В очередной раз объявлен короткий список ежегодной литературной премии "Национальный бестселлер".

Бестселлер - на самом-то деле - удостоверяет только успех у читателя. Если читатель en masse подтверждает "бестселлерианство" книги количеством купленных экземпляров (а так, и только так устанавливается бестселлерная подлинность), то зачем премия? И что она будет - назначать в бестселлеры? Все равно что приговорить к мильонному тиражу малопродаваемую книгу.

Однако не все ли находимся мы под давлением банально-рыночной мысли, что спрос определяет предложение? На самом деле и в жизни, и тем более в искусстве чаще всего бывает наоборот: предложение определяет спрос. Видимо, этот парадокс и лежит в основе идеи данного премиального сюжета.

Кстати: первый тираж романа "Преступление и наказание" (1876), как известно, равнялся всего двум тысячам экземпляров. Тиража книги, ставшей в конце концов мировым, а не только русским, бестселлером, хватило на целых четыре года - до 1880-го; следовательно, в год продавалось по 400 экземпляров.

В этом году отбор "большого жюри" не поражает ни радикальностью, ни маргинальностью. Значит, и окончательное решение "бестселлерианского" вопроса мало кого способно удивить.

Миленький, теплый, хороший "Сергеев и городок" Олега Зайончковского (отнюдь не "филигранно выстроенный", как отмечено Андреем Немзером в заметке "А вдруг по-человечески?" ("Время новостей" от 23.05.), не роман опять же, а цикл рассказов, не будем смешивать жанры) - воплощение той средней линии беллетристики, которую сегодня охотно печатают издательства. "Сергеев и городок" получился средним, о средних и для весьма среднего читателя. А если ты не холоден и не горяч... Жаль, погиб журнал "Юность" позднесоветской поры: на самом деле и Олегу Зайончковскому, и Андрею Геласимову (вполне осмысленно и разумно, повторяю, публикуемым и разумно и успешно продвигаемым) нашлось бы там самое место.

Труден для судейского конкурса будет Михаил Шишкин с его "Венериным волосом" ("Знамя", 2005, ## 4-6). Тот же Андрей Немзер в весьма нелестных выражениях попытался отправить не только новый роман, но и самого его автора в нокдаун (родиной пренебрегает! за границей живет!), однако его "минусы" носят внетекстовый характер. Вообще примечательная манера - говорить о книге через прописку ("забугорный", "пишет свою <...> прозу на берегу Цюрихского озера"). Но Шишкин в любом случае и вне зависимости от мнения Немзера вряд ли получит "Нацбест". Вопрос, конечно, не в прописке, а в том, что "Венерин волос" сделан как антибестселлер. Вряд ли тираж книги, не рассчитанной в принципе (а бестселлер всегда рассчитан автором), не рассчитанной на одноразовое прочтение (качественная характеристика современного бестселлера: прочти и выброси, чтобы купить следующий, срабатывает закон потребления) способен пересечь границу семи тысяч экземпляров.

Призыв Мандельштама насчет "читателя" возрастает в своей актуальности и при мысли о романе молодого Захара Прилепина "Патологии", несмотря на конъюнктурность его проблематики.

Татьяна Москвина, острый и независимый кинокритик, зря поменяла профессию, выпустив плохой роман "Смерть - это все мужчины". Она, конечно, имеет некоторые шансы - и как женщина (лауреаток еще не было), и как местная (премия, как известно, родом из Петербурга). Но это будет совсем странно: награждать за самое неудачное из произведенного данной очень даже творческой личностью.

Оксана Робски с ее Casual? Съест-то она съест, да кто ей даст! Она - единственная в списке - и впрямь написала бестселлер: гляньте на рейтинги. Я не о качестве книги, а о ее безусловном успехе у покупателя. Но, боюсь, именно это и остановит жюри в составе председателя (Леонид Юзефович, получивший первый "Нацбест") и остальных (Виктор Пелевин, Светлана Конеген, Андрей Дмитриев - не прозаик, Кирилл Серебренников, Александр Гаврилов из "Книжного обозрения" и диакон Андрей Кураев).

В общем, по моему раскладу, так же, как и по раскладу Андрея Немзера, хотя и с другими аргументами, чем у него, получается, что "Нацбест" сорвет Дмитрий Быков с его весьма словообильным "Эвакуатором".

Что-то приходит - а что-то уходит. На той неделе в Доме журналиста состоялось последнее вручение Пушкинской премии фонда Альфреда Тепфера: пятнадцать тысяч у.е. за эссеистику получил Борис Парамонов.

Интересное было ощущение присутствия: будто на похоронах. Достойно, со вкусом организованных. С понимающей, молчаливой публикой. С печально звучащими - несмотря на некие туманные перспективы - прощальными речами Вольфа Шмидта, представлявшего немецкую сторону, и Андрея Битова, представлявшего сторону Русского Пен-центра, вот уже в пятнадцатый раз выступавшего организатором торжественного вручения.

Пока "Нацбест" играет в свои игры (не знаю, оплачены ли они были в прошлом году; ходили какие-то смутные слухи о задержках и невыплатах премиального "пособия"), условный Тепфер свои игры сворачивает. Как изящно выразился Битов, - цитирую не дословно, но за мысль ручаюсь, - всех достойных (поэтов, прозаиков) за эти годы уже наградили, осталось закрыть премию. Правда, глянув в зал, отметил, что если бы переход премии на эссеистику продолжился, то нашлось бы, кого еще можно было порадовать полновесной суммой, которая начиналась (при учреждении) с 40 тысяч дойчемарок. Напомню список лауреатов, которым, по мнению А.Битова, исчерпываются достижения русской словесности конца/начала века: сам Битов, Петрушевская, Фазиль Искандер и Олег Волков, Дм.А.Пригов и Т.Кибиров, Белла Ахмадулина, Семен Липкин, Саша Соколов, Маканин, Кушнер, Чухонцев, Мамлеев, Алешковский, Рейн.

И это все, неприятно удивимся мы? И это все - в нашей словесности. Почему - неприятно? Ну, во-первых, потому что даже первый ряд не исчерпывается вышеперечисленными именами (на мой взгляд). а во-вторых - потому что всегда неприятен сам факт пресечения поддержки, хотя - хозяин барин, конечно. Вот-вот, неприятно именно это, случайно сказавшееся: хозяин барин. А русская литература - вроде бы нравится... нет, теперь не нравится.

Но это я так, между прочим: передаю несколько подавленное настроение зала. В общем, дорогие друзья, если считаете, что русская литература - достойная вашего драгоценного в прямом смысле слова внимания - исчерпалась, не зовите на вами же организованные торжественные похороны и поминки дорогих (в переносном смысле) писателей.

В этом смысле премия "Нацбест" производит впечатление более непосредственное. Даже если и плюнешь с досады - господи, гадость какая! Как лягушка, которую, как говорил один литературный герой, хоть сахаром облепи. А все-таки - живая.