Посещение супермегагиперпроекта века - выставки "Москва-Берлин" рекомендовано для тех, кто все еще подвергает сомнению тезис о том, что события в надстройке детерминированы экономическим базисом.

Обнаружилось, что никакой реальности в пространстве между Москвой и Берлином нет, зато есть много всяких констелляций. (По определению Виктора Мизиано, куратора с нашей стороны, это: "Введение разновременных событий в контекст общего интеллектуального диалога"). Вот такая у нас с германцами геополитика - о миллиардном долге никто не говорит, зато беспрерывно муссируют тему реституций. А большая геополитика такова - Шредер не приехал, как обещал, на открытие выставки. Можно предположить, что он как-то охладел к идее лично поздравить свежеизбранного Путина. Да и наметившаяся во времена американской атаки на Ирак идея оси "Москва-Берлин-Париж" уже как-то утратила свою актуальность. Забавно, что первая грань бермудского треугольника была начертана еще в 1981 году, когда ни о каких осях и помыслить никто не мог: знаменитая выставка "Париж-Москва" в ГМИИ им.А.С.Пушкина была воспринята как знак грядущей либерализации и серьезно подпортила целостность Железного занавеса.

Открывшуюся в ГИМе вторую серию выставки "Москва-Берлин" принято сравнивать с имевшей оглушительный успех первой частью, где речь шла о спокойной и тихой истории. Попытка выйти в актуальность провалилась с треском - в Берлине выставку посетило только 50 тыс. человек, что ничтожно мало для такого суперпроекта. Если признать, что искусство и в самом деле отражает реальность, то немцы, как оказалось, ничего не пожелали иметь с ней ничего общего. Сообщаю свой прогноз по Москве: наших с вами соотечественников придет на выставку раз в десять меньше, чем в Берлине. То есть не более 5 тыс. москвичей и гостей столицы сочтут возможным погрузиться в океан посткапиталистичекой рефлексии по поводу реальности. Я держусь той точки зрения, что современное искусство есть единственная реальность, данная нам в наших ощущениях. Путин, если встретится со Шредером, то опять будет обсуждать какую-то мелочевку, вроде трофейной картины Рубенса, а не ключевые для современности вопросы символического обмена между Хансом Хааке и Ильей Кабаковым.

Другое дело, что сама тотальная рефлексия в исполнении русско-немецкой кураторской команды приобрела откровенно неоимпериалистический характер. Вся стыдоба в том, что и сама концепция, и ее исполнение принадлежит Юргену Хартену, а Виктор Мизиано, Екатерина Деготь и Павел Хорошилов играли роль даже не исполнителей, а "гусариков" - виртуальных игроков, которые используются при игре преферанс в том случае, когда живых недостает до комплекта. Но вся печаль в том, что крах постиг и великую иллюзию диалога с Западом, протагонистами которой и являются Виктор Мизиано и Екатерина Деготь. Наглядно проявилась удручающая ситуация - наши западники нужны на реальном Западе только в качестве стаффажных фигур. Кураторы, которым у нас приписывается международная слава, на деле не осуществили ни одного международного проекта. Виктор Мизиано дважды делал русский павильон для Венецианской Биеннале, но неизменно оказывался далеко впереди паровоза.

Радоваться тут нечего - весь мир хихикает в кулачек, глядя на то, как ошалевшие русские олигархи покупают разные цацки - то футбольные клубы, то какие-то роковые яйца. Но для нас настанет пора начать веселиться только в том случае, когда ребята начнут покупать верфи в Норфолке и высокотехнологичные фирмы в Силиконовой долине. Но кто ж им даст? И вообще, мы сможем стать равноправными партнерами на западных интеллектуальных рынках только тогда, когда я смогу спокойно произвести необходимые финансовые операции в Париже, Базеле, или Берлине на присущем мне родном наречии.

Конечно, можно сказать, что вся проблема в том, что на протяжении девяностых никаких денег для репрезентаций русского искусства на мировых сценах не выделялось. И так называемые кураторы с международным опытом привыкли подкладываться под заказчика. Но как раз в случае с проектом "Москва-Берлин" ситуацию можно было бы переломить, поскольку он финансировался пополам, вернее в соотношении 5:3 (млн.евро.) Но привычка наших западников в законе сразу же становиться в предложенную клиентом позу пока что неискоренима. Поэтому можно говорить о нецелевом расходовании средств - идея встроить русское искусство в мировой контекст провалилась с громким треском. Другое дело, что сам проект русской пристройки, кажется, утрачивает свою актуальность. Похоже, что впредь на фасадную часть нашей Новороссии будут выставляться только осколки великого имперского прошлого, в целях дезориентации и запугивания окружающих варваров.

В оправдание той двусмысленной роли, в которой оказались вполне разумные, на первый взгляд, люди - Мизиано и Деготь - можно сказать только то, что они столкнулись с очень серьезным противником. Юрген Хартен - мамонт и мастодонт кураторского дела, он 28 лет возглавлял Кунстхалле в Дюссельдорфе. А Мизиано и Деготь - простые интеллектуалы без музейного опыта. Хартен мастерски затянул ребят в разного рода метафизические дискуссии, а когда настала пора сдавать списки работ, то оказалось что наши умники даже и не подумали сходить в Третьяковку и хотя бы посмотреть запасники. Ситуация катастрофичная - интеллектуалы у нас прочно отделены от музейных и академических институций, зато мастерски выучились строить красивые замки из песка. А когда наступает пора возводить постройки из реальных материалов, то они оказываются в положении малых детей. Более того, Мизиано и Деготь подвела как раз интеллектуальная честность, признание того факта, что у нас так и нет никакой связной истории искусства Новейшего времени. Как ни парадоксально, но и у немцев ситуация даже более серьезная. Но Хартен, ничтоже сумняшеся, затолкал все немецкие скелеты подальше в шкаф, отчего об искусстве Восточного Берлина речи уже не идет.

Можно было бы, конечно, сказать - лиха беда начало, все образуется, перемелется, мука будет. Но вся беда в том, что не будет ничего. Искусство, которое было некогда тараном, разрушающим с двух сторон Берлинскую стену, а потом - транспортным средством для путешествий на в неведомые страны, теперь вызывает все большее раздражение и плохо скрытую ненависть. Запад с легкостью необыкновенной предал свою пятую колонну, так склонную к рефлексии и поискам идентичности. И люди, вроде Виктора Мизиано и Екатерины Деготь (и вашего покорного слуги в придачу), оказались один на один с теми, кто идентичность никогда и не искал, людьми для которых всяческая рефлексия и умствование - что острый нож в кадык.

Поэтому настоятельно рекомендую всем людям доброй воли сходить в Исторический музей, чтобы полюбоваться последним реликтом высоких заблуждений и прекрасных амбиций. Продолжения не последует - организационно все было исполнено в духе старых добрых девяностых. На что растрачена немыслимая сумма в 3 млн. уж никто не ответит - единственного высокопоставленного адепта современного искусства, замминистра Павла Хорошилова, Михаил Швыдкой взял в число федеральных агентов в новом Министерстве Правды. Так что никаких эскапад с этими подозрительными художниками не будет.

В заключение кратко то, как бы я видел идеальный вариант проекта. Чтобы не было никаких признаков неоколониализма, было бы правильно русским кураторам делать немецкую часть выставки, а немецким, соответственно, - русскую. И далее - на открытие выставки Путина и Шредера должен был встретить художественный объект в виде Владислава Мамышева (Монро), точно так же, как и в Мартин-Гропиус Бау. Только если в Берлине славный Владик явился в виде Гитлера, то в исторический музей он должен был бы преобразиться во Владимира ВладимировичаTM. Вот тогда и можно было бы говорить об удвоении ВВП. Но пока что все это невозможно, потому что это невозможно.