С одной дамой, помнится, приключилась неприятная история. Был у нее попугай, которого она выпускала полетать по квартире. И как-то раз случайно слегка прищемила его дверью, да так неудачно, что лишила его обоих глаз. Желая хоть как-то загладить свою вину, она с утра до вечера запускала для попугая лучшие грампластинки и уверяла подруг, что птице не так уж плохо, потому что теперь она "живет в мире звуков".

Мы тоже живем теперь в мире звуков. Похоже, человечество еще никогда не потребляло музыку в таких циклопических масштабах, как сегодня. Едва открывая глаза утром, мы еще несколько неверной рукой включаем радио или телевизор, откуда наверняка доносится что-нибудь музыкальное (пусть даже это музыкальные лохмотья в рекламном ролике). На улице и в метро вы то и дело натыкаетесь на уличных музыкантов. По дороге всегда можно достать из кармана плеер и послушать что-нибудь из любимых записей. В магазине тоже наверняка звучит какая-нибудь бодрая мелодия. Магнитола есть практически в каждом автомобиле, и она почти всегда включена (иногда на такой громкости, что музыку слышит вся улица). Если вы решили завернуть в одну из многочисленных кофеен, то смотрите, по крайней мере, чтобы не угодить прямо под динамик, иначе ваша попытка "отдохнуть и выпить чашечку кофе" будет скорее напоминать изощренную пытку. Наконец, вечерний отдых почти всегда сопровождается музыкальным гарниром (ни телевидение, ни радио без музыки просто не обходятся).

Мы по-настоящему не осознаем, что на протяжении двадцатого века произошла великая музыкальная революция. В результате среднестатистическое потребление этого вида искусства выросло в масштабах, которые с трудом поддаются осмыслению. Если исключить музыкантов и некоторых специфических субъектов, то на протяжении веков для большинства живущих на земле каждая встреча с музыкой была событием. Поэтому даже появление во дворе старой разболтанной шарманки было для горожан радостью. Сейчас же в распоряжении миллионов и миллионов людей оказалось целое море музыкальной стихии всех времени и народов.

Правда, на деле вместо моря чаще всего приходится сталкиваться с какой-то лужей. Дама в свое время угощала инвалидного попугая лучшей, согласно своим представлениям, музыкой: операми, симфониями, фортепианными концертами. С этим дело обстоит неважно. В 99 случаях из 100 вам будет предложена та самая музыка, которую кратко именую попсой, или что-нибудь опопселое. Разного рода стадионные теноры спасают ситуацию лишь отчасти, поскольку тоже исполняют что-нибудь попроще и покороче. То же относится и к станциям "Радио классик". Социальная динамика неумолима: рост потребления вызывает инфляцию.

Разрыв между техническими возможностями и их реализацией, если вдуматься, чудовищный. В чем же дело? А вам приходилось слушать радио по ночам? Ночью можно послушать вполне приличную музыку. Потому что ночью начальство спит, как спит и массовая аудитория, которая, как предполагается, и "решает все". В это время, бессмысленное с точки зрения медийного бизнеса, работающие на радио могут поставить то, что им на самом деле нравится. Оказывается, у них далеко не худший вкус. Но чтобы убедиться в этом, надо отказаться от сна. Между прочим, сходная ситуация была и в советское время: тогда цензура по ночам тоже дремала (опять же, потому что спят и массы, и начальство), и можно было позволить себе немного больше.

Разумеется, массовый отклик найдет скорее то, что попроще. Но дело не только в этом. Согласно закону Вальтера Беньямина, массовое производство превращается в производство масс. То есть массовый производитель заинтересован в поддержании массовидности аудитории, что на деле означает: производитель переключает свое внимание с производимого изделия (в наше время всегда есть достаточное количество профессиональных людей и технических решений, позволяющих что-нибудь да производить) на производство постоянного потребителя. Именно в технологию обработки аудитории и вкладываются основные усилия и средства. Если у вас есть радиостанция, сделать хит очень просто: надо каждый час передавать выбранную для этого песню в эфир. Через два-три дня публика сама начнет просить ее. Самое страшное на радиостанциях диапазона FM - час музыки по заявкам. А если и прорвется все же какой-нибудь чудак-оригинал, то желаемой мелодии, чаще всего, в дежурных запасах станции найти все равно не удастся.

Музыкальная индустрия (как и другие медиальные отрасли - кино, телевидение, игры) стала существенной частью современного производства. Денежные ресурсы, в нее вложенные, уже очень велики, и потому охраняют их строго. В прошлом году музыкальные фирмы США только внутри страны подали около полутора тысяч исков против неофициальных распространителей музыкальных файлов в интернете. Среди первых американских гражданских специалистов, прибывших в Ирак после завершения военной операции в прошлом году были не только нефтяники (об этом говорилось много), но и эксперты по авторскому праву, которые должны были срочно разработать новые законы для Ирака, позволяющие американским фирмам включить эту страну в зону своего влияния.

Музыкальные фирмы по всему миру копируют американскую технологию - самую мощную и опытную. Иногда даже пытаются забежать вперед. Тем не менее в последние три года прибыль музыкальной индустрии серьезно "просела", в первую очередь в самих США. И это только отчасти объясняется массовым распространением музыкальных файлов в интернете (именно такое объяснение дают фирмы). Публика недовольна по крайней мере двумя обстоятельствами. Во-первых, она уверена, что прибыль компаний явно завышена, а потому воспринимает разные варианты музыкального пиратства как справедливое возмездие (здесь, надо сказать, со слушателями солидарны и многие артисты, по тем же соображениям отказывающиеся поддерживать иски музыкальных компаний против распространителей файлов в интернете). Во-вторых, производители настолько увлеклись обработкой аудитории, что решили, будто при умелом нажиме ей можно скормить все что угодно. Но это, по-видимому, не так. Многих слушателей почему-то не удовлетворяет ситуация, когда поп-звездой может стать буквально каждый. И здесь оказывается, что музыкальная индустрия работает во многом как модель общества массового потребления в целом. По всем параметрам - от предметов домашнего обихода до политиков - люди поддаются, по-видимому, обработке только до определенного предела, дальше начинается отторжение. И это все же отрадный симптом. Потому что иначе придется согласиться на роль слепого попугая.