Русский Журнал / Колонки / Междуречье
www.russ.ru/columns/identity/20040326.html

Ахмад Ясин погиб во имя будущего
Шариф Шукуров

Дата публикации:  26 Марта 2004

Гибель духовного вождя "Хамаса" и восставших за свое "Я" палестинцев знаменательна для тех, кто ведет борьбу против арабского и мирового терроризма в его явных проявлениях и скрытых угрозах. В равной степени потеря вождя, знамени борьбы весьма огорчительна для тех, кто встал на путь джихада, - это не только палестинцы, но все те, кто стоит с ними плечом к плечу в борьбе против западных ценностей. В этом же ряду находятся и те, кого мы не знаем, те, кто скрытно направляет движение международного терроризма.

Усилия всех этих людей ознаменованы лютой и расчетливой ненавистью к тем, кто, на их взгляд, тщится навязать им не просто свой образ и стиль жизни, но этос мировосприятия, этос различения между добром и злом, миром и войной, своей и чужой землей. Вот почему восстали палестинцы, всколыхнув весь мусульманский мир, - недруги посягнули на их этос, на стиль их умозрения, не просто на национальные, но и на религиозные чувства. Западная позиция слаба в том, что она, открыто манифестируя свое неприятие арабского этоса, садится за один карточный стол с воинствующими и, как правило, не столь просвещенными мусульманами. Невозможно играть в карты без козырей и с одними тузами с каждой стороны. Таким образом можно только на время испугать противника, но никак не договориться с ним об окончании игры.

Существует, однако, и еще одна группа людей, мимо пристального внимания которых не прошла смерть Ясина. Этих людей может встревожить метод достижения цели израильтянами, и в то же время они понимают, что гибель столь яркого идеолога военного и политического джихада неминуемо, хоть и на время, поколеблет позиции ратников автоматов и камней. Ведь когда из рук знаменосца выпадает знамя, его обязательно вознесут руки, которые могут оказаться сильнее, ловчее и быстрее. Итак, в западных странах существует сообщество интеллектуалов мусульманского происхождения, озабоченных современным состоянием Ислама. На мой взгляд, следует сосредоточиться на их видении будущего Ислама с тем, чтобы гибель Ясина предстала нам более объемной и прозрачной. Лицом к лицу ведь лица не увидать, часто бывает выгоднее развернуться и направить взгляд на то, что высвечивает ту же проблему по-иному, в другом ракурсе, но, как оказывается, точнее взгляда в упор.

Я предлагаю отвлечься от сегодняшнего положения в Палестине и обратить внимание на взгляды философски настроенных мусульман. Только потому, что их позиции сильнее, ибо они люди образованные, не в пример большинству террористов и их идеологов. Последние в подавляющем большинстве родом из деревень или с городских окраин, они не обладают многолетним интеллектуальным опытом, хотя из каждого правила есть и свои исключения. Например известнейший культуролог и палестинец Эдвард Саид, живший и недавно умерший в США.

"Мы обязаны бороться не с помощью джихада, а иджтихада", - говорит парижский философ Мухаммад Аркун - лидер европейских интеллектуалов, друг Делеза и Фуко. Иджтихад с традиционной точки зрения является проработкой и/или пересмотром догматических позиций, которые с течением времени устаревали, не поспевая за течением жизни, за пластикой эволюции мусульманской общины. До XI века законоведы выносили соответствующие решения по модернизации собственно ислама. В XI веке интеллектуальная "вольница" завершилась, "двери иджтихада" закрылись.

Переходя на язык современной гуманитарии, можно сказать, что традиционные методы работы мусульман с догмой являются своеобразной и, заметим, постоянной инструментовкой формы и значений сущего. Это не интерпретация, а глубинная проработка ранее разработанных правил общежития. Другими словами, при нерушимости устоев Веры (Иман) инструментовке подвергается то динамичное составляющее, что именуется Исламом. Вера, взятая в ее целостности, и есть Ислам, но Ислам - это не только вероисповедное начало. Вера - это твердое внутреннее убеждение, а Ислам - это еще и внешняя манифестация этих убеждений. Вот что такое иджтихад по отношению к Исламу.

Как мы видим, Аркун, в отличие от Ясина, призывает именно к иджтихаду, но понимаемому, как было сказано выше, не узко теологически, а максимально широко, в отношении ко всему Исламу. По этой причине Аркун говорит: "Мы нуждаемся в новой риторике, в новом синтаксисе, в новой семантике, нам необходима новая теория метафоры - основа любого языка".

Он говорит и о бриколаже, в постмодернистской терминологии - отскоке в прошлое, но с одним условием. Этот отскок должен быть сделан с непременным учетом всего накопленного мусульманами, но также и всем комплексом знаний западного происхождения. Вот для чего необходимы новые метафоры, новый синтаксис, новый язык понимания современного мира. В этом состоит особенность современного Ислама, во многом предрешенная еще пакистанским поэтом и философом Мухаммадом Икбалом, который говорил так: "Единственный открытый для нас путь - применить к современному знанию уважительный, но независимый подход и оценить по достоинству учение Ислама в свете указанного знания, даже если бы это могло бы привести нас к разногласиям с нашими предшественниками".

Современные ригористы мусульманского происхождения в свою очередь и по существу призывают к бриколажу, но при условии очищения культуры Ислама от всего наносного (позитивного и негативного), включая все, что вобрала в себя культура после явления Корана и заветов пророка Мухаммада. Тем самым под удар ставится вся культура Ислама, возникшая после "закрытия дверей иджтихада". Место плоско понимаемого иджтихада логично занимает джихад - война во имя Веры, а не попытка найти компромисс даже не по отношению к противнику, но в самом себе.

Почему в современном исламском мире произошел очевидно негативный сбив, почему палестинские мальчики взялись за камни и оружие? Дело не только в том, что Ясин и иже с ним проводили систематическую пропаганду насилия, поясняя, что любой израильтянин - враг, поскольку он занимает их жизненное пространство, он, именно он разъединил Палестину и занял Макдис (Иерусалим). Аркун поясняет проблему объемнее: "Именно в арабских странах политика в области языкознания, педагогике, общественно-научных исследованиях была извращена доминирующими императивами национальной идентичности, в которой особая роль была отведена религии. Это и привело к появлению фундаментализма, трагические последствия чего мы испытываем на себе в настоящее время. Через официальные выступления и, что еще хуже, через школьное обучение шло систематическое накопление и передача в корне ложных, а следовательно, опасных знаний, касающихся культурных и исторических функций религии вообще и ислама в частности".

Итак, мусульманский мир далеко не единообразен. В нем уже созрело новое, позитивное начало, готовое к кардинальным изменениям стратегии мусульманского мышления. Мои слова далеки от благого пожелания, ибо тот путь, который выше назван инструментовкой сущего, ярче всего, кроме философии таких личностей, как Мухаммад Аркун, Ахмад Бадави, отчетливо виден в современной архитектурной практике мусульман.

Зодчим назначено обустроить, т.е. инструментировать, как пластически оформленный мир религии (мечети, медресе), так и мир собственно Ислама - исламские центры, жилые дома и даже детские площадки. Надо помнить, что оптические режимы архитектурной пластики посягают не только на внешний облик городов и сел, но и на внутренний мир мусульман. Тонкость инструментовки архитектуры своеобразна, та работает с абстрактными понятиями, не подвластными изобразительному искусству, но вполне соотносимыми с философией. Этим объясняется, что тот же Аркун является основным разработчиком идей в известных архитектурных проектах Ага Хана. Примечательно, что в работе по пластическому изменению мира Ислама активнейшее участие принимают и западные архитекторы.

Это означает, что проблема реформирования окончательно обретает интеллектуальную, а не только богословскую оснастку. Более того, на мой взгляд, богословие уже не поспевает за мыслью философов и архитекторов о взаимоотношении традиции и нового, формы и содержания, этнического и межэтнического, интернационального. Поэтому и понятны слова исследователей современной исламской архитектуры о введении ее в "глобальную культуру архитекторов" и о ее "гибридной, креолизованной форме". За современной формой таится глубинное мусульманское содержание. Новые пространственно-временные объемы мечети оказывают сильнейшее воздействие на мышление мусульман. Именно они, как говорит Аркун, позволяют ощутить присутствие новых горизонтов иджтихада.

В деле реформирования мироощущения мусульман архитектура играет не меньшую роль, нежели богословие и философия. Быть может, мы вступаем во времена, когда сила пластического воображения будет иметь много большее значение, нежели унылая риторика не столь образованных богословов. Я говорю о неизбежной смене исторического дискурса, когда политическая доминанта должна будет по крайней мере уравновеситься поэтико-философской. Ведь дискурсам свойственно менять свой состав. Если классический Ислам вполне осознавал это равновесие, а весь ХХ век прошел в преобладании политического дискурса, переходящего в постоянные призывы к джихаду, - похоже, наступают времена усиления поэтико-пластического дискурса истории. Вопрос лишь в том, какова будет форма недалекого или свершающегося на наших глазах грядущего.

Смерть Ахмада Ясина нельзя оценивать однопланово, следует помнить о возникшем в современном Исламе поле дополнительных смыслов и форм. А вот и еще одна примета складывающегося будущего Ислама, к чему, как и к архитектурной практике, прямое отношение имеет Запад: в гости к Муаммару Каддафи съездил английский премьер. Гибель Ясина для меня обладает дискурсивной полнотой, а не просто является очередной акцией израильских спецслужб. Я соглашусь с теми палестинцами, которые говорят о его жертвенной смерти, но жертва эта специфична. Она знаменует будущее Ислама, она знаменательна в гегелевском смысле Negation der Negation, то есть свободы. В нашем случае - свободы от отрицания силы интеллекта и от узости мышления, свободы от отрицания творческого иджтихада, свободы в восприятии ницшевской уверенности в креативных началах культуры Ислама.