Век ХХ и мир. 1990. #10.WinUnixMacDosсодержание


ЭССЕ

Энтони Берджес
Демократия и насилие

Лето вызывает в хороших гражданах усталость, леность и упадок сил. Плохих граждан оно толкает на антиобщественные поступки. Во Франции молодежные банды совершили грабежи с нанесением увечий и преднамеренным поджогом, в ФРГ - ограбление банка с захватом заложников, с убийством и незаконным переходом границы.

Что касается зверств, учиненных бандами из Аннеси, то британская пресса использовала в своих репортажах о них заголовок одной из моих книг, вернее сказать, название кинофильма, поставленного по книге "Механический апельсин". Эта картина была поставлена Стэнли Кубриком при исполнении главной роли Малькольмом Мак-Дауэллом. Название фильма стало для газетчиков своего рода ярлыком для описания молодежных преступлений, и дело доходит до того, что меня, по недомыслию, начинают рассматривать в качестве некоего "крестного отца" всех несовершеннолетних насильников, воров и убийц, которые под воздействием хорошей жары и погоды нападают на беззащитных стариков, главным образом ради развлечения. Задачей писателя является наблюдение за реальной жизнью и ее описание, а не изобретение чего-то такого, что подменяло бы ее. Так что это произведение (написанное более четверти века назад) обладало определенной точностью предсказания. Сегодня мы живем в мире большего насилия, чем в 1971 году, когда кинофильм "Механический апельсин" появился на английских экранах, и меня представляют сейчас как повинного в определенной степени за создавшуюся ситуацию. Это, разумеется, сущая бессмыслица, однако необходимо ответить на вопрос, в какой мере средства массовой информации повинны в усилении насилия?

Пресса почти никак не способствует росту преступности, книги способствуют ему в весьма незначительной мере, но телевидение, возможно, играет в этом немалую роль. Я ничуть не сомневаюсь, что молодые французские преступники насмотрелись у себя дома достаточно сцен насилия, драк и перестрелок. Яркие краски, возбуждающая музыка, кидающие в дрожь сцены убийства... все это вызывает кипение крови и способствует переносу насилия из мира искусств в мир окружающей действительности.

По мере того как увеличивается число телеканалов, экран все больше забивается окровавленными трупами, будь они "сценарными" или подлинными. Нет никакого различия между заснятым на пленку боем в Бейруте и перестрелкой, предусмотренной кинематографическим сценарием, - обе выглядят одинаково, и наша реакция на них сводится к сиюминутному интересу. Мир реальных событий и мир придуманных событий превращаются в единое целое. Я убежден, что насилие на экранах в наших гостиных оказывает определенное влияние на поведение той молодежи, энергия которой явно преобладает над интеллигентностью, но, тем не менее, оно еще не подменяет собой первородный грех. Разрушать легче, чем создавать. Молодежь обладает силой и мускулами, но ее еще не научили как следует использовать их в созидательных целях. Когда единственным способом самовыражения является насилие, тогда и "первородный грех" преступности готов вырваться наружу, особенно когда ее стимулируют популярные средства массовой информации.

Наша эпоха не слишком отличается от других эпох. В XIX веке лондонский сброд представлял собой постоянную угрозу. В XVII веке подмастерья были всегда готовы взбунтоваться. Кажется уже доказанным, что человечество мало изменяется. Но в некоторых отношениях оно все же улучшается. Международные футбольные матчи в нашу эпоху часто сопровождаются насилием. Однако когда в Англии только начали играть в футбол, вместо мяча использовали отрубленную голову. Большая часть нашего насилия принадлежит, так сказать, к частному сектору: нацистская Германия продемонстрировала нам, какую опасность несет с собой насилие, когда оно становится частью государственной философии.

Еще до того, как изобрели прессу и начали пытаться увеличить ее тиражи, вынося аморальные поступки и насилия в заголовки, уже совершалось великое множество краж, насилий и убийств, о которых мало говорили публике. Сейчас они вошли в наш дом, благодаря средствам массовой информации. Однако имеются определенные показатели явного роста агрессивности в наши дни, которые как-то связаны с той философией жизни, которая стала господствующей на Западе.

Все мы вспоминаем золотое прошлое, в котором, мол, не было похищений лиц и самолетов, не было душителей, насильников и безнаказанных уличных убийств. Такая эпоха, судя по всему, никогда не существовала. Однако были времена, когда жители Нью-Йорка - сегодня города, наверно, с наибольшим уровнем насилия в мире - могли спать спокойно в Центральном парке летними ночами. Были времена, когда жители всех городов считали своим человеческим правом прогуливаться в сумерках по улицам и не подвергаться никаким нападениям, времена, когда пассажиров самолетов не обыскивали в поисках оружия и когда безопасность жителей многоквартирных домов не зависела от вооруженных швейцаров с устрашающей внешностью и от внутренних телесетей наблюдения.

Можно по-разному объяснять происхождение этого кризиса правопорядка. Однако, как кажется, все объяснения сходятся на том, что в XX веке перестали считать подавление наших примитивных инстинктов чем-то продиктованным свыше и уж, во всяком случае, чем-то обязательно похвальным. И мне кажется, что в демократических странах индивидуальная свобода становится желаемой целью для либеральной философии.

Демократия опирается на сложное переплетение отношений между гражданами, которое подразумевает, что подавление наших внутренних насильственных инстинктов - это долг каждой индивидуальной души. Структура семьи внушала это по традиции, и по той же традиции ребенок всегда узнавал о своих гражданских обязанностях, еще сидя на коленях своего отца. Однако Фрейд показал, что ребенок должен противостоять своему отцу, что семья является не прообразом высшего порядка, а распределением ролей в греческой трагедии. Перенося освобождение психики в социальный план, мы обнаруживаем, что сумели преодолеть свои неврозы и живем отныне в мире, в котором преобладает вседозволенность. Наши отцы уже не являются стражами приемлемого для всех порядка: молодежь презирает своих родителей и отводит им всего лишь биологические функции. Они произвели на свет своих детей, и теперь их единственная ответственность заключается в том. чтобы их прокормить. Мы сами. взрослые, учились презирать тех родителей, которые управляют нашими обществами. Мы плохие сыновья и дочери, точно так же, как и нынешняя молодежь. И, поскольку социальный контракт, при помощи которого нормальные граждане должны быть защищены от антиобщественных элементов, судя по всему, сильно истерся, возрастает наша враждебность к тем, кто за нами надзирает.

У нас мало доверия к полиции, и многие ответственные граждане выказывают пренебрежение законам. Мы циничны в отношении государства, наиболее глубокий цинизм находит свое отражение в ограблениях, похищениях людей и убийствах. Веру в праотца, Бога, который награждает, но также и карает, постигла судьба всех остальных предрассудков. Церковь бессильна наложить Каиры небесные на безнравственные поступки так же, как государство слишком либерально для того, чтобы подвергать граждан смертной казни.

Мы живем в век, который превратил полицию во врага. Честно говоря, я не вижу решения проблемы агрессивности в правоохранительном аппарате, как и проблемы эффективности его служащих. Агрессивный инстинкт имеется у всех нас. и всех нас надо учить сдерживать его. Так что индивидуальная преступность. противопоставляемая государству. является горьким плодом дерева либерализма. Это даже является одним из аспектов "либерум арбитриум" - права выбора, которое отцы церкви представили в качестве величайшего дара Бога человеку. Решение проблемы преступности лежит - я говорю это со вздохом - в образовании и в раннем союзе интеллигентности молодых людей с делом огромной важности - с поддержанием общественного порядка. К сожалению, преступные умы, которые омрачили наше лето, - умы небольшого калибра. Другими словами, это умы глупцов.

В Великобритании - и я не сомневаюсь, что также во Франции и ФРГ - показатели преступности понижаются с возрастом. В Англии дети в возрасте от 9 до 10 лет постигают, сколь просто грабить и убивать стариков. Они пользуются тем, что слишком малы, чтобы нести полную ответственность перед лицом закона. В исправительных колониях они встречаются со своими старыми друзьями и планируют новые грабежи и нападения, которые они совершат, выйдя на свободу. Количество насильственных преступлений возрастает повсюду, и беззащитные старики превращаются в главные жертвы. Традиционные представления о подлости уже не существуют, и кому-то кажется занимательным смотреть на старую женщину, залитую собственной кровью. При всем этом нет больших оснований проявлять больше тревоги, чем мы всегда проявляли. Так что мы выкажем себя лицемерами, если нас повергнут в ужас преступления этого лета, хотя мы и имеем право сожалеть об использовании операторами телевидения убийц с комариными мозгам, угрожающих ребенку пистолетом, но зато уважительно обращающихся с микрофоном. Мы выкажем себя лицемерами. потому что ли преступления ничто по сравнению с преступлениями нацистского государства и теми преступлениями, которые мы так спокойно переварили сами, превратив их попросту в достойные сожаления эпизоды своего исторического прошлого. Целая нация была преступной и сделала смерть своей философией. Мы узнали, сколь опасно чрезмерно доверяться государству, и уличные преступления нашей эпохи просто являются последствиями индивидуальной свободы.

Если людей убивают в священных войнах, то мы не должны удивляться тому, что их убивают на улицах городов, где нет ничего святого. В конечном счете мы должны быть готовы защищаться от самих себя. Эпиктет, философ - раб с лампой, обнаружил, что воры всегда крадут его лампы, он вывел из этого заключение, что воровство присуще ворам, и потому стал покупать такие лампы, которые не стоило и красть. Если мы превратились в жертвы частной агрессивности, будь то со стороны политических активистов или тупоголовых убийц с оружием в руках, нам следует признать, что и этим мы участвуем в человеческом существовании. Может, это не слишком ободряющее заключение, но это все, что я могу вам предложить.

("Эль Паис", Мадрид)


В начало страницы
© Печатное издание - "Век ХХ и мир", 1990, #10. © Электронная публикация - Русский Журнал, 1998


Век ХХ и мир, 1990, #10
Эссе.
http://old.russ.ru/antolog/vek/1990/10/berges.htm