"Уважаемая редакция..."
НАШ МИЛЛИОН Аркадий Черкасов, г. Москва
ВЛАСТЬ НУЖДАЕТСЯ В ИДЕАЛЕ Павел Солянко, г. Львов
МЫСЛЬ, В КОТОРОЙ МЫ ЖИВЕМ Валерий Багинский, г. Киев
ВОССТАНОВЛЕНИЕ БУЛГАРИИ Мидхат Ижбулатов, Республика Татарстан
ТРУДНЕЕ ВСЕГО БУДЕТ РУССКИМ Иван Постников, г. Киев
ПОГОВОРИМ НАЧИСТОТУ Константин Фатеев, г. Тула
ТАК ЖИТЬ - МОЖНО! Борис Иоселевич, г. Львов
НАШ МИЛЛИОН
Ей-Богу, я две недели сдерживался. Не лезь, не лезь, рак-с-клешней, вас там пятьдесят тысяч у Белого Дома было в эту страшную мокрую ночь, и вся московская пишущая братия - все честные, конечно, журналисты. А потом, говорят, нашелся еще аж миллион героев-защитников, и у каждого - переживания... И все заснято, описано лучшими перьями, воспето в стихах, и песни еще сложат - там ведь были все таланты земли русской. А ты лезешь с собаками; еще обидятся за аналогии. Ведь собакой ругаются, собаками людей травят.
А я с самого начала хотел написать о собаках - запали в душу. Хотел - наутро же, 21-го, когда, пошатываясь от бессонной ночи и многочасового пронизывающего страха (да, страха), насквозь мокрый, добирался к себе в Ясенево отсыпаться к следующей ночи. В ушах все еще звенели те ночные выстрелы, которыми убивали моих безымянных тогда товарищей; генерал Калинин уже объявил нас на весь мир погромщиками и алкоголиками, а на платформах метро ждали встречного поезда скучные серые люди, ехали на свою работу. Нас, смененных утренним пополнением баррикадников, сначала был полный вагон, потом пол-вагона, потом не больше маленькой тележки. В Ясеневе, похоже, вышел я один. И побрел домой против потока спешащих на работу мирных обывателей (нет, все-таки Там нас было не больше пятидесяти тысяч). А дома ждала моя приветливая и ничего-то не понимающая собака Чипа. Машет хвостом: выведи да выведи погулять, имею такое собачье право.
Вот тут и захотелось написать - про Чипу и вообще про жизнь собачью. Вспомнилось, как однажды Марк Захаров перед многомиллионной телеаудиторией грустно на свою собаку пожаловался. Да то Марк Захаров, а то я. Да и писать-то некуда (еще было утро 21 августа, напоминаю), вся родная пресса в подполье. Не писать нужно, а сухари сушить, а еще лучше - спать, пока дают.
Проснулся к вечеру - Победа! У Белого Дома ночь хоть опять мокрая, но веселая, с раздачей арбузов и песнями. А потом - миллион героев, и все обрели имена. В ту-то ночь, предыдущую, страшную-то - не очень между собой знакомились. Убьют - не убьют, а фамилию не скажу: "Что в имени тебе моем?" Во всяком случае, так было на нашей, самой крайней от Пресни баррикаде, у гостиницы "Мир", где мы еще российский танк охраняли - тот, единственный, что был с боекомплектом, танкисты спали, а нам нельзя было никого к нему подпускать, и отойти нельзя никуда. (На случай, если "однополчане" прочтут, представлюсь: я тот самый бородач, четвертый с начала цепи (от баррикады), который весь вечер брюзжал своему приятелю - пятому с краю, этапному классическому интеллигенту в очках - что, мол, хочет чай пить у себя на кухне у телевизора, а в час ночи таки отпросился позвонить на Садовое кольцо, попал в самую заваруху с танками (БМП), вернулся ободранный и пришибленный - вот это я и есть.)
Так вот, о собаках. Раздумал я было о них - и вообще обо всем этом - писать: есть лучше. А сейчас все-таки пишу. И вот почему.
Сегодня ночью (с субботы на воскресенье, 8 сентября), часа в два, произошло Событие: впервые-впервые в прямой эфир, хоть и ночной, на радио России пустили нашу заступницу - говорю без всякой иронии - Валерию Ильиничну Новодворскую. Уважаю ее безмерно. Вот чисто русский тип: истово-неистовая мученица за веру, вроде протопопа Аввакума (который вообще-то по "пятому пункту" был мордвин, но русее его нет в нашей истории). Уважаю - но почти ни в чем с ней не согласен. Восстание, говорит, нужно народное и гражданская война, только так мы отделаемся от тоталитаризма. Очень мне она напомнила когда-то знакомых, заграничных маоистов, которые все бредили восстанием уже вооруженного американского народа (и еще более вооруженного швейцарского) против буржуазии, за землю, за волю, за лучшую долю. А советских и просоветских своих коммунистов считали соглашателями и социал-предателями: мало им было в них революционности - совсем как Валерия Ильинична в "Дем.России")... Но сейчас не об этом.
А о том, что повторила В.И. почти дословно слова своего полного антипода, совсем нерусского человека (по национальности юриста) В.В. Жириновского: мало, дескать, людей было у Белого Дома, каких-то пятьдесят тысяч из московских девяти миллионов - узок-де их круг и страшно далеки они от народа, который "сидел по домам и одобрял действия властей" (по Жириновскому) или "ехал себе на работу, вместо того, чтобы начать подлинно народное восстание" (В.И.Новодворская; и я сам это видел и был огорчен).
Нас у Белого Дома был миллион. Даже несколько. Потому что мы, Пятьдесят Тысяч, представляли эти миллионы. Мы были за них, мы были от них, и никто не посмеет нас разделить, нашептать нам (и им), что мы их-де презираем, мы их-де не любим, и у нас с ними-де разные цели и интересы. Нет, я знаю точно, что лично я представлял добрую сотню людей - своих отсутствовавших соотечественников (кто в отпуске, кто в командировке, кто в башне из слоновой кости, кто в мелких заботах, которые ему по недомыслию казались крупными, кто в запарке, а кто - так и в запое) - друзей, соседей, коллег, родственников, свою семью - от маленькой дочки до старенькой тещи - и свою собаку Чипу, которую люблю и даже уважаю, хотя уж она-то точно (впрочем, не только она) и не знала, не понимала, где и зачем я ее в эту ночь - представлял. А если бы знала и умела говорить, сказала бы: не ходи, делать тебе, что ли, нечего, давай лучше покушаем овсяной каши и пойдем погуляем - ты постоишь часок в очереди к киоску за разбавленным пивом в свою банку (кружек нет, не забудь), а я пообщаюсь на захламленном пустыре с другими собаками, пока их хозяева в пивной очереди месят ногами глину и разговаривают про спартаковское динамо.
А потом ты будешь сидеть за жидким пивом у телевизора - не все же "Лебединое озеро", будет и "Песня-91", и каждый день будут петь Зыкина и другие исполнители хороших советских песен ("Там, за поворотом - там там-тарам, там-тарам" или "Все, что мы доверяем мечтам, означает тарурам"). Мама, может, достанет и сварит курицу (хунта ведь обещала и рублей больше напечатать, и цены снизить), мне достанутся положенные косточки. Я наемся, буду лежать на половике и думать о своем собачьем счастье, а ты - о своем: ведь скоро выходные, играет пахтакорское торпедо, выбросят сероватой колбасы, а кто умеет жить - тот и водянистого пива себе достанет, и геркулеса для своей собаки, вместо овсянки-то надоевшей.
А ты - под дождь и под танки. Делать нечего, что ли?
Если бы они умели рассуждать, так сказали бы людям почти все московские собаки. И не только собаки. "Делать им больше нечего, что ли?" - сказал своей спутнице небольшой самец совчеловека на платформе метро "Баррикадная", брезгливо отстраняясь от толпы людей, несущихся по отчаянному призыву Станкевича выручать Белый Дом. Часом раньше, еще в Ясеневе, ко мне тоже подскочили два возбужденных лимитчика: "Браток, выручай! Где тут у вас водки достать? Братан в гости приехал, войди в положение!" (Я их, естественно, послал к... Жириновскому. Не поняли и обиделись).
Собаки говорить не умеют. Удовольствия даже от футбола и конкурса "Песня-91" получать не могут (у них еще более простые потребности и радости), и в большинстве о перевороте даже и не знали. Из полумиллиона московских собак в ночь с 20 на 21 августа на баррикадах я видел только двух - бультерьера и красавицу колли. Да и тех брать не стоило - промокли, бедные, и вряд ли понимали, за что борются.
Все равно мы их любим, меньших наших братьев.
И то свободное, изобильное общество, за которое мы шли под дождь и танки (а свободная Россия в современном мире просто не может не быть изобильной - говорю это вам как экономико-географ, повидавший не только одну шестую часть этого большого мира) - это общество принесет более счастливую жизнь не только людям, но и собакам. И тебе, моя Чипа. Тебе уже восемь лет, и ты наверняка на своем собачьем веку успела заметить, как из года в год мрачнел твой хозяин и его двуногие сородичи, а многие постепенно просто остервенели от безысходности (ты, конечно, не понимала - почему). Месяц назад одна соседка, из которой за три поколения генетически вытравили понимание того, что она дама, даже ударила тебя ногой (за то, что ты существуешь). Твой хозяин постепенно перестал давать тебе сначала кусочки сыра, потом и его обрезки, потом колбасу, потом колбасные шкурки, а недавно отказал и в серо-бурой "собачьей радости" и даже в макаронах, окончательно посадив тебя на овсянку, которую почему-то полюбил и сам.
Нет, моя Чипа, люди стали не просто так злыми, и твой хозяин вовсе не заболел скупостью. Ко всему этому здешние двуногие начали свой путь уже давно - задолго до твоего рождения и даже до рождения твоего хозяина. Но сейчас твоему хозяину, его друзьям и товарищам стало совсем невмоготу, и они пошли под дождь и танки и стали строить баррикады для того, чтобы остановить дальнейшее движение по этому пути.
Для того, чтобы наши люди стали свободными и радостными, как во многих других странах, которые видал твой хозяин. Для того, чтобы соседка, наконец, узнала, что она дама. Для того, чтобы исчезло отвратительное слово "лимитчик" (а слово "прописка" стало нецензурным), и радость встречи двух братьев из Урюпинска не сводилась к совместному отравлению раствором этилового спирта. Для того, чтобы ясеневские собаки не сбивались от скуки в злобные своры на пустыре близ убогой пивной будки и чтобы, Боже упаси, самых крупных из них, не ведающих, что творят, никто не смел бы натаскивать на людей. Чтобы их хозяева перестали лаять друг на друга и даже называть друг друга "мужчинами" и "женщинами", а превратились в сударей, сударынь и барышень. И чтобы твоя хозяйка, элегантная дама, отправившись в столичный универсам "Ясенево", что должен стать не хуже любого супермаркета нашей бывшей обиженной Богом окраины - Финляндии, - накупив целую тележку первоклассных продуктов в ярких упаковках (только не забудь ананасов и плодов киви для дочки - финские девочки их так любят, а ведь наши русские будут, чай, побогаче), зашла бы в отдел собачьей еды и из двух десятков видов собачьих консервов (в Финляндии их только полтора десятка) выбрала бы Чипины любимые - говяжью тушенку из бывшего стратегического запаса бывшего СССР.
Вот чтобы все это сбылось - и еще многое из того, что видел в других странах, которых мы не хуже - я и стоял на баррикаде. Жаль, что ты, Чипа, этого не понимаешь.
Впрочем, на нашей баррикаде все-таки были две собаки. Только две, зато какие! Красавица колли и бультерьер.
Аркадий Черкасов
г. Москва
ВЛАСТЬ НУЖДАЕТСЯ В ИДЕАЛЕ
Сейчас часто задаются вопросом, почему на шестом году перестройки положение внутри государства столь упадочно? И, что важнее, не видно той идеи, которая смогла бы вывести ситуацию из болота. Часто обвиняют начальство всех мастей и рангов в зависимости от сути вопроса - от местных Советов до Президента СССР.
Но вспомним толстовское понятие власти: "Власть есть такое отношение известного лица к другим лицам, в котором лицо это тем менее принимает участие в действии, чем более оно выражает мнений, предположений и оправданий совершающегося совокупного действия".
Вникнем в суть этого высказывания. Действительно, сколь бы умна, обдумана и взвешена ни была директива, закон, указ Президента, Верховного Совета и т.д., его некому будет исполнять, если только простые исполнители, то есть основная масса общества не захотят его исполнять и не почувствуют в этом необходимости.
Люди сейчас, как никогда, консервативны. Да, именно консервативны. Они устали от постоянной демагогии и хотят кто спокойно дожить свой век, кто уехать подальше, за границу, а кто просто чтоб его никто не трогал. Никому не надо новых реформ, все от них устали. Осознавая, как нище мы живем, все в душе смирились с этим и у многих возникает тайная мысль: "А разве тут можно что-то сделать?" Это страшно, но налицо именно отсутствие мыслей о перспективах страны, или, если быть точнее, отсутствие конструктивных мыслей. Многие соглашаются, что, может быть, при рынке было бы лучше, но практически никто не хочет нести на себе бремя перемен, отсюда и забастовки.
А теперь вернемся к изречению Льва Николаевича. Власть есть совокупность каких-либо мнений, причем непременное условие - чтоб это были мнения основного большинства людей. Лишь тогда может произойти историческое событие - поворот страны к выходу из кризиса - когда основная масса людей будет четко видеть конкретные рубежи и, главное, будет принимать личное участие в переменах.
Революции потому происходят, что деяния большинства людей навязаны одной целью, одной мыслью.
Итак, я считаю, что в настоящее время никакие попытки выправления ситуации в СССР не будут эффективны, независимо от усилий Михаила Сергеевича, Верховного Совета, Ельцина и кого бы то ни было. Действенное тому подтверждение - множество пустых законов и указов - они не работают.
Тут не обойтись без идеализации, но "какой солдат не хочет стать генералом" - не обойтись и без этого. Итак, главной целью в настоящий момент должна быть широчайшая популяризация каких-либо идей, которые бы смогли сплотить общество и обещать, пусть несколько обманчиво, быстрые реальные результаты по улучшению жизни людей.
Павел Солянко,
г. Львов
МЫСЛЬ, В КОТОРОЙ МЫ ЖИВЕМ
На секунду отвлекитесь и... взгляните на окружающий вас пространственный мир...
Видите: в окне - одна подле другой, другая выше третьей... коробки; а внутри, - коробочки маленькие и поменьше, а в них, - на стенах и на полах, - маленькие-маленькие и крохотные, но тоже, - коробочки, коробки, короба...
Наш обыденный мир бытия, тот, мало и редко замечаемый, но с которым мы слиты плотно и нерасторжимо, - мир повседневности, - прямоугольный, кубический, параллелепипидообразный; он - тупик, так как состоит их линий, направленных под прямым углом в тупик.
Посмотрите: в углу линия загнана в точку; и в точке она как будто пересекается с другой линией. Но это не пересечение; точка - притязание одной линии на господство над другой, их борьба за право на обладание точкой...
Посмотрите: в нашем повседневном домашнем мире нет сфер, куполов, конусов, нет скошенных углов, нет даже простой диагонали! (Исключение - дверь).
Тупики нашего мышления являются воспроизведением тупиков организованного нами для себя жизненного пространства.
Линия, не имеющая продолжения, - а имеющая смысл только как отрицание другой линии, - теряет свой смысл; замкнутая на себя, она рушит, уничтожает пространство и чертит пустую, душную клеть, называемую нами своей квартирой. Пространственная геометрия нашей современной комнаты, - прямолинейная замкнутость, - железобетонное удостоверение нашего стиля мышления, сваренного в виде решетки арматуры-каркаса.
Как арматурный прут связан с себе подобным прямым углом отрицания, так и наши мысли, - получают для нас ясность только тогда, когда сталкиваются (или получают удар) с мыслью препендикулярно-иного направления. И при этом мы считаем, что это и есть сам факт мышления; хотя к последнему "перпендикулярное" мышление не имеет и близкого отношения, так как мышление - это, по меньшей мере, диалог... "Мышление", руководствующееся "правилами" прямого угла, есть имитация мышления, а, точнее, оно есть воспроизведение тупика как в голове, так и в жизни.
Мысль - это значит хотеть мыслить, или говорить: "Я думаю..."; мыслить - значит открыто продвигаться по касательной вами желанного образа Мира.
Так, может, начнем с реального и легко достижимого: переместим центр наших комнат из углов в открытое, разомкнутое и уютное для нас пространство, а на месте углов образуем пространство слияния и продолжения всех линий?..
Валерий Багинский,
г. Киев
ВОССТАНОВЛЕНИЕ БУЛГАРИИ
В еженедельнике "Новое время" (#29, июль 1991 г.) в статье Игоря Бунина, Марка Урнова "Горбачев уходит в центр шахматной доски" говорится о том, что "...проблема Татарстана потеряла свою остроту. По словам советника Горбачева Ревенко, из-за деструктивной позиции Президента Татарстана Минтимера Шаймиева с ним просто никто не будет подписывать договор". В данном случае категорически не согласен с этим мнением, так как полномочный представитель ТССР выражает волю народов нашей Республики, отвергая ранжирование народов по сортам по сталинской схеме. Считаю позицию Татарстана конструктивной, так как он отстаивает подлинное равноправие республик.
Вопрос этот имеет свою предысторию: выдающийся татарский революционер Мирсаит Султан-Галиев первый выступил против деления республик на союзные и автономные. В частности, он отстаивал интересы Туркестанской АССР, от которой затем отпочковались республики: Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Кыргызстан. И за это М.Султан-Галиев стал первой жертвой сталинских репрессий. А сейчас, когда сам Татарстан находится в сложном положении, руководство республик Средней Азии отказывается помочь ему.
Вероятно, многие являлись свидетелями яркого выступления народного депутата СССР калмыцкого поэта Давида Кугультдинова, который обратился от имени бывших автономных республик к депутатам бывших союзных республик с предложением признать на равных права Республики Татарстан, Башкирии, Чувашии... Это было. пожалуй, одно из немногих выступлений в защиту бывших автономий на внеочередном Съезде народных депутатов СССР.
Никто не защитит нас в столь тяжелый, переломный период, если мы сами не будем сообща отстаивать свои права. Татарстан занимает твердую и непоколебимую позицию в вопросе подписания Союзного договора на равных с Россией, Украиной, Белоруссией, Казахстаном... Но мы будем сильнее, если объединим усилия Республик Поволжья и Урала в этой неравной борьбе. Поэтому я обращаюсь к Верховным Советам данного региона с призывом рассмотреть на ближайшей сессии следующее предложение: полномочным представителям республик Поволжья и Приуралья, включая и республику Коми, встретиться в одном из городов, например, в г. Набержные Челны по вопросу создания федерации (конфедерации) Республик Поволжья и Урала. Как мне представляется, эта федерация (конфедерация) могла бы затем войти на равных правах с перечисленными выше республиками в обновленный Союз суверенных государств Европы и Азии. Столицей будущей федерации мог бы стать город Набережные Челны, получивший мировую известность. А города Сыктывкар, Чебоксары, Йошкар-Ола, Ижевск, Саранск, Уфа, Казань сохранили бы за собой функции экономических, культурных и научных центров. Целесообразно было бы создать в данной конфедерации двухпалатный парламент: Совет Конфедерации и Совет Национальностей.
Если мы будем опираться на исторические традиции, то могли бы взять за основу государство Волжско-Камская Булгария, которая объединяла народы Поволжья и Урала, была мощной, процветающей, высокоразвитой державой, имевшей международное признание. В этом государстве царили веротерпимость, свободомыслие и плюрализм мнений. Думаю, что новое государство с названием Булгарская Конфедеративная Республика (БКР) могло бы сыграть консолидирующую роль в деле объединения наших народов: ведь мы теснейшим образом связаны между собой экономическими, культурными и историческими узами.
Созданная недавно новая организация - Ассамблея общественных движений республик Поволжья и Урала "Идель-Урал" является, по-существу, праобразом будущей Булгарской Конфедеративной Республики, где все народы могли бы обрести подлинную свободу и равенство, сообща противостоя диктату "старших братьев".
Мидхат Ижбулатов,
преподаватель истории
и географии Русско-Азелевской
средней школы Зеленодольского
района, Республика Татарстан
ТРУДНЕЕ ВСЕГО БУДЕТ РУССКИМ
Ваш журнал действительно рассчитан на интеллектуалов, имеющих к тому же явно пацифистские наклонности. Именно таковой всегда, на мой взгляд, и была русская интеллигенция. Во всяком случае, лучшая ее часть. Но как мало она повлияла на историю России! Историю, к несчастью, делают не философы, а политики (с помощью военных).
Пропасть, разделяющая социальные слои в нашем обществе, и сегодня огромна; тоталитарная система одна была в состоянии удержать огромное, многоликое государство от развала. Но какой ценой!
Всему, впрочем, приходит конец. И империям тоже. За последнее время народы поумнели и посмелели. Их теперь не остановить. Они будут строить свои государства так, как подсказывает им национальный характер, культура, традиции, совесть. Все становится на свои места. Русские становятся русскими, украинцы - украинцами, литовцы - литовцами. И не понимать этого - преступление.
Только через начальное, частное возможно приобщение людей к мировой культуре. Если человек не способен оценить национальное богатство, то как он может понять и полюбить чужую культуру? Что он сможет предложить миру в обмен? Сложней всего, по-видимому, придется русским, проживающим среди будущих национальных образований. Сейчас время поддержать национальные движения, отбросив претенциозный тезис о якобы превосходящей другие народы русской культуре.
Иван Постников,
г. Киев
ПОГОВОРИМ НАЧИСТОТУ
Как вам известно, ваш переодический журнал приходит к подписчикам с огромным опозданием. Скажем, четвертый нумер в седьмом месяце. Вот и решил черкнуть вам на правах старого знакомца.
Итак, "Век ХХ и мир", #4/91. Почта, анализ действительности, прогнозы... Следовательно моделирование и поиск путей. Однако направленность у журнала есть, значит есть и собственный моральный выбор.
...Еврей, москвич и человек умственного труда, Лев Сигал ищет защиты от обломков империи и от "Памяти" у государства и спешит заявить ему о своей верноподданности. Вольному воля, спасенному рай. Какая разница между столыпинским галстуком, омоновским автоматом и властями, не сумевшими, да и не хотевшими заложить правовые основы в жизнь общества? Главное, чтобы костюмчик сидел...
"Собственники де-факто" должны стать хозяевами "де-юре". Для того, чтобы Стародубцев не стоял поперек приватизации земли (вероятно, также заводов и фабрик), нужно юридически признать в нем того, кем он на самом деле является - крупного латифундиста (это уже Д.Драгунский). Ибо этого, по мнению охранителя, без гражданской войны никак не предотвратить.
Уже было, господа! Барин-крепостник кутил на мировом рынке крестьянским хлебом, маслом, льном, медом. Кутил, меценатствовал, благоденствовал. А вы, господа, всячески поощряли и поддерживали его воровство, оплевывая ограбленную крестьянскую общину, кормившую полмира - и вас, господа, в том числе. И сегодня бесправный труженник для вас - всего лишь досадный источник будущей социальной напряженности. А вы задумывались, как будет выглядеть крепостник Стародубцев на мировом рынке?
"...В России собственность бывает или выпрошена, или подарена, или, на худой конец, украдена, но почти никогда не заработана..." (Розанов по Денису Драгунскому). А ведь морально-этические принципы, возведенные в ранг юридических и экономических законов двинули западные и восточные общества так далеко вперед. Взгляните на историю повнимательнее: уходили в небытие целые империи и народы; уходили, утратив путеводную нить. Сперва падение нравов, моральное опустошение, затем - развал экономики и государства. "Путь к достижению относительного благополучия, к достойной жизни лежит через обыкновенный прилежный труд" (Гесиод по Д.Драгунскому). У нас же, в России, любой труд превращается в сизифов,в том числе и ваш, господа-товарищи!
Сверху, со стороны Россия представляется истекающим кровью, тяжелобольным, умирающим человеком. Суетятся врачи и наследники, в ожидании поглядывают соседи. Выживет - не выживет? Реанимация отдельных органов больного превращается либо в фарс, либо в кощунство, и ничего, кроме страданий больному организму не дает. Боже упаси нас от возрождения казачества и дворянства, от возвращения к России до семнадцатого и от возрождения православия с марксизмом. Упаси нас Боже от всяческих новейших догм. Но дай нам, Отец, понять, каждым человеком понять, каждой клеточкой его почувствовать, что спасение наше в нашем собственном сознании, в нашей вере в самих себя, в вере нашей в созидательную силу вечных законов бытия, данных человеку от сотворения мира. Это единственный верный путь выживания человека, общества, народа, всей человеческой цивилизации, наконец.
Вы скажете, чудес на свете не бывает. А я верю, что это чудо не за горами, ибо времени у человека в обрез.
Я знаю, вы, господа, считаете себя реалистами, трезво смотрящими на жизнь. Я не собираюсь вам объяснять, что на пороге земного бытия разделяются душа и тело. Оставим в покое то, что за порогом и обратимся к единству тела и духа, то есть к нашему бренному существованию. Присмотримся повнимательнее к себе, к нашим друзьям и знакомым, чуть-чуть погрузимся в историю...
Я знаю, вы все очень милые, образованные люди, правда, задавленные суетой, средой, повседневностью. А вы попробуйте подняться, духом подняться над своими привычками и средой. Сверху все видится иначе, отчетливее, панорамнее. Дух более реален, чем это представляется растерянным людям. Попробуем, господа! Это просто, и потому очень и очень трудно.
Еще раз прошу извинить за стиль, слог, за скоропись. Не обижайтесь за резкость. Моим пером водила усталость от лицемерия, а не злость или честолюбие.
Константин Фатеев,
г. Тула
ТАК ЖИТЬ - МОЖНО!
Похоже, нынешнюю гласность свели с ума. Имею право на подобное утверждение, поскольку не забыл времена, когда соблюдение приличий и осторожность считались главными добродетелями.
Тогда мы узнавали о цунами в Японии вместе с японцами, о дожде в Англии сразу после его окончания, а о снеге в Италии - за несколько дней до его выпадения. А нынче я свидетель того, как распоясавшаяся гласность, попирая общепризнанные нормы морали, ведет себя точь в точь, как моя соседка по этажу.
До сих пор юная особа в передничке ассоциировалась в моем представлении со скучными школьными буднями, когда хоровое пение - едва ли не единственная возможность проявить свою индивидуальность.
Но не далее, как вчера, в лифте, прелестница в фартучке осыпала меня таким ворохом подробностей, которые и в устах восьмидесятилетней мемуаристки показались бы преувеличенными. Но я ей верю.
Доверие только укрепилось после того, как она намекнула мне, что всем прочим клиентам предпочитает мужчин моего стиля и возраста.
Гласность входит в наш быт, оттесняя в глубины подсознания и без того основательно забытые достижения цивилизации. Подробности о бунгало премьер-министра в подмосковной сельве доставляются на дом, как детское питание в какой-нибудь стране третьего мира. Ничто, оказывается, в такой мере не способствует усвоению непригодной к употреблению духовной пищи, как знание того факта, что быть премьером не менее хлопотно, чем им не быть.
Плохо, гласность утомляет. Особенно из-за избытка информации. На кой мне, скажите на милость, сведения о том, сколько народу погибает от рака или под колесами машин? Достаточно и того, что рост преступности, по сравнению с периодом отсутствия гласности, возрос до пугающих воображение размеров.
Гласность превращает индивидуума из соглашателя в критика, а из критика в циника. Поневоле встают вопросы, прежде не отягощавшие сознание советского человека, и также невольно желание не слышать на них ответы. Что останется в нашей душе святого, если даже в отношении властей гласность избавляет от последних сомнений? Поневоле загрустишь, сознавая, что Моцарты по-прежнему мрут в нищете, а народные избранники презирают лишь те привилегии, которые все равно остались им недоступны.
Стоит прогреметь где-то выстрелу, и гласность тут же доставит сводку, точно с фронтов Великой Отечественной... Ее отчеты о конфликтах местного значения возрождают в памяти исторические аллюзии о набегах варваров и свирепости янычар. В то же время туманные репортажи о межпартийных распрях не лишены известной доли морализаторства...
Кое в чем гласность полезна. Вычисляя, к примеру, до сотой доли процента количество бедолаг, над которыми занесен дамоклов меч безработицы, она, благодаря такой дотошности, избавляет от ощущения одиночества и отчаяния.
Гласность пробуждает у бедняков стремление к лучшей жизни, а у миллионеров минутную неловкость за незаслуженное преуспеяние. Эти редкие, почти неуловимые минуты соединяют счастливчиков с неудачниками в едином стремлении изменить мир таким образом, чтобы бедность не казалась безнадежной, а богатство - призрачным.
Подобно актерам, на экране и сцене демонстрирующим чудеса сексуальных успехов своих героев (хотя понятно, сколь велико различие между действующими лицами и исполнителями), мы стремимся покрасоваться перед всем миром достоинствами, нам, по-существу не принадлежащими: большой зарплатой, молодой любовницей или благосклонностью начальства.
А в это время неудержимая гласность, издеваясь над нашими усилиями, все расставляет по своим местам. И тогда выясняется, что довольно легкого ветерка перемен, чтобы зарплата упала, любовница постарела, а начальство сменилось.
Эх, тем и неприятна безудержная гласность, что смещает понятия, сгущает краски, перетасовывает репутации. Сколь бы надежно малой не казалась щель подполья, где надеешься перебыть ее всевластие, гласность неизбежно проникает и туда. И вот уже на световом табло нашего воображения воцаряется хаос узнавания: то, что еще вчера воспринималось как миф, ныне превращается в опостылевшую реальность.
Гласность правит бал не только на задворках сознания, но и на больших дорогах прогресса. Ей покорны возрасты, состояния и общественные положения. Greenpeace, этот современный Дон Кихот, демонстрирует свое мужество не иначе, как в присутствии гласности. Ни при каких условиях он не соглашается опускаться в кромешную глубину ядерного колодца или на дно загаженного туристами озера.
О гласность, гласность! Единственная наша надежда. Ото всюду доносятся голоса: "Больше гласности! Так жить нельзя!"
Ерунда - живем! И, кажется, не так уж плохо. Другой вопрос, надолго ли нас хватит? Но, чтобы ответить на него, одной гласностью не обойтись...
Борис Иоселевич,
г. Львов, Украина
