ЭССЕ
Николай Шульгин
Новое русское самосознание
Национальный упадок начинается с утраты чувства национальной гордости. Время от времени Россию постигает эта напасть. И тогда даже смердяковские рассуждения "хорошо бы быть завоеванными" принимаются без особого напряжения.
Вот и эпоха гласности и перестройки вызвала всплеск подобных настроений. СССР начал восприниматься даже не как колосс на глиняных ногах, но как колоссальная куча хлама: не то ли это самоуничижение, что заставляло святого Франциска Ассизского спать в грязи? - Тем чище он представал перед Богом.
Сегодня мы склонны считать себя едва ли не хуже всех. Сегодня мы посыпаем голову пеплом. Но это - поверхностное состояние. В глубине души русские всегда были ориентированы на социальное лидерство. Русский народ принимает ключевую для своего времени идею целиком, пронизывает ею все сферы жизни, исчерпывает ее до конца. Затем он ее отбрасывает, сменяя новой. И вновь - ключевой и лидирующей. Здесь проявляется русская соборность - совместное принятие и смена модели социального поведения.
В эпоху позднего средневековья русский народ принял монархическую идею - ключевую и лидирующую в то время. И русское общество сверху донизу устроилось по монархическому принципу. Русская крепостная деревня была не рабовладельческой виллой, а микромонархией, с барином в роли царя.
Русскому народу совершенно чуждо рабское сознание. В своей глубине его душа сакральна. Он принимает лишь ту власть, которая предстает как идея русского социального лидерства. Но приняв сакрализованную идеей власть, он и относится к ней с оттенком сакральности. Не к лидерам, а к самому механизму прихода к власти. Если это монархия, то сакрализуется монархия. Если это демократия, то оттенок сакральности получит демократия. И тогда "выжить" ее из народа будет очень трудно. Он терпел внешнее насилие лишь той власти, которая была уже им внутренне принята как своя. Власти, переставшей быть своей, никакое насилие не помогало.
После того, как монархическая парадигма себя изжила и утратила сакральный ореол, русский народ принял социалистическую парадигму жизни. Она воспринималась как ключевая и лидирующая в то время. Она давала России возможность оставаться социальным лидером - по имевшимся критериям ("на буржуев смотрим свысока"...).
Неверно считать, что большевики навязали социализм России. Она желала - и не могла не желать - социализма. И она его получила.
К чему сейчас говорить, что это был "не тот" социализм? Это был тот социализм, который только и мог тогда быть в России. Его принятие облегчилось и тем, что он имел точки соприкосновения с предыдущей монархической парадигмой.
Но как когда-то монархическая модель, стала со временем непригодной и социалистическая парадигма. Она перестала обеспечивать не только русское социальное лидерство, но нормальную жизнь вообще. С необходимостью встает вопрос о ее замене.
ОБОГАЩАЙТЕСЬ!
В силу алгоритма русской соборности, она может сменяться лишь самой передовой моделью. А самой передовой является та коммерческо-экологическая парадигма жизни, которая утверждается сейчас на Западе. Это рыночная экономика на основе частной собственности с учетом экологических факторов... - т.е. это коммерция (предпринимательство) в рамках экологии: как природной, так и социальной. Социальная защищенность - аспект социальной экологии.
Современную западную модель можно именовать по-разному. Я использую слово "приватизм" для именования нынешнего строя на Западе, чтобы подчеркнуть примат частной инициативы. Это хорошо согласуется и с понятием приватизации, противоположным социализации.
Россия всегда много получала после того, как много теряла. Сами ее потери оборачивались приобретениями.
В соответствии с принимаемой моделью, Россия становилась великой страной. Она была великой монархической страной. Она была, пусть с известными оговорками, великой социалистической страной. Сегодня Россия - нация нищих. Западная модель сделает ее нацией миллионеров и миллиардеров. Русский предпринимательский успех - новая форма русского социального лидерства.
Но русский народ склонен к принятию лишь той социальной системы, которая предстает как высшая ценность. Совместим ли дух конкуренции, коммерции и тайная устремленность к Богу? - Да. Тебе неприятна атмосфера рынка? Ты жаждешь цельности и праведности? Пусть предприимчивость станет твоей аскезой. Пусть слом гордыни презрения к рынку станет твоим покаянием. Хочешь служить Богу, а не маммоне? Служи рогу, обогащаясь, но не сливаясь душой со своим богатством. "Блаженны нищие духом", - не те, в ком мало духа, а те, кто, даже имея богатство, не поглощаются им целиком, сохраняя внутреннюю дистанцию, - и в этом смысле подобны нищим.
Русский народ смог вытерпеть 70 лет советской власти. Вытерпит он и переход к рыночной экономике. А некоторая русофобская настроенность даже среди самих русских отражает широту русской души, не боящейся самой острой самокритики.
РУСОФОБЫ И РУСОФИЛЫ
Собственно, русофобия - не только ненависть к русским или страх перед ними. Это и чрезмерный страх за них - от неверия в их силы и способности к современной рыночно-компьютерной цивилизации. Русофобия - это ненависть к тем, кто выражает живые, а не мертвые русские силы. Это ненависть к России живой, ради любви к отжитой ее оболочке. Русофобия здесь совпадает с русофилией "старого закала".
Русофилы "старого закала" желают оградить русский народ от закаляющих ветров свободной конкуренции. Такая русофилия - это любовь к национальной слабости. Носители подобной русофилии - это стенающая и рыдающая похоронная команда России.
Любить Россию - не значит пребывать в состоянии горести и обороны, бездумного охранительства. Любовь к России - в воле к национальному наступлению, к победе по правилам игры.
Но русскую волю пагубно размагничивают новые идеологемы. Одна из главных - обвинение евреев в инициировании большевистского режима. Тем самым, русские предстают стадом баранов, гонимым в пропасть пастухами-инородцами. Эта русофобия наиболее опасна, ибо одета в ризы русофилии - и сама громче всех кричит о русофобии. В нее могут впасть и настоящие русские патриоты.
Была ли реальная альтернатива большевизму в 1917 году? Конечно была. Это ни белая диктатура, ни либеральная республика - это еще более жестокий большевизм! Большевизм Ленина и РСДРП(б) был лишь интеллигентским и цивилизованным оформлением большевизма "плебса". Не будь первого - победил бы второй, гораздо более страшный. Белое движение и либеральная республика были слишком слабы, чтобы выжить. Широко участвуя в большевистской революции, дав ей кадры интеллектуалов и организаторов, евреи спасли Россию от тотальной пугачевщины. Они придали большевизму наиболее гуманный вариант из вообще возможных в то время. Здесь сказалась и социальная антиутопия русского народа: он дал возможность продвигаться кадрам, наиболее полезным для него в этом катаклизме.
Евреи не были инициаторами большевистского катаклизма. Они лишь плыли по течению русской стихии, подчиняясь ее законам. Их поведение целиком управлялось господствующим состоянием русского духа. Если даже "нация предпринимателей и коммерсантов" вовлеклась в антибуржуазную революцию, то каковой должна была быть влекущая сила России! Русский народ вовлек евреев в революцию в своих, русских целях. И он эти цели реализовал, использовав евреев в роли социального амортизатора.
Вообще, в период социальных катаклизмов большой народ склонен решать свои задачи руками малого народа. Так больше шансов сохранить чистые руки.
Юдофобия особенно зримо проявляется в обществах тоталитарного типа. Она - от неприятия либеральной социальной модели, олицетворяемой фигурой предприимчивого и либерального, страстно отстаивающего свободу личности и права человека еврея. Юдофобия - это "либерофобия". Для тоталитарного сознания еврей - воплощение ненавистной Свободы. Чем больше страна пронизана духом личной свободы, тем меньше в ней юдофобии - и наоборот. А нация, неспособная стать предприимчивой и свободной, обречена.
Юдофобия и стенающая лжерусофилия - две стороны единой воли к национальной смерти русского народа, его национальному самоубийству.
Бывают нации "эмпирическо-этнографические", бывают - метафизические и сакральные. История вторых - это земное выражение мистерии, недоступной поверхностному взору. К ним относятся русские и евреи. С высшей точки зрения, это одна и та же нация, но в разных духовно-исторических пространствах. Отсюда - и взаимное тяготение, и отталкивание, и неизбежное единение в перспективе.
АРГОНАВТЫ АДА
Еще один тезис - о преступном и ошибочном 70-летнем коммунистическом режиме. Если преступный и ошибочный режим смог утвердиться в
России на 70 лет, да еще и в условиях "враждебного окружения", то ответственность за него - на русском народе. Значит, режим отражал преступную и ошибочную совокупную волю русской нации, суммарный вектор ее устремлений. Нация, способная на преступные ошибки таких масштабов, потенциально опасна для человечества.
Но в этом тезисе истины не больше, чем в модном накануне 1917 года тезисе о преступном и ошибочном режиме 300-летней монархии Романовых. В рамках коммунистического режима допускались ошибки и творились преступления, но сам по себе он не был ни ошибочным, ни преступным.
Данный режим был необходим для национального выживания и быстрого перехода к индустриальному обществу в то время, когда в мире господствовал имперский принцип завоевания. После того, как в мире имперский принцип умер, быстро стал терять смысл и коммунистический режим в России. Но в свое время он имел право на жизнь. Не все было плохо, но все имело свою плохую, даже очень плохую сторону.
ГУЛАГ - абсолютное зло. Но испытать, что есть абсолютное зло, в каком-то смысле человечеству необходимо. Это нужно пережить, чтобы его изжить. Русские стали аргонавтами зла. Они освоили новое экзистенциальное пространство - ГУЛАГа и Колымы. Они пришли, осмотрелись и - ушли оттуда навсегда. Вместе с ними оттуда ушло все человечество. Такую же экзистенциальную миссию осуществили евреи в нацистской Германии. Приняв на себя главное зло человечества, русские и евреи стали его талисманом счастья.
За 10-20 лет коммунистический режим сконцентрировал все то зло индустриализации, которое разбавлялось столетиями в Западной Европе. Конечно, развиваться можно было и с меньшими потерями. Но как конкретно, не будь коммунистического режима в России, проявлялся бы в мире имперский принцип?
Процветающая Россия - опасность для статуса других сильных держав. Вполне был возможен англо-германский союз при нейтралитете Франции и вторая русско-германская война - где Россия была бы уже без союзников. Русская Средняя Азия бушевала бы, наверное, не меньше, чем Британская Индия. В общем, при отсутствии коммунистического режима Россию мог ждать не столько безоблачный прогресс, сколько блок агрессивных опасливых соседей. Внутринациональные раздоры, включенность в мировую экономику повлекли бы те же кризис и стагнацию, какие были в 30-х годах на Западе.
В новой войне Россию могла ожидать судьба Франции 1940 г. с последующим тотальным национальным геноцидом, подобным тому, что постиг евреев в нацистской Германии. Из огня советской системы мы могли попасть в полымя вообще бог знает чего. Так что неведомо - "погубил" ли коммунистический режим Россию, или спас ее для будущего, в которое она еще явится во всем величии и красоте.
Неправомерны также обвинения в геноциде русского народа. Из чего следует, что, тотально истребив все умное, живое и честное, система превратила русских в бесперспективную нацию.
Это обвинение смешивает окультуренность и талантливость. Русская интеллигенция - это таланты окультуренные и проявленные. Русский "плебс" - таланты неокультуренные и потенциальные. Когда старая интеллигенция была вытеснена из социальной жизни, общий уровень талантливости русской нации не снизился. Но снизился - и подчас резко - общий уровень окультуренности. Именно в этом, а не в "истреблении генофонда", вина лидеров коммунистического режима. Но степень окультуренности восстанавливается быстро - за 1-2 поколения. А широкое влечение евреев в культурную жизнь России после революции значительно уменьшило и эту потерю. Здесь вторая, после гуманизации большевизма, заслуга евреев перед русским народом. Ни один другой народ в мире не сделал для русской нации так много полезного.
