Век ХХ и мир, 1992, #3.WinUnixMacDosсодержание


"Уважаемая редакция..."

СТРАНЫ, КАК ЧЛЕНЫ... Аркадий Черкасов, г. Москва
ЛИБЕРАЛЫ ТОЖЕ - ГРУППА Ашкинази Л.А., Гайнер М.Л., г. Москва
ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В МОЛОДОСТИ Андрей Новиков, г. Рыбинск
РЕЧИ ВЛАСТЬ ИМУЩИХ А.Алтунян, г. Москва

СТРАНЫ, КАК ЧЛЕНЫ

Скажите, ради Бога, что значит "мягкое подбрюшье"? Не знаете? И я не знаю. Говорят, что когда-то Черчилль назвал балканские страны "мягким подбрюшьем Европы". Я английским владею, но черчиллево определение в подлиннике мне никогда на глаза не попадалось, знал его только в русском переводе из какого-то учебника. А теперь слышу его почитай каждый день по Российскому радио: то Кавказ - "мягкое подбрюшье России", то Средняя Азия, то все "мусульманские республики" оказываются тем же "мягким...".
Что такое подбрюшье, еще раз спрашиваю? И почему - мягкое? Может, во времена Черчилля и в английском языке это вызывало какие-то нейтральные бытовые ассоциации - может, носили тогда "под брюхом" что-нибудь мягкое, вязаное, для тепла - не знаю. По-русски же и в переводе на любой кавказский или среднеазиатский язык - то, что под брюхом, то есть внизу живота - м-м, да... Почему же оно - "мягкое", черт побери?!
Далее, зачем вешать на огромные территории ярлык "мусульманские республики" (это стало уже штампом, как будто это непреложный факт) и называть целые народы "мусульманскими", как будто личности, из которых эти народы состоят - мусульмане в силу "пятого пункта". Религиозные убеждения - это сугубо личное дело каждого. Нет ни "мусульманских", ни "православных", ни "католических" не только республик, но и народов: есть люди (личности), максимум - семьи.
Кстати, хотелось бы задать вопрос и нашим парламентариям, объявившим православное Рождество - и только его, - общенациональным праздником Российской Федерации, тем самым поверстав не только русских, но и всех вообще россиян в православные. Вопрос такой: уверены ли мои новообретенные (после массового выхода из КПСС) братья по вере, что Дух Святой исходит только от Бога-Отца, а не от Отца и Сына одновременно, как полагают католики и протестанты? Ибо в этом главное расхождение западных церквей с православием. Если не уверены или просто не задумывались, - задумайтесь, а до тех пор не превращайте вопросы святой веры в этно-политические бирюльки. Помните, что в России, кроме нас, православных, живут миллионы мусульман, иудеев, протестантов, сотни тысяч буддистов, католиков, грегориан, которые такие же россияне, как и мы, и которых не следует отталкивать демонстративным предпочтением одного, якобы "национального" вероисповедания.
Сказано: не помяни имени Господа твоего всуе. В том числе и на ТВ.
... Как нет "мусульманских республик", так не бывает и "лиц кавказской национальности", - еще один набивший оскомину бюрократически-газетный штамп. Думаю, нет надобности объяснять, что это звучит просто обидно своей пренебрежительностью, - с вами, мол, еще разбираться, кто есть кто. "Кавказской национальности", и все! Может, нам, представителям Большого Народа, трудно понять, в чем тут обида?
В прошлом веке, еще при жизни Алексея Константиновича Толстого, где-то в Германии ставили его пьесу "Царь Федор Иоаннович". Пригласили автора на репетицию, и он с изумлением увидел, что актеры, изображающие свиту русского царя, - в чалмах и фесках. Стал горячо возражать, но постановщики со снисходительной улыбкой (мелочь-то какая!) объяснили: им-то известно, что русские носят так называемые "тшапки", но для широкой немецкой публики это малосущественная деталь. Главное - создать восточный колорит, ведь русские народ восточный, а на Востоке носят чалму...
Еще один монстр новояза. Что значит "бывшие республики"? Это тоже часто мелькает в прессе с конца 1991 года. Давайте избавляться от совкового бюржаргона, в котором благородное латинское слово "республика" приобрело совсем иной смысл, - что-то вроде заселенной инородцами провинции с особым ритуалом управления и особым статусом Второго Секретаря. Давайте вернемся к нормальному русскому (совпадающему с латинским) пониманию слова "республика". Какие же они "бывшие" республики - Эстонская республика, Республика Армения и так далее? Подобно Французской Республике, они республики самые настоящие, и как раз именно теперь.
Важность правильного "выбора выражений" - тем более, что это ничего не стоит (только чуть-чуть подумать), понимают даже в куда более спокойных странах, чем наша. В английском языке есть выражение - "файтинг вордз", то есть "слова, вызывающие на драку", которые мимоходом, без определенной цели употреблять нельзя. Например, говоря о черных американцах, их надо называть просто "блэкс" - "черные" (не знаю, чем это лучше, ибо "негр" означает именно "черный" - по-испански, только черным это не нравится, и все).
Аналогичным образом, в Америке нельзя назвать поляка "полак" (как они сами себя по-польски зовут, но по-английски это будет сознательное оскорбление: говори нормально, по-английски - "поул", и все будет в порядке), русского - "раски", еврея - "кайк", латиноамериканца "спик" и так далее. Такие слова есть, но это - "файтинг вордз", они означают одно: "Настоящим желаю Вас оскорбить. Примите и проч." В Канаде нельзя называть канадского гражданина украинского происхождения просто "украинцем", а надо говорить "украинский канадец", эскимосов уже двадцать лет как положено называть "инуитами" (ибо "эскимос" на одном из индейских языков означает "тот, кто есть сырое мясо") и так далее. Люди следят за своими выражениями: "нам недорого, а вам любо".
У нас же, в гораздо более нервозной обстановке, все чаще начинают мелькать в прессе, как бы в цитатах, гнусные словечки "москаль", "кацап", "хохол", "жид". Зачем хотя бы и "цитировать" эти проявления тупой, бессмысленной неприязни? Считаю, что в этой области наша пресса, как это делают американцы, должна прибегать к нравственной самоцензуре - примерно как в отношении бессмысленного, паразитарного мата.
Кстати, у американцев есть хороший обычай. Если дети приносят домой с улицы впервые услышанные мерзкие слова и невинно спрашивают, что они значат, родители честно объясняют - а потом заставляют вымыть рот с мылом, поскольку эти слова пачкают. Это не наказание, это гигиена.

Аркадий Черкасов,
г. Москва


ЛИБЕРАЛЫ ТОЖЕ - ГРУППА

Общеизвестна и постоянно упоминается в публикациях коллизия между правами нации (народа, расы) и правами личности. Этот вопрос обсуждается и в вашем журнале: права наций и права личности - постоянные ваши темы.
Высказывающиеся точки зрения лежат в очевидных пределах: от полного отрицания прав групп и признания только прав индивида до пренебрежения правами человека и предоставления приоритета правам групп.
Первая позиция - это позиция тех, кого обычно называют либералами; умеренно-либеральной позиции придерживается, как мне кажется, и ваш журнал. Крайне либеральную позицию занимают западные демократы из тех стран, у которых эпоха национального самоопределения позади. Это видно на примере реакции на ситуацию в Балтии. Неизбежно ли вообще существование групп?
Оглядываясь вокруг себя в пространстве и, к сожалению, лишь в одну сторону во времени, мы видим, что во всех обществах были и есть выделенные общности. Это - любимая женщина и(или) любимый друг, далее - близкие друзья и подруги, друзья, приятели, добрые знакомые, сослуживцы, "наш круг" или наш слой, секта, клан, конфессия, племя, партия, народ, нация и так далее.
Ощущение включенности в группу - одна из важный компонент психологического комфорта. Разные люди в разной степени нуждаются в этой компоненте, но средняя потребность такова, что все перечисленные и многие другие виды общностей реально и устойчиво существуют.
По-видимому, существование групп неизбежно. Но есть ли у них права? Возможно, что эта проблема проще, чем кажется сейчас, после многих обсуждений и публикаций.
Заметим, что среди прав личности есть такие, которые наличествуют у каждого человека (право на жизнь, право на работу, прайвеси, хабеас корпус и так далее) и права, возникающие из-за принадлежности к группе (право на данного полового партнера, на кусок мяса из рук моего вожака, право быть избранным президентом США). Если есть некое количество людей, имеющих одинаковые "групповые" права, то можно называть это право "правом группы". Действительно, проще, удобнее говорить "право немцев на выезд", чем "право каждого немца на выезд". Разница еще в том, что личность заявляет о своих правах лично, а группа делает это посредством делегирования полномочий. Но либералов это не должно смущать, ведь они сами занимаются делегированием непрерывно.
Да и сами они группа - группа либералов. Чем группа либералов лучше группы литовцев? Или группы любителей подледного лова? Да ничем. Тем более, что и люди "в целом" - это тоже группа, и провести границу между ними и животным миром не так просто.
Вообще, выделение группы - процесс сложный. С преступником или психически больным люди обращаются не как с человеком - лишая его например, свободы передвижения. То же и с маленьким ребенком. Где ж граница группы "люди"? Определить границу группы "евреи" или "русские" тоже нелегко, хотя в ход идет многое, например, некоторые учитывают форму ушей. Но для всех известных определений можно найти сложные или неразрешимые случаи.
Поэтому употребление понятия "прав группы" не вполне обоснованно, и частой является ситуация злоупотребления обобщенными терминами без представления о содержании термина и методах пользования им.
Так что не стоит тратить силы и время на доказательство того, что права личности "выше" или "ниже" прав группы. Невозможно обсуждать этот вопрос серьезно, не уточнив определений. Гораздо интереснее путем хорошей социологии вместе с полузабытой наукой о распознавании образов попытаться построить определение национальности как наиболее вероятной комбинации признаков, а с помощью социологии и психологии исследовать поведенческие аспекты межнациональной и внутринациональной приязни (неприязни). Впрочем, это большая работа - спорить о приоритете прав, конечно, легче.
Другой возможный путь - определить права групп как права, которые не могут быть реализованы индивидом. Например, право партии иметь представителя в парламенте.Или - право семьи на пособие по рождению ребенка. Или - право цеха в средневековой Европе на монополизацию рынка, сертификацию и лицензирование, право тайных судов (там же) и просто судов во всем недоцивилизованном мире на убийство. При таком определении коллизия между правом группы и индивида исключается.
Эмоциональная же реакция некоторых демократов на упоминание о правах групп связана, возможно, с опасением ущемления чьих-то "прав личности" под лозунгом "прав групп" (для других личностей). Здесь мы попадаем в совершенно другую область, где возникает более содержательная проблема, - коллизии прав личностей. Развитой капитализм продвинулся в решении этой проблемы, подняв производство до уровня, когда не стало проблемы приобретения товара или услуг. Переведя проблему из области принципов в область практического бизнеса, капитализм понизил ее накал и за счет высокого среднего уровня жизни создал демпфер - систему помощи гражданам, которые в ней нуждаются.
А есть ли у нас возможность улучшить ситуацию в области прав человека сейчас? Мне кажется, что есть, хотя весьма слабая. Для этого те силы, которые тратятся на обсуждение коллизии между правами личностей и правами групп, надо направить на соблюдение прав конкретных личностей в соответствии с конкретными законами и на законное движение к либерализации этих законов.

Ашкинази Л.А., Гайнер М.Л.,
г. Москва


ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В МОЛОДОСТИ

Странные сегодня случаются метаморфозы. Перестроечное наше бытие в своих проявлениях вообще очень смахивает на театр. Кто-то в этом театре, по Шекспиру, "не одну играет роль", а кто-то пытается всю жизнь играть только одну роль.
Никогда не обращал внимания на карикатуры в журналах и газетах, но тут вдруг стала часто встречаться знакомая фамилия: "Рисовал А. Бильжо". "Тот ли это самый Бильжо?" - спрашивал я себя, в очередной раз пробегая взглядом рисунки. И вот недавно прочитал его интервью в газете: да, тот самый. Закончил 2-й Медицинский институт, по профессии - врач-психиатр..
...Осенью 1983 года я был госпитализирован в Центр психического здоровья АМН СССР, что на Каширском шоссе в Москве. То была необычная психиатрическая клиника. Трехместные палаты. Цветочные вазы в коридорах. Относительно неплохое питание. Все это разительно отличалось от тех грязных "психушек", в которых мне приходилось бывать до и после этого. И контингент здесь был тоже необычный: явно сумасшедших было процентов десять, не больше, остальные - какие-то задумчивые художники, философы. Были, кроме того, экстрасенс и йог.
Клиника имела скорее научно-исследовательский, чем лечебный профиль, а руководил ею никто иной, как Андрей Владимирович Снежневский - автор отечественной теории "вялотекущей шизофрении".
Андрей Георгиевич Бильжо был моим "лечащим" врачом. Часто мы с ним вели беседы, очень напоминающие те, которые вели между собой чеховские герои из "Палаты N 6":
- Вы, фельдшер, смотритель, вся ваша больничная сволочь в нравственном отношении неизмеримо ниже каждого из нас, почему же мы сидим, а вы нет? Где логика?
- Нравственное отношение и логика здесь ни при чем. Все зависит от случая. Кого посадили - тот сидит, а кого не посадили - тот гуляет. В том, что я доктор, а вы душевнобольной, нет ни нравственности, ни логики, а одна только случайность.
В общем: раз есть на свете сумасшедшие дома, в них кто-то должен сидеть. Неопровержимая логика. Чехов, кажется, еще в начале века спрогнозировал абсурд советской системы, где миллионы людей становились врагами народа потому лишь, что их было куда запрятать. А ведь в лагерях кто-то должен сидеть!
Бильжо, как и я, прекрасно сознавал нелепость этой ситуации. "Если ты здесь, значит, ты болен". А раз я болен, меня нужно лечить.
И меня лечили. Лошадиные дозы галоперидола уже в первую неделю превращали человека в скрюченное существо, лишенное воли.
Бильжо не был садистом. Он был интеллигентным застенчивым удавом, заглядывающим сквозь стекла своих очков в мои зрачки, когда я, накачанный препаратами, лежал на больничной койке. "Ну как,- спрашивал он,- хорошо?" Не знаю, что бы вы ответили на моем месте, а я тогда, помнится, отвечал: "При социализме всегда хорошо". "Ну зачем же так обобщать", - вздыхая, сокрушался Бильжо и уходил. На другое утро мы с ним как ни в чем не бывало продолжали наши чеховские разговоры.
Три месяца, которые я провел в коридорах, покрытых линолеумом и отвратительно пахнущих карболкой, - не слишком большой срок, чтобы подорвать здоровье. Но тогда, в семнадцать лет, я многое понял и увидел изнутри. Рядом с нашими палатами в кабинетах, врачи строчили свои диссертации. Нередко они засиживались допоздна, и из полуоткрытых дверей слышался стук пишущей машинки. Для них мы, находившиеся в палатах, были подопытными кроликами.
Одним из таких вечеров дежурный санитар позвал меня в кабинет. За столом сидел Бильжо и что-то чиркал по листу бумаги чернильной ручкой. Кажется, он рисовал...

Андрей Новиков,
г. Рыбинск


РЕЧИ ВЛАСТЬ ИМУЩИХ

Все годы Советской власти шел процесс осмеяния, дискредитации коммунистических идей и символов власти, главным образом, в фольклоре (частушки, анекдоты...). В последние годы, когда стала рушиться и сама осмеянная система, "дискредитирующий" анекдот вышел на эстраду, появился на полосах газет и журналов. Пошло быстрое изживание старых идей, догм. Августовский переворот смел не только систему, но и остатки коммунистических догм, идей, шелуху символов, лишенных дискредитированного идейного содержания. Но и идеи, и символы обществу необходимы.
Осмысление, осознание событий в массовом сознании идет через освоение соответствующих символов. История экономических, социальных, политических и религиозных идей говорит, что их признание в обществе - процесс достаточно длительный. Это результат работы философов, религиозных деятелей, писателей, идеологов... Основной корпус политических, социальных, религиозных идей, сформировавших жизнь общества в большинстве европейских стран в Новое время (идея нации и национального суверенитета, идея правового государства, Закона, идеи либеральной экономики и другие). имеет долгую историю становления. Правовые идеи либеральной демократии находятся в процессе обсуждения уже несколько столетий , что сделало возможным, с одной стороны, сознательное их восприятие, а с другой - дало возможность проверить их на жизненном опыте.
Использование средств массовой информации в последние два века в пропаганде идей превращает распространение идей в большой степени в однонаправленный процесс; "источник информации --- воспринимающий субъект": канал с сильно ослабленным обратным влиянием. С развитием СМИ устный диалог, спор перестает играть ту существенную роль в распространении информации, которую он имел ранее. В странах, обществах с новой политической культурой, где отсутствовали представительные органы типа парламентов, суды с открытыми разбирательствами, СМИ стали играть доминирующую роль в формировании "набора" общественных ценностей в массовом сознании.
Эту роль СМИ с успехом выполняли и в Советском Союзе. Эту роль они будут продолжают выполнять и в России, где процесс становления парламентских, судебных и других демократических институтов только начинается. В массовом сознании после краха старых идей, образовались пустоты, требующие немедленного заполнения. Пустоты эти отзываются в человеческом сознании чувством растерянности, неспособностью к оценке информации, поисками виноватого, активным приятием любого авторитетного слова. Эта реакция связана с тем, что глубинные, неявно связанные с коммунистической идеологией структуры менталитета остаются пока незатронутыми. Они сформировались задолго до 1917 года и были только поддержаны (и законсервированы) коммунистической идеологией. И сейчас они продолжают "оформлять" поступающую информацию в соответствии со своей структурой. Разрушение этих структур, ценностных установок будет долгим и чреватым кризисами процессом.
Если для идеологов-"победителей" эти идеи осознаны, их (идеи) защищали у Белого дома, с ними победили, то для массового потребителя информации, благодаря которому лицо города в три августовских дня, в общем, не отличалось от обычного своего выражения, к авторитету властей и победителей при усвоении информации, добавляется неоформленное чувство вины за свой страх и за то, что не сразу сообразили, "кто есть кто". И новые идеи, в их переработанном, неадекватном усвоении, будут быстро становиться общепринятыми клише. Не говоря уже о том, что оно (некритическое восприятие) с той же некритичностью будет воспринимать и другие идеи, например, "патриотические", если их умело обставить атрибутами авторитетного слова. А эти идеи органически ближе к базисным, сохраняющимся структурам менталитета, чем идеи либерально-демократические.
Например, еще на августовском митинге "победителей" Президент напомнил, что существует старый русский герб - двуглавый орел. Он, смотря на Запад и на Восток, символизирует наше положение между Европой и Азией. Критика этого заявления - неблагодарная задача по очевидной его необдуманности. Но все же: что такое Европа? Это Англия, Франция или Германия? - Ведь у них очень разное идейное наследие. Или это место, где и еды и питья ... - да еще чирикать можно? - А что такое Азия? Корея (северная-южная) или Япония, или Китай? И как быть тому пернатому межеумку, что глядит во все стороны?
Это утрирование. И двуглавый орел получит ту интерпретацию, которую ему дадут сегодня. В более широком плане это проблема интерпретации символики дореволюционной России, интерпретации истории России до 1917 года. Попытка свести ее к фразам типа "великая тысячелетняя история", "великий подвиг строительства Великой России" - не лучшая подмога для формирующегося массового сознания. Ведь эти лозунги - современные, перенесенные на прошлое. И стоило ли отрекаться от строительства светлого будущего, чтобы осмыслить историю России, как подвиг строительства Великой империи? Светлое России не в строительстве империи с ее бюрократией, трехсотлетним рабством, жесткой национальной политикой, оно не ложится в лозунги и, может быть, это и к лучшему...
Нашему обществу, всем вместе и каждому в отдельности, предстоит долгий и тяжелый путь выхода из состояния полной зависимости и предопределенности всей жизни - к необходимости оценивать, выбирать и действовать в соответствии с выбором. Оценки эти должны на что-то опираться, на какую-то систему ценностей, которая включает в себя, кроме очевидного ("рыба ищет, где глубже...") еще и моральные оценки - например, потребность (или ее отсутствие) в личной свободе, формирует отношения с окружающим миром: людьми, соседями, соперниками, властями, природой и так далее. Смысловая путаница в головах тех, кто будет делать политику, работая в СМИ, обернется неспособностью большинства общества оценивать свои действия.
Остается еще и "легкомыслие чрезвычайное". Один из комментаторов "Радио-М", вернувшись 20 августа в Москву, обратил внимание на абсолютно спокойный город: смех, очереди, нормальная жизнь в метро и на улицах. Очень важное наблюдение, - но комментатор решил его использовать в целях дискредитации ГКЧП: они, мол, презирают ГКЧП и ведут себя так, как будто его и нет. Может быть, он и прав, - но едва ли не более прав тот, кто сказал, что люди были спокойны оттого, что у них не осталось даже инстинкта самосохранения при близящейся опасности. Любопытно было бы посмотреть на улицы Бонна, Лондона, Парижа или Мадрида, явись у них свой ГКЧП,- были бы там обычные, занятые своими делами толпы на улицах, когда рядом строят баррикады, идут танки и БТРы и граждане бросаются под них?
Опыт ХХ века - это опыт возможности манипулирования общественным сознанием с помощью Слова, обладающего высоким авторитетом, с использованием средств массовой информации. При кризисе старых идей, нарушении ценностных установок и неразвитом индивидуальном начале этот опыт сулит вероятность тоталитарного исхода.

А.Алутнян,
г.Москва


В начало страницы
© Печатное издание - "Век ХХ и мир", 1992, #3. © Электронная публикация - Русский Журнал, 1998


Век ХХ и мир, 1992, #3
Почта. "Уважаемая редакция...".
http://old.russ.ru/antolog/vek/1992/3/post.htm