Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Быков-quickly | Режим | Столпник | Не в фокусе | Идея фикс | Злые улицы | Всё ок | Понедельник | Всюду жизнь | Московские странности
/ Колонки / Понедельник < Вы здесь
Устная история
Дата публикации:  25 Апреля 2005

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Попову и Белоброву, литераторам и ученым профессорам

Тема

Более всего внимания информационные агентства уделили на прошлой неделе избранию римского папы.

Затаив дыхание, агентства следили за трубой Сикстинской капеллы. Наконец, когда из трубы повалили долгожданные клубы белого дыма, агентства принялись обсуждать личность нового понтифика Бенедикта XVI.

Например, обратили внимание на то, что родителей Бенедикта XVI звали Иосиф и Мария. Обсудили нелюбовь кардинала Ратцингера к абортам и женщинам-священникам.

Но особое внимание агентств привлекло прошлое папы, а точнее факты его пребывания в "Гитлерюгенде" и службы в ПВО вермахта в конце войны.

И хотя из вермахта будущий папа дезертировал, нацистом никогда не был, да и с "Гитлерюгендом" не все понятно, осадок неприятный остался.

И тут же взопрели и заколосились отечественные всходы. Куды без них? Хлебом ведь не корми, дай незримую драму или какую-нибудь многовековую борьбу обнаружить.

Ну и обнаружили, конечно. Дурное дело нехитрое (тире расставить по вкусу).

Источники
http://www.guardian.co.uk/pope/story/0,12272,1463902,00.html
http://www.russ.ru/culture/20050421_gar.html
http://www.agi.it/english/news.pl?doc=200504211424-1109-RT1-CRO-0-NF11&page=0&id=agionline-eng.oggitalia

Вариации

А было все гораздо проще.

В октябрята нас принимали как-то незаметно, без шума. Привели, помню, в зал, построили, поздравили. У октябренка ни обязанностей толком никаких, ни прав. Даже октябрят-героев, кажется, никаких не бывало. Знай носи звездочку, учись на отлично да руки мой с мылом.

Звездочки бывали двух видов: одни были алюминиевые, на них портрет маленького Володи Ульянова был выпуклый и похожий на неприятного барочного ангелочка. Застежки их все время отваливались, потому что алюминий - металл мягкий и не выдерживает нагрузок, которые могут выпасть на долю форменного кителя ученика младших классов. Другие звездочки ценились выше - они были выполнены из прекрасной пластмассы, напоминавшей о кремлевских рубинах, а в центре их располагался фотографический портрет ангелоподобного (но уже в рафаэлевском стиле) Володи.

У меня была такая, но куда-то запропастилась.

В пионеры нас принимали гораздо торжественнее. Сначала долго грозились, что примут не всех; и действительно - одну девочку, которая постоянно воровала у одноклассников всякие мелочи, не приняли. Остальных в день рождения Ленина отвели в музей Ленина. В музее Ленина нам сперва показали сам музей Ленина. Там было пустынно, всюду висели кумачовые знамена, а на стендах располагались экспонаты. Из экспонатов мне запомнилась жилетка Ленина, в которую Ленин был одет, когда на заводе Михельсона в него стреляла эсерская женщина Каплан. На жилетке были вышиты крестики - места попадания в Ленина отравленных эсеровских пуль.

И вот нас построили в большом белом зале, где строго сидел мраморный Ленин, и мы выходили из строя и перед лицом своих товарищей торжественно клялись четой и нечетой, а также первым днем творенья, равно как и его последним днем. Клялись горячо любить, жить, учиться и бороться и всегда выполнять. Потом нам повязали галстуки, и ветеран сказал, что теперь мы должны еще лучше учиться и еще тщательнее мыть руки.

А девочку, которая постоянно воровала, приняли в пионеры месяц спустя в школе безо всякой торжественности.

Пионерские галстуки тоже бывали разные. Одни были из синтетики и с обметанными краями, другие - из какой-то материи поплоше и просто обрезанные. Эти вечно трепались по краям и ценились ниже, чем первые. Галстуки надо было уметь завязывать так, чтобы получался аккуратный узел, а не ерунда какая-то, как обычно выходило у меня. Мой пионерский галстук хранится где-то в доме - это особый галстук, потому что на нем шариковой ручкой написаны пожелания из пионерлагеря. Там, между прочим, написано: "Когда ты будешь дедушкой, купи себе очки, чтобы вместе с бабушкой читать мои стишки".

В комсомольцы меня принимали странным образом. Я переходил из школы в школу, и так получилось, что в новой школе все уже были комсомольцами, а обо мне забыли. В старой же школе меня не взяли в комсомол из-за юного возраста, малого роста и длинного языка. Весь девятый класс и большую часть десятого я проходил беспартийным, красного галстука не носил, правда ленинские зачеты сдавал вместе со всеми, тут не отвертишься, но формально в ВЛКСМ не состоял. Уже на исходе десятого класса, весной на урок химии неожиданно ворвалась наша завуч по воспитательной работе, замечательная, надо сказать, тетка. Видимо, отчетность готовила и обнаружила упущение. Она ворвалась и без всяких предисловий выкрикнула следующие слова: "Лейбов, тебя уже скоро не то что в вуз, тебя в синагогу не пустят! Давай пиши заявление и иди в райком, я договорилась уже обо всем!"

Не совсем понятно, как завуч представляла себе описанную картину. Вот я подаю документы в вуз, где меня тут же как беспартийного отвергают. И я тогда, видимо, с горя иду в синагогу, но и там строгие евреи в долгополых одеждах и с пейсами требуют с меня комсомольский билет, а убедившись в отсутствии такового, немедля гонят меня прочь своими кошерными палками.

Так или иначе, я не стал противиться воле начальства и написал под диктовку заявление. Завуч велела мне выучить ордена комсомола: который за целину, который за космос, а который - просто так. В райкоме за длинным столом мрачно сидела группа товарищей разного пола. Товарищи мучительно щурились от солнечного света, глаза у них были красные, дыхание - сиплое и прерывистое, а лица помятые. Выглядели они так, будто провели предыдущие два года в беспрерывной оргии; не исключаю, что так оно и было. Это были освобожденные работники.

Товарищи спросили у меня про ордена комсомола. Я ответил. Освобожденные работники удовлетворенно кивнули усталыми лицами и велели идти фотографироваться.

Комсомольцу кроме значка (излишне добавлять, что таковых имелось два типа и что один был более ценным) полагался еще и комсомольский билет. Билеты были все одинаковые. Мой куда-то запропастился. Может быть, они со звездочкой встретились?

А потом, кстати, оказалось, что в Тарту вполне можно было поступить и не будучи комсомольцем.

Я никого не принимал ни в октябрята, ни в пионеры, ни в комсомол. Правда, однажды подарил две октябрятские звездочки, купленные в Москве возле Исторического музея у мрачного человека с патриотическим взглядом освобожденного работника, писателям Попову и Белоброву. Одному досталась звездочка пластмассовая, а другому - латунная.

К сказанному могу добавить, что в других общественно-политических организациях не состоял и на должность римского папы не претендую.

Опрос

Состояли ли вы в октябрятах?

Да
Нет
Я - октябренок

Состояли ли вы в пионерах?

Да
Нет
Я - пионер

Состояли ли вы в ВЛКСМ?

Да
Нет
Я - ВЛКСМ

Комментарии

Иван А. Ильин

Забавно! Папа и - "патриотическая" двунаправленная система оценки военной биографии: служил в ПВО - убивал русских людей; дезертировал из ПВО - трус. И дальше, в вариациях: октябрята, пионеры, комсомольцы... Прямо как было накануне, точно обыгранная тема, те же нотки о: состоял - не состоял, приняли или исключили? Синхрон.

Между прочим, существовал и третий вид звездочек и пионерских значков. Металлические, но с полностью сточенными изображениями, контурный "металик". Особым шиком считалось сточить изображение не напильником, а более-менее по-взрослому - украдкой на уроке труда, используя доступные станки для сдирания картинки и последующей механической полировки.

Бабулька

Иногда оторванные застежки можно было приладить обратно плоскогубцами, но это было ненадежно. Краска стиралась, и изображение Володи становилось отталкивающим.

К псевдорубиновым же звездочкам оторванные застежки приделывались нагреванием, что было несколько легче.

Еще в каждой октябрятской первичной ячейке - звездочке - кроме командира должна была присутствовать санитарка с самодельной тряпичной белой сумочкой, украшенной красным крестом. Санитарки проверяли чистоту рук и ногтей перед уроками.

Борис Файнштейн

Пионерские галстуки были еще одного вида - иностранные, которые выменивались на советские в пионерских лагерях во время интернациональных смен.

К нам в лагерь приезжали венгры, и многие на прощальном костре меняли кусочки шелка на жевачки, фломастеры, кубики Рубика и другие предметы роскоши, радуясь удачной сделке (наш галстук можно было купить в любом магазине за 55 копеек). Я же поменялся один на один, но тоже не без доли прагматизма - венгерские галстуки были сделаны из немнущегося материала, и их не нужно было гладить каждый день.

В школе к моему синтетическому розовому треугольнику поначалу отнеслись с порицанием, но когда я напомнил о том, что мы дружим с братским народом, совет дружины проникся пониманием и разрешил носить символ венгерской пионерии.

Илья

Были еще пионерские галстуки немного другого оттенка - холоднее, ближе к алому (не похоже, чтобы они были "иностранные", - слишком часто встречались). Их очень любили пионерские бюрократы - члены разных пионерских штабов. И еще был особый элитный способ галстуки завязывать - так, чтобы концы не расходились в стороны, а смотрели вниз.

Еще, оказывается, существовали кроме обычных пионеров "старшие пионеры" (кажется с шестого класса). У них значки были другие (то же самое, но на фоне знамени), и носить они должны были синие (а не белые) рубашки.

Вообще разных пионерских значков было множество всех типоразмеров. Наградных, сувенирных, всяких. Еще были маленькие пластиковые звездочки, которые надо было пришивать на рубаху над шевроном, - три означали члена совета дружины, кажется, четыре - члена районного пионерского штаба, а вот еще были желтые вставки над шевроном - их значение я уже не помню.

Еще школы соревновались, кто круче оденет тех, кто ходил на пионерский пост номер один. Там у каждой школы была своя совершенно особая форма. Говорили, что отбирать на пост будут самых достойных, а потом выяснилось, что брали просто самых рослых и статных.

Татьяна Хейн

Тут некоторые вспоминают, как, с кем и о чем говорили при вступлении в различные ряды. А я ни с кем не говорила, ничего не обещала и ни в чем не клялась. Так уж сложилось.

В октябрята мне очень хотелось. Но не брали. То есть потом взяли, но не сразу и не быстро. Хотя до сих пор не понятно почему.

Ну не общалась я ни с кем в школе, ходила вся красками перепачканная. Ну, с учителями спорила. Так ведь когда заобщалась и перестала спорить, еще хуже все стало.

Но об этом позже.

А взяли в октябрята, как неродную. Протянули звездочку в коридоре на перемене и сказали: "Ты теперь октябренок, приколи, а то комиссия". Я приколола. И даже радовалась, но к вечеру потеряла. А потом (уж не помню сколько там времени до официального расставания) самым большим геморроем было эту звездочку вовремя покупать.

Помню, в какой-то момент мы с бабушкой их штук 20 в ДЛТ закупили, в том числе и экзотическую с болтом. Все потерялись. А какие не потерялись - были отобраны пионервожатой, когда мы с хулиганами моими звездочками в расшибалочку на деньги играли. (Кстати, это было началом общения.)

С пионерами все шло по тому же сценарию. Уже всех приняли, и хулиганов, и второгодников, и вообще непонятно кого, только нас с Мулей не приняли. Муля как заведенный попадал в детскую комнату милиции, чуть вдали начинал маячить заветный галстук. А у меня как-то и не маячил.

Один только раз мне сказали, что я вроде стала достойна и не сегодня - завтра в красном уголке и торжественной обстановке меня посвятят, но нет же.

Накануне торжества, как назло, мы прошли по химии про едкий натр и его дивные свойства. У меня как почетного члена химического кружка был ключ от кабинета.

Естественно, мы с Мулей поперли литровую банку с блямбочками едкого натра, вырезали из картона кружок, соответствовавший дырке в толчке, подобрали булыжник для притопления кружка, забрались в общественный сортир (не где-нибудь, а на шестом, последнем этаже школы, потому как там после часу народу не было) и совместили ингредиенты.

Дерьмом залило всю школу.

Мулю вызвал директор, а я повлеклась сама. Молчание не спасло.

Нас в конце концов приняли. Но не тогда, а за пару минут до торжественной линейки про прощание с галстуком. Там должны были присутствовать все.

С комсомолом было еще хуже. Вкратце - приняли на спор под крик парторга школы про то, что я не то что в комсомол или там девятый класс, а даже в спецПТУ не попаду. А если попаду, так через ее труп. И пусть отличница и единственный член редколлегии школы, она же - комитета комсомола, а по таким, как я, тюрьма и все подобные заведения плачут.

Выходили мы с председателем комитета через окно второго этажа с песней про вихри враждебные и неслись на Фонтанку в райком, чтобы обогнать ее звонок. Там в какой-то замусоренной комнате впопыхах заполняли бумажки и выписывали билет, а потом ели мороженое в Лягушатнике и просто подыхали от смеха.

Впрочем, зато меня все-таки выгнали из школы после восьмого с неудом по поведению. К слову, у Мули по поведению все было хорошо.

А характеристику, с которой меня выпустили, завуч матшколы, куда я пришла сдаваться, рвал со словами: "Нет, с этим тебя и в тюрьму не возьмут".

Еще Илья

Вслед за прошлым нового папы общественность начала активно ворошить и прошлое патриарха, резонно предположив, что уж если юный Ратцингер был в "Гитлерюгенде", то уж будущему патриарху Алексию II комсомола и пионерии тоже не миновать.

Однако тут вышла промашка: родился Алексей Ридигер в буржуазной Эстонии, пионером не был, комсомольцем тоже, а после войны, уже в Советской Эстонии, стал настоятелем Успенского собора в Тарту.

Впрочем, общественность тут же вспомнила, что патриарх уже в зрелом возрасте стал полковником КГБ, что и доказывать не нужно, поскольку само собой разумеется, и на этом успокоилась.

Хотя терзают ее смутные сомнения, а не повлияло ли пребывание в "Гитлерюгенде" на хрупкую психику юного Йозефа Ратцингера, может все-таки стоило сделать папой одноногую чернокожую лесбиянку, больную СПИДом...

Стас Стремидловский

Пионерия ладно, на ней много не заработаешь. Но под конец перестройки я чуть было не стал секретарем комсомольской организации в маленьком северном селе Аянка, расположенном в теперь уже печально известном Корякском автономном округе. Имевшийся комсорг устал требовать от аянкинских комсомольцев взносы и мечтал перевалить эту ношу на плечи кого-нибудь другого. Этим другим захотел быть я. Никакой романтики, голый расчет. Значит, считаем. Оклад комсорга - 180 рублей. Плюс 100% надбавка сразу за трудные северные условия жизни. И каждые полгода в течение пяти лет к этой сумме добавлялось еще по 10%. То есть я мог со своей 360-540-рублевой зарплаты сам платить комсомольские взносы за своих товарищей, поскольку в основном были они школьниками, с которых взимали по 2 копейки в месяц. Выгода очевидная. Однако старших товарищей засмущал мой возраст (15 лет). И так я не стал комсомольским вожаком, не сделал карьеру в партии, и, видимо, как и Роману Лейбову, мне не светит быть папой римским.

Альма Патер

Коли на то пошло, не могу не вспомнить комсомольцев, носивших в старших классах школы те самые пластмассовые октябрятские звездочки, однако соответствующим образом модифицированные: как-то там можно было фотографию маленького Володи выковырять и вставить Марка Болана или Роберта Планта. У кого с этим плохо было, то художественно исполнялся тушью или фломастером призыв Make love not war. В СССР дело плохо обстояло с охраной товарных знаков, и пионерская организация использованию своей символики иными сообществами воспрепятствовать практически не могла.

Политинформатор второй ссылки с истинно евразийским размахом назвал любителя Бетховена, Моцарта и кошек германским варваром. У него б ни один немец не то что в комсомол - в "Гитлерюгенд" не прошел бы. Отрадный факт невиданной преданности идее - вполне, впрочем, безумной. Надеюсь, в интересующих меня приемных комиссиях он не состоит. Как и папа римский, кстати.

Дима Фон-Дер-Флаасс

Леонид Ильич Брежнев был старый больной человек, но службу нес до последнего, хоть болезнь и очень мешала ему нормально передвигаться и произносить речи. Он боролся за мирное сосуществование и разрядку международной напряженности. Потом он умер. Вместо него на пост заступил Андропов, тоже к тому времени старый. Андропова все боялись, потому что он возглавлял Кагэбэ, а это, как известно, то же самое, что страшная Чека.

Дальше я продолжать не буду, ибо не люблю предсказывать будущее, да и ошибиться можно.

А папе дай Бог здоровья. Хороший человек, и в пионерах состоял, как и все мы.

Анна Оршанская

Так вышло, что на приемной комиссии в комсомол (комитетом она, кажется, называлась, да?) я отвечала про Народный фронт, Интердвижение и программу IME. И есть у меня серьезное опасение, что это был уникальный в мире факт.

Шел 1988/89 учебный год. На дворе вовсю пела революция, творились дела изумительные и небывалые - например собирались политические партии, не являвшиеся КПСС. Эстонский Народный фронт хотел независимости, но не очень хотел русских. Русское Интердвижение не хотело независимости, и за это его не очень хотели многие русские. Экономическая программа IME хотела, чтобы не было бедных. (Это все, что я могу о них вспомнить.)

А на классном часе классная же руководительница в очередной раз объявила, что в комсомол вступать все-таки надо - иначе не возьмут в вуз. (Про синагогу она, правда, умолчала, а спросить я как-то не догадалась.) К политике я относилась крайне равнодушно и даже скептически, перспектива вызубривать прошлые, настоящие и будущие заслуги ВЛКСМ меня решительно не вдохновляла, поэтому с подачей заявления я довольно основательно затянула. А когда наконец собралась - вуз был аргументом серьезным, - большинство моих одноклассников давно числились комсомольцами.

Зато к своему папе я относилась неравнодушно. А папа неравнодушно относился к политике. Особенно коммунистической. О чем слушать отца, мне было все равно - лишь бы слушать. Поэтому в эстонской общественно-политической ситуации я в те годы, можно сказать, разбиралась. В отличие от устава ВЛКСМ. Родители моей подруги Вероники Т., отличницы, тоже интересовались политикой, поэтому нам с Вероникой всегда было о чем поговорить.

Например, о Народном фронте, Интердвижении и программе IME мы протрепались весь вечер накануне дня, когда меня должны были принимать в комсомол. Да, забыла сказать: Вероника Т. была не только отличницей, но и членом того самого комитета комсомола, перед которым мне назавтра предстояло отчитываться в знании тоже, наверное, каких-нибудь наград.

Поэтому первый вопрос после анкетных данных на комитете мне задала Вероника: "Расскажи нам, пожалуйста, что такое Народный фронт и программа IME?" На Веронику зашикали: "Ты чего? Ты же не о том спрашиваешь. Этого же не надо знать!" - "А вот Аня знает! Правда, Аня?" - гордо ответила Вероника, растоптав нашу дружбу. (Удовольствие от демонстрации моих ошеломляющих достоинств я перестала получать еще в три года, 68-й раз за вечер слезая с табуретки имени "Дядю Степу" наизусть".)

Но о программе IME и чем Народный фронт отличается от Интердвижения я им все же рассказала. Сейчас смешно, конечно, но тогда идея, будто политические партии могут быть разные, казалась настолько непривычной и неестественной, что и Сависаара с Коганом недолго было спутать. В комсомол меня приняли единогласно, но, насколько мне известно, никому и никогда больше никто таких вопросов при таких обстоятельствах не задавал. И ЭЛКСМ прекратил свое существование чуть раньше, чем я успела закончить школу.

А сейчас я думаю о том, что если бы тогда мой папа (раз уж о нем тут зашла речь) не трындел с дочерью на кухне, а пошел бы и проголосовал за независимость Эстонии, как собирался, была бы я сейчас не уникальным в мире фактом, а обычной гражданкой независимой Эстонской Республики. Впрочем, я на него за это не в обиде.

Borisl

Из октябрят меня исключили во втором классе. За то, что я не сдал анализ кала. Я не один был такой, нас шестеро было. Не знаю, как остальные, а я просто постеснялся говно в баночке в школу нести.

Нас, шестерых отказников, классная руководительница выстроила в одну шеренгу спиной к доске и лицом к классу и с каждого по очереди содрала октябрятскую звездочку. У меня лично - выдрала из пиджака с мясом.

Было очень страшно. И стыдно. Мы все почти плакали. Я точно плакал.

На следующий день в кабинет к директрисе ворвалась делегация возмущенных родителей и объяснила ей, что за то, что в ее школе за говно исключают из октябрят, ее, в свою очередь, могут исключить и из партии.

Историю, к сожалению, замяли. Звездочки через родителей нам потихоньку вернули.

Но тоже все-таки остался, да, неприятный осадок. На всю жизнь, между прочим, остался.


Обсудить тему, вариации или комментарии
(Не откажите в любезности процитировать комментируемое место из колонки. Вы также можете ознакомиться с чужими комментариями.)


поставить закладкупоставить закладку

Предыдущие публикации:
Роман Лейбов, Секи, начальник, или Методы лечения авитальной активности /18.04/
Страшно подумать, что будет, если мышей не травить, а поить "Лаоджаном" и регулярно сечь под иконами.
Роман Лейбов, Опять о животных /11.04/
Помогите, люди добрые, а то пропадаем тут без голубых касок.
Роман Лейбов, Керогаз из Сиракуз, или Lost in Translation /28.03/
Покойный чеченский лидер генерал Джохар Дудаев очень любил поэта Лермонтова, поклонника поэта Байрона, боровшегося за освобождение греков от ига Порты. Дудаев, говорят, и сам писал стихи по-русски.
Роман Лейбов, От Лилонгве до Велье /21.03/
Нехорошие дома есть, почитай, в любой деревне. История знает случаи более сложные - когда нехорошим домом становится обиталище верховной власти.
Роман Лейбов, Cela serait de l'esprit /14.03/
Сюжеты о хождении в гости непременно включают в себя мотив опасности, которая может исходить как от хозяина, норовящего гостя если не съесть, то потрогать, так и от гостя, вносящего в замкнутый домашний мир разрушительные вирусы открытого пространства.
предыдущая в начало следующая
Роман Лейбов
Роман
ЛЕЙБОВ
Личный секретарь М.И. Мухина
roman@admin.ut.ee

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Понедельник' на Subscribe.ru