Там, в Нагорном Карабахе, в хищном городе Шуше,
Испытал я эти страхи, соприродные душе
Осип Мандельштам

В течение 1987 года в Нагорном Карабахе шел сбор подписей под петицией в ЦК КПСС о передаче автономной области в состав Армении. Письмо подписали 75 тысяч человек. После длительного молчания был получен ответ, подписанный мелким чиновником - разумеется, резко отрицательный.

После этого в Нагорном Карабахе начались волнения. С 11 февраля 1988 года распространялись листовки и открытые письма. 12-13 февраля прошли собрания с требованием созвать внеочередную сессию областного совета, которая 20 февраля большинством в 110 голосов против 17 при 13 воздержавшихся ходатайствовал перед Верховными Советами Азербайджана и Армении о передаче области в состав последней. Визит в мятежную область членов Политбюро ЦК КПСС ничего не дал - обком партии 80 голосами против 10 одобрил решение облсовета.

В ночь с 21 на 22 февраля на юге области начались кровавые межэтнические столкновения, после которых армяне покинули райцентр Гадрут. В область была переброшена милиция из Ростова-на-Дону и Челябинска.

Шедшие с 18 февраля в Ереване экологические митинги после первых сообщений из Карабаха переросли в многолюдные демонстрации солидарности. 23 февраля число демонстрантов в Ереване достигло миллиона человек. Попытки эмиссаров из Политбюро остудить страсти не увенчались успехом. Начались забастовки. 25 февраля в город перебросили несколько тысяч солдат внутренних войск. 26 февраля по армянскому телевидению было передано обращение Михаила Горбачева, после которого лидеры карабахского движения решили на месяц - до 26 марта - прекратить массовые выступления.

Было даже что-то предпринято для успокоения ситуации в Нагорном Карабахе - принято решение о начале теле- и радиовещания на армянском языке, о передаче школ и культурных учреждений под армянскую администрацию, о реставрации древнего армянского города Шуша.

Но время было упущено. 28 февраля в азербайджанском городе Сумгаит прошли армянские погромы, в ходе которых были убиты десятки человек. Начиная с марта армяно-азербайджанский конфликт раскручивался, как вырвавшаяся из сломанного корпуса часов пружина.

*****

Вот так шестнадцать лет назад, в конце февраля 1988 года, начался первый из кровопролитных межнациональных конфликтов, сопровождавших распад Советского Союза.

Разумеется, на самом деле эта фраза не совсем точна - как любое категоричное утверждение. Всю советскую историю можно рассматривать как последовательность войн, гражданских и внешних, национальных и социальных конфликтов, более или менее массовых, сопротивления - как вооруженного, так и ненасильственного. И всего того, что удерживало этот котел от взрыва, - террора и репрессий (временами массовых, в "спокойное" время - избирательных), пропаганды и цензуры.

Как символ, знак начала насилия на Кавказе запомнился скорее Тбилиси апреля 1989 года с газом и саперными лопатками. Неудивительно - год спустя "гласность" уже обрела некоторые черты свободы слова. О тех событиях достаточно широко сообщалось в прессе, а затем они обсуждались на Съезде народных депутатов.

А годом ранее, в декабре 1986 года, были подавлены волнения в Алма-Ате. Но они не получили такого резонанса и остались в ряду "массовых беспорядков", коих даже в послесталинское время были десятки. Это событие не стало толчком для заметного массового движения.

Во второй половине восьмидесятых в СССР продолжались относительно массовые национальные движения, унаследованные от прошлых десятилетий: крымскотатарское - за возвращение депортированного народа, и прибалтийское - за независимость. Но они не были и (за редким исключением) не стали насильственными.

Однако начиная с 1988 года все меняется. Проявляются ранее скрытые, латентные процессы, резко расширяются ранее существовавшие движения. Это связано не только с гласностью, давшей возможность говорить на ранее запретные темы, но прежде всего с массовым освобождением советских политзаключенных в 1987 году: за слово теперь не посадят. И все проблемы, загонявшиеся внутрь в течение семи десятилетий, разом стали предметом обсуждения среди людей, разучившихся говорить и отвыкших слушать.

Конфликты были неизбежны, и армяно-азербайджанский стал первым в их череде. Невозможность быстро задавить выступления, "накрыть ковром" информационной блокады превращало конфликт в длящийся процесс - раньше были лишь короткие вспышки. Наконец, начавшееся противостояние во многом определило последующее развитие (теперь уже - историю) самих Армении и Азербайджана.

*****

В Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО), образованной 7 июля 1923 года и входившей в состав Азербайджанской ССР, к 1988 году проживало около 174 тысяч человек, примерно 76 процентов их них - армяне. Население было смешанное, азербайджанские села чередовались с армянскими. Были и русские села - там жили потомки сосланных когда-то на Кавказ молокан.

Подобное расселение никому, кажется, от века не мешало. Сменявшие друг друга правители интересовались лояльностью подданных и уплатой налогов, в меньшей степени - исповедуемой религией и были почти что совсем безразличны к их роду и племени. Другое дело - империя, а затем и такой продукт прогресса, как национальное государство.

Давно замечено, что смена веков идет не по календарю. Например, век двадцатый начался в 1914-м, с залпами мировой войны. Державы были слишком озабочены боями в Европе, и практически незамеченным осталось истребление трех миллионов человек. Меж тем геноцид армян в Османской империи, начавшийся 24 апреля 1915 года, показал звериный оскал нового века.

В 1918 году по Брестскому миру между советской Россией и Германией Турция получила армянские города Карс и Ардаган. 28 мая 1918 г. Армения была провозглашена независимой республикой, и первым шагом нового дашнакского правительства стало заключение Батумского договора с Турцией. Это обезопасило Армению с юга и дало возможность независимому государству просуществовать в течение двух лет. В ноябре 1920 г. в Армению вошли регулярные части Красной Армии, она была провозглашена советской республикой. Дашнакское правительство вынуждено было уйти в отставку, и Армения вошла в состав Советского государства.

Вскоре после окончания Первой мировой войны тогдашний президент США Вудро Вильсон предлагал создать на некогда принадлежавших Армении землях между озером Ван и Араратом самостоятельное Армянское государство, куда могли бы вернуться рассеянные по миру потомки армян, спасшиеся от резни 1915 года. Советское правительство встретило эту идею в штыки, и Армения осталась хотя и сильно урезанной, но советской. СССР поддержал "прогрессивный режим" Мустафы Кемаля, заключив в 1921 г. договоры в Москве и Карсе. При разделе Закавказья на три советские республики Нагорный Карабах и Нахичевань, на четыре пятых населенные армянами, были включены в состав Азербайджана.

Таковы в кратком изложении события, определившие идеи и программу армянского национального движения на оставшиеся три четверти века: возмездие организаторам и руководителям геноцида, восстановление независимости, возвращение утраченных территорий. Заметно сходство с Израилем: в программе-максимум - независимое государство в исторических границах, главное в истории - память о холокосте. Но если Эйхмана выследили, выкрали из Аргенитины и судили в Израиле, то младотурок - руководителей геноцида уничтожали армянские террористы. Ностальгия по двум годам независимости соседствовала с желанием "ликвидировать последствия Батумского договора, заключенного с Турцией дашнакским правительством Армении", по которому к Турции отошли Карс и Ардаган. Это требование звучало порой и в речах коммунистических лидеров - например, в 1948 году в выступлении тогдашнего секретаря ЦК КП Армении Арутюнова на сессии ООН. Аргумент Арутюнова состоял в том, что иным путем невозможно покончить с рассеянием армян из Западной Армении: мол, нынешняя Армения слишком мала, чтобы принять всех репатриантов.

Эта же программа формулировалась и национальным движением. Так, в одном из писем в ЦК КПСС, датированном 1965 годом, кроме предложения поставить памятник армянам - жертвам геноцида 1915 года, сказано: "Армянский народ разбросан по всему свету, в то время как армянские земли с разрушенными городами и селами безлюдствуют на территории Турции... Из 767 тыс. кв. км Армении полагается 200 тыс. кв. км, которые нужно присоединить к Армянской ССР, т.е. Муш, Ван, Требизунд."

Однако территориальные претензии к члену НАТО были заведомо декларативны, гораздо более реальным казалось "восстановление справедливости" в рамках Советского Союза: "Крым был передан Украинской ССР... Почему армянам нельзя воссоединиться со своим родным народом в пределах Республики? ...Армянские районы - Шалмхорский, Дащкесанский, Ханларский, Шаумянский и Нагорный Карабах следует присоединить к Армянской ССР".

На такой платформе создавались в Армении подпольные кружки и в шестидесятых, и в семидесятых годах. Среди первых в числе требований было включение в состав республики Нагорного Карабаха.

В конце шестидесятых в Армении и Нагорном Карабахе намечался было выход из подполья, массовая (по тем временам) кампания за "воссоединение" (по-армянски - "миацум"), но испытанные средства - репрессии и информационная блокада - оттянули развязку на двадцать лет.

В эти годы о Карабахе писали только армянские диссиденты и подпольщики: Национально-Объединенная партия, нелегальная группа "Шант" или, напротив, члены легальной Армянской хельсинкской группы. К восьмидесятым все они были разгромлены, но их идеи - память о геноциде и об утрате "исторических территорий" - что называется, "овладели массами".

Одновременно в Нагорном Карабахе складывались и объективные предпосылки для массового движения. Это была едва ли не беднейшая часть Азербайджана - трудно сказать, то ли за счет дискриминации, то ли потому, что горы действительно сложнее и дороже обустраивать. Но доступа к национальной культуре и к образованию на родном языке карабахские армяне действительно не имели. Права человека здесь были явно ущемлены, но попытка исправить положение инструментами "коллективного права", "прав нации" в смысле "этноса", а не "народа", могла лишь усугубить положение.

Ведь помимо Карабаха едва ли не столько же армян жили в других районах и городах Азербайджана. Издавна армяне составляли значительную часть городского населения по всему Закавказью - от Сухуми до Баку. В СССР против ассимиляции "титульной нацией" было средство - русский язык. В итоге культурные условия жителей Армении и огромной армянской диаспоры стали весьма сильно различаться. Более высокий уровень образования и владения русским языком по сравнению с местным, сельским и городским в первом поколении населением, давал преимущества, приобретавшие материальное выражение. Закладывались основы конфликта, социального по сути и этнического по форме. Теперь десятки и сотни тысяч человек становились заложниками карабахского вопроса.

Все эти процессы назревали в течение десятилетий. Их ростки можно было заметить, как в противостоянии чегемцев и эндурцев в романе "Сандро из Чегема" Фазиля Искандера видны искры военного пожара в Абхазии начала девяностых. В конце концов, за многие века досоветской жизни (или же - до начала двадцатого века?) народы Кавказа как-то научились жить если не в дружбе, то по крайней мере без массовых убийств и депортаций! Но за фасадом "дружбы народов" десятилетиями копились нерешенные вопросы. Попытки не то что ответить на эти вопросы, но просто их задать пресекались всею державной мощью. Со временем в народах был утрачен сам навык ненасильственного решения и даже рационального изложения проблем - их место заняли страхи, мифы и вера в простые ответы. По сути, механизм мирного сосуществования был испорчен, резьбы сорваны, зубья шестерен обломаны - но снаружи это было незаметно. Рано или поздно должна была лопнуть и сжатая пружина.

*****

В течение последних шестнадцати лет конфликт вокруг Нагорного Карабаха определял внутреннюю жизнь в обеих республиках, а затем и в независимых государствах.

Сначала союзный центр в попытках сохранить status quo поддерживал азербайджанскую сторону. В противовес ему российское демократическое движение в массе симпатизировало армянам.

В зоне конфликта складывался костяк силовых структур, сыгравших затем немалую роль в истории России. Например, комендантом зоны чрезвычайного положения в Армении был Альберт Макашов. А в Нагорном Карабахе формировались соединения оперативного назначения, действовавшие потом на Северном Кавказе.

Летом 1991 года не федеральные, а союзного подчинения силы вели в Карабахе "зачистки", перераставшие в этническую чистку. Но после августа Москва занялась своими проблемами, и армянские отряды вернули ранее потерянные села. Тут же выяснилось, что, к сожалению, на войне никто не может быть заведомо прав - в ходе "зачистки" азербайджанского села Ходжалы в ночь с 25 на 26 февраля 1992 года были убиты свыше двухсот мирных жителей. В этой "операции" участвовали военнослужащие 366 мотострелкового полка российской армии. Впрочем, в летнем азербайджанском наступлении того же года также участвовали российские войска - армянскую оборону на севере, в Шаумяновском районе, взламывали десантники из гянджинского полка ныне печально знаменитого Владимира Шаманова. Но когда иссякла поддержка российских военных и оставленная ими техника, армянские силы вновь перешли в наступление и заняли значительную часть территории Азербайджана.

С 1994 года в Карабахе установилось перемирие, но конфликт по-прежнему влияет на жизнь обеих стран. "Карабахский" клан пришел к власти в Ереване - Роберт Кочарян, бывший президент Нагорно-Карабахской республики, ныне президент Армении. И в Азербайджане в прошлом году при каждом недомогании Гейдара Алиева вспоминали о карабахской войне - других вопросов в публичном дискурсе, похоже, не осталось.

Шестнадцать лет - возраст совершеннолетия, даже по советским меркам. От карабахской войны Россия вроде бы отделилась в 1991-м. Но, судя по нашей истории последующих лет, уроки первого из конфликтов, сопровождавших распад Советского Союза, были плохо выучены и быстро забыты.