В позапрошлом теперь уже году я почти случайно попал в музыкальный театр на концерт цыганского трио "Лойко". Уже на самом концерте выяснилось, что назывался он "Цыганский блюз". Словно оправдывая такое название, лидер трио Сергей Эрденко посреди концерта объявил, что сыграет теперь самую блюзовую цыганскую вещь ≈ и заиграл-запел "Две гитары за стеной". Причем с такими отчаянными синкопами и "блюзовыми нотами", что я сначала подумал √ дурачится, специально пережимает. Потом понял - нет, это он всерьез, без всякой пародии.

И действительно, какая тут пародия? Ведь "цыганщина", сносившая крышу нескольким поколениям русского "среднего и выше-среднего класса", от героев Пушкина до героев Чехова, вполне могла бы оказаться той реальной альтернативой блюзу, из которой вырос бы потом "альтернативный рок-н-ролл": та же экстатика, тот же драйв и эротизм. Только вместо 12-тактового квадрата была бы "цыганочка", а вместо "c'mon" и "yeah, bay" - "чавэла" и "яхонтовый".

Что бы из этого могло бы получиться, могут сейчас дать представление разве что некоторые лучшие вещи Павла Кашина. Те, кто слышал, меня поймут. (Вполне симпатичная группа "Zdob si zdub" не подходит: работая в основном в Москве, поют они всё-таки по-молдавски и относятся скорее к "балканской волне".)

В 20-30-е годы старые народные жанры были еще живы, а звукозапись бурно развивалась. В России в это время еще существовала настоящая "цыганщина" ("Стоит ли описывать после Льва Толстого цыганские песни, надрывавшие души не одного поколения русских людей?" ≈ писал Катаев в "Алмазном венце", действие которого разворачивается как раз в середине 20-х), но вот условий для фиксации и развития этой музыки, мягко говоря, не было.

Другое дело в США: там, сознательно или нет, смогли уловить этот момент ≈ (как это происходило √ показано в фильме "О где же ты, брат?"), дав новую жизнь блюзу и джазу. В результате через двадцать лет американцы раскрутили свою музыкальную культуру и индустрию грамзаписи на весь мир, и мы сейчас имеем то, что имеем: вся музыка мира, кроме академической, является по определению американской.

По всему миру до сих пор подвизаются тысячи маленьких Брюсов Спрингстинов и микроскопических Бобов Диланов, даже если фонетика и ритмика языка, сама их органика категорически этому противятся ("ну что это такое: "волк и заяц, тигры в клетке, все они ма-ри-о-нет-ки", это же речь заики", трунили над Макаревичем коллеги-музыканты), поп-певцы выглядят и звучат как удешевленные серийные модели соответствующих американских прототипов, ну а про джазменов и блюзменов я плохого не скажу только потому, что они сами не скрывают своей вторичности.

Еще комичнее получается с так называемой "мировой музыкой": Если, допустим, исландец записывает сейчас альбом совместно с индусом и приглашает на запись исполнителя на китайской лютне√пипе, то можно не сомневаться: встретились они все в Лос-Анджелесе или, в лучшем случае, на Манхэттене. (Любитель дальневосточной музыки Филипп Гласс с восторгом говорил в Москве, что самых экзотических исполнителей он находит в забегаловках своего квартала). Бруклин же для этой "мировой музыки" уже чуть ли не край ойкумены.

Всё это длинное и бранчливое вступление я написал с одной целью: сказать, как удивляет и радует меня недавний альбом Инны Желанной и группы "Farlanders", называющийся "Вымыслы". Несмотря на такое название, никаких вымыслов здесь нет: все песни, подчеркивается на альбоме, были собраны Сергеем Старостиным в Тверской, Смоленской и Рязанской областях (кроме одной, сочиненной им лично; уверен, без указания никто бы не догадался, какая именно это песня).

"Farlanders" ≈ далеко не новички на московской сцене (ранее примерно те же музыканты были известны как "Альянс"), они давно, уже лет десять, ходят по границе рока и фолка ≈ точнее говоря, неофолка, потому что Сергей Старостин, воплощающий в группе это самое фолковое начало, известен также своим участием в новоджазовом Moscow Art Trio. И тем не менее "Вымыслы" поражают. Ничего подобного мы до сих пор не слышали не только от " Farlanders", но и вообще ни от кого.

Как известно, русские народные песни сильно отличаются от западноевропейских и американских, из которых вырос рок и блюз, в первую очередь своим сложным нечетным размером и многоголосым распевом, когда любой слог может растягиваться на несколько нот. И это всегда служило камнем преткновения для русских музыкантов, пытающихся "вернуться к корням": у них получался либо излишне усложненный арт-рок, либо просто не хватало драйва, чтобы одолеть все эти сложные размеры, не усыпив современного слушателя, привыкшего к жестким английским 4/4.

Инна Желанная сотоварищи обходят эти трудности, как будто их нет вовсе, и наглядно демонстрируют, какой энергией могут взрываться плавные неторопливые напевы русских деревень. Песни на альбоме словно специально подобраны так, что каждая из них может стать "родоначальником" своего направления ≈ мрачная баллада "Танюша" (любопытствующие слушатели могут получить много удовольствия, сравнив эту версию с той, что вышла на альбоме Шилклопера-Волкова-Старостина XIX98), русский регги "Утки", русский транс "Рано-рано", наконец, русский хард-рок "Марьюшка", где Сергей "Гребстель" Калачев показывает, на что способен в его руках шестиструнный безладовый бас. (При записи использованы также экзотические народные духовые инструменты.)

Синие облачки на Дунай катят
Синие облачки на Дунай катят
А молода Марьюшка на думах сидит
Молода Марьюшка на думах сидит

Пока не услышишь сам, невозможно представить, как могут звучать эти строки, словно взятые из академического сборника фольклора, и как это может воздействовать даже на слушателя, не имеющего от рождения (как можно судить хотя бы по фамилии автора этих срок) никакого отношения к русской деревне.

Впрочем, может быть, именно так они сейчас и должны звучать, чтобы воздействовать на слушателя, и больше никак? Джимми Пейдж говорил некогда, что они √ то есть Led Zeppelin √ играют народную музыку XX века. Просто всё вокруг стало быстрее, ярче. Что ж удивительного, что песни должны быть громче и ритмичнее ≈ так сейчас люды слышат.

Это кажется сейчас почти что трюизмом, но как же непросто воплотить его на практике! Инне Желанной и ее коллегам это удалось вполне. Народные песни на "Вымыслах" записаны так, как будто не было этого злосчастного провала в 20-е годы, и не было блестящей официальной фальши 90-х, когда вдруг стало можно и модно говорить "Россия", "российский".

На слово "Вымыслы" пришлось три буквы Ы, не произносимые ни в одном европейском языке. Прослушав альбом раз десятый, начинаешь догадываться, что это тоже не случайно.