ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ
Российские депутаты о смертной казни, доверии к людям и защите животных
Отношение общества к смертной казни, по которому во многом можно судить о степени проявления такого качества, как ожесточенность, нельзя определять, предлагая опрашиваемым выбрать односложный ответ на прямо поставленный вопрос: "за или против смертной казни". Необходим дифференцированный подход. Такая методика применялась при опросе народных депутатов РСФСР в ходе комплексного социологического исследования депутатского корпуса России.
Помимо того, что отношение депутатов к смертной казни представляет общественный интерес и весьма значимо для будущего политического развития России, оно существенно и для оценки психологического климата, формирующегося внутри депутатского корпуса. Потому ответы на вопросы, касающиеся смертной казни, сопоставлялись с ответами на вопросы об отношении к защите животных и с результатами опроса, имевшего целью установить, насколько депутаты доверяют людям.
Исследование осуществлено Центром социальных исследований "Россика", созданным Социал-демократической ассоциацией и Партией Свободного Труда.
Опрос проводился 18 - 19 июня 1990 года, то есть в последнюю неделю работы I Съезда народных депутатов РСФСР, в Большом Кремлевском дворце. Анкеты раздавались народным депутатам, выразившим желание принять участие в опросе. Раздача и сбор анкет проходили в фойе зала заседаний Съезда.
Всего было опрошено 466 человек, что составляет 44% от общего числа депутатов, или 52% - от среднего количества депутатов, принимавших участие в голосованиях в дни проведения опроса.
Депутатам было предложено высказать свое отношение к применению смертной казни за семь преступлений. В том числе за два преступления против личности (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах и изнасилование несовершеннолетних); два преступления, связанных с организованной преступностью (руководство мафией, коррупция), и три государственных преступления (шпионаж в мирное время, заговор с целью захвата власти, покушение на жизнь главы государства).
За использование смертной казни во всех семи случаях высказалось 9%, а доля заявивших, что ни за одно из этих преступлений смертной казни применять не следует, равнялась 6%.
Последняя цифра существенно ниже аналогичных, полученных в ходе других исследований. В опросе участников I Съезда народных депутатов СССР за немедленную отмену смертной казни высказалось 24% ("Литературная газета", 21 июня 1989). В репрезентативном опросе ВЦИОМ за немедленную или постепенную отмену смертной казни высказались 22% участников ("Московские новости", 18 марта 1990). Однако выводы из этих сопоставлений надо делать крайне осторожно, поскольку не исключено, что различия показателей (6% против 24% и 22%) обусловлены различием методик.
Корректнее будет сопоставление данных опроса народных депутаток РСФСР с результатами исследования делегатов I Съезда шахтеров, которым предлагалось ответить на тe же вопросы.
Удельный вес голосов, поданных за применение смертной казни хотя бы по одной из семи предложенных позиций, составил в среднем по группе 48% (среди делегатов I Съезда шахтеров - 45%).
Приведенная средняя цифра скрывает дифференциацию оценок в зависимости от характера преступлений. Между тем по распределению голосов, поданных в пользу применения смертной казни за определенные виды преступлений, можно судить о том, какие именно деяния являются наиболее тяжкими в представлениях депутатов и делегатов I Съезда шахтеров. Результаты были таковы (в скобках данные опроса делегатов шахтерского съезда).
В пользу применения смертной казни высказалось:
за преступления против личности - 82% (81%), в том числе:
- за убийство 87% (75%),
- за изнасилование несовершеннолетних 77% (81%)
за преступления, связанные с организованной преступностью - 43% (54%), в том числе:
- за руководство мафией 55% (63%),
- за коррупцию 31% (44%)
за государственные преступления - 28% (15%), в том числе:
- за покушение на жизнь главы государства 33% (19%)
- за шпионаж в мирное время 30% (16%)
- за заговор с целью захвата власти 22% (9%).
Хотя депутаты России более строго оценивают государственные преступления, а шахтерские делегаты -коррупцию и руководство мафией, то есть тe преступления, которые воспринимаются массовым сознанием как экономические и совершаемые людьми, обладающими властью, в целом и те и другие одинаково определяют степень тяжести различных видов деяний. Наиболее тяжкими представляются им преступления против личности, наименее тяжкими - государственные.
Одинаковые криминальные "приоритеты" и совпадение приведенных выше средних цифр, показывающих долю тех депутатов и делегатов-шахтеров, которые считают возможным применение смертей казни хотя бы за одно преступление, позволяют предположить, что настроения российских депутатов по отношению к принципиальной возможности смертной казни близки к тем, что господствуют в обществе. Число противников смертной казни относительно невелико, но ее сторонники, видимо, рассматривают ее не столько как средство защиты государства, сколько как средство защиты от преступлений против личности.
Такой результат может радовать, поскольку депутаты и шахтеры считают необходимым защищать в первую очередь личность, а не государство. Однако обращает на себя внимание деперсонализация главы гocyдарства, убийство которого не рассматривается депутатами как преступление против личности, оценивается иначе, нежели "просто убийство". Кроме того, одинаковое отношение оппозиционно настроенных рабочих и законодателей к государственной власти свидетельствует как о ее ценности в глазах общества, так и о самосознании депутатов.
Определить степень ожесточенности депутатов не представляется возможным. Но приблизиться к оценке психологического климата внутри депутатского корпуса России позволяет группа вопросов об отношении к защите животных и о доверии людям.
Депутатам было предложено ответить на вопрос о моральности создания фондов защиты животных в условиях, когда множество граждан страны живет за чертой бедности. Ответы на этот вопрос оказались тесно связанными с ответами на вопрос о смертной казни.
Среди считающих нужным применять смертную казнь по всем семи позициям доля полагающих создание таких фондов аморальным составила 33%, а среди тех, кто отверг смертельную казнь за все преступления, - 0%. Среди утверждающих, что создавать фонды защиты животных аморально доля высказавшихся за применение смертной казни равнялась (в среднем по семи позициям) - 61%, а среди считающих такие фонды вполне нормальным явлением - 44%.
Доверие к людям оценивалось ответами на вопрос о мотивах честною поведения. Формулировка вопроса такова: "Как, по-вашему, большинство людей, которые ведут себя честно, поступают так потому что обладают высокой нравственностью или потому что боятся быть уличенными в бесчестных поступках?" Варианты ответов: "потому что обладают высокой нравственностью", "потому что боятся быть уличенными в бесчестных поступках", "верно и то и другое", "затрудняюсь ответить". Удельный вес опрошенных депутатов, считающих, что причиной честного поведения людей является высокая нравственность, составил 43%. У делегатов шахтерского съезда этот показатель был равен 52%. В опросе, проведенном в 1988 году среди московской интеллигенции, доля таких ответов была 38% ("Рабочий класс и современный мир", 1989. #4, с. 75-91).
Этот вопрос заимствован у американских социологов, которые в 1983 году при проведении аналогичного опроса в США от 72% респондентов получили ответ, что за честными поступками людей стоит их высокая нравственность. (Survey оf Audit and Survey for Merit Report. 1983. March, 7 - 10) Таким образом, регистрируемый в наших опросах уровень доверия к людям далек от уровня обществ с нормальным психологическим климатом.
Пресс-служба МСИ "Россика"
