Франсиско Виллигран де Леон (Francisco Villagran de Leon) был заместителем министра иностранных дел Гватемалы и ее представителем в ООН и в Организации американских государств. В настоящее время является сотрудником Центра защиты конституции в городе Гватемале. Основу данной статьи составляет его выступление в Американском институте мирной конференции по конституционному кризису в Гватемале.

Когда президент Хорхе Серрано приостановил действие Конституции Гватемалы, распустил Конгресс и суды 25 мая 1993 года, он, видимо, ожидал, что усталость общества от Конгресса, тридцатилетняя левацкая смута и в целом плохие социальные условия выльются в бурную общественную поддержку его действий. По всей вероятности, он надеялся устроить президентский autogolpe ("путч правителя"), подобный предпринятому Альберто Фухимори в Перу в прошлом году.
Ситуация, к счастью, оказалась для Серрано совсем неожиданной. После шока первых 48 часов объединения и группы, составляющие гражданское общество Гватемалы, начали мобилизоваться - поначалу некоординированно, в дальнейшем все более эффективно. Менее чем через две недели переворот потерпел провал. Благодаря усилиям гражданского общества и международной поддержке Гватемала превратила угрозу очередного поражения латиноамериканской демократии в зримую победу демократического правления.
Анализ этого события позволяет оценить глубину приверженности демократии широких общественных слоев, решительно отказавшихся от возврата к авторитарному прошлому, а также понять значимость принципа конституционности как почвы для социальной консолидации и как политико-философского маяка, осветившего путь к мирному и легитимному разрешению кризиса.
Только сам президент Серрано знает, что питало его надежды на успех столь радикальных действий. Соблазн идеи диктаторского правления и раньше был очевиден. Он с горечью сетовал на враждебность прессы и не раз грозил обуздать свободу слова, неоднократно атаковал Конгресс с его тупиковыми противоречиями и критиковал предпринимательские и другие круги за отсутствие поддержки и понимания. В предшествовавшие перевороту месяцы Серрано все больше уходил от контактов с этими кругами и многими из своих друзей и политических союзников.
Серрано и его союзники раньше уже скомпрометировали себя на международной арене во время конституционных кризисов на Гаити и в Перу, отказавшись присоединить свой голос к осуждению и сопротивлению. Наряду с этим Серрано был единственным латиноамериканским лидером, который публично выразил поддержку президенту Венесуэлы Карлосу Андресу Пересу во время его судорожного расставания с властью.
Однако если Серрано лелеял идею диктатуры по меньшей мере в течение года, то почему он избрал 25 мая датой начала своей игры? Его партия успешно выиграла муниципальные выборы в начале мая несмотря на небывало низкий процент участия избирателей, что, видимо, придало ему новую уверенность в своих силах. Ему предстояли трудные дебаты в Конгрессе на тему увеличения бюджета для Верховного суда и по законопроекту изменения налогов на энергию. Неизбежное увеличение числа взяток стало очевидным. За неделю до этого состоялись студенческие демонстрации, в ходе которых перед зданием Конгресса был застрелен участник, скорее всего бывший телохранителем одного из конгрессменов. Вдобавок поползли слухи, что обвинения самого Серрано в коррупции, который, по-видимому, превзошел в этом всех своих предшественников, будут расследоваться генеральным аудитором. Наконец, в середине мая Серрано в частной беседе выразил неудовлетворенность вяло протекающими мирными переговорами и выразил желание под любым предлогом выйти из переговорного процесса. Похоже, что он рассматривал переворот как удобное средство оживить переговоры и восстановить свою репутацию у гватемальских военных.
Все эти события были симптомами общего кризиса власти, вызванного авторитарным стилем правления Серрано и его неспособностью использовать переговоры и компромиссы для достижения согласия с проводимой им политикой. В течение прошлого года его администрацию бросало из одного кризиса в другой; скандалы с общественно значимыми группами - от организаций по защите прав человека и трудовых прав до деловых кругов, профессиональных объединений (коллегия адвокатов) и средств массовой информации - вспыхивали постоянно. Серрано удалось предотвратить падение своей администрации только за счет серии соглашений, требующих систематических незаконных сделок с крупными партиями, представленными в Конгрессе. Свое бессилие перед подобным корруптивным порядком он привел в обоснование правомерности переворота, но не признал, что разгул коррупции существует и в исполнительной ветви власти.
Роль военных в самом перевороте до сих пор остается невыясненной. Как стало известно в дни после 25 мая, Серрано поведал о своем решении совершить переворот только начальнику Генерального штаба, министру обороны и небольшому числу старших командиров. Большая часть офицерского корпуса, видимо, была застигнута врасплох, как и все общество. План Серрано включал нескольких советников, министров внутренних и иностранных дел, в том числе. Практическое осуществление переворота предусматривало минимальную демонстрацию силы: полиции был отдан приказ поместить под домашний арест комиссара Администрации по защите прав человека Рамиро де Леона Карпио (Ramiro de Leon Carpio), председателей Конгресса и Верховного суда, а также закрыть крупнейшие газеты страны.
Провал переворота Серрано обусловлен двумя простыми, но крупными просчетами: первый заключался в том, что роспуск Конгресса, по мнению многих некомпетентного и разложившегося, обеспечит общественную поддержку его действиям. Второй просчет: надежда на поддержку международного сообщества, как и в случае с Фухимори в Перу. Иными словами, Серрано полагал, что последует лишь требование обозначить процесс восстановления демократического правления - не сразу и не обязательно с исключением собственной роли, что, таким образом, позволит ему на свой вкус переделать политический пейзаж.
Первый просчет показал, что Серрано недооценивал силу новой демократической политической культуры в Гватемале, несмотря на недовольство общества Конгрессом и политическими партиями. Второй просчет, видимо, отражает сознательную недооценку тенденций демократии в данном регионе планеты, в особенности деятельности Организации американских государств, которая в последние годы усилила механизмы защиты демократического правления. В условиях возрастающей изоляции Серрано не понял, что США и латиноамериканские страны, отнюдь не притерпевшиеся к нарушениям демократического правления, после событий на Гаити и в Перу только укрепились в решимости не допускать новых атак на демократию.

Три основных фактора обусловили быструю и решительную реакцию гражданского общества на президентский путч и предотвратили отход от демократии в Гватемале. Первый - неприятие антиконституционных действий Серрано тремя основными демократическими институтами: Верховным избирательным судом, Конституционным судом и Администрацией по защите прав человека. Второй фактор - оппозиция по отношению к Серрано со стороны большинства средств массовой информации Гватемалы и их непримиримое отношение к правительственной цензуре. Третий фактор - отказ в поддержке со стороны большинства военных командиров и офицеров среднего звена.
Эти три фактора открыли путь формированию широкого движения гражданских, профессиональных, научных и предпринимательских групп, потребовавших отставки Серрано. Весь процесс разворачивался на фоне массированного общественного противостояния перевороту.
Важно отметить, что тремя центральными координаторами гражданского движения стали Верховный избирательный суд, Конституционный суд и Администрация по защите прав человека - три составные части нового демократического строя Гватемалы, в 1984 году установленного Учредительным собранием, разработавшим Конституцию в 1985 году. Независимость этих трех органов, пользующихся широким признанием, гарантируется закрепленными в Конституции процедурами выборов их членов. Список судей Верховного избирательного суда готовится специально для Конгресса неправительственной комиссией, назначаемой президентом коллегии адвокатов Гватемалы, деканами юридических колледжей и ректорами университетов. Судьи Конституционного суда, который отделен от Верховного суда и осуществляет функции по интерпретации Конституции и обеспечению конституционного строя, избираются аналогичным образом. Комиссар по правам человека также избирается Конгрессом.
25 мая Серрано распустил Конституционный суд и Администрацию по правам человека наряду с Конгрессом, Верховным судом и Генеральной прокуратурой. Он не предпринял подобного шага по отношению к Верховному избирательному суду, а обратился к нему с просьбой назначить выборы нового Учредительного собрания в течение шести месяцев. Однако суд отказал в этой просьбе и 28 мая вынес решение о невозможности таких выборов в условиях приостановления конституционных гарантий. Это явилось основным камнем преткновения для Серрано при закреплении переворота. Он получил еще один отказ, когда обратился к суду с просьбой назначить референдум по вопросу предпринятых им действий. Даже для Серрано стало очевидным, что любые выборы, не утвержденные Верховным избирательным судом, будут рассматриваться как полностью лишенные легитимности.
Конституционный суд, самовольно распущенный Серрано, попросту бросил ему вызов. Судьи продолжали заседать тайно и выносили решения, объявляющие все действия Серрано неконституционными (широкая публикация этих решений осуществлялась через факс). Именно Конституционный суд в конечном счете определил процедуру восстановления конституционного правления.
Действия комиссара по правам человека Рамиро де Леона Карпио имели особое значение для организации общественной оппозиции перевороту. Дерзким маневром он скрылся от полиции, явившейся заключить его под домашний арест, и уже через несколько часов выступил в телеинтервью с резким осуждением Серрано и призывом к всеобщей мобилизации усилий против путча. С этого момента де Леон Карпио возглавил действия гражданского общества по восстановлению конституционного правления.
Интервью де Леона Карпио, безусловно, не оказало бы такого воздействия, если бы общество не имело возможности видеть его. Телевизионная станция, транслировавшая выступление, поступила наперекор указу Серрано о трансляции только официально утвержденных программ. В ответ Серрано изгнал непокорную станцию из эфира. Пытаясь установить контроль над информацией, Серрано также закрыл крупные газеты; когда через несколько дней они сумели выйти в свет, невзирая на его указы, он попытался ввести цензуру. В ответ на это ежедневная газета "Siglo Veintiura" ("Двадцать первый век") изменила свое название на "Siglo Catorce" ("Четырнадцатый век") и стала публиковать редакционные статьи на черных страницах. Издатель уважаемого еженедельного журнала "Cronica" читал прибывающим в редакцию цензорам лекции о серьезных последствиях ограничения свободы слова. Он также предупредил их, что они могут быть привлечены к ответственности после восстановления демократии в Гватемале, что фактически и произошло. Заверив цензоров, что он не выпустит номер на следующей неделе, издатель продолжил работу над выпуском и номер вышел в свет, как обычно, в конце недели. Сотрудники газеты "La Hora" не пустили цензоров в редакцию и опубликовали статьи, направленные против Серрано. Несмотря на ограниченные тиражи, многие статьи широко распространялись по факсу.
Что касается военных, многие понимали, что ответственность за обеспечение антиконституционного правления Серрано в итоге ляжет на них. Оппозиция была особенно сильна среди местных командиров и среднего офицерского состава и, похоже, усиливалась прямо пропорционально росту сопротивления в гражданском обществе. В конечном счете это привело к тому, что верховное командование 1 июня уведомило Серрано о необходимости отставки и немедленно после его изгнания встретилось с членами Конституционного суда и делегировало им задачу обеспечения процесса возвращения страны к конституционному правлению.
Этот процесс прервался на несколько тревожных дней, когда вице-президент Эспина, первоначально поддержавший переворот, объявил себя легитимным преемником президентского поста, а министр обороны принял его сторону. Однако в этот момент армия как институт, видимо, склонялась к восстановлению конституционного правления, которого требовало гражданское общество. 4 июня военные объявили Эспине, что он должен уйти в отставку, и приняли на себя задачу обеспечения постановлений Конституционного суда, который предъявил Эспине обвинение в пособничестве в нарушении конституции и, таким образом, признал незаконность его притязаний на президентский пост.
Другим важным событием, стимулировавшим реакцию гражданского общества, был первый визит миссии Организации американских государств (ОАГ), возглавляемой генеральным секретарем Жоао Баене Соарешем (Joao Baena Soares), который встретился с главными представителями всех слоев общества и дал разъяснения относительно тех строгих международных санкций, с которыми столкнется Гватемала, если переворот не будет ликвидирован. Предпринимательские круги отчетливо представили возможные потери в торговле и экономическом сотрудничестве, которые повлечет за собой переворот. Кроме того, встреча Баены с главнокомандованием, видимо, стала решающей для поддержки конституционного разрешения кризиса. Соединенные Штаты в свою очередь объявили о прекращении помощи Гватемале, а впоследствии активно содействовали конституционному выходу из кризиса при помощи ОАГ и путем прямых контактов с гватемальскими предпринимателями и военными.

Под влиянием внутренних и внешних факторов возникла и сформировалась реакция гражданского общества на переворот. Она началась с потока заявлений гражданских, профессиональных, научных, общественных и деловых организаций и вскоре вылилась в зрелые координированные действия. Самым крупным и представительным звеном и в конечном счете основным катализатором ликвидации переворота явился Форум национального согласия.
Предыдущий опыт собраний форума дал возможность лидерам бизнеса, рабочего класса и общественных организаций обсуждать изменение трудового законодательства, социальный эффект программ стабилизации экономики, налоговой реформы. Первая из этих встреч - "Национальный диалог" - состоялась в 1985 году как прелюдия к переходу от военного правления к гражданскому. На последнем форуме осенью 1992 года обсуждались вопросы конституционной реформы. Диалоги не всегда способствовали формированию общественного согласия в экономических и социальных вопросах, однако они стали хорошей дискуссионной трибуной, а во время последнего кризиса - основой для формирования Форума национального согласия. Многие бывшие участники диалогов стали членами - основателями ФНС, в который вошли представители кооперативного движения Гватемалы, университетов и ряда организаций по защите прав человека и общественных движений, являющихся членами так называемой многосторонней конференции.
Ко 2 июня, когда вице-президент Эспина объявил о своем намерении занять президентский пост, гражданское общество было достаточно готово оказать отпор пособнику переворота Серрано. ФНС удалось уговорить большинство политических партий в Конгрессе не собираться для введения Эспины в должность, а главнокомандование убедить в необходимости отставки Эспины. Согласие военных на это - безусловное признание силы ФНС.
Небольшое число общественных организаций левой ориентации, отказавшихся стать членами или сторонниками ФНС, тем не менее сыграло важную роль в организации общественной оппозиции перевороту. По всей вероятности, они рассчитывали на то, что затянувшийся кризис и разрастание его до полной анархии приведут к всеобщему мятежу с иным, более радикальным разрешением ситуации.
Необходимо отметить, что Конгресс и Верховный суд в целом вели себя непоследовательно; только 4 июня Конституционный суд заявил о нелигитимности Эспины и постановил Конгрессу избрать нового президента. Даже те три кандидатуры, из которых Конгресс выбрал де Леона Карпио, были представлены Форумом национального согласия. В этот момент политические партии, ранее свысока взиравшие на деятельность гражданского общества, вошли в состав ФНС в расчете на признание своего вклада в его деятельность.
Помимо признания роли ФНС в ликвидации переворота, этот форум можно рассматривать и как наиболее оптимальную форму гражданского движения, способствующего возобновлению диалога между рабочим классом, предпринимателями, другими общественно-политическими силами. В последнее время ФНС заявил о намерении принять более активное участие в мирных переговорах по урегулированию вооруженного конфликта в Гватемале.

Опыт Гватемалы позволяет извлечь по меньшей мере три урока. Первый и самый важный состоит в том, что приверженность этой страны демократии значительно глубже, чем представляется сторонним наблюдателям. Несмотря на то, что демократия как система правления еще не окрепла и имеет недостатки, демократическая культура обретает опору, а малочисленные, но сильные и дееспособные демократические институты в настоящее время пользуются большим уважением и легитимностью, чего абсолютно лишены политические партии, Конгресс и Верховный суд, потому что эти институты оказались несостоятельными в функциях обеспечения демократии. Исходящее от ФНС требование отставки членов Конгресса и Верховного суда отражает гнев и разочарование широких слоев общества. Обязательным условием укрепления демократии является серьезный самоанализ этих институтов и их включение в развернувшуюся дискуссию по проблемам эффективности системы представительства, честного и компетентного управления государством.
Во-вторых, вопреки распространенному убеждению, инфраструктуры "формально" закрепленной демократии в Гватемале, особенно принципы и методы конституционного правления стали единственным легитимным и мирным путем выхода из кризиса. Исход был бы иным, весьма вероятно связанным с насилием, если принцип конституционности был бы отброшен, при этом страна, безусловно, вернулась бы в додемократическое прошлое.
В-третьих, механизмы защиты демократии Организацией американских государств, отраженные в июньской 1991 г. резолюции N 1080, оказались эффективными в Гватемале. Важную роль сыграли объединение стран - членов ОАГ, однозначная реакция и предупреждение администрации Серрано и других сил в политической изоляции и экономических санкциях. Вместе с тем эффект шагов ОАГ, видимо, был бы намного меньше, если гражданское общество Гватемалы не мобилизовалось бы столь быстро и действенно. Примеры - Гаити и Перу.
Наконец, помимо этих уроков, Гватемала вышла из кризиса с новым легитимным и популярным правительством, ориентированным на приоритет закона и укрепление демократии. Перед администрацией президента Рамиро де Леона Карпио стоят трудные проблемы, но в их решении она может использовать преимущества, которых были лишены предшественники. Прежде всего общество Гватемалы ныне укрепилось в своей ориентации на демократический процесс и диалог в социально-политических вопросах. Наряду с этим армия Гватемалы отныне более тесно отождествляет себя с гражданским обществом, а свои профессиональные задачи - с конституционным правлением. Эти исторические события дают Гватемале уникальный шанс резкого продвижения по пути демократического развития и установления прочного национального согласия и мира.

Гватемала

25 мая 1993 года президент Хорхе Серрано Элиас приостановил действие Конституции Гватемалы. Конституционному суду и лидерам гражданского общества принадлежит ключевая роль в попытке противодействия президентскому перевороту. Ниже приводятся фрагменты основных документов, опубликованных этими группами.

Резолюция Конституционного суда (25 мая 1993 года)

Нами рассмотрены постановления, изданные сегодня президентом республики и широко транслировавшиеся по радио и телевидению. В этих постановлениях он объявил положения политической конституции республики утратившими силу, а Конгресс республики и Конституционный суд распущенными, а также принял на себя законодательные полномочия. Указ "Временные постановления правительства" отражает этот процесс...
4) Указанные шаги и проистекающие из них действия не только нарушают определенные статьи Конституции, но и подрывают конституционный строй, создавая ситуацию, которая не может быть проигнорирована Конституционным судом, основная функция которого заключается в защите конституционного строя. Исходя из этого, мы объявляем, что предпринятые президентом республики действия аннулируются ipso jure и, следовательно, полностью лишены юридической силы. Таким образом, суд обязан объявить данные президентские акции утратившими силу и тем самым восстановить нарушенный конституционный строй.

Декларация Объединения Граждан Гватемалы
(31 мая 1993)

В ситуации поразившего страну политического кризиса мы, нижеподписавшиеся гражданские лидеры Республики Гватемала, заявляем:
1) что мы осуждаем серьезные нарушения Конституции республики, допущенные господином Хорхе Серрано Элиасом, который, подчинив себе три ветви государственной власти, стал диктатором;
2) что мы признаем законным и справедливым постановление Конституционного суда;
3) что в силу указанного постановления сохраняются полномочия институтов, которые г-н Серрано Элиас самовольно пытается распустить, несмотря на то, что отдельные депутаты Конгресса и отдельные судьи Верховного суда в результате своих позорных действий утратили легитимность в глазах общественности.
В связи с этим ... мы требуем:
1) немедленной и полной отставки Хорхе Антонио Серрано Элиаса и Густаво Адольфо Эспины Сальгеро с постов президента и вице-президента республики соответственно;
2) немедленной и полной отставки высших лиц Конгресса республики, и прежде всего его председателя Хосе Фернандо Лобо Дюбона;
3) немедленной и полной отставки Верховного суда, и прежде всего его председателя Хосе Родиля Перальты;
4) утверждения законодательного постановления Конгресса республики об отставке депутатов, которые в результате бесчестного поведения утратили право выступать представителями народа Гватемалы;
5) после этих очистительных действий Конгресс должен в строгом соответствии с действующей Конституцией избрать упомянутые органы и полностью восстановить деятельность правового государства;
6) после законного и легитимного восстановления эти органы власти, строго руководствуясь законом, должны привлечь к ответственности действующих или бывших представителей трех ветвей государственной власти при наличии весомых доказательств их коррумпированности.