Информационная кампания по ознакомлению кубанской группы турок-месхетинцев с условиями их возможного выезда в США не стала предметом серьезного осмысления. Отставка кабинета Михаила Касьянова и назначение на пост главы правительства Михаила Фрадкова перевели все остальные события в разряд незначительных. Без внимания политологов и публицистов остался тот факт, что впервые с момента так называемой еврейской эмиграции из нашей страны готовы уезжать люди, испытывающие дискриминацию именно по "принципу крови", этническому принципу.

Более того, дискриминируемое меньшинство берет под защиту другое государство - США. Еще ранее турки-месхетинцы попали под опеку Евросоюза. При приеме в члены Совета Европы в 1999 г. Грузия взяла на себя обязательство организовать и провести репатриацию турок-месхетинцев. Таким образом, приобщение Грузии к Европе было во многом детерминировано "турецким вопросом". Не хотелось бы всуе метать громы и молнии в адрес нашего заокеанского партнера по антитеррористической коалиции. Заметим лишь без эмоциональных оценок, что подобная "защита" ставит под сомнение способность России как государства обеспечить защиту и возможность для саморазвития одной из этнических общин, чьи представители если не имеют российского гражданства, то готовы рассматривать себя в качестве россиян. По словам руководителя организации турок-месхетинцев Краснодарского края "Ватан" Сарвара Тедорова, "подавляющее большинство" его соплеменников "считают себя российскими гражданами". Поэтому от защиты дискриминируемого этнического меньшинства до признания России как государства "несостоятельного" дистанция не столь уж большого размера, как кажется на первый взгляд. Но самое страшное в том, что для подобного рода выводов сама Россия дает немало поводов.

Ведь что такое эмиграция турок-месхетинцев для российской национальной политики? Это в значительной степени опровержение тезиса Владимира Путина о складывании в России единой гражданской нации, процесса, единственно возможного для преодоления межэтнической нетерпимости и ксенофобии в нашей стране. Ведь если Россия не в состоянии абсорбировать различные этносы в рамках единого государства и на основе согражданства, то наша страна обречена на этническую сегрегацию по принципу "русские - нерусские" , а далее и на "внутривидовую борьбу" (русские казаки против русских иногородних, а одни кланы против других в рамках внутриэтнического противоборства). "Но значительная часть турок-месхетинцев не имеет российского гражданства", - возразит оппонент. Против подобного тезиса не возразишь. Однако заметим здесь два немаловажных обстоятельства. Ситуация с гражданством Российской Федерации не результат самоопределения турок-месхетинцев (проживавших на российской территории до распада СССР). Подавляющее их большинство готово и желает приобрести российское гражданство, но сталкивается с неготовностью чиновников это гражданство им предоставить. И второе - самоидентификация представителей этой общины. Сегодня турки-месхетинцы, чьи предки были депортированы из Грузии, не рассматривают эту страну как свою родину, а, напротив, связывают перспективы с Россией.

Эмиграция по причинам этнической дискриминации - показатель непривлекательности государства. Если из государства едут или бегут, значит, не связывают с ним свое будущее. Между тем сегодня России нужна иммиграция, а не эмиграция, поскольку приток трудовой силы крайне необходим при существующих демографических тенденциях. Другой вопрос, что эта иммиграция должна быть регулируемой, контролируемой и планируемой, а не осуществляться по принципу "Россия как проходной двор".

Защитники идеи "Кубань для кубанцев" ("казачьей Кубани") торжествуют победу. Их заветная мечта освободить край от одной из "инородческих" общин начинает приобретать черты реальности. В их мифологии нет места реальным историческим фактам, которые свидетельствуют о том, что еще в конце 1970-1980-х гг. ряд руководителей хозяйств Кубани приезжали в разные области Узбекистана "на разведку" с целью приглашения столь нелюбезных сегодня кубанцам турок для подъема табаководства и растениеводства.

Напомним, что в 1944 г турки-месхетинцы были депортированы из двух районов Грузии - Джавахетии и Аджарии - в республики Средней Азии. После неудачных попыток репатриации в 1980-е гг., обустройства в Центральной России, а также трагических событий 1989 г. в Ферганской долине (межэтнический конфликт между узбеками и турками) значительная часть (около 70-75% всех месхетинских турок) обосновалась на территории российского Северного Кавказа (в особенности в так называемых русских регионах - Краснодарском, Ставропольском краях, Ростовской области). Однако первые их соплеменники появились на Юге России в конце 1970 - начале 1980-х гг. Отсюда и повышенный интерес турок-месхетинцев к Кубани, Дону и Ставрополью в 1989 г., когда под угрозой собственным жизням они были вынуждены покинуть Узбекистан. По словам председателя общины турок-месхетинцев Сальского района Ростовской области Вахита Асланова, края и области Юга России "больше всего подходили нам по климатическим условиям. Здесь мы могли заниматься делом, которое хорошо знали, - овощеводством. Местное население встретило нас неплохо". Вместе с тем опасность изменения этнодемографической ситуации в "русских регионах" Кавказа, занятие иноэтничными мигрантами потенциально конфликтных (как минимум конкурентных) социальных ниш (рынки, некоторые сферы бизнеса, криминал) придали изначально позитивному (или, по крайней мере, нейтральному) восприятию мигрантов оттенок настороженности и даже враждебности, агрессивности по отношению к ним.

С другой стороны, мигранты принесли на новые места обитания новый язык, свои традиционные представления о праве, взаимоотношениях в обществе, традиционные занятия, не всегда понимаемые и принимаемые местным населением. По словам Вахита Асланова, по прибытии турок-месхетинцев на Дон, "сразу же остро встала проблема языкового барьера. Ведь там (до 1989 г. в Узбекистане. - С.М.) мы говорили по-узбекски, а здесь надо было по-русски. Конечно, те, кто после школы учился и служил в России, хорошо знали язык. Но как быть с ребятней, которой надо было идти в школу? Практически ни у кого не было возможности нанять репетиторов". При отсутствии сколько-нибудь внятной государственной политики по адаптации и интеграции мигрантов произошло "окукливание" их общин и формирование в них ксенофобии, стремления к обособленному проживанию и ведению хозяйства. В российской публицистике уже много лет доминирует представление о ксенофобии как однонаправленном процессе (неприязнь местного населения по отношению к пришлому). Между тем процесс ксенофобии двунаправленный и задача власти состоит не в постановке выбора "за русских или за нацменьшинства", а в интеграции "местных" и "пришлых" в единый социум на основе общего гражданства.

Проблема турок-месхетинцев, как ни одна другая проблема национальной политики, показала нежелание и неспособность нашего государства интегрировать "чужой", проблемный и даже неудобный этнос в состав российской гражданской нации. Для турок-месхетинцев нормы обычного права и их этнические "понятия" важнее формального закона. Думается, именно поэтому столь незначительное их число рвется сегодня в США. По словам Сарвара Тедорова, "подавляющее большинство турок-месхетинцев не хотят уезжать. Как правило, на переезд в США готовы те члены диаспоры, которые в свое время получили образование, или те, кто стремится дать образование детям, поскольку в нынешних условиях на Кубани это практически невозможно". В США формальное право заставит отказаться новых "кандидатов в граждане" от многих традиционных этнических норм и представлений. Такова дилемма - блюсти в неприкосновенности этнические традиции или получать гражданство на новой Родине. Но разве не того же требовали от турок российские власти (на Кубани ли, на Дону или в Ставрополье)? Осмелюсь предположить, что нет. В США превращение "новопришлого" в американца - сложный многоэтапный процесс, контролируемый государством с самого начала. В ходе этого превращения "новопришлый" ни на минуту не остается без внимания идеологической машины "плавильного тигеля". И наверняка американские власти, заинтересованные в лояльности своих новых сограждан, не посоветуют им нанимать репетиторов по английскому языку. В России же машина абсорбции если и работает, то вся ее сила уходит то ли а пар, то ли в пиар...

На сегодняшний день в России нет государственной (и региональных) программ миграции, планирования и четкого распределения миграционных потоков, мониторинга миграции с учетом потребностей рынка труда. Возникают не праздные вопросы: "Почему турки-месхетинцы, приехавшие на Юг России, оказались вне бдительного ока учителей? Почему власти не проводили политику этнического перемешивания новоприбывших и местных? Почему вместо интеграции этнического меньшинства в российский социум оно было предоставлено самому себе и развивалось по законам перекати-поля? Почему, пустив процесс этнического развития месхетинцев на самотек, власти избрали их в качестве козлов отпущения за различные провалы и огрехи?"

Информационная кампания по выезду турок-месхетинцев с США - серьезная "дырка" в российском национальном иммунитете. Допустим, что на Юге России не останется ни одного турка. Но России и сегодня, и завтра придется решать те же задачи - абсорбировать не менее проблемные и не более русифицированные этносы в рамках единой гражданской нации и единого государства. Тем паче, что такие этносы, как китайцы или казахи, - ирреденты, то есть имеют по соседству (прямо на границе с Россией) "свои" государства - Казахстан и КНР. Другие же этнические общины по размерам не сравнимы с турками-месхетинцами (армяне, азербайджанцы). На той же Кубани армянское население к началу XXI столетия составило 244 783 чел. (или 3,7% в этническом составе Кубани). Цифра, не сравнимая с 18 тыс. турок. Очевидно, что всех США не примет, да и мы "железным занавесом" от всех не закроемся. А значит, нужно развивать собственную машину абсорбции и свой российский "плавильный тигель". Это тем более важно, если учесть, что при нынешних демографических тенденциях к середине нынешнего века численность русского населения сократится, а Россия при этом должна остаться Россией, а не "ханской ставкой". Самое время понять, что турецкий колокольчик прозвонил не для маленькой этнической общины, а для большой Российской Федерации.