Марк Ф. Платнер (Marc F. Plattner), один из редакторов "Журнала демократии" является автором книги "Природное состояние Руссо" (1979).
Рецензия на книгу Дональда Кагана "Афинский Перикл и рождение демократии". "Pericles of Athens and the Birth of Democracy" by Donald Kagan. The Free Press, 1991. 285 pp.

Написанная Дональдом Каганом новая биография Перикла, знаменитого афинского государственного деятеля, который руководил этим городом в период зенита его славы, заслуживает внимания не только ученых или любителей антиквариата, но и более широкого круга читателей. Профессор Каган, являющийся деканом Йельского колледжа и профессором истории и классических наук в Йельском университете написал ясный, дающий повод для размышлений и вполне доступный анализ государственной деятельности Перикла, и самой афинской демократии. Каган начинает и заканчивает свою книгу ссылками на революции 1989 г. и на проблемы, с которыми сталкиваются зарождающиеся демократии нашего времени. Его исследование содержит богатый материал, дающий пищу для размышлений о параллелях и различиях между древней и современной демократиями, а также об уроках, которые демократы XXI века могут извлечь из жизни древних греков.
В своей книге Каган не упоминает о законодателе первой половины 6 века до н.э. Солоне и объясняет формирования афинской демократии реформами, которые были введены Клисфеном в 508 году до рождества Христова. Эти реформы дали всем совершеннолетним гражданам мужского пола право быть членами жюри и ассамблеи, а также принимать участие в избрании магистров и членов Совета Пятисот (которые занимались подготовкой законодательных актов для рассмотрения ассамблеей).

Перикл родился в 494 г., он был внучатым племянником Клисфена и потомком одной из наиболее знаменитых семей Афин. После начала общественной жизни в качестве постановщика целого ряда пьес Эсхила, которые были удостоены первой премии на праздненствах в честь бога Диониса в 472 г., Перикл отличился в нескольких военных компаниях. Его сограждане избрали его генералом сразу же после того, как он получил право на это в возрасте 30 лет.
Политическая жизнь Афин представляла собой соперничество между различными фракциями и Перикл присоединился к группе, во главе с Эфиальтом, которая выступала против господствовавшей аристократической и проспартанской фракции Кимона. К 461 г. Эфиальт сумел не только ограничить полномочия Ареопага (трибунал из членов элиты, который был создан еще в додемократические времена), но и добился остракизма Кимона. Однако, в этом же году он был убит. Это открыло путь для возвышения Перикла, достигшего исключительного политического влияния, которым он пользовался в течение последующих 30 лет. Его влияние было таким сильным, утверждал Фукидид, что Афины только лишь назывались демократией, а на деле ими управлял их наиболее выдающийся гражданин.
Начиная с 450 г., Перикл возглавил осуществление дальнейших демократических реформ, в первую очередь следует назвать закон, который разрешал выплату вознаграждения членам жюри и другим государственным служащим, что служило стимулом для бедных более активно участвовать в общественной жизни. Перикл и в дальнейшем продолжал отличаться в качестве военачальника, но он проводил благоразумную внешнюю политику, которая увенчалась тем, что Спарта признала морскую империю Афин в 30-летнем мирном договоре 446-445 гг. Перикл был другом философа Анаксагора, автора трагедии Софокла и скульптора Фидия. Он участвовал не только в планировании, но и руководил программой строительства Парфенона и других всемирно известных сооружений. Период высочайшего культурного процветания Афин справедливо называют веком Перикла.
Конец карьеры Перикла был гораздо менее славным. Проводившаяся им политика (эту политику резко критикует Каган) была неприемлемой для спартанцев и ускорила начало Пелопоннесской войны. Затем он убедил жителей Афин придерживаться осторожной оборонительной стратегии: закрывшись в пределах городских стен и полагаясь на свою морскую мощь, они позволили спартанцам опустошить свои земли. Скопление чрезмерного количества жителей в Афинах, возможно, послужило одной из причин эпидемии ужасной чумы, которая разразилась в 430 г. Это суровое испытание - так красочно описанное Фукидидом - ослабило моральный дух жителей Афин и народ восстал против своего лидера. Они сместили Перикла с занимаемого им поста, предали его суду по обвинению в мошенничестве и приговорили к суровому штрафу. Затем жители Афин неожиданно передумали и вновь избрали его генералом на следующий год, однако несколько месяцев спустя Перикл пал жертвой чумы. Фукидид утверждает, что именно отказ жителей Афин в последующем от стратегии Перикла послужил причиной их окончательного поражения и установлением олигархического режима Спарты в 404 г. Однако на следующий год демократия была восстановлена и просуществовала еще почти целый век.

Говоря о редком и хрупком характере демократии в человеческой истории, Каган утверждает, что Афины и Соединенные Штаты являются единственными двумя демократиями, которые просуществовали более двухсот лет каждая. Он привлекает внимание к трем непреложным условиям, которые необходимы для процветания демократии: "хорошие институты"; граждане, которые имеют "характер, соответствующий демократическому образу жизни" и "высокое качество руководства, по крайней мере в критические моменты". Таким образом, он приглашает читателя сопоставить Афины с современной демократией, исходя из этих трех категорий.
Что касается политических институтов, то здесь различия являются огромными. В Афинах проживало всего лишь несколько сотен тысяч жителей; учитывая, что рабы, женщины, несовершеннолетние и проживающие в Афинах иностранцы не имели никаких политических привилегий, то общее число взрослого мужского населения, которое принимало участие в политической жизни, составляло всего лишь 20-40 тыс. человек. Однако степень политического суверенитета, которым пользовались именно эти граждане, не имеет себе прецедентов. Основной совещательный и законодательный орган - ассамблея был открытым для всех и в его работе участвовало, как правило, 5-6 тыс. человек, которые проводили свои заседания под открытым небом на склоне холма. Простое большинство, которое определялось путем поднятия рук, принимало решения по самым важным вопросам законодательства и внешней политики. Каган отмечает, что "практически никакой конституционный барьер не мешал большинству граждан, собравшихся на Пнипсе, в какой-то определенный день принять любое решение, которое они хотели".
Аналогичная степень народного суверенитета главенствовала и в судебной системе. Судебные заседания, которые как правило проводились в один день, проходили без адвокатов или судей. Жюри, в состав которого обычно входил 501 человек, не проводило совещаний, а осуществляло тайное голосование, при этом простое большинство решало вопрос вины или невиновности. Большинство наказаний не предусматривались конкретно в законах и поэтому жюри осуществляло выбор между наказанием, которые предлагали либо истец, либо защитник.
За исключением военачальников и некоторых других выборных должностей государственные служащие - включая тех, кто выполнял функции председателя во время заседания ассамблеи, принимал иностранных послов, контролировал общественную казну, собирал и распределял налоги, осуещствлял ревизию счетов и следил за содержанием публичных святилищ избирались - но с помощью жребия. С точки зрения древних, современный акцент на свободных выборах как отличительной черте демократии показался бы в лучшем случае экстравагантным. Еще Монтескье, следуя Аристотелю, отмечал, что "голосование с помощью жребия является естественным элементом демократии, также как и выборы являются элементом, присущим аристократии". В настоящее время принцип, согласно которому каждый гражданин должен иметь равное право выполнять общественные функции, сохраняется только в судебном жюри.
В любом случае, как отмечает Каган, полномочию органов, которые мы сейчас называем исполнительной властью были значительно ограничены в Афинах: "не было ни президента, ни премьер-министра, ни кабинета, ни избранных должностных лиц, отвечающих за руководство государством в целом... Ничего подобного тому, что американцы называют "администрацией" или того, что англичане называют "правительством"". Десять генералов, избиравшихся только на срок в 1 год, но имевших право на переизбрание, не имели каких-то специальных политических полномочий, за пределами военных компаний. Политическое верховенство Перикла явилось следствием не того, что он имел должность генерала, а следствием его способности убеждать народную ассамблею в мудрости своей политики день изо дня и год из года.
Каган, конечно признает, что между институтами Афин и институтами современной демократии существует огромная пропасть, однако старается сгладить эти различия - в стремлении защитить американскую демократию от нападок как современных, так и древних критиков. Характеризуя критику, которую Платон обрушил на Афины Перикла в своей работе "Горгий", как пародию, он предполагает, что ее антидемократическая направленность повлияла на все последующие оценки и даже ввела в заблуждение отцов-основателей Соединенных Штатов Америки.
Он дважды с неодобрением ссылается на суждения Джеймса Мэдисона (James Madison) в "Федералисте-10" о том, что "такие демократии всегда представляли собой картину раздора и волнений; всегда шли вразрез с личной безопасностью или правами собственности; и, как правило, существовали не долго, а их кончина была насильственной".
Это замечание вряд ли следует считать мимолетным. В "Федералисте" содержатся многочисленные попытки анализа политических институтов в Греции и, в значительной мере, их автор пытается показать, каким образом можно преодолеть слабые моменты древней демократии. В начале "Федералиста-9" Гамильтон делает упоминание о "чуствах ужаса и отвращения", которые он испытал, знакомясь с историей "малых республик Греции и Италии", однако отмечает: "Если оказалось невозможным разработать модели более совершенной структуры, то просвещенные друзья свободы должны были бы признать, что попытки сохранить такое правительство являются делом безнадежным". Однако он считает, что политическая наука выработала новые средства для сохранения преимуществ и смягчения недостатков республиканского правления: это хорошо знакомые черты институтов, которые в наши дни характеризуют конституционную демократию как таковую: разделение полномочий, законодательные системы сдержек и противовесов, независимая судебная система и законодательное представительство, основанное на народных выборах.
К этому списку авторы "Федералиста" добавляют свой собственный новаторский вклад - они расширяют сферу народного правительства, включая в нее гораздо более широкую территорию и гораздо более широкий круг граждан, о чем раньше нельзя было и подумать. В "Федералисте-10" Мэдисон четко указывает, что предлагает свой рецепт исходя из убеждения, что фатальная проблема фракций не может быть урегулирована в "чистой демократии", которую он определяет как "общество, состоящее из небольшого числа собирающихся вместе граждан, лично осуществляющих управление". Далее он отмечает: "Даже если бы каждый житель Афин был Сократом, афинская ассамблея, тем не менее, оставалась бы толпой". Ясно, что отцы-основатели Америки стремились отказаться от преимуществ активного участия граждан, которые существовали в Афинах эпохи Перикла, в своем стремлении к созданию режима, который гарантировал бы более широкую личную свободу и безопасность, а также высшую степень политической гармонии и стабильности.

Анализируя характер граждан Афин, Каган в основном руководствуется широко известным описанием Фукидидом речи Перикла, которую он произнес при погребении жителей Афин, павших в течение первого года Пелопоннесской войны. Эта речь, которую Каган справедливо ставит в один ряд с речью Линкольна в Геттисберге, посвящена разъяснению тезиса, почему ради Афин стоит умереть. Она представляет собой восхваление демократических институтов и образа жизни Афин, и в то же время утверждает превосходство жителей Афин над своими спартанскими соперниками.
Не без оснований Каган называет Спарту "вооруженным лагерем", ибо Спарта действительно представляла собой нелиберальный, жестко контролируемый или "закрытый" режим. Тем не менее, Спарту рассматривали как модель республиканских добродетелей не только многочисленные древние мыслители, но и такие современные поборники народного самоуправления, как Жан-Жак Руссо. Относительно небольшой класс спартанских граждан, в семь раз меньший класса рабов, которых называли илотами, почти полностью посвящал себя служению своему городу. Исходя из принципов равноправия, они вели жизнь исключительной скромности и простоты. Была запрещена не только коммерческая деятельность, но даже использование денег. Были запрещены всевозможные виды развлечений, как умственных, так и телесных, которые могли бы отвлечь граждан от выполнения своего гражданского долга и ослабить храбрость воинов, которая ценилась превыше всего.
В своей траурной речи Перикл старается показать, что жители Афин не только не уступают, но даже и превосходят спартанцев в плане преданности своему городу, зато при этом они пользуются беспрецедентной свободой в своей личной жизни. Хотя все граждане Афинской демократии равны перед законом, особые почести воздаются добродетели и общественной службе. Афины характеризуются исключительной степенью открытости, терпимости, многообразия мнений и индивидуальной свободы, причем граждане сохраняют свое уважение к закону. Они стремятся к личному обогащению, не забывая об общественных делах. Они являются "ценителями красоты без экстравагантности и любителями мудрости без шатаний". Любовь афинян к размышлениям и демократическим дебатам не является препятствием к принятию смелых и решительных действий. Хотя жители Афин не живут в условиях постоянной и утомительной дисциплины Спарты, они не уступают спартанцам с точки зрения военного мужества. Более того, имперское величие и всемирная слава Афин вознаграждают тех, кто погибает при исполнении своего долга, им как бы передается определенная доля бессмертного величия Афин.
Этот великолепный панегирик представляет собой достойную картину многочисленных благородных качеств жителей Афин. Однако, как отмечает Каган, Афины не соответствовали в полной степени своему описанию, сделанному Периклом. Сразу же после изложения траурной речи Фукидид дает описание чумы, и ужасающих последствий, которые обнажили истинную степень уважения к законности и общественному добру со стороны жителей Афин, умело демонстрируя двусмысленность некоторых утверждений Перикла. Более того, слава, которую Перикл предлагает в качестве награды воинам Афин, покрыта тенью сомнительной справедливости имперского правления, которое наиболее жестоко проявилось в варварском уничтожении мерианцев в 416 г. Хотя авторы, писавшие о холодной войне, часто сравнивали Соединенные Штаты с Афинами, а Советский Союз со Спартой, эта аналогия не выдерживает критики с точки зрения империализма.

Характер граждан современных либеральных демократий несомненно больше соответствует характеру афинян, нежели спартанцев. Но современные режимы редко делают упор на любовь к славе и требуют от своих граждан меньшего с точки зрения общественной службы. Они предоставляют куда более широкую степень защиты частному сектору и особенно преисполнены поддерживать частную экономическую деятельность. Этот контраст отмечается Гамильтоном в "Федералисте-8": "Трудовые навыки людей современного дня, посвятивших себя достижению прибыли и улучшению сельского хозяйства и торговли несовместимы со статусом нации солдат, который был подлинным статусом населения этих (то есть древнегреческих) республик". Как отмечается в "Федералисте", современная демократия в большей степени полагается на институционные механизмы, которые выражают личные интересы, а не на дух беззаветного патриотизма и преданности обществу.
Даже Мэдисон утверждает, что самоуправление предполагает определенную степень добродетели. Какими бы благими ни были намерения учреждений, демократия не состоится, если ее граждане не будут в какие-то моменты стремиться ставить общественное благо превыше своих личных интересов. А это в свою очередь требует формирования политических лидеров, которые способны так красноречиво, как отмечает Каган, "вселять в души людей любовь к своей нации и преданность своей конституции, что побудит их подвергать себя риску и опасности, преодолевать неизбежные трудности и приносить необходимые жертвы. В то же время они должны уметь контролировать страсти людей, умерять их гнев и амбиции и убеждать их действовать трезво, может быть даже рационально".
Действительно верно, что авторы "Федералиста" предупреждают, что нельзя слишком полагаться на умелое руководство. "Просвещенный государственный деятель", - предупреждает Медисон, "не всегда будет стоять у руля". И нельзя отрицать, что современная демократия во многих случаях выживала несмотря на близорукость и отсутствие компетенции у людей, находившихся у власти. Однако недостатки лидеров могут оказаться гибельным в период войны и в другие моменты кризисов - а наиболее критическими моментами являются первые годы существования нового режима. Таким образом судьба зарождающихся демократий в Восточной Европе и странах третьего мира будет в значительной степени зависеть от качества государственных деятелей, которые возглавят их. Прежде всего именно им было бы полезно прочитать великолепное описание истории Перикла из Афин, написанное Дональдом Каганом.