ПЕРЕСТРОЙКЕ ПЯТЬ ЛЕТ
Леонид Артюшенко
"Иду на дело"
Еще протопоп Аввакум сказал: "Выпросил у Бога светлую Россию Сатана..." А раз уж Бог сам Сатане уступил, какой смысл возмущаться? - Так и живем: меняются пророки и генсеки, а все-то еще Россия - "страна дураков", и начни в ней благое какое дело, так непременно ж завтра оно злом обернется. А народ? А народ как был, так и остался дремучим, наивным, голодным и вечно пьяным.
Говорят, будто в Китае есть такое пожелание лихому человеку: "Чтобы ты жил во время перемен!" Видно, довели мы своих соседей-китайцев, и это они нам на всю нашу жизнь перемен наслали. За примером далеко не пойду - на пять лет тому назад.
1985-й год: страну взбудоражил Указ - "сухой закон". То-то благо! Уж не могли нарадоваться жены своим трезвым мужьям, а начальники - трезвым рабочим... Но уже к Новому году - вина не купить, зарплата задержана, чудовищные очереди у последних винных магазинов; спекуляция "жидкой валютой" захлестнула таксопарки, волна наркомании, а весной уже шли под бульдозер гектары виноградников, фруктовые сады...
Ладно - зато в милосердии себя покажем! И пока советский человек, очумев, пытался найти логику в происходящем, где-то "наверху" уже все решили и к объявленной амнистии освобождали в организованном порядке заключенных, чтобы закрывали колонии, докладывая: с милосердием все в порядке!.. А потом новый потоп - пошла волна кооперации...
Да простит меня читатель, но не дает покоя вот какая мысль: плохо вообще все то, что как-нибудь называется. Ну почему непременно "перестройка", "ускорение", "продовольственная программа"?.. Пусть бы это было так, без названия. Просто было - и все. Но нет: мы ведь первые, и наши планы наперед должен знать весь мир! Наша страна - первооткрыватель терминов для всего человечества. Что касается автора. так он вообще до определенного времени не понимал, что такое социалистическая экономика, хотя и догадывался, что именно она-то, горемыка, и должна "быть экономной".
Итак, разрешили эту самую кооперацию. Люди, отважившиеся в нашей стране на коллективное предпринимательство, вызывают у меня даже не уважение, - преклонение. Они не предприниматели, они скорее естествоиспытатели - сродни охотникам на акул. Со стороны же властей это скорее охота акул на охотников.
- Можно?.. - Можно! - Ура, тогда мы... - А вот этого как раз и нельзя!
- Странно, ведь нигде об этом не сказано. - Да вот вам и говорят!
- Хорошо, тогда мы вот так! - И так тоже нельзя! - Да почему?! Потому!..
ИГРЫ НА ИСТОЩЕНИЕ ЗРИТЕЛЯ
Я попрошу уважаемого читателя отвлечься немного и представить себе плотно закупоренный кипящий сосуд, на котором красными буквами написано: "Не вскрывать! Взорвется!". Это наша внутренняя политика. А надпись - не что иное, как призыв к "консолидации сил". С позволения читателя, я такую консолидацию назвал бы крайне странной. Она напоминает шахматную игру вслепую, где никто в конечном итоге не проигрывает. Такая вот "консолидированная" власть впервые за всю историю человечества родила политические парадоксы: консервативности радикальных перемен и мгновенности (читай - радикальности) консервативных поправок к радикальным законам. Две крайности: консервативный радикализм и радикальный консерватизм, и оба - одно и то же! Не в этом ли первопричина всех зол?
Тем временем шахматная партия продолжается: игра рассчитана надолго. Игроки не спешат побеждать - у власти можно оставаться сколь угодно много. Академик Е. М. Примаков, кандидат в члены Политбюро, председатель Совета Союза Верховного Совета СССР не так давно побывал в США. И, как сообщила радиостанция "Свобода", тов. Примаков на вопрос о том, много ли времени у ЦК КПСС для проведения радикальных реформ в экономике, ответил коротко и емко: "Вечность".
Все-все - о политике ни слова! Нарисуем характерный портрет нашего современника. Его дед был коллективизирован, репрессирован, пропал без вести, отвоевал-вернулся-спился: в общем, редкий современник похвастается живым предком во втором колене. Отец нашего героя - колхозник или заводской работяга с черными руками, угробленный алкоголем, работой и начальником, если только вовремя не уехал на Север или большую стройку. Если прямой предок жив, он в городе имеет "хрущевку", а в деревне так называемый пятистенок и шестьсот рублей на сберкнижке. Бывает и получше, но для этого надо вовремя "подсуетиться" или на трех работах отгорбить.
Переходим к главному герою. Все его дороги ведут прочь из дома. Он уехал на БАМ, на КАТЭК - к черту на рога, прочь от родителей, в другой город или из деревни, где не то что работать - жить невозможно, уехал в чистую жизнь, где есть веселые люди, праздники, субботы и воскресенья. Лет до сорока он ждал квартиру, вместе со своей героиней снимая угол. В лучшем случае - жили в семейке, коммуналке, где наш герой либо успел уже спиться, либо вступил в партию.
Да, согласен, есть отчаянные парни, которые делают блестящую карьеру, ходят со значками, изображающими госатрибутику, и обязательно - в галстуках. Но не это характерный портрет нашего современника. Так и наш герой привычно тянул лямку, не ожидая от жизни приятных сюрпризов, когда вдруг - на! - грянула перестройка. Сначала он не очень-то поддавался. Ему, собственно, нет дела до политики. Ему бы пожить нормальной жизнью, отдаленным подобием которой живут - он видел - некоторые люди.
А ему вдруг: жилье к двухтысячному году! - это ж и самому можно успеть! Кооперативы поразрешали, шабашки - это ж ему можно заработать! Здорово! Все, что нельзя, - можно!..
Прошло два-три года и оказалось: все, что нельзя, - нельзя. Герой впал в состояние каждодневной досады, сменяемой ностальгией по жизни, которой не было, нет и не будет.
АБСУРДНЫЙ ФИНАЛ
Знают ли игроки в "вечные шахматы", что есть состояние абсурда? Еще великий Достоевский показал нам человека без веры - самоубийцу. Правда, тот был одержим идеей, а наш герой - нет. Его держат на земле инстинкт самосохранения да нелюдское, истинно русское терпение, так и не выкорчеванное в прошлых поколениях. Новейшее состояние абсурда - это полное неверие во что бы то ни было и кому бы то ни было. Это жизнь одним днем - сегодня, это осознание ненужности всего происходящего и своей жизни, это изоляция от ТВ, радио, газет - маразма, который нет сил уже слушать и знать. Это одиночество, еще и еще раз одиночество...
Врут газеты, находя самые невероятные причины катастрофически возрастающей преступности! Вы ищете не то и не там. Есть ли преступление в том, что человек хочет относительно хорошо жить? Какое же тут преступление - вырвать деньги, маленький кусочек скудного благополучия у разваливающегося государства?
Мне кажется, я готов понять и одобрить любое деяние, называемое преступлением, если только оно направлено на изъятие ценностей у государства. Как государство относится к людям, так и человек к нему. Принцип один: неизвестно, что будет завтра, - плевать на все! И не знаю, как мой читатель, но если мне, автору, его друзья предложат идти "на дело", - не знаю, смогу ли я отказаться.
Да, я не пойду грабить простого работягу - что с него взять? Я буду. по крайней мере, сперва порядочным грабителем, обирая только госсистему, что и делают многие вокруг, - а с особым рвением тех, кто представляет органы этой системы. Если честно, мне давно по душе рэкет, но не по мелочам - кооперативы трясти, а - крупномасштабный, оплетающий щупальцами все, что дает деньги. И лучше не в пределах одного города...
Да простит мне читатель, не понимаю я политиков. Не понимаю радикальных "прорабов" - что они там перестраивают пять лет? Не понимаю и новых русофилов, с их лозунгом "Спасем Державу - спасем культуру и народ!"
Не надо "спасать" народ: ему мешать не надо. Тогда и народ будет цел, и культуру он возродит из повального пепелища, а уж когда будут народ и культура - Держава будет! Та самая, - с большой буквы. А та держава, которую кто-то хочет спасать, кто-то перестраивать, - так и не разобрался - мне ни к чему: в ней нет ничего моего, ничего мне родного. Она - чужая. Поэтому арестуйте меня сегодня, пока я еще хороший и тихий. Завтра я за себя уже не ответчик... Завтра - будет поздно...
г. Норильск
