Век двадцатый и конец века
Глеб Павловский
Русский Журнал и "Пушкин" издаются редакцией журнала "Век ХХ и мир" - был такой журнал со смешным, еще советским названием. В 1987 г. некоторых журналистов вызвали в ЦК и повелели стать странными: началась гласность. Главный редактор ВХХМ Анатолий Беляев поступил необычно - взял в редакцию номинированного осужденного самиздатчика и, шаг за шагом, передал ему свои полномочия. Тот самиздатчик был я.
Вот как я описывал в 1991 г. идеологию журнала ВХХМ для одного западного справочника:
"Век ХХ и мир" - это неформальная группа авторов и политических активистов, сложившаяся вокруг редакции одноименного ежемесячника во второй половине 80-х гг. Эта группа (в которую тогда входили историк Михаил Гефтер, Глеб Павловский, Вячеслав Игрунов, социолог Симон Кордонский, политолог Андрей Фадин, юрист Нина Беляева и др.) была объединена проектом культурной и в то же время индивидуалистической альтернативы политике либерализации сверху - "перестройке". Участники группы отвергали распространенную в московской либеральной среде уверенность в поверхностном характере тоталитарной системы и ее податливость реформам. Опираясь на личный и мировой опыт, журнал показывал, что элементы гражданского общества внутри советской системы тесно сращены с нею самой и крушение СССР приведет к варваризации политического процесса на Востоке.
Не ограничиваясь журналистикой, участники группы "Век ХХ и мир" проектировали и порождали реальные организационные структуры, как политические, так и исследовательские. Некоторые из них существуют по сей день..."
Сегодня тактика "стохастического эксперимента" кажется попыткой задержать обвал, используя в качестве материала обваливающиеся породы. Поскольку ВХХМ был единственным носителем культуры семидесятых, прорвавшимся в большую прессу позднего СССР, не исключено, что именно в этом ключ к странной политической линии журнала.
Частью философии Движения 60 - 70-х была НЕПОВТОРИМОСТЬ ПРОШЛОГО как приоритет и как реальная борьба за историческую необратимость. ("Не сдамся! прошлому не бывать!") Я был солдатом на той войне, и я ее проиграл. И вынужден был наблюдать, как в ничто обратилась среда Движения, его память, вся культура инакомыслия, его вкусы и стиль, и вследствие этого - пожрав все это - вознеслось то Ничто, которое столбенеет над страной по сей день. (Неужели один я узнаю в голосе Доренко интонацию профилактической беседы райуполномоченного КГБ?)
Довольно логично либерально-имперский "Век ХХ и мир" раньше прочих, уже с 1990-го стал в резкую оппозицию уличному ельцинизму и возникавшей из него "системе Ельцина". В 1993 - 1994-х эта оппозиционность иногда сбивалась в истерику. Но едва антиельцинизм, в свою очередь, стал столичной модой (с начала войны в Чечне), главный редактор заметно потерял интерес к обличениям "оккупационного режима". Заодно наставал конец века. Пора было выходить из гетто 90-х.
Выпуски ВХХМ - это одновременно кладбище несложившихся альтернатив 1987 - 1995 гг. и свидетельство об интеллектуальной недостаточности той эпохи. Допущение, будто нас еще начнут перелистывать, сегодня кажется маниакальным. Но оно весьма вероятно. Ведь
хозяева современной России преуспели за счет свойств, ныне мешающих им уцелеть.
В Антологиях РЖ также будут опубликованы номера журнала "Век ХХ и мир" за 1987-1990 гг.
