходить через кризисы (но не бифуркации). В новом канале эволюции возможны повороты в пути движения, но в рамках берегов канала. Единство и разнообразие эволюционных процессов будет ограничено названными берегами.

Простая, строгая, красивая концепция Н.Н.Моисеева, базирующаяся на осмыслении представлений о живой и неживой природе, сложившихся в мире естественных наук на Планете к началу 1980-х годов, в целом соответствует и такому социально-экологическому эксперименту , как создание СЕИ Китая, истории взаимоотношений человека и природы на Дальнем Востоке за три тыс. лет письменной истории. Это соответствие, с одной стороны, стало блестящим подтверждением способности концепции объяснить не только природные, но и социальные процессы (сам Н.Н.Моисеев в своих трудах социальной истории до недавнего времени не касался, хтя и утверждал, что концепция должна работать не только для природы, но социума). С другой - социальные науки получили новую теоретическую основу для изучения, точнее, нового переосмысления процессов развития общества. Однако одно принципиальное положение не получило подтверждения.

Согласно ученому, выбор того канала, по которому пойдет развитие изучаемого процесса, может определить самое ничтожное обстоятельство. С данным утверждением нельзя безоговорочно согласиться. Конкретное рассмотрение исторического материала, как дальневосточного, так и самой значительной земной бифуркации эпохи письменной истории - Запад - Восток, показало, что главные параметры нового канала эволюции определяются не случайными и не ничтожными обстоятельствами, следовательно: Непредсказуемость - не фатальна! Подобное свидетельство прошлого исторического материала имеет принципиальное как теоретическое, так и практическое значение: наша страна сейчас находится в состоянии бифуркации.

Снижение роли фактора случайности заставило задуматься над рядом вопросов. Если два фундаментальных в концепции Н.Н.Моисеева принципа - Онсагера и Ле Шателье - базируются именно на чрезвычайной роли случайности, то ЧТО, какой принцип мешает всевластию воли случая? (По логике вещей это ЧТО-ТО должно быть равным или превосходить по силе влияния названные принципы.) Какие законы вытекают из этого ЧТО-ТО, какие связаны с ним? И, наконец, главная цель размышлений: как в свете этого не ясного, но действующего НЕЧТО должна выглядеть общая теория СЕИ?

Размышления привели к необходимости дополнения двух фундаментальных принципов концепции Н.Н.Моисеева третьим. Ответ был найден в факте превалирования или главенствующей роли неантагонистических отношений в эволюции биосферы. Подобная роль таких отношений в жизни общества просматривается явственно, что позволяет аргументировать тезис предельно сжато. В области идеологии не случайно мировыми религиями стали те, в которых "снят" антагонизм между отдельными людьми, группами людей и этносами (для христианина, который должен возлюбить врага своего, нет "ни иудея, ни эллина", для мусульманина, буддиста, конфуцианца не важна национальность адепта и т.д.). В области морали оказались конструктивными утверждение добра и осуждение зла. В политике мирные средства решения противоречий утвердились как единственно цивилизованные и продиктовали создание мирового центра выработки всеобщего согла-сия - ООН. В экономике регулируемое развитие оказалось предпочтительней стихийного рынка с его грубой конкурентной борьбой. В социально-экономических отношениях при равных стартовых условиях те страны, в которых трудящиеся в жестокой классовой борьбе сумели добиться наибольших успехов, отстали в развитии от тех, где имел место разумный компромисс труда и капитала. В социальных отношениях наибольшая устойчивость достигалась там, где имела место консолидация нации во имя развития (Япония, Южная Корея, Тайвань и другие страны). Во взаимоотношениях человека и природы в наши дни принцип неантагонистических отношений стал условием выживания рода человеческого.

В первооснове биосферы мы наблюдаем ту же закономерность. В химии мы знаем два типа связей: ионную и ковалентную. При первой электронное облако одного атома захватывается другим - эквивалент антагонистических отношений. Соединения на основе таких связей характерны для неживой природы. Их всего 0,5 млн. При втором типе связей электронное облако находится в совместном "использовании" атомов - эквивалент неантагонистических отношений. Способность углерода при ковалентной связи образовывать длинные цепи в разнообразных пространственных комбинациях и стала первотолчком, условием жизни на Земле. Хотя углерода в земной коре ничтожно мало - 0,12%, число углеродистых соединений превысило 6,5 млн. и продолжает расти, создавая качественную и количественную базу развития биосферы, способствуя появлению новых видов и росту количества представителей видов - массы живых организмов.

Однако живая природа при первом взгляде на нее не дает возможности признать неантагонистические отношения главным условием жизни на Земле. Согласно Ч.Дарвину, эволюция жизни, развитие видов и биосферы в целом происходят за счет антагонистических отношений: внутри- и межвидовой борьбы и естественного отбора как ее результата. Проблема, возможно, требует специального изучения, но я полагаю, что естественный отбор, во-первых, не единственный, а во-вторых, не главный фактор эволюции биосферы. Он был бы главным, если бы эволюция протекала неизменно в одном и том же канале, т.е. без бифуркаций. Но это не так. Здесь достаточно упомянуть хотя бы об одной из них: стремительном (с точки зрения жизни планеты) переходе атмосферы от бескислородной к кислородной. Цель (результат) внутри- и межвидовой борьбы - естественный отбор в поиске наибольшей приспособленности к данным условиям существования, при эволюции в одном и том же канале развития. При переходе на новый канал эволюции организмы, наиболее приспособленные к старому, погибают первыми, а наименее, т.е. приспособленные не только к существующим условиям, но и к тем, которых еще нет, но которые появятся в результате бифуркации (катастрофы старого канала эволюции), имеют наибольшие шансы выживания и дальнейшего развития.

Принцип неантагонистических отношений, таким образом, на мой взгляд, является фундаментальным для эволюции биосферы. Он находит свое выражение во всех многочисленных закономерностях, которые описываются словами с латинскими префиксами "co-" и "con-", означающими общность, совместность действий, сотрудничество, взаимность. В русском языке те же функции выполняет префикс "со-". Здесь достаточно упомянуть законы сосуществования, кооперации, коэволюции. Частным случаем являются законы конкуренции (конкурсности). При этом конкурентная борьба может принимать как мягкие, так и жесткие формы, отражая как антагонистические, так и неантагонистические отношения. Если короче и по-русски назвать принцип неантагонистических отношений, то его следовало бы именовать принципом со-жизни. Из триады принципов Онсагера, Ле Шателье, со-жизни - значение последнего определяется влиянием на ход не только СЕИ, но и всей истории биосферы Земли. Развитие идет тем интенсивнее, стремительней, многообразнее, чем полнее осуществляется названный принцип, и наоборот, при росте антагонистических отношений оно задерживается, останавливается, появляется угроза разрушения, смерти биосферы. Можно ли рассматривать принцип со-жизни как частный случай проявления принципа минимума диссипации энергии? Если бы уровень самоорганизации системы снижался или оставался неизменным, то на последний вопрос нужно было бы ответить положительно, но с развитием биосферы он возрастает, как и расход энергии. В целях выживания система идет на все большие расходы энергии, и это главное. То, что при этом она выбирает вариант наименьшего (из большего) расхода энергии, является второстепенным. Отсюда принцип со-жизни является главным из триады.

С развитием биосферы, с повышением сложности ее самоорганизации понижается уровень ее стабильности. Чем ниже уровень стабильности, тем значительнее роль принципа со-жизни, особенно в кризисных ситуациях, неизбежных в любом развитии. В целом в основе СЕИ лежит модернизированная концепция Н.Н.Моисеева.

Важными понятиями в СЕИ являются кризис и катастрофа. Кризис - это когда обновленный, как после болезни, организм крепнет и здоровеет, у него повышается иммунитет. Катастрофа - это когда организм погибает. Как уже говорилось, одна из главных особенностей биосферы заключается в том, что цена устойчивости и изменчивости, пластичности и развития, всего того, что есть в биосфере, - смерть любого организма, любого ныне живущего и любого последующего. Эту непрестанную смерть и возрождение мы наблюдаем и в социальной истории, когда гибнут этносы и вместо них зарождаются новые, когда гибнут цивилизации и на их место приходят другие, когда гибнут государства и возникают на их месте иные.

Гибель отдельного живого организма, смерть вида, любой социальной структуры - совершенно необходимое, обязательное условие существования биосферы. При этом, разумеется, смерть индивидуального организма и смерть вида - не одно и то же. Вид Homo пережил катастрофу и смерть, когда превратился в вид Homo Sapiens. Последний до сих пор избегал катастрофы (смерти как вида), но ряд цивилизаций (организмы более низкого уровня, чем биосфера и социум в целом) погиб до того, как некоторые из них научились преодолевать кризисы и не доводить дело до катастрофы.

Кризисы в СЕИ возникают, как правило, по следующей схеме. Экспансия этносов, а также суперэтносов, протекающая вначале без изнурения вмещающих ландшафтов, при расширении ареалов хозяйственной деятельности после исчерпания рекреационных потенций природных комплексов осуществляется за счет изнурения и деградации природных ландшафтов, что вызывает ряд явлений, связанных между собой преимущественно причинно-следственной связью. Сначала возникает хозяйственный, экономический кризис, провоцирующий политический. За ними следуют культурный и идеологический. Однако очередность кризисов довольно условна: элементы нескольких видов неблагополучия могут появляться почти одновременно, или порядок их может быть несколько иным.

Совокупность хозяйственного, экономического, социального, политического, культурно-идеологического кризисов, затронувших суперэтносы, есть кризис цивилизации. Во время последнего общество стоит перед необходимостью смены основных представлений о мире и о себе, переоценки ценностей, создания новой системы ценностей, включающей в себя как морально-этические, адресованные непосредственно к отдельной личности, так и общечеловеческие, адресованные ко всему обществу. Происходит изменение отношений личности и государства, понятий порядка, свободы, войны и мира и др. Идет напряженный поиск новой системы хозяйствования, новых технологий, соответствующих иной системе координат, иным представлениям о мире и о себе. Иными словами, кризис цивилизации есть бифуркация - момент и процесс выбора нового канала эволюции, в частности - установления берегов канала.

Важнейшим элементом ограничений нового канала эволюции является система ценностей. Если общество оказывается неспособным создать новую систему ценностей и следовать ей, имеет место социальная и экологическая катастрофа. Если создает, то возникает временное относительное cоциально-экологическое равновесие, равновесие сил внутри общества и между природой и обществом - социально-экологическая стабильность. Равновесие такого рода, как показывает конкретный исторический анализ, не может быть абсолютным и устойчивым, но и в состоянии неустойчивого равновесия, как видно из прецедентов, способно существовать весьма длительное время. В Китае, например, такое равновесие поддерживалось две тысячи лет. Оно сохраняется до тех пор, пока накопление негативных явлений не достигнет некоей критической массы, после чего кризис неизбежен.

Цивилизация, пройдя через кризис, вырабатывает условия более надежного равновесия как в обществе - социальный мир, так и между природой и обществом - новые экологически более чистые технологии, находит пути восстановления природных ландшафтов, совершенствует старые и внедряет новые технологии.

Кризис одновременно и природы, и общества - это социально-экологический кризис. Инициатором первого подобного феномена в истории цивилизаций является природа, точнее, глобальные климатические сдвиги, периодически возникающие на планете. Последующих - человеческая деятельность вместе с природными катаклизмами либо только хозяйственная деятельность общества.

Модус вивенди или способ сосуществования общества и природы в идеале должен быть таким, чтобы негативное воздействие природы на общество и общества на природу было минимальным, не нарушающим устойчивости обеих систем. Поскольку сознательным организуемым партнером во взаимодействии двух сторон является общество, состоящее из индивидуально действующих в том или ином направлении его членов, то основные принципы стабильных отношений относятся к поведению человека и по своей сути не могут быть ничем иным, кроме императивов, заповедей или, согласно В.И.Далю, наказов к непременному исполнению. Если общество руководствуется экофильными императивами, то это и является гарантией экологического равновесия - основы стабильности природы и общества. Фундаментальные положения экофильного поведения были выведены из анализа технологий и сведены к трем взаимосвязанным и вытекающим одна из другой заповедям: не вреди, уподобляйся и черпай полной мерой.

"Не вреди" может быть выражена так: при конфронтационных отношениях между обществом и природой нельзя допускать исчерпывания рекреационных потенций природы, антропогенная нагрузка не должна приводить к изнурению вмещающего ландшафта.

"Уподобляйся" ориентирует создаваемые человеком технологические процессы в промышленности и сельском хозяйстве на подобие природным. В частности, искусственные процессы, подобно естественным, должны вести не к ослаблению, а к укреплению стабильности природных комплексов. Вторая "заповедь" является логическим продолжением первой, отражает развитие человека и общества от эгоизма через "разумный эгоизм" к альтруизму - целенаправленным действиям одной системы по укреплению гомеостазиса другой.

"Черпай полной мерой" - всего лишь образное выражение эмпирического обобщения. При соблюдении двух первых заповедей наибольшая стабильность природных систем достигается в том случае, когда задействованные силы природы используются на полную мощность. Поскольку в таком использовании заинтересовано общество, то здесь происходит слияние интересов двух сторон (разумеется, понятие интерес, отнесенное к природе, условно). Третья заповедь - не только наказ к непременному исполнению, но одновременно и вознаграждение человеку за смену парадигмы, за отказ от эгоизма.

Названные рекомендации экофильного поведения универсальны. Возможности же следования им вариационны. Они зависят не только от их осознания, но от общей культурной парадигмы цивилизации, стадии развития последней, наконец, от конкретных природных и социально-экономических условий той или иной страны в определенный момент времени. Как вообще характерно для утверждения в жизни общества универсальных человеческих ценностей, путь постижения второй заповеди был не целенаправленным поиском, а естественным результатом проб и ошибок в поиске более производительных технологий, которые обнаруживали себя при соблюдении второй заповеди. Третий императив также был "открыт" эмпирически и в научном плане стал достоянием не гуманитарных, а естественных, более того - прикладных наук, например, достоянием агрономии в виде конкретной практической рекомендации: "Для сохранения плодородных почв от разрушения существует лишь один способ - поддерживать почвы на самом высоком уровне их производительности".

(1) Кульпин Э. С., Пантин В. И. Решающий опыт. М., 1993. Назад

(2) Кульпин Э. С. Человек и природа в Китае. М., 1990, и ряд статей в журналах "Народы Азии и Африки" и "Проблемы Дальнего Востока". Назад

(3) Кульпин Э. С. Макс Вебер и Китай.– Проблемы Дальнего Востока. 1990, # 3, 5; Кульпин Э. С. Социоестественная история: предмет, метод, концепции. М., 1992 и др. Назад

(4) Кульпин Э. С. Поливное рисоводство как фактор экономического превосходства средневекового Востока над Западом. – Народы Азии и Африки. 1987, # 6. Назад

(5) Кульпин Э. С. Макс Вебер и Китай. – Проблемы Дальнего Востока. 1990, # 3, 5. Назад

(6) Кульпин Э. С., Пантин В. И. Две великие распашки в судьбе Западной и Восточной Европы. М., 1993. Назад

(7) Адлер А. Индивидуальная психология. – История зарубежной психологии. Тексты. М., 1986. Назад

(8) Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990. С. 41 – 42, 66, 76, 85, 100, 133. Назад

(9) Кульпин Э. С. Неразгаданный парадокс: будущее мира в прошлом Китая? – Сюй Дисинь. Экологические проблемы Китая. М., 1990. Назад

(10) Подробней об этом см.: Петров В.П. Подсечное земледелие. Киев, 1968. Назад

(11) Кульпин Э. С. Первый социально-экологический кризис в России. – Генезис кризисов природы и общества в России. Вып. 2. Материалы второй научной конференции "Человек и природа – проблемы социоестественной истории". М., 1994. Назад

(12) Подробнее см.: Кульпин Э. С., Пантин В. И. Решающий опыт. М., 1993. Назад

(13) Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: "Новый диалог человека с природой". М., 1976. Назад

В начало страницы
© Э. Кульпин, 1995

Иное. Хрестоматия нового российского самосознания.
Э. Кульпин. Феномен России в системе координат социоестественной истории.
http://old.russ.ru/antolog/inoe/kulpin.htm/kulpin.htm