СТРАНА В ДВИЖЕНИИ
Лариса Пияшева
Если правительство все понимает...
Поступь официального экономического мышления
В свое время Отто Лацис сказал: "Не толкайте нас под руку", "Не мешайте нам перестраиваться". Леонид Абалкин говорит: "Не мешайте нам работать", "Правительство ясно понимает и глубину кризисных явлений и опасность последствий действующих тенденций".
Смыслов во всем этом два: вы, крикуны, сидите и не встревайте, нам поручено, и мы, профессионалы, - выполним. А второй - когда выяснится провал большого "стратегического замысла по обновлению социализма" и потребуются к ответу виновные, список "отравителей общественной атмосферы" будет уже готов.
Так почему же, если "правительство ясно понимает", - все разваливается? - вправе спросить я шепотом из своего "экстремистского" лагеря. Разве не потому, что в 1989 году размер денежной эмиссии составил 18 миллиардов рублей, что в полтора раза больше, чем в предыдущем году, в 1990 году он составит еще 10 миллиардов, а сколько он составит в 1991-м еще никто не знает? И разве не потому, что размер государственного долга составляет 400 миллиардов рублей, а одни только годовые затраты, которые мы выплачиваем по процентам составляют почти 9 миллиардов, а еще 6 миллиардов тратим на "обслуживание" долга внешнего? И не потому ли еще, что масштаб накоплений в ВНП у нас почти в два раза больше, чем в США, а эффективность их почти в два раза ниже, чем у них? А может быть, еще и потому, что мы, не выполнив ни одну из двенадцати пятилеток, теперь планируем тринадцатую?
А может быть, Л. Абалкин заблуждается и правительство не понимает ни причин кризиса, ни опасностей, которые он нам несет? Ведь сказал же М. Горбачев: "Я верю в безграничные возможности социализма". И добавил, что развивать "социалистический рынок" надо, "сохраняя плановое регулирование". Кто же из экономистов внушил ему этот абсурд - "плановое регулирование" рынка?
Сама-то я причисляю себя к числу наиболее активных, решительно настроенных "перестройщиков", разделяющих волю М.Горбачева к радикальным реформам. Волю, но не платформу! Ибо платформы у перестройки как не было в самом начале, так нет и теперь. И именно это отсутствие платформы, четкой политической программы и конкретной стратегии по ее осуществлению обусловливает тот факт, что при общем сознании необходимости демократизации и либерализации нашей экономической и социальной жизни, главной антиперестроечной силой на сегодняшний день выступают сами реформаторы, которые своей политикой вялого компромисса, "малых шагов" сразу в двух направлениях (вперед и назад) вот уже четыре года раскачивают, но никак не могут сдвинуть с места нашу "лодку".
Экономическая ситуация 1989 года была далеко не равной той, с которой началась перестройка. Она резко ухудшилась. И четыре года назад мы опоздали с реформами минимум на 60 лет. Теперь мы опаздываем намного больше. И экономический, и социальный (в том числе национальный), и политический кризисы маячат перед нами, напоминая о великих катаклизмах прошлого. И в этой ситуации выражения типа "правительство знает", "не мешайте нам работать", звучат, мягко говоря, не убедительно.
В "Известиях" за 1 февраля 1989 года в анонимной статье "Перестройка и ответственность" был всенародно уличен в безответственности академик А, Д. Сахаров, заявивший, что положение М. Горбачева резко пошатнулось. Обвинение в безответственности можно смело переадресовать правительству. Безответственность нынешней политики проявилась в первую очередь в отношении к кооператорам - "детищу" перестройки. Не обеспечив им ни нормальных экономических условий для коммерческой деятельности, ни защиты от партийной бюрократии, организованной мафии и рэкетиров, кооператоров фактически подставили под "гнев народный". Я заявляю с полной ответственностью, как участник заседания Научного совета АН СССР под предводительством академика А.Агенбегяна: ученые заранее предупреждали о подобном сценарии событий. Приходится признать, что либо Председатель Совета не довел до ЦК КПСС мнения ученых, либо этим мнением просто пренебрегли.
Правительство, позволившее принять такой план, такую пятилетку, и такую стратегию перестройки, ведет нас в пучину инфляции и экономического краха, не желая ничего слышать о том, что не малое народное трудовое усердие, и не порочность людская заводят нас все дальше в болото неэффективности, а институты собственности и власти, которые Генсек вместе с "тремя богатырями" - Госпланом, Минфином и Совмином называют "нашими социалистическими завоеваниями".
...На XI съезде РКП(б), на котором шла речь о нэпе, В. Ленин говорил: "За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может". Сталин опроверг ленинский прогноз. Он доказал, что Советская власть может существовать, не умея хозяйничать, ибо у страны имеются огромные людские и природные ресурсы, которые можно пустить в расход.
Что изменилось с XI съезда РКП(б)? Доказала ли Советская власть, что она умеет хозяйничать? В докладе "О государственном плане экономического и социального развития СССР на 1990 год" ("Правда", 26 сентября 1989 года) первый зам. Председателя Совмина СССР Л. Воронин перечислил восемь "негативных явлений и тенденций, особенно сильно проявившихся за последние два года": 1) повышение политической активности масс; 2) демократизация управления экономикой; 3) достигнутая сегодня экономическая самостоятельность; 4) кооперативное движение; 5) всплеск межнациональных и забастовочных конфликтов; 6) снижение плановой и договорной дисциплины; 7) ослабление дисциплины цен. Восьмой грех, в котором он обвинил общество, - необоснованный и нерегулируемый рост оплаты труда, дестабилизирующий внутренний рынок на фоне неудовлетворительной работы.
Простой перечень явлений, отнесенных оплотом системы в разряд "негативных", говорит о том, что Госплан стоит по другую сторону баррикады. На одной стороне - Общество, которое именно в повышении политической активности масс, в демократизации управления экономикой, в экономической самостоятельности и кооперативном движении видит источник перемен, а на другой стороне - Государство (Госплан), которое неразвитостью рынка, отсутствием рыночного ценообразования, конкуренции и соответствующих ей институциональных основ обосновывает необходимость нового наступления плановой диктатуры, не желая называть действительных причин, по которым наша экономическая жизнь пошла в полный разнос.
Именно отсутствие живительной силы рыночных отношений загнало нас в эпицентр сразу трех кризисов - большого структурного, малого конъюнктурного и глобального - идейного (идеологического).
Структурный кризис, аналог которого переживал Запад с середины 70-х годов, пришел к нам в гораздо более острой форме, связанной с тем, что на протяжении длительного периода мы плохо, мало и неэффективно обновляли нашу экономическую инфраструктуру, не осуществляли в должном масштабе модернизацию и рационализацию производства, не обновляли в должной мере парк оборудования, консервировали устаревшие технологии, производили плохого качества и морально устаревшую продукцию, тормозили ход научно-технического прогресса и на корню душили все реформы предпринимательства и частной инициативы. В этот большой структурный кризис с ярко выраженными диспропорциями - гипертрофированным развитием добывающих и металлообрабатывающих отраслей и недоразвитостью отраслей обрабатывающих, собственно создающих предметы потребления, завел нас наш главный творец пропорциональности - Госплан с его "законом планомерного и пропорционального развития" и планированием экономической жизни по пятилеткам, заранее выстраивавшим тот жесткий корсет, который неизменно отторгал всякие новшества и всякую инициативу.
Заведенная у нас система перераспределения - изъятие главной части прибыли предприятий в бюджет в целях централизованного распоряжения ею - позволила осуществить "изобилие" убыточных великих и малых строек, породив дефицит средств для модернизации и поддержания системы в рабочем состоянии. В результате социалистическая промышленность оказалась не в состоянии прокормить собственное население, то есть поставила нас в классическую ситуацию слаборазвитой страны, в которой из-за неразвитости экономической инфраструктуры выживают не все, а только часть населения. И это - несмотря на богатейшие природные ресурсы, многообразие климатических условий и необъятность территории.
Наш структурный кризис столь глубок, наше технологическое отставание столь велико, наши станки, оборудование и технологические процессы столь стары, что потребуются громадные материальные и духовные усилия для того, чтобы выбраться из этой ямы. Но непременным условием начинающейся в стране структурной перестройки является ликвидация пятилетних планов.
13-й пятилетки быть не должно! Это - первое условие перехода к рыночной экономике со здоровыми ценами и целительной конкуренцией. Пока Госплан и Совмин считают, что 1990 год "должен будет подготовить материально-технические и законодательно-экономические предпосылки для поступательного развития народного хозяйства в следующей пятилетке", из большого структурного кризиса нам не выбраться.
Одна из причин переживаемого нами сегодня "малого", конъюнктурного кризиса - выбранная правительством стратегия перестройки: правительство так и не приняло предложенной ему для обсуждения альтернативы "план" или "рынок", а безуспешно пыталось "прививать" элементы рыночных отношений к государственному планированию.
В чем же, спрашивается, перестроенная новизна? - В новой цели, которая формулируется как "планомерное регулирование рынка". Речь, по-видимому, идет о чем-то очень экзотичном, ибо что такое "планомерное регулирование рынка", экономическая наука, как мне кажется, до сих пор не знала.
Экономический кризис, возникший в результате попытки "планомерного" перехода к рыночным отношениям через изменение слова "план" на слово "госзаказ", обязательный к выполнению, но чуть заниженный по отношению к стопроцентному плану, мы уже получили. Теперь было предложено госзаказ оставить как он был (с выделенными под него лимитами на сырье и материалы и централизованно установленными ценами), а на остальную продукцию (сверхплановую) разрешить самим устанавливать договорные цены. Давайте будем реалистами. Если предприятия будут обязаны 80 процентов своей продукции реализовать по дешевым - государственным, а двадцать - по свободно-высоким монопольно-договорным ценам, (а при отсутствии конкуренции вариант свободных низких цен по крайней мере на ближайшую пятилетку исключен), нетрудно представить себе сценарий событий.
Результаты политики "двойных цен" мы уже смогли наблюдать. Государственным предприятиям оказалось чрезвычайно выгодно объявлять цеха, выпускающие потребительские товары, "кооперативными", и, пользуясь монопольным положением, в три-пять, а то в десять раз повышать цены на ту продукцию, которую они должны были продавать по государственным ценам (эффект "кооперативного сервелата").
Думается, что тоже самое произойдет при готовящейся теперь двойной бухгалтерии цен. Поскольку объем реализуемой в свободной продаже продукции будет искусственно сдержан госзаказом, эти цены будут непомерно выше тех, которые установились бы на рынке в случае, если бы не 10-20, а все 100 процентов продукции реализовалось бы по свободным рыночным ценам.
Есть большая вероятность того, что поэтапный, "планируемый" переход к рыночному ценообразованию обернется для потребителей быстротекущей реформой по взвинчиванию цен, еще большим обострением дефицита и расширением теневой экономики. При этом сырьевые отрасли, которым государство намерено пока что устанавливать прежние "заниженные" цены, а затем планомерно и методично их повышать, могут "лопнуть" от несправедливости, заключенной в том, что отраслям, работающим непосредственно на потребительский рынок, будет позволено самим определять цены на сверхплановую продукцию. Есть большая вероятность, что по психологическим причинам такая реформа не пройдет.
Что стоит на пути? Идеология. Наше самое больное и самое уязвимое место. Во всех своих интервью Л. Абалкин, призванный лечить нашу экономику, не устает повторять: "Стратегический замысел реформы остается неизменным. Она - составное звено перестройки, решающее условие обновления социализма". Казалось бы, ну что нам за разница - как назвать наше новое перестроечное общество? Оказывается, разница есть. Ибо установка на "обновленный социализм" влечет за собой паллиативность законодательных актов, неработоспособность предложенных мер и двусмысленность самих позиций. Сказав кооперации - да, следовало все сказать до конца: поставить вопрос о частной кооперативной собственности, о свободных рыночных ценах, без которых никакой кооперации не будет, о льготном налогообложении для нарождающегося нового сектора в экономике, и, наконец, защитить и кооперативы-перекупщики, объяснив депутатам их функцию, - закрыть дыры в снабжении и хоть как-то балансировать спрос и предложение. Всего этого сказано не было. В результате чего и стало возможным вынесение на голосование вопроса о закрытии части кооперативов и государственном контроле над их ценами.
Другой пример - в вопросе о собственности. Казалось бы, что может быть проще - признать право на частную собственность на средства производства - и гора с плеч. Ан нет. В условиях социализма должно существовать "многообразие форм социалистической общественной собственности и собственности граждан". "У нас пять-шесть различных форм собственности". Теперь нам предстоит сделать "новый принципиальный шаг": "Признание возможности существования нескольких собственников у одного и того же объекта. Речь идет о том, что имущество может принадлежать одному или одновременно нескольким собственникам. В частности, это касается таких объектов, как земля, природные ресурсы, которые могут быть одновременно как общесоюзной, так и республиканской собственностью. Здесь просматривается формирование такого нового феномена, как союзно-республиканская собственность". "Это ново, непривычно, но полностью отвечает реалиям нынешнего состояния общества",
Этакая греза о новом социалистическом завтра, в котором собственник республиканский отдает в аренду взятый им в аренду у собственника союзного кусок земли индивидуалу, который за определенный ему оброк, и еще небольшую взятку одному из двух, или сразу двум собственникам, распашет этот кусок, посеет на нем хлеб и законкурирует с хлебом государственным, потеснит хлеб канадский и решит, наконец, нашу злополучную продовольственную проблему!
Речь, фактически, идет о том, как сделать человека хозяином, не вернув ему собственность. ("Далеко не всегда для того, чтобы быть хозяином, надо быть собственником", - услышали мы с трибуны Верховного Совета). Или, другими словами, как вменить не являющемуся собственником гражданину "все бремя ответственности, которое лежит на подлинном хозяине".
Сознают ли сами участники этой грустной комедии с социалистическим прологом и социалистическим эпилогом подлинный смысл происходящего?
