Ну, неделя выдалась: после самого предсказуемого события (элементарного плебисцита на известную тему) посыпались события непредсказуемые, заставляющие Пушкина вспомнить: "Начало славных дней Петра мрачили мятежи и казни". Мятежи и казни, слава богу, за пределами наших рубежей происходили (хотя и не без нашего косвенного участия), но мы-то с места в карьер начали гореть и рушиться: Манеж, Архангельск, и вообще боюсь телевизор включать, поскольку концентрация несчастных случайностей уже приблизилась к мистическому уровню. Ну, это как Блок с Бугаевым в самом начале прошлого века кровавыми закатами любовались и на их фоне занимались псевдофилософским онанизмом на предмет будущего.

Будущее оказалось гораздо интереснее, чем они его себе представляли, но это другая тема.

Пока же четкое ощущение, что под Россией опять сдвинулась какая-то плита или платформа (ну, не силен я в геологии), и стало можно делать то, чего раньше было нельзя. Своеобразный момент свободы: вчера еще нельзя было представить, чтобы логотип "Известий", старейшей нашей газеты, набирался вдоль полосы (снизу вверх или сверху вниз), а недели через три вы вполне можете это увидеть.

Я по крови и происхождению - мелкий буржуа (из тех самых крестьян, которые, по слову Владимира Ильича, перманентно производили капитализм). И как мелкому буржуа, мне хочется, чтобы меня окружали надежные, доказавшие свою пользу вещи. Чем их больше, тем мир мой стабильней, тем меньше мне хочется купить пистолет и, по примеру сартровского "Герострата", выйти на Одесскую (Флотскую, Привольную, Красногвардейскую) улицу, чтобы расстрелять пару-другую современников.

Помимо всякого-разного материального, в эту сферу входит и такая странная штука, как газета. Типа английских "Таймс" - прадед, дед и отец ее мирно читали, и мне негласно завещали. В такого рода газетах даже малейшая модификация верстки - революция, требующая серьезной мотивации.

И вот - на фоне кровавых закатов начала этого века - я вижу, как разрушаются "Известия", едва ли не последний общенациональный газетный бренд. Мало мне было "Литературки", которая существует сейчас, как зомби - бумага, верстка и отдельные части "тела" сохранены, но мозги вдвинуты совершенно другие, решительно чуждые прежнему организму. А теперь вот еще и "Известия" - пришла новая команда, началась революция.

Специфика русских революций известна - прежде всего летят головы, причем не самые глупые (Ольга Кабанова, Юрий Богомолов - уволенный в целях "омоложения кадров"). Новый лидер, идя на новое место, сразу же требует диктаторских полномочий, и, как правило, их получает. Ну как же - он обещает владельцам чудо, а российские инвесторы не меньшие мистики, чем были сто лет назад Саша Блок и Боря Бугаев. Чтобы устроить чудо, надо спеть "отречемся от старого мира" и деловито выщелкнуть из предназначенной к сносу конструкции несущие опоры, - знаковых, много поработавших над ее строительством людей - того же Богомолова.

По сети гуляет сейчас два письма на эту тему - более или менее лирическое и личное Ольги Кабановой, которое цитировать я не буду, и обращенное "урби эт орби" письмо Юрия Гладильщикова. Он хлопнул известинской дверью публично, - стало быть, имею право его текстом воспользоваться.

Отчасти, конечно, истерика:

"Уважаемые коллеги!

Это Гладильщиков.

Вчера мне наконец стало по-настоящему стыдно.

На самом-то деле стыдно стало еще после увольнения Оли Кабановой, но тогда я уговорил себя тем, что, мол ... короче, повел себя как подлец.

Но вот вчера, когда я узнал, что выгнали еще и Юрия Александровича Богомолова, я понял, что прийти сегодня и смотреть в глаза всем, и делать вид, будто ничего не случилось, и говорить "ну да, не очень, конечно, хорошо вышло ...", и нормально здороваться с новым начальством, прикидываясь, будто общение с ним все так же мед на уста, я больше не могу.

С сегодняшнего дня я не считаю себя работающим в газете "Известия".

Насколько понимаю, ответственные фарисеи г-на Шакирова еще вчера догадались (по моей резкой телефонной реакции), что Гладильщиков взбунтовался. Характерно их ответное телодвижение. Они тут же спокойно стали решать проблему, как меня оперативно заменить. Это удивительные ребята. Ты тут можешь сидеть и думать/верить, что ты, мол, имя, что у тебя, блин, репутация, читатель и авторитет ... Не-не, все по фигу. Главное: верность хозяину, в данном случае, главному редактору. Было ли подобное при Кожокине - при всей его шефности? Никогда! Знаете (приберегал!), что сказала Танечка Плошко на первой встрече с отделом культуры в январе? Что главная задача любого сотрудника - улавливать эманации начальства, то бишь г-на Шакирова. Эти эманации, сладким голосом сказала Танечка, не всегда могут быть поняты, понятны и ясно выражены. Но это не означает, что в них нет смысла. На то она теперь и здесь (сказала Танечка), чтобы расшифровывать сии эманации рядовым сотрудникам - а дело сотрудников быстро и суетливо этим эманациям соответствовать.

Господа, вам это как? По-моему, это чистый Салтыков-Щедрин. И чуть ли не первый случай натурального Щедрина в новейшей российской истории.

Таня П.! Вы можете сделать мне справедливое замечание: а что же я два месяца молчал и сразу не выразил всю свою иронию по поводу вашей медовой теории божественных шакировских эманаций? Отвечаю: 1) я все еще пытался поверить, что вы - пришедшие - действительно газетные гении. 2) Я знал, что рискую не только своей зарплатой, но и зарплатой жены. Но сейчас мне будет даже смешно, если вы на глазах у всех, отыгрывая мне, постараетесь вытурить и ее - одного из трех-четырех самых известных журналистов в сфере образования.

Первый раз за очень долгие годы (поверьте, у меня в мои 42 гигантский - сам иногда пугаюсь - опыт в газетно-журнальном деле) я с изумлением и даже восторгом переживаю фантастический профессиональный опыт: наблюдаю приход хама. Он активен: например, без малейшей жалости способен разогнать самую опытную в Москве команду верстки. Еще: он постоянно врет (все, что ни говорится, не имеет никакого отношения к дальнейшему. Абсолютно ничему нельзя верить). Большего про него сказать не могу. Прочие определения ("изобретателен", например) к нему не подходят.

Я не стану заявлять, что все, кто пришел, мне категорически не нравятся. Многие нравятся. Оля Гердт - та просто прелесть. Илья Кухаренко - молодец и умница. Коля Александров - один из лучших (если не лучший) книгообозреватель. И т.д.

А в целом, однако, хам. Как же так получается?".

Да так вот и получается, господа: если президент имеет право разогнать кабинет министров за неделю до выборов, то какой же соблазн у малых сих, получающих у своих хозяев диктаторские полномочия!

Ротация вдруг вошла в моду, и чуть ли не в ней видится панацея от всех бед.

Ну да ладно.

В конце этого письма есть несколько строк, под которыми и я (во всей этой истории скорее нейтрал, чем сочувствующий) подписался бы:

"В условиях отсутствия профсоюзов, то есть нашего полного профессионального бесправия (когда каждого могут выкинуть на улицу и растоптать без всяких выплат - даже если люди, как Оля Кабанова или Ю.А.Богомолов, положили годы нервов на эту работу и на Западе при увольнении получили бы по 200 000 евро - это печальная правда "их нравов"), я попытаюсь доказать, что человек способен отстаивать права, как свои, так и своих коллег.

Смешно, правда? Речь о правах журналистов, которые постоянно пытаются бороться за права других людей.

Собственно, все".

Собственно, зачем влезаю в эту чужую мне территориально историю - про колокол зачем-то помню, который известно по кому звонит.

• Предыдущий выпуск