РЕДАКЦИОННОЕ
Ф р о н т о в а я п е ч а т ь
Вячеслав Бойчук
Предчувствия крымского украинца
1. Предчувствие второй Боснии
Наше бытие податливо, как глина. Для талантливого скульптора мы клад - можно творить свободно и вдохновенно. Мы же лишь месим грязь. За восемь лет в Крыму не создано ничего, на что бы нас должно вдохновить крымское своеобразие. Как и прежде - склока жильцов-беженцев, не понимающих ни страны, где они живут, ни самих себя в этой стране.
Считанные единицы подвижников зовут Крым к Таврике - тому воплощению нашего края, где земля первична, а наши национальные корни и симпатии творчески вплетаются в ее своеобразие.
Вместо этого мы, как и прежде, - русские, украинцы, татары. Мы осколки распавшегося внешнего мира. И если бы это хотя б на самом деле была борьба общин за сохранение своей культуры!..
Каждый из нас - оружие Москвы, Киева, Стамбула... Взгляните на Боснию! - там нет боснийцев как народа своей земли; есть мусульмане, хорваты-католики, сербы-православные, и в итоге стране грозит распад на три микроструктуры - подчиненные и вечно враждующие. Не из нас ли хотят сделать вторую Боснию - украинские, русские и татарские зоны поселения с колючей проволокой и линией фронта? Или это еще недостаточно явно? Да, ведь потом уже не остановиться! Я по своему горькому афганскому опыту знаю, как естественно для солдата - стрелять.
2. Предчувствие третьей мировой
Никто не ожидал, что все так быстро начнет рушиться в Москве. Ведь за власть крепко держатся "прежние", и, что бы они ни декларировали теперь, о любом из них можно сказать:
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач
Возьмет венец и бармы Мономаха.
Иногда спрашиваешь себя: Россия ли это? Что за страну создают там, в Москве, руками стенобитного Ельцина? Президента рьяно поддерживают западного покроя политики и предприниматели, деятели советской, отнюдь не российской, культуры и все околокультурные "поколения дворников и сторожей", которые больше мечтали о свободе вообще, чем о свободной России. Ельцин громит большевиков-исполнителей, которых, как часовых-фанатиков, не по ритуалу отстранили от поста. А меж тем большевизм - это наиболее завершенная форма западничества, так как предполагает полное умертвление России как особой сферы духа и богопознания.
И сейчас, как и прежде, идет перестройка - большевики модернизируют свое прозападническое государство. Видит ли это Церковь? Бог весть!
Там, на Западе, кто мы для них? Еще восемь лет назад мир был ясен противостоянием Запада и Востока. Теперь Востока нет. Западничество победило Россию руками множества реформаторов. Огромная безликая голодная страна теперь уповает на западный прилавок и готова всему учиться.
Американско-российский союз - это реальность, но что за ним?
За американской открытостью - высокомерие успеха. Мир делится на бойцов свободы и варваров, хватающихся за обломки своей самобытности. Цивилизаторская миссия США - от ирокезов до Ирака - ведет к стандартизации и формированию идеальных условий для бизнеса. Весь мир - единый рынок, где свобода - для сильных.
Кем же в нем будет Россия? Наемником, цепко охватывающим бывшие советские республики системой империалистического давления? Жандарм Восточной Европы - это понижение в сравнении с прошлым веком, а главное - здесь нет российского видения мира и, значит, нет самостоятельности в политике.
Рядом объединяется Европа. Уже не только Западная - к ней потянулись бывшие советские, и, хотя им еще долго ходить в подмастерьях, они не чужие - у них имеется место и в экономике, и в культуре, и в духовности Европы. Вхождение этих стран в НАТО сделает его европейским блоком, где США окажутся лишними. НАТО создавался как оружие против Востока, а теперь трансформируется как система самозащиты единой Европы. Единая Европа будет использовать российские пространства для своего экономического роста уже в условиях более жестокой конкуренции с США.
Соединенным Штатам в период ослабления гонки вооружений выгодны бесконечное дробление околороссийских сил и рост их противостояния. Но так ли будет настроена возродившаяся Великая Германия, которая уже отечески привлекает к себе страны Центральной Европы?
Европа - поглощение бывших советских и дробление России. США - сохранение России как верного зависимого союзника и дробление Европы. Очень все это напоминает гигантскую Антанту и общеевропейский Тройственный союз. Странно, может быть, думать о грядущей угрозе глобальной войны в период созидания и реконструкции. Но и сто лет назад о двух мировых бойнях также никто не думал.
Что же ждет покупаемое и продающееся русскоязычное пространство в ближайшем будущем?
3. Предчувствие четвертого Рима
Назвать и выделить себя духовно - значит, стать собой. По такому принципу живут нации и цивилизации. Но в наше время самобытность клеймится как национализм, и тем успешней, что националисты не всегда могут выразить ценность и значимость национального своеобразия. Ни Европа, ни Мир Ислама, ни Индия, ни Китай, ни Латинская Америка таких проблем не знают, там каждый народ - неповторимое звено единой цивилизации.
Когда рушится цивилизация, ее обломки делаются невидимыми, хотя при этом они могут пережить сами народы, меняющие ракурс видения и просто не замечающие своего былого устроения. 150 лет назад Россия пережила славянофильское озарение, но, чтобы спасти цивилизацию славянского православия, нужно было уступить запредельные восточные и западные "трофеи", ставшие самоцелью империи. - Не решились, и Россия стала огромным пороховым погребом, а в искрах недостатка не было.
Теперь, на обломках, не видно - что стоит за названиями наших наций и что пытается нам внушить власть имущая Церковь. Знаем лишь то, что мы - славяне - по языку, по культуре, по национальному характеру. А дальше? Дальше - глубины былого, которые оживут, если к ним обратиться.
Славяне не знали жестокого предопределения судьбы, связывающего личность с укладом реальной жизни. Личность была свободна в творении своей судьбы, оценке и понимании мира. Понятие Бога здесь означало движение, изменение, бытие. Мир виделся троичным в его жизни, смерти и правде, охваченных силой первичной любви. Человек был открыт миру людей, стихий и природы, проживал и творил впечатления от него в красоте и мысли. Напряженное ощущение причастности к событиям мира и свобода выбора - вот что определяло духовность славян.
Потому таким близким стало откровение Христа о борьбе добра и зла в душах наших и грядущем преображении их в новом мире.
Второй Рим - Константинополь - был энергией начавшегося этнокультурного процесса вживания славянского мира в христианское богооткрытие. Третий же Рим - Москва - долгое время являлся одним из творцов православной динамики, хотя никогда не восходил на высоты своего декларативного верховенства. Слияние Церкви и Власти погубило Москву, но и показало, что Церковь не должна наделять волей власть имущего.
Четвертый Рим должен исходить вселенски из душ наших, даже если мы назовем оным вполне реальный город. Он должен быть источником свободы, любви, творчества, красоты и мысли, которые мы приемлем в православии как сродность наших душ с Христом.
Мы, славяне, реальны и истинны - как начертание вечности в наших душах и нашей крови. Вместе с нами видится более зримо православие как наш путь к Богу, единственный и вселенский. Там, где сохранилось самосознание славян, - там и ищите источник нашего возрождения. Ищите в украинских, восточно-белорусских, глубиннорусских селах и местечках, в хранящих славянские предыстоки Карпатах и на славянских Балканах, где Благодать христианства вливалась когда-то в славянскую незамутненность. Оттуда близко до златоглавых церквей наших, где сейчас не хватает ищущей истину паствы, чтобы возродить динамичное живое православие.
