То, что связано с политикой, сегодня разделено на три уровня (как и новая трехэтажная система устройства федеральной власти): политики - политтехнологи - политологи.

Бывшие политики иногда спускаются в политологи. (Потому что политтехнологи, конечно, ближе политологов находятся к власти и даже мыслят себя ее сочинителями, но все-таки они - обслуга, выполняющая заказ.)

А политологи - чистые сочинители.

"Краснобаи", - как назвал их Путин на пресс-конференции в ночном эфире из своего предвыборного штаба.

Всегда любопытно, когда о профессиональном занятии судят те, кто является материалом этих занятий. Декодирую метафору американского профессора, который в свое время отказал Владимиру Набокову в работе на кафедре славистики под предлогом того, что это как если бы слон стал служить директором в зоопарке.

Елена Шварц в "Статье об Аронзоне в одном действии", вошедшей в ее книгу "Видимая сторона жизни" уподобляет литературного критика Порфирию Петровичу. Критик - "сыщик, который должен прийти и сказать (автору. - Н.И.) - вот эту, эту старуху ты убил, вот она, твоя жертва".

Нет.

Порфирий Петрович не критик.

Это политолог должен, как Порфирий Петрович, прослеживать и сопоставлять, а после говорить:

"Вот ты ее и убил".

И посрамленный кандидат уходит замаливать свой грех в пещеры, предварительно став на колени перед электоратом прямо на брусчатку Красной площади.

Но политолог ничего такого не говорит, а наоборот, получает полный кайф от своих "краснобайских" высказываний.

Он не говорит, что X, У или Z, допустим, задушили демократию и занавесили ее труп желтоватой газеткой, якобы подтверждающей свободу отечественных СМИ. Нет, политолог обсуждает с другим политологом степень прозрачности и публичности политики. Политолог сочиняет.

Политология в целом сегодня действительно напоминает не Порфирия Петровича, а колдуна Тарасова из последней передачи Александра Герасимова "Личный вклад" (НТВ). Гадание на кофейной гуще. На картах Таро.

На звездном небе. На "дунь-плюнь".

Занятие увлекательное и затягивающее, статусное, неплохо, судя по внешнему виду наших политологов, оплачиваемое.

Все уже сформировалось - зря кто-то надеется на изменения, послабления; что политологов допустят, скажем, к святая святых - к логике принятия решений. Ах, вы еще ее и пообсуждаете? Не допустят. Помнится, в ранне-демократические времена покойный Александр Иванов (иже с ним либералы и демократы первой волны) все грезил о Пиночете.

На этих выборах выбрали не прозрачность-публичность, а строгость и порядок. ("С нами иначе нельзя". "Совсем народ распустился". Это я улицу цитирую - не газету).

Неподъемна и непосильна пока, видимо, свобода. Не для одного отдельно взятого человека - для электората. Россия, по данным "Индекса свободы слова", в рейтинге 166 стран мира заняла 148 место ("Коммерсантъ-Власть", ╧9, 2004).

Но дело не только в определенном давлении власти на СМИ - дело в том, что общество мирится, соглашается с тем, во что его превращают. Как мирится и с бесконечной войной в Чечне, и проистекшей вследствие данной политики потерей безопасности в стране. По крайней мере, на улицы миллионы (как в Испании после взрыва на железной дороге) не выходят. Не меняют власть (как в Испании) оттого, что власть (в виде парламента и правительства) не обеспечила безопасность.

Место циркуляции гражданской энергии, нормальных и прозрачных отношений власти и общества занимают сказки, причем в последнее время - запугивающие. В "Новой газете" появился очередной провокационный текст, как бы предназначенный президенту, - "Крепость Россия", подписанный Михаилом Юрьевым, представленным в редакционном послесловии как один из первой сотни самых богатых людей России. Если кто не помнит, был депутатом Госдумы и даже - на некоторое время - вице-спикером, а потом исчез куда-то на периферию внимания. Ушел, по сведениям газеты, в бизнес. Сын писателя-фантаста Зиновия Юрьева. Гены, наверное, срабатывают: даже богатейшим людям России, наверняка понимающим, что статус писателя в стране упал ниже некуда, сочинять хочется. В данном фантастическом сочинении М.З. Юрьев предлагает России отгородиться, выйти из всех международных программ, закрыться новым железным занавесом, исходить только из собственных ресурсов.

"...изоляционизм предполагает свертывание любых, а не только экспортно-импортных, контактов с внешним миром..."

"...Нет в стратегическом плане более важной задачи <...> чем провозглашение автаркии..."

"...Идеологическое обеспечение изоляционизма путем создания непреодолимых цивилизационных различий..."

Сказка, идейно близкая не школе отечественной фантастики советской выделки, "западнической", а - ультрапатриотическим идеям "славянофилов" того же времени.

Одним из главных идеологов "русской партии" являлся отец другого нашего бывшего вице-спикера, а ныне вице-премьера - Дмитрий Жуков. (Насколько я понимаю, комплекс идей Дм. Жукова никак не подхвачен по наследству Жуковым А.Д.)

Почти одновременно с публикацией "Крепости Россия" в Москве произошло театральное событие: Анджей Вайда в "Современнике" поставил "Бесов". Если кто не помнит: роман Достоевского поразителен еще и тем, что идеологи, действующие лица романа, - сочинители. Каждый сочиняет и предлагает свое провокационное, скандальное сочинение в видах России: и капитан Лебядкин с его не только знаменитыми стихами про таракана, но и афоризмом "Россия есть игра природы, а не ума"; и губернатор фон Лембке, трактат которого теряет Петруша Верховенский; и отец его, либерал Степан Трофимович; и Кармазинов со своим "Мерси"; и даже Ставрогин со своей "исповедью" Тихону.

Пока, несмотря на (провокационное или нет) поступившее предложение превратить Россию в державную крепость, несмотря на державную риторику и эстетику, власть стоит на другом. Хотя в случае со Станиславом Белковским то, что казалось провокаторским, начало влиять на поведение власти довольно быстро.

Конкурентоспособность - вот заявленная на сегодня национальная идея. Мне нравится это слово. Красивое, длинное, как вечернее платье, - правда, чиновники, число которых благодаря начатой реформе госаппарата грозит вырасти на треть, его еще произносить не научились. Ничего, научатся. Только чем конкурировать-то будем? Каким продуктом?

Если только самими чиновниками. Они у нас, может быть, самые выразительные в мире. Вот Фрадков - еще только в начале своего публичного премьерского пути, а уже претендует на неувядаемые лавры. На вопрос о блистательном отсутствии прекрасных дам в правительстве Фрадков сначала улыбнулся, потом засмеялся, оценив игривость вопроса - я имею в виду вообще вопроса о женщинах, - и вымолвил замечательное: "Да я и сам не прочь..." - потом пауза, потом опять так и рассыпался смехом. Путин правильно искал - и правильного человека нашел. Фрадков же не сказал - баба она и есть баба. Он сказал иначе.

Так что с конкурентоспособностью у нас, наверное, получится.

Как всегда.