Всем лицам, упомянутым ниже

Тема

Как сообщили нам информационные агентства, журнал "Форбс" назвал россиянку Марию Шарапову длинноногой блондинкой.

Вдобавок к этому удивительному открытию, журналисты из "Форбс" (если верить источнику) утверждают, что в прошлом году заработок россиянки Марии Шараповой составил 18,2 млн долларов.

В связи с изложенными обстоятельствами журнал посчитал возможным включить россиянку Марию Шарапову в список ста самых влиятельных мировых знаменитостей. В этом списке Мария находится на 57-м месте, между бывшим президентом Клинтоном и длинноногой блондинкой Дрю Бэрримор.

Индекс высчитывается так. Знаменитости ранжируются по доходам, частоте упоминаний в интернете, прессе и на телевидении, затем из этих четырех показателей выводится средний. Клинтона, например, подвела первая графа: он заработал в три раза меньше россиянки Марии Шараповой. И то сказать: болтать - не ракеткой ворочать.

Больше граждан России в списке журнала "Форбс" нет.

А на первом месте в списке "Форбса" расположилась коротконогая брюнетка, американка Опра Уинфри.

Источники
http://www.newsinfo.ru/static/109877.html
http://www.forbes.com/lists/2005/53/Rank_1.html

Вариации

Списки знаменитостей наследуют сразу нескольким архаическим рядам культурных явлений.

Главный из них - языческие пантеоны, не столько реальные, сколько реконструированные (или сконструированные) в более позднее время. Голливудская светская хроника порой кажется неотличимой от олимпийской мифологии; каждый из персонажей действует в обозначенном поле возможностей: тот - бабник и скандалист, эта - стерва и красавица, а этот - педофил и псих; сюжетные же ходы целиком выводятся из амплуа персонажей, тасующихся в одном пространстве и времени.

Количество упоминаний новых мифологических героев в прессе, интернете и на телевидении, конечно, полностью соответствует таким показателям популярности олимпийцев, как количество храмов, посвященных богам, их изображений на керамике и в мраморе, географической широте распространения культов. Но сама иерархия, на Олимпе определявшаяся, как и было положено в старое время, правами генеалогическими, в новейшее время становится подвижной, подчиняясь новым факторам.

Светская хроника до XX века также предполагает внимание прежде всего к благородным особам, получившим право расположиться на страницах периодических изданий в силу происхождения. Собственно, устная анекдотическая история и состояла из таких хроник (как малая греческая мифология включала не космогонические и героические мифы, но легенды о бесконечных любовных приключениях основных фигурантов). Классический пример, приведенный Достоевским, - история под названием "Остроумный ответ кавалера де Рогана":

"Известно, что у кавалера де Рогана весьма дурно изо рту пахло. Однажды, присутствуя при пробуждении принца де Конде, сей последний сказал ему: "Отстранитесь, кавалер де Роган, ибо от вас весьма дурно пахнет". На что сей кавалер немедленно ответствовал: "Это не от меня, всемилостивейший принц, а от вас, ибо вы только что встаете с постели".

Когда на смену монархиям в Европе приходит демократия, на сцену выходят новые герои. Просветители во Франции, невзирая на подлое происхождение, вдруг вторгаются в круг благородных персонажей. Избитый слугами кавалера де Рогана Вольтер, вместо того чтобы сохранить этот забавный анекдот в своем сердце и затем передавать свидетельство причастности к историческому лицу гипотетическому потомству, запирается в кабинете и учится стрелять и говорить по-английски, намереваясь убить кавалера де Рогана на дуэли, а затем эмигрировать в Британию. Дуэль не состоялась, Роган вызов принял, но донес на пылкого разночинца властям, а затем Вольтера за сатиру, направленную против Рогана, сперва заточили в Бастилию, а затем выслали, действительно, в Англию.

Знаменателен тут сдвиг, осуществленный Вольтером в сюжете. Аналогом этой истории был бы вариант мифологического рассказа об Арахне, в котором ткачиха, превращенная мстительной Афиной за ударный труд в паука, неожиданно искусала бы свою обидчицу, а затем основала бы собственный культ.

Отметим, что примерно в то же время Тредиаковский, отказавшийся писать стихи на шутовскую свадьбу самоедского короля Выменея, был избит А.Волынским и затем высечен его слугами. В Британию не уехал, и стихи написал как шелковый:

Здравствуйте, женившись, дурак и дурка,
Еще ж... - то та и фигурка!
Теперь-то прямое время нам повеселиться,
Теперь-то всячески поезжанам должно беситься.
Квасник-дурак и Буженинова-б...
Сошлись любовию, но любовь их гадка.
Ну, мордва, ну, чуваши, ну, самоеды!
Начните веселье, молодые деды!

И так далее и тому подобное. Хорошо еще, в Сибирь не отправился. Нравы при Анне Иоанновне были не французские; да и сам новобрачный Выменей был урожденный князь Михаил Голицын по прозвищу Квасник, ведущий свой род от сына великого князя литовского Гедимина - Наримунта, во крещении Глеба, князя новгородского, и внук известного западника и фаворита царевны Софьи Василия Васильевича Голицына. Воспитанный дедом-западником и посланный Петром учиться за границу, князь М.Голицын, конечно, в Европе немедленно женился на итальянке и принял католичество, но с опалой рода Голицыных при Анне был вытребован в Россию, разлучен с женой и обращен в придворного шута. Мораль: Россия - не Европа.

Так или иначе, но уже в XIX веке в списки знаменитостей ринулись люди худого происхождения. Наполеон и Ротшильд открывают новую страницу в истории светских хроник: теперь уже не происхождение, а личная предприимчивость и успешность всецело определяют попадание в герои. В XIX веке к Наполеонам и Ротшильдам постепенно присоединяются актрисы и просто приятные во всех отношениях дамы, ведущие нерегулярный образ жизни.

Есть еще один жанр, важный для нашей темы, - повествования о чудесных явлениях. Собственно, Голубиная Книга и параллельные ей тексты - прямые предтечи "книг рекордов". Позднее этот жанр будет представлен в афишках цирковых и балаганных зазывал, в газетных сенсациях: Самый Сильный Человек На Свете и Женщина-Обезьяна, которые до XX века были достоянием исключительно низовой культуры, становятся после "восстания масс" вполне респектабельными участниками светской хроники.

В эпоху глобализации аристократическое, интеллектуальное, артистическое, эротическое, физиологическое - все начинает конвертироваться в деньги, количество упоминаний на страницах таблоидов, в телепередачах и на веб-сайтах. Длина конечностей, цвет волос, любовные утехи в Овальном кабинете или спортивные успехи в Уимблдоне, тиражи книг, метражи производственных площадей, количество любовниц и/или судебных процессов, смертельные болезни, аристократическая кровь - все можно привести к общему знаменателю, взвесить и подсчитать.

Осталось только окончательно конвертировать списки знаменитостей в списки политические, предоставив журналу "Форбс" формировать состав мирового правительства. Где будут все - и длинноногие блондинки, и Самые Сильные Люди На Свете, и Женщины-Обезьяны...

Впрочем, если посмотреть, например, на депутатов иных парламентов, да и на некоторых представителей исполнительной власти, иногда кажется, будто это уже произошло.

Опрос

Кого из упомянутых в этой колонке бы вы хотели видеть следующим президентом России?

Комментарии

Иван А. Ильин

Интересно, что куда-то пропал инкубационный период в зарождении нового мирового фаворита.

Когда-то для этого требовались усилия многих поколений одной семьи, рода. Потом - стало хватать "личной предприимчивости" и одной-единственной жизни, и той уже, как правило, не всей.

В XXI же веке "герой" является сразу - нужного возраста и нужных регалий.

"Талантливый юноша", появившись, не вырастает до "талантливого мужчины". А требующийся таковой появляется с нуля, из ничего, без прожитого прошлого, именно что тридцатипятилетним. Естественно, и "корифей", "старый уважаемый авторитет" возникает сразу старым и почитаемым.

Илья Пригожин

С давних пор человечество волновал вопрос: "Если кит вдруг на слона налезет, кто кого сборет?" (кажется, это зафиксировано у Льва Кассиля). Здравомыслящие люди понимали всю нелепость такой формулировки - с тем же успехом можно спросить, у кого хобот длиннее. Кит, как известно, вообще рыба (см. П.П.Ершова и слушай Юлия Кима), так что со слоном его сравнивать никак нельзя. Теперь же ситуация изменилась, и средних дарований саксофонист может участвовать в одном хит-параде с выдающейся теннисисткой.

Ибо сказано: все животные равны.

Альма Патер

Как раз тогда, когда пора бы было сформироваться литовской нации, оказалась она без родовой и, следственно, культурной элиты - к той поре давно и прочно полонизировавшейся по причинам, обсуждать кои здесь было бы неуместно. За дело пришлось браться интеллигентам в первом колене - из крестьян, прошедших обучение в императорских университетах, а то и в петербургской католической Духовной академии. Они-то ощущали, академично изъясняясь, неполноту социальной структуры литовской нации, состоявшей практически из крестьян. Отчего в газетах начала прошлого века из номера в номер печаталась хроника: в Митаве агрономом служит литовец Х, ветеринаром в Ошмянах - литовец Y. Дескать, вот среди нас уже и композиторы появились, инженеры. А о том, что Мицкевич, Сенкевич и Семирадский на поверку суть литовцы, - уже и в позапрошлом веке писалось в изданиях, печатаемых за российскими пределами, лежащими по Неману, при понятном попустительстве прусских властей. Утешительно и то, и другое звучало для формирующейся нации.

Рвение, с которым все какие ни на есть средства массовой информации тиражируют известия то про "Мисс Вселенную" русских корней, то про неведомую Шарапову (признаться, если б не первый попавшийся поисковик, так бы и не знал), наводят на соображения: то ли нация неполная по незрелости, то ли в утешении нуждается по той же причине.

Татьяна Хейн

Славные застеклянные люди выращивали свою славу прямо на глазах у очарованной публики. Колба для выращивания светилась изнутри веселыми огнями, обещавшими зрителям, расплющившим носы о ее бока, возможность чуда для любого из них.

Вот ведь оно, прямо тут, рукой подать. Люди внутри, еще вчера никакие и неинтересные, такие же, как и те, что снаружи. А видите же - теперь и дышат, и плачут, и нужду справляют всем на зависть и удивление.

Последние герои добывали славу на райских островах. Фабричные девочки и мальчики ковали ее под чутким профприсмотром.

Слава получалась свежей, горячей и пахла аппетитно и знакомо. Главное - она была доступной и яркой. Но, даже важнее главного, - она была на расстоянии вытянутой руки, в полушаге, прямо за ближайшим углом. Буквально одно маленькое чудо, и срастание с ней неизбежно.

Тысячи мальчиков и девочек встают в очереди за славой. Им хочется за стекло, на остров, к фабричному станку. Они не помнят имен первых аборигенов застеколья, но хотят туда, к ним, на пьедестал. Хоть тушкой, хоть чучелком, хоть женщиной-обезьяной.

Я памятник себе воздвиг!
Не наступите.

А дальше? А дальше - конвертировать.

borisl

Когда мне было лет восемь или девять, я столкнулся в лифте с Муслимом Магомаевым. Мы с мамой возвращались домой из гостей, зашли в лифт, уже закрывали за собой дверь, но тут кто-то из парадного громко попросил подождать, и в лифт втиснулось трое - мужчина и две женщины. Женщин я не помню, а мужчина был несомненно Магомаевым, спутать было нельзя. К тому же он был одет во фрак и рубашку с кружевным жабо. Это как если бы с тобой в лифт зашел Дед Мороз, только настоящий. Мама сдавленным голосом поздоровалась, и он в ответ кивнул и очень звучно откашлялся - как будто прямо сейчас запоет. Был он очень высок - под самый потолок лифта и даже красивей, чем по теливизору. Это было время вершины его славы. Все торжественные концерты - и на шахтеров, и на космонавтов, и на милицию, и на восьмое, и на седьмое, и на первое, и... - господи, сколько же у нас тогда было праздников в жизни, - все завершались его выступлением. И как он неподражаемо сдвигал брови и выпячивал верхнюю губу! "Я не нес тебе ни отчаянье, ни печаль, прикоснуться к тебе нечаянно, прикоснуться к тебе нечаянно - и прощай!" Те несколько секунд, пока лифт поднимал меня и Магомаева на четвертый этаж, где проживал один довольно известный в Москве зубной врач и спекулянт, были самыми яркими мгновениями моей жизни. Можно сказать, ее пиком. Все дальнейшее - уже вниз по склону, как сказано в одном кино. В школе мне, конечно, никто не поверил. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через год. Поначалу, если я с кем-то знакомился, я всегда прежде всего рассказывал, как ехал в лифте с Магомаевым, но вместо любви и восхищения я видел в глазах нового знакомого или недоверие, или просто презрение. Мне не верил никто, потому что все понимали - так не бывает. Вскоре я перестал об этом рассказывать. Со временем я даже сам стал сомневаться, что это на самом деле со мной произошло. Но моя мама мне всегда подтверждала - да, это было. Может, дочери когда-нибудь расскажу... Но ведь она не знает, кто такой Магомаев...

Вот так и жизнь прошла...

Обсудить тему, вариации или комментарии
(Не откажите в любезности процитировать комментируемое место из колонки. Вы также можете ознакомиться с чужими комментариями.)