РЕДАКЦИОННОЕ
У б е ж и щ а
Михаил Кордонский
Добровольцы
Вронский был спонсором сельской больницы.
Сослуживцы Акакия Акакиевича, узнав про
продажу шинели, пытались устроить
фандрайзинг.
Третий сектор - калька с американского экономического термина, волонтер - заимствование французского слова из английского языка, nonprofit - соответствует обрусевшему слову "дилетант" (в украинском и белорусском есть более точный оттенок - "аматор").
Я еще прекрасно помню множество людей в 50-60-е годы, которые шли на субботники и воскресники не из-под палки, а с искренним энтузиазмом сделать нечто полезное. Ныне энтузиазм вкупе с бескорыстием приобретают презрительный оттенок. Как вопрошал еще один классик: "Секс - это что-то новое, или мы этим давно занимаемся?" Оно и про nonprofit тоже.
Когда человека тянет писать стихи, а издание их не приносит не то что прибыли, но и критики, он создает себе кружок - клуб поэтов, они чтимы и отзывчивы между собой. В государстве с развитой правовой структурой, они сходят в муниципалитет и получат регистрационное свидетельство общественной некоммерческой организации. Потом скинутся на аренду офиса, арендуют пару мебели и сервиз, организуют по очереди дежурство, профинансируют объявления в местных газетах: приходите, мол, графоманы, я вас чаем угощу! А в конце года заявят Налоговой инспекции: это все заплачено за общественно полезное дело, прошу не облагать. И Статуправление считает: графоманы (граждане Страны) - обслужены, услуги - произведены, а почем у нас на рынке услуги? - включаем в отчет.
Есть, однако, люди, которых на стихи не
тянет, но хочется им:
ухаживать за больными,
расследовать убийство Кеннеди,
защищать права индейцев,
кормить бездомных людей и собак,
организовывать рок-фестивали,
учить детей языку эсперанто,
выходить с плакатами к атомной станции...
Каждый может придумать себе дело по душе и подвести под него общественно-полезную базу, и уже некая сердобольная мэм рассказывает соседкам: "Я раз в неделю volontiers - убираю в клубе поэтов: они такие непризнанные, милые, несчастные, надо им помочь!" (А почем на рынке уборка?).
Как ни странно, не только работа, но даже и семья не полностью удовлетворяет эту потребность в самореализации. В итоге - половина взрослого населения США, нации, которую мы всегда считали образцом корыстолюбия, бескорыстно работает в общественных организациях в среднем по 4 часа в неделю! А Статуправление все это включает в валовой национальный продукт - так, немного, 7 процентов ВНП, всего 300 миллиардов долларов...
Много ли таких у нас (не долларов, конечно, а людей)? Не считали. Точных цифр не знаем. Однако...
Есть события, поддающиеся измерению, например, массовые мероприятия. Американские рок-фестивали - не коммерческие концерты, а именно проводимые на общественных началах (Вудсток), собирали полмиллиона участников. Действо происходило в день-вечер на специально оборудованной площадке, то есть с инфраструктурой: вода, еда, свет, звук - все под рукой. Естественно - с разрешения властей.
Почти в то же время, в конце 70-х - начале 80-х годов, на советские фестивали бардовской песни съезжалось "всего" по 100 000 человек. Полулегально, с устного дозволения, а, скорее сказать, с попустительства начальства на пустом берегу Волги под Куйбышевом, три дня в палаточном лагере. Представьте себе, что значит развернуть за 12 км от ближайшего населенного пункта лагерь на 100 000 мест. Я говорю не столько про приезжавших туда за свой счет, сколько про добровольный и бескорыстный труд тех, кто все это организовывал: по закону пропорций инфраструктуры (можно почитать любой учебник по организации труда) это не менее 20 тысяч человек.
Еще один пример. Все мы, во всяком случае круг читателей этой статьи, знаем про самиздат и представляем его масштабы. С социотехнической точки зрения, самиздат система создания и редактирования изданий, изготовления полиграфической продукции, ее размножения, распространения, копирования - и все это делалось бескорыстным трудом энтузиастов. В начале 80-х годов я попал в (тайную, естественно) библиотеку самиздата - не диссидентскую, а то ли кришнаитскую, то ли буддистскую, в общем с восточным уклоном. Предъявленный мне каталог поразил воображение: там было около четырех тысяч наименований книг на русском языке! Не все книги были в наличии, но любую можно было заказать и через месяц получить в собственность. Конечно, за плату, весьма дорогую: 18 копеек за лист 18х24. (Почитать давали бесплатно.) Технология - простое любительское фотокопирование. "Дорого, - извинялись, - на "Эре" было бы вчетверо дешевле, но кто же позволит такое..." Разделы каталога: "Буддизм", "Индуизм", "Христианство", "Оккультные науки" (с подразделами - черные и белыя магии, спиритизм и мистицизм) и тому подобное, а в самом маленьком разделе, как поясняли - для общего культурного развития, помещался весь известный мне диссидентский ассортимент: Солженицын, Зиновьев, Мандельштам, Амальрик, Набоков, Высоцкий, Оруэлл и остальные (все, кроме диссидентской периодики).
...Я долго мучал свой калькулятор этими восемнадцатью копейками: никак на них невозможно обогатиться. Максимум, что выходит, это высокая зарплата лаборанту - сколько хороший фрезеровщик на любом заводе заколачивает и не боится, на Доске почета висит. Перевозка, распространение, информация, связь, помещения (естественно, частные квартиры), труд библиотекарей - ни в какие 18 копеек не влазит. Практически делается все это бескорыстно - охота пуще неволи.
Панки, автомобилисты-антикварщики, митьки, фашисты, каратисты, коммунары, дельтапланеристы, барды, раджнешевцы, кришнамуртисты, хиппи, почитатели ТРИЗ, участники ОДИ, медитирующие и левитирующие, собиратели: кладов, мумия, русского фольклора; искатели: снежных людей, летающих тарелок, правды; выращиватели: комнатных огурцов, аквариумных рыбок, диких кошек... И внутри каждого из множества неформальных сообществ крутятся люди-генераторы, создающие для остальных возможность потреблять духовные ценности (включая огурцы и самиздат). Это и есть то, что по-импортному называется nonprofit, - волонтерство, третий сектор, некоммерческий сектор общества. И это было у нас всегда, и сейчас есть - несмотря на потоки информации и долларов с Запада, в своей самобытной русско-советской форме.
Типичный пример - хоббитские игры: неформальное движение поклонников творчества Толкиена. Эта молодая и быстро растущая конвиксия проходит все те же стадии, что были у неформалов в 60-е и прочие годы, будто не замечая - ни "коммерциализации производства", ни "криминализации народа", ни "деградации интеллигенции". И не обманывайте себя наивным рассуждением, что Толкиен - это art, а nonprofit - social (тогда и самиздат с Мандельштамом - art?). Во-вторых, на Западе nonprofit - и то, и другое (да и Запад разный: в США организации социальной помощи составляют 40 процентов некоммерческого сектора, а в Германии - 20 процентов).
У антиподов каждый, отработавший свои бесплатные 4 часа, уверен, что он работал на Америку. И Америка укрепляет его в этом убеждении: налоги, СМИ; referency и reccomendation из общественных организаций, реально учитывающиеся при приеме на работу. (А еще Церковь!) Приведенные выше американские цифры учитывают только труд волонтеров, а ведь есть еще пожертвования - 120 миллиардов долларов в 1991 году. Не менее одного из этих 120-ти перетекает к нам: где-то и мы у них числимся, в длинных списках между голодающими племенами Анголы и бездомными кошками Бруклина.
Потому-то и у нас появился другой nonprofit: шикарные представительства западных благотворительных фондов, западная мебель и костюмы чиновников: вот, получите компьютер, нет, печати не надо, вполне достаточно подписи - это же Запад, с печатью акт передачи будет недействителен. (С первых же протискиваний в приоткрывающиеся в железном занавесе щели эксперты поняли: зарегистрированная в СССР общественная организация по их меркам таковой ну никак не является. Это или Министерство По Делам Трудного Детства с вертушками и членовозами - сиречь Детский Фонд, или одна из множества Ассоциаций ПО Отмазыванию От Налогов, или нечто вообще невообразимое, как ДОСААФ.) А вот что они медленно-медленно допонимают теперь: множество мелких сообществ, объединяющих миллионы совков, почти соответствует стандартному набору для их Налоговой инспекции: наличие общественно-полезной деятельности и/или пользующейся спросом продукции (чаще всего - услуг), производимой бескорыстным трудом добровольцев-энтузиастов при отсутствии прибыли.
Разница - регистрационное свидетельство. Ну не хочется нам тратить сумасшедшие деньги на юристов, чиновников, даже на машинистку в 8 экземплярах! И нет у нас еще, ну, никакого желания вообще посещать это: мы тут вот гальюны чистим для экологии, дело благородное, а вы ради какого-то гранта нас в префектуру обмакнуть хотите.
Нельзя сказать, чтобы наши неформалы были совсем уж невосприимчивы к западному влиянию. Московский фонд "Интерлигал" организовал систему юридической поддержки для легальных неформальных групп. Очень многие этой шарой воспользовались; теперь и в моей комнатке в коммунальной квартире официально зарегистрирована общественная организация.
Загляните в наши настоящие общественные благотворительные организации, например, в приют "Синяя ворона" в Питере, СПО "Радуга" в Москве или "Семь гномов" в Одессе. А еще проще: позвоните по одному из "Телефонов доверия", например, в Москве 160-03-63.
И увидите (услышите) все то же до боли знакомое: внутри гнусного мафиозного мира выстроен свой спрятанный мирок, мирочек: стертый фагот в углу, портрет Лолиты на стене, кольцо всевластия на каминной полке... Здесь живут не по лжи, здесь верят, боятся, просят... Именно это - русская сторонка, это Родина моя. Еще в процессе становления совка, как вида, Ильф и Петров заметили эту двухмерность, двумирность: в большом мире построили дизель-мотор, а в малом - песенку "Кирпичики". И вспоминаем мы, тоскуя об оставшемся в прошлом или за океаном, не ту страну, где шепелявил вождь, а эту малую землю: деревню в тайге, пивную в Останкино, киноклуб в сарайном зале...
Нехлюдов у Толстого занимался общественной деятельностью по судам - так говорили его знакомые.
Вронский не просто дал денег на сельскую больницу, но и сам фактически исполнял часть обязанностей и прораба, и снабженца, и управляющего.
Князь Мышкин, женившись на Настасье Филипповне, только и делал, что собирал вокруг себя кружки общения.
Сослуживцы Акакия Акакиевича, узнав про пропажу шинели, пытались устроить складчину.
Лев Гумилев, сидя в 38 году в лагере, сочинял свою теорию этногенеза: народ тем крепче, чем больше в нем таких вот независимых составляющих: субэтносов, консорций, конвиксий, групп... личностей, в конце концов. И помощью от западных фондов мы не брезгуем, и очень много полезного для себя у них черпаем. Но - для себя.
Мы твердо намерены остаться во мнении, что ничто не мешает нам быть самими собой. Окажется ли это заблуждением - покажут время и Страшный суд.
