I.

На прошлой неделе антимонопольная служба начала проверять законность июльского постановления правительства Москвы о новом порядке расчета на городских парковках. Постановление почему-то вышло с грифом "не для печати", и смысл этого документа заключался в том, что до конца нынешнего года все парковки в Москве должны перейти на безналичный расчет по такому принципу: где-то будут продаваться специальные карточки, их надо будет покупать, а с парковочными автоматами расплачиваться уже этими карточками. Эксклюзивное право на поставку автоматов, согласно постановлению, передавалось не известному до сих пор российско-израильскому ЗАО "Парксим". Если хозяин парковки не сможет купить автоматы (ну, денег не хватит), парковку у него отберут, а освободившееся место отдадут этому "Парксиму". Никакого тендера, естественно, не объявляли, поэтому антимонопольщики начали проверку, и об этой проверке я писал заметку.

Для заметки был нужен комментарий руководителей "Парксима", как с ними связаться - я не знал. В бумажных телефонных справочниках, в интернете, даже в паленой базе МГТС, валяющейся в ящике стола, никаких контактов не было. В правительстве Москвы мне сказали только фамилию руководителя компании - его, по данным правительства, зовут Герман Давидович Гогличидзе, - и в конце концов я так и поступил: начал обзванивать всех мне известных городских чиновников, задавая им один вопрос - не знают ли они, как с этим Германом Давидовичем связаться. На десятом, наверное, звонке кто-то (уже не помню кто) сообщил мне номер, добавив, что он мне этого номера не сообщал.

Зачем это было сказано, я понял, когда позвонил. На другом конце провода включился автоответчик, и женский голос пел песенку "Играй в "Джек-пот", живи без забот", я ее слышу каждый день и около своей работы, и около дома; салоны игровых автоматов "Джек-пот" - они кругом. И вот будущий эксклюзивный парковщик всей Москвы - работает в "Джек-поте". Первым замом генерального директора.

Сенсация, таким образом, родилась сама собой. О том, что за "Джек-потом" стоит знаменитый Михаил Михайлович Мирилашвили, он же Миша Кутаисский, который сейчас сидит в "Крестах", я слышал раньше, пресс-секретарь Михаила Михайловича (о том, что у него есть пресс-секретарь, я прочитал на сайте г-на Мирилашвили. Девиз сайта, между прочим, - "Спешите делать добро") эту информацию мне подтвердил, добавив, что заметку нужно написать так, чтобы обойтись без потерь, и все это пошло в газету без каких-либо комментариев - потому что и так понятно, что когда мэр почти секретным постановлением непонятно на каких основаниях направляет немаленький денежный поток в компанию, близкую к человеку, сидящему в тюрьме за похищение людей, - это не надо комментировать, и так все ясно.

Герман Давидович Гогличидзе после выхода заметки звонил и предлагал встретиться. Почему-то не хочу.

II.

Но эта история на самом деле только присказка. Приводя в пример случай с парковками, я хотел сказать, что вот такие серьезные решения московских властей - они принимаются под грифом "не для печати", и в газете "Тверская, 13" о них не пишут.

Поэтому в мире нет ничего более скучного, чем заседания правительства Москвы и Мосгордумы. Всякий раз, попадая на Тверскую, 13 или Петровку, 22, умираю от тоски - ну ничего, решительно ничего интересного там не происходит. То есть происходит, конечно, но посторонним на место действия вход воспрещен.

И вот во вторник я посетил заседание комиссии Мосгордумы по монументальному искусству. Замечательная комиссия в том смысле, что зачем она нужна, решительно непонятно: сидят люди, обсуждают, какие памятники нужны, а какие - нет. Ни на что решения комиссии не влияют; по крайней мере, в списке памятников, которые комиссия так до сих пор не утвердила, - и Багратион у одноименного моста, и Никулин на Цветном бульваре, и Рахманинов на Страстном, и Пушкин с супругой на Арбате. Заседает эта комиссия за продолговатым столом, во главе стола - председатель, такой довоенный профессор с длинной седой бородой.

В тот день, когда на заседании комиссии оказался я, обсуждали проект скульптурной композиции "Памятник русскому солдату" работы Вячеслава Михайловича Клыкова - автора Жукова на Манежной, Кирилла и Мефодия на бывшей площади Ногина и Николая II в Подмосковье (последнего какие-то революционеры постоянно пытаются взорвать). Не Зураб Константинович Церетели, но тоже фигура. Вячеслав Михайлович изваял солдата - высокого человека со штыком и в форме петровских времен, символизирующей принадлежность к Преображенскому полку (памятник предназначался для Преображенской площади). Изваял и вынес на суд комиссии.

Лучше бы не выносил. Уж не знаю, есть ли какие-то личные счеты у членов комиссии и ее экспертов к господину Клыкову, только все выступающие (а выступили все, кто был на заседании) говорили, что такой памятник Москве не нужен. Потому что:

• Памятник большой, а площадь тесная, и он не будет смотреться на этой площади.
• Памятник посвящен 60-летию Победы, а Преображенский полк с Гитлером не воевал, потому что прекратил существование в 1918 году.
• Памятник будет стоять на Преображенской площади, и все будут думать, что площадь названа в честь Преображенского полка, а на самом деле площади дала имя церковь, стоявшая там до 1964 года (о том, что из-за церкви полк, собственно, и назвали Преображенским, никто почему-то не сказал).
• Жители Преображенского района давно требуют восстановить снесенную церковь и будут недовольны памятником.
• Площадь вообще скоро будут реконструировать, а памятник будет мешать реконструкции.

В общем, вполне конструктивная критика. Но перечисленные мною аргументы звучали в выступлениях вторым пунктом. А первым у каждого оратора было нечто вроде: "А почему памятник русскому солдату? Так нельзя. Зачем разжигать национальную рознь?" И председатель, старый профессор, повторил: нет, мол, не будем разжигать национальную рознь.

И решили не разжигать. Отклонили проект, стало быть.

Один поэт - правда, по другому, прямо противоположному поводу - написал: "Это молча слушал пьяных зал. Ничего не говорил. Только прокричал: "Ура!" Вот каковская была пора". Сейчас тоже никто не встал и не сказал, что нехорошо это - зарубать проект из-за того (по крайней мере в том числе из-за того), что в названии памятника есть слово "русский". Можно долго спорить о таджикской девочке и о том, что Русских Людей Обижают, - но это пустое все. Главное - в России нельзя, не положено ставить памятник русскому солдату. И антимонопольной или еще какой-то службы, которая хотя бы попыталась найти ответ на очень уместный в этом случае вопрос "Почему?", просто не существует.