МИР МИРОВ
Анатолий Чигрин
Россия - это не политическая партия
Наше центральное правительство не устраивает уже никого. Не состоят в числе его поклонниках и большинство республиканских парламентов и правительств. Но выразилось это недовольство пока не в том, чтобы согласованными усилиями республик повлиять на центральный парламент и через него сменить правительство, а в "параде суверенитетов". Тем самым, общедемократический порыв был благополучно канализирован в русле национализма.
Ситуация эта и устремления ее порождающие в значительной своей части иррациональны и иными быть пока не могут. Все, похоже, уверены, что чем большую власть сосредоточат они в своих руках, тем богаче будут жить. (Впрочем, в отношении непосредственных носителей власти, принимавших декларации, это, вероятно, верно.)
Нормальный рынок давал бы беспристрастную оценку каждому шагу как центрального, так и республиканских правительств. Принял республиканский парламент закон, чреватый политической нестабильностью - биржа отреагировала падением акций республиканских предприятий, банки - ссудного процента, бизнес - сокращением капиталовложений. В результате - рост потребительских цен и безработицы. Тогда каждый избиратель мог бы точно подсчитать, во сколько ему влетит смелость и радикальность его политиков. Но нормального рынка у нас нет, и при таком развитии событий, не скоро еще будет.
ВСЯ ВЛАСТЬ - СЕЛЬСОВЕТАМ!
Дурную моду на суверенитеты нередко оправдывают демократичностью принципа делегирования полномочий снизу вверх. Однако, если быть последовательными, этот принцип следует применять не только в отношениях Союз-республики. Сельсоветы в таком случае должны делегировать полномочия районам, районы и города - областям, области и автономии - республикам, а уж из того, что останется республикам, те, может быть, соблаговолят чего-нибудь делегировать и Союзу. И заранее можно сказать, что делегировать при таком раскладе будет нечего: большая часть полномочий, которые не поделят республики с Союзом, оставят у себя... сельсоветы.
Естественным было, если бы наивысший приоритет в этом случае имели законы сельсоветов и городских районов, а союзные исполнялись бы лишь при соответствии первым!
Автономии, области и города уже продемонстрировали, что пример республик усвоен неплохо: их борьба за собственный суверенитет все больше ослабляет идею и суть суверенитета республиканского, а игнорирование ими союзного и республиканского законодательства крушит и без того жалкие остатки правового режима в государстве.
Если же всерьез говорить о представительстве интересов и делегировании полномочий снизу вверх, то надо признать, что союзный парламент избран прямым голосованием всех народов Союза и, стало быть, получил полномочия непосредственно от избирателей: с самого низа - на самый верх. И никакие республики ни добавить к этим полномочиям, ни убавить ничего не могут.
Нам жизненно необходимо определиться в том, что у нас государственно: Союз или республики? Если мы выберем государственность республик, то не обойтись без создания пятнадцати национальных государств со всеми их атрибутами: армиями, государственными границами, гражданством, валютами. После этого придется начинать поистине грандиозную работу по созданию договорных основ будущего свободного союза, по созданию необходимого климата доверия в межгосударственных отношениях, - вроде той, которой уже более сорока лет, и далеко не с нуля, занята Западная Европа.
Если все-таки государством будет Союз, то самое большее, о чем может идти речь, - это право республик на самоопределение, т.е. право выхода из состава Союза, если народ республики не устраивают те условия, за которые выступает большинство населения всей страны. Если же республика не намерена выходить из Союза, она обязана соблюдать общий для всех закон.
Словосочетание "суверенитет в рамках Союза" имеет примерно столько же смысла, сколько "обезжиренный жир". Это бессмыслица, относиться всерьез к которой могут только в такой политически и экономически безграмотной стране, как наш Союз.
ВТОРАЯ ПРИЧИНА В МОСКВЕ
Но глупее всего, кажется, выглядит борьба за суверенитет России. Суверенитет кого и от кого? От союзного парламента и правительства? Русское население составляет более половины населения Союза. И союзное и российское правительство состоят в равной мере из русских. И в союзном, и в российском парламенте большинство составляют русские депутаты. Следовательно, - русские в российском парламенте и правительстве защищают "народ в РСФСР" от русских же в Союзном парламенте и правительстве?
России нет нужды бороться с ассимиляцией - она сама ассимилирует окружающие культуры. Представительства русских депутатов в союзном парламенте и подавляющего большинства русских в союзном правительстве вполне достаточно, чтобы защитить интересы России от всех остальных республик вместе взятых. Российские же органы власти необходимы только потому, что некоторые функции управления переданы союзным республикам, и держать соответствующие подразделения в союзных органах ради одной РСФСР нет смысла.
Если говорить о народе, а не представлявших его политиках, у России никогда не было интересов, отличных от интересов Союза, равно как и у Союза не было интересов, отличных от интересов России. Другое дело, что каждый правитель эти интересы понимал по-своему.
Россия была, есть и будет (если, конечно, будет Союз) основой и олицетворением Союза. Союз - это прежде всего Россия, без России Союза нет. С этим всегда были связаны определенные выгоды. До сих пор многие союзные ведомства были по существу ведомствами российскими. Центральное министерство культуры, например, было в общем-то ведомством по русской культуре, в силу роли и значения русских культуры и языка для культуры Союза. Преимущественно русской была и остается союзная академия наук. Русская культура и наука значительно выиграли от того, что практически ассимилировали интеллектуальный потенциал народов СССР. Выиграли от этого и республики. И даже КПСС, чуждая по сути своей любым национальным идеям, оставалась организацией, управляемой преимущественно русскими и, в какой то мере, в интересах русских (правда, очень немногих).
Глупо, конечно, говорить о национальных интересах и выгодах в отношении старой доброй административной системы. Для представительства чьих-либо интересов и выгод она в принципе не предназначалась и служить не могла. Но еще глупей идентифицировать идею Союза с административной системой, на том основании, что нынешнее союзное правительство остается одним из главных ее бастионов. Нельзя же ради сиюминутных политических надобностей жертвовать государством - плодом многовековой работы Истории и всеми выгодами, которые сулит единое правовое и экономическое пространство, высокая концентрация производства в условиях рыночной экономики!
Коренной материальный интерес России, как впрочем и союзных республик, состоит в сохранении Союза в нынешнем его составе и сохранения союзной собственности на основные отраслевые комплексы в области высоких технологий, при передаче в собственность республикам, областям, районам имущества местного значения. Собственно, важно сохранить отрасли едиными, в чьей собственности - дело десятое. Просто трудно к этому случаю подобрать более подходящего в наших условиях собственника, чем Союз.
Что даcт России республиканский суверенитет? Только то, что в переговорах по новому союзному договору голос ее будет весить столько же, сколько голос Молдовы или Азербайджана. И если Азербайджан объединится по какому-нибудь вопросу с Молдовой против России, вопрос будет решен в их пользу.
Между тем, если подходить к вопросу действительно демократически, т.е. решать все вопросы в интересах большинства населения, нужно сказать, что Союз - это прежде всего Россия. И слово ее во всех вопросах должно быть решающим (под Россией в данном случае я понимаю русский народ, а не российский парламент!). Именно такое положение создает нынешняя политическая структура управления Союзом, построенная в основном по схеме пропорционального представительства. Но эта-то система, похоже, и не устраивает российских депутатов, потому что повышает значение союзного парламента и ограничивает сферу их компетенции.
Между российским и союзным парламентами противоречие не национальное, а политическое. Сущность его в том, что в составе союзного съезда 750 функционеров от общественных организаций, а в составе российского их нет, да в том, что в союзном председатель - "правее" центра, а в российском - "левее". Но для разрешения этих противоречий, временных и конъюнктурных по природе своей, совсем не обязательно разваливать государство, выгодное прежде всего русскому народу. Нужно глядеть немного дальше революционного передела скудного союзного пирога.
В действительности, для преодоления политического кризиса (противоречия будут, вероятно, всегда) скорее всего необходимо и достаточно демократизации союзного закона о выборах, и перевыборов на основе нового закона. Да еще - четкое разраничение сфер компетенции союзных и республиканских органов власти. Объявлять ради этого "суверенитет" и подрывать основы власти, без которых не обойтись в случае успеха нынешнего руководства России и ему самому, все равно, что ампутировать руку по поводу занозы в пальце.
Между парламентами идет, похоже, вульгарная склока за то, кто важнее, кто правее и кто кому будет указывать. И еще - право говорить от лица русского народа. Но будь моя воля, я бы отказал в этом праве как раз тому, кто более других на нем настаивает.
Будем честны хотя бы сами перед собой. Большевизм и административная система возникли и утвердились в Союзе прежде всего благодаря поддержке или попустительству русского народа. Мы все, вслед за отцами и дедами, еще недавно гордились "завоеваниями социализма", хором клеймили "отщепенцев" и неплохо устраивали свои делишки в этой самой "административной системе", некоторые, я бы сказал, даже талантливо. И не хуже многих других шел в строю и был далеко не последним в истеблишменте "узурпаторов" лидер нынешних борцов за освобождение России от ига СССР Борис Ельцин.
Сегодняшняя политическая ситуация чем-то напоминает семнадцатый год. С одной стороны, - народ, только вылупившийся из скорлупы авторитарного режима, измотанный экономическими неурядицами и не имеющий никакого опыта демократического управления страной. С другой - беззастенчивый популизм политиков, не отрешившихся еще от утопических традиций социально-экономического прожектерства и не стесняющихся обещать семь верст до небес, потому что политически не очень искушенная публика рада поверить хоть во что-нибудь. И как здесь не вспомнить призыв Александра Солженицына: "Надо оказаться предусмотрительней наших незадачливых дедов - отцов семнадцатого года, не повторить хаос исторического февраля, не оказаться снова игрушкой заманных лозунгов и захлебчивых ораторов, не отдаться еще раз добровольно на посрамление".
