Вот уже не ждешь ничего хорошего: ни милости от природы, ни совести от человека, ни заинтересованного внимания от так называемых высших сил. Однако все еще надеешься на трезвость и на точность. Согласен, для наших широт милость с совестью - избыточные категории, обойдемся. Но точность-то - категория необходимая, приоритетная! Мы вправе требовать от субъектов речи точности. Но нет. Все перепуталось, и некому сказать. Некому.

Лариса Садилова, сравнительно недавно приятно удивившая мир двумя достоверными картинами, осмелилась скрестить наше социальное измерение с ихним жанровым и потерпела поражение. Ее новая работа "Требуется няня" - существенная ошибка, путаница идеалов с интересами. Однако это героическая ошибка и показательная путаница: я неоднократно предсказывал нечто подобное, пророчил ровно такую вот фальшивую ролевую игру, обязательно отсмотрите, разберитесь!

Я сразу, на примере одного-единственного эпизода, покажу, почему ошибка и почему ложь. Дело к финалу, простонародная Галя шантажирует богатого Андрея, в доме которого работала няней и от которого будто бы забеременела (на деле - от Андрейкиного отца). Галя обещает не говорить о беременности Андрейкиной жене Вере, обещает исчезнуть из поля зрения семьи, ежели получит тридцать тысяч долларов. Андрей (теряя самообладание): "Ты хоть знаешь, что это за деньги - тридцать тысяч долларов?!" Галя (так спокойненько): "Знаю".

Это Галя-то из урюпинска? Вчерашняя учительница биологии и младших классов? Та, что, по словам Веры, позорно одевается? У которой, по словам Андрея, задница как у слона? Галя, которой мнится, что над ней хихикают все окрестные мужики? У которой нет ни пристойной работы, ни влюбленного спонсора, ни мало-мальских перспектив? В постсоветской России принято безответственно разбрасываться словами. Этим грешат и политики, и художники. Но еще неизвестно, чья безответственность опаснее.

Глядите, если всего лишь поменять Галину реплику на закономерное "не знаю", а потом, отмотав назад, переосмыслить в этом ключе весь состав событий, будет другое кино, точное. Если бы я был редактором картины, то сказал бы Садиловой-сценаристке: "Пускай на этих словах Андрея пустившаяся во все тяжкие Галя по-честному растеряется. Перепишите ровно те же самые эпизоды под знаком растерянного "не знаю", и вот тогда все сойдется. Что-то отомрет за ненадобностью, а что-то важное появится само собой". Но я не редактор, а у Садиловой свои, внехудожественные резоны.

Читаю пресс-релиз картины, а там любопытнейшее интервью с автором. Вопрос: "Почему вы взялись за историю из жизни "новых русских", "буржуев"? Они - примета времени или богатый художественный материал?" Ответ: "Когда вы посмотрите фильм, то поймете, что там показаны не "новые русские". Там показан тот средний класс, который недавно стал зарабатывать деньги и улучшать свою жизнь: выезжать за пределы Москвы, строить дома (не замки на Николиной горе) и решать новые проблемы... С этим столкнулась и я, купив дом. Это не значит, что я - "новая русская". Мы купили дом, а на последние деньги строили забор и т.п. И таких, как я, много. Это новый нарождающийся класс, средний класс. Мне хотелось и о нем рассказать в фильме: люди, которые еще вчера сами были обычными работающими людьми, сейчас нанимают слуг, которые строят им дома, следят за детьми. Это ситуация новая и вынужденная (одному дом не построить)... И в моем фильме оба родителя - работающие, это не люди, которые продают воздух (отец занимается конкретным производством, а не банковскими операциями)".

Итак, революция, о которой так долго говорили большевики, свершилась. В смысле, то фантомное сознание и то сопутствующее ему речевое поведение, которые время от времени обещал стране наблюдательный Манцов, наконец оформились, легализовались. Предъявили себя в полнометражном кино. Спасибо за откровенность. Теперь процесс пойдет гораздо быстрее.

Наконец понятно, почему в вышеизложенном эпизоде Галя знает. Потому что здесь Садилова неосторожно подставляет на ее место себя, идентифицируется. На протяжении всей картины дистанцировалась, побаивалась, иногда в меру сил пыталась иронизировать (это когда Галю вселяют в барский Дом, а та под разухабистый фокстротик плюхается на удобную кровать, как счастливая корова). Но тут, как и в интервью, Лариса Садилова не смогла удержаться от слегка завуалированной декларации собственного социального успеха: "Знаю-знаю-знаю. Знаю-знаю-знаю." Что-то вроде "ля-ля-ля-ля-ля", песенки, которую напевает девочка-подросток после первой настоящей победы над престижным одноклассником: трогательного свидания за чаем и пирожными. Весьма показательно, что такую сумбурно-откровенную, по-своему честную картину сделала именно женщина. Иногда женщины по-настоящему непосредственны, иногда не умеют таиться. Это когда их так и подмывает похвастаться. Искреннее хвастовство делает женщин беззащитными, но одновременно добавляет им обаяния и силы.

Женское проявило себя еще и в том, что Садилова жестоко подавила всех конкуренток. В ущерб жанровому качеству! Многочисленные женщины этой картины - старые и молодые - мягко говоря, не слишком обаятельны. Каким-то загадочным образом акцентированы их негативные стороны. В результате зрителю-мужчине очень трудно войти в этот художественный мир. Сунешься к родной Галкиной тетке - тетка решительно отваживает тебя гипертрофированной злобой, матюками. Тогда к Гале - эта уничтожает тебя стилизованной уродской ужимкой и визгливой интонацией. Ты к Андрейкиной жене Вере - эта вовсе глядит мимо тела! Верина мама и Верина подружка, Андрейкина мама и даже малолетняя Алька - все явным образом понижены, на всех печать авторской нелюбви. "Девчонки, давайте хотя бы дружиться!" А они крысятся. Это неправильно. Так жанровые сюжеты не делаются. В жанровом кино и женщины, и мужчины должны быть сговорчивее. Обязаны бежать зрителю навстречу, рассчитывая понравиться.

Я специально фиксируюсь на этой последовательной стратегии, чтобы подчеркнуть степень вовлеченности социально-психологического тела Садиловой в кинопроцесс. По образованию она актриса, и, видимо, ей трудно оставаться по ту сторону съемочной площадки. Вдобавок сюжет придуман изнутри собственной ситуации: выношен и выстрадан. Все кипит, дымится, все актуально: вот и на собственный забор денег сперва не хватало, но после хватило, после как-то разобрались. Всякую личную проблему хочется разыграть в лицах, хочется объективировать в рамке кадра. Садилова чувствует, что слишком влипает, и начинает делить правду жизни на всех. Тебе половина и мне половина. А только правда-расчлененка стоит недорого. Да и никакая она не правда, наоборот.

В прошлый раз я писал, как, выстроив под героиню Джоан Аллен фабулу, американец Майк Биндер притормозил, испугавшись предельно жестоких выводов. Но ведь он по крайней мере заявил о намерениях, предъявив блестящую исходную расстановку сил! У Садиловой с выбором протагониста - форменная катастрофа. Чья это история: Гали или Андрея? А может, обиженного Галей и властями, высланного на родину, в Среднюю Азию, строителя Шера - единственного безгрешного персонажа, к которому в финале доверчиво прижимается прирученная было колдуньей Галей, но в конце концов принявшая сторону добра девочка Алька? Или даже сама Алька, представитель подрастающего поколения, так сказать, светлая надежда отечественных правых сил?! Садилова так и не определилась. Она дарит Гале тридцать тысяч, околпаченному Андрею - зрительское сочувствие, Шеру - место в райских кущах, Альке - сытое детство и пухлые щечки.

Галя - стерва? Но ведь ее, пускай за глаза, оскорбляли новоявленные аристократы. Для Андрея она - слониха, для режиссера - корова. Похоже, где-то в урюпинске у нее полуголодный ребенок: о нынешней беременности навязчиво сообщается как о второй. Простим коварство? Ведь Галя всего лишь ловко сыграла на человеческих слабостях: судя по всему, у Андрея действительно случаются внебрачные связи, так что поделом, поделом. Вот и самодовольная хозяйка Вера грозит кому-то по телефону, на кого-то обижается, гонит пургу; не умеет отличить честность мужа от коварства няньки. И мама Андрея - претенциозная дура, и отец Андрея - похотливый старый козел. А девочка Алька - та сердцем отзывается на первую попавшуюся гнусность...

Самое потрясающее в картине - это напряженная борьба, которую, самоопределяясь, ведет с миром и с самою собой внимательная, совестливая, безусловно талантливая Лариса Садилова. Пытаясь грамотно обосновать, легитимизировать рост собственного благосостояния, она неожиданно сталкивается с проблемами и испытывает тревогу. Именно: если в 90-е богатство было безоговорочным символом успеха, то в последние два-три года за российским богатством потянулся хвост тревоги. Гремучая консервная банка тревоги. Садилова моделирует мыследеятельность определенного социального слоя, вот она.

В ситуации распада социальных связей единственно значимыми стали родоплеменные отношения. Отсюда повышенное внимание к огораживанию и собственным детям, которые - обещаю тебе, деточка! - будут жить даже лучше, чем их родители жили бы при коммунизме. Отныне первостепенные атрибуты успешной россиянской семьи - забор и няня (Вера: "Я не хочу, чтобы мой ребенок общался со всякой шушерой!").

Няня - это почти сакральная фигура, полубогиня, приобщающая заточенного в поместье, огороженного от народа дитятю к Знанию и Хорошим Манерам. Обеспечивающая отдельность. Однако где же в плебейской постсоветской России взять подходящую няню? На эту тему в фильме высказывается Верина подружка: "Мне такого понарассказывали про этих нянек, что просто жить страшно. Детей бьют, ругаются на них матом, воруют..." Итак, няня - непременно тетка из народа, хабалка. Таким образом - о ужас - народ повсюду, этот проклятый народ неистребим! Вроде и огородились, вроде обнеслись заборчиком, даже воспитали из себя, любимых, продвинутый, честный средний класс ("в фильме отец занимается конкретным производством, а не банковскими операциями"), а он, народ, все засылает и засылает своих агентов, которые портют светлых ангелов, барчуков! Линия совращения Альки нянькой сделана в беспрецедентно инфантильной манере, от сердца. От любящего женского сердца. Видно, что Садилова, точнее тот агент ее социальной группы, которого она подселила к себе вовнутрь, в таком ужасе от самой идеи няньки из народа, что даже не в силах более-менее пристойно на эту тему фантазировать. В результате злая народная нянька потихоньку учит девочку ругаться на уток или хоронить лягушек в согласии с особого рода ритуалом. Даже, извините, не смешно.

Однако сама Садилова из Брянска: "Часто там бываю, там живут мои друзья. Перестройка, то, что произошло в Москве, шикарные бары, светская жизнь - все это практически не касается людей в провинции, которые как прежде жили, так и теперь живут". То есть Садилова понимает проблемы няньки Гальки и сочувствует ей, отчего начинает выискивать грешки с проблемами у хозяев поместья, понемногу оправдывая назначенную в соответствии с жанровыми клише злодейку. Тут Садилова перебарщивает: например, один раз у няни Гали получается, что лягушка лучше богатых! Так далеко не заходили даже большевики. Но к финалу все тот же жанровый навык принуждает нас отринуть злодейку в качестве потенциальной героини, заставляет возлюбить стоического капиталиста Андрюху. Что же, конфликт разрешен, равновесие достигнуто? Чорта с два. Посмотрите фильм: концы не сведены с концами, но волюнтаристски обрублены. Фильм продемонстрировал отсутствие сколь-нибудь вменяемой системы образов, посредством которой можно было бы описать Россию с позиции социального успеха. Садилова честно попыталась и - задохнулась.

А ведь было много возможностей, но ни на одну она не повелась. Потому что ставка больше, чем жизнь. Важно было продумать идею своего успеха, своего поместья, своего забора, своего будущего, и тут, извините, у них не получаются ни смех, ни слезы, ни даже мелодраматические сопли. Значит, никакого среднего класса нет и в помине! Средний класс, он любит от души посмеяться или даже пофилософствовать в декоративной манере. Он средний, потому что гиперустойчив, потому что не комплексует.

Вариант один: смешная история про то, как некрасивая, но остроумная (голь на выдумки хитра) нянька всех трахнула, забеременела от богатых породистых мужиков, взяла куш и уехала на свой Окский плес загорать (здоровое жанровое плутовство).

Вариант противоположный: дядя Боря, соглядатай Андрея, и даже сам Андрей - действительно отправляются за Галей в урюпинск изучать ее подлинное, ее потустороннее бытие, ее Зазеркалье, и наконец понимают про теперешнюю Россию (вариант экзистенциальный, нисколько не смешной; но и не страшный - стоический).

Проводник идей и настроений своей социальной группы, Садилова делает панику. Андрей: "Я в своем доме чувствую себя как преступник, и это невыносимо". Кстати, лично я всем этим истерикам не рад. Это значит, что они не контролируют ситуацию. Даже частную свою. Это значит, что страна еще долго будет стоять на ушах и, не приведи господи, кувырнется. Все на нервах. Лучше бы отдали девочку в детский сад.