В театре нет времени - есть только место.

Как известно, современники-венецианцы воспринимали Гольдони как дерзкого новатора, разрушителя традиционной комедии масок. Сейчас же, когда парики и камзолы его комедий стали такой же театральной условностью, как и маски пульчинелл, мы ясно понимаем, что его персонажи мало чем отличаются от персонажей комедии дель арте. Иного просто быть не могло, потому что Гольдони √ итальянец, и хуже того - венецианец.

Об итальянском театре я вспомнил потому, что прошедшие в конце прошлой недели на сцене театра на Таганке гастроли римского театра "Vascello" (т.е. "Корабль") в очередной раз доказали: география в театре важнее хронологии.

Спектакль "A come Alice" (буквально - "Буква "А", как в слове "Алиса") был впервые поставлен в 1970 году на взлете интереса к жанру "синкретического театра", иногда именовавшемуся рок-оперой: актеры выступают то как певцы, то как мимы, демонстрируют немыслимые одеяния и, разрушая всяческие табу, недвусмысленно интерпретируют знакомую всем кэролловскую историю в фрейдистском ключе.

Но сейчас, в октябре 1999 года, спустя четыре года после своего возобновления, - "в память об экспериментально-исследовательском методе, который и сегодня привлекает зрителей и молодых артистов", как объясняет режиссер Джанкарло Нанни - спектакль не выглядит накрепко пришитым к своему времени, как какой-нибудь, прости господи, "Hair".

Я не знаю, до какой степени была "подновлена" постановка при возобновлении ее в другом театре через четверть века. Впрочем, и не хочу знать, потому что дело, думаю, не в этом.

Итальянский театр не перепутаешь ни с каким другим. Постоянная густая игра со светом, избыточная пышность сценографии, яркие поп-артовские костюмы, псевдороковые музыкальные речитативы и танцевальные номера у какой-нибудь другой труппы, возможно, могли бы раздражать; но здесь все это выглядит совершенно естественно. Так же естественно, как бегающий по канату Шалтай-Болтай, синий карлик - Король и совершенно феллиниевский персонаж - трогательный и грустный Белый рыцарь (Алессандро Вагони).

Даже эпизод с сидящей на грибе Гусеницей, представшей в виде голого мужчины, - отчего весь ее (его) разговор с Алисой (Мануэла Кустерман) о познании себя и совет "Держи себя в руках!" приобретают несколько иной смысл - сделан так, что не вызывает ничего, кроме восхищения.

Дело в том, что чувство стиля у итальянцев в крови, как у негров - чувство ритма. Вы никогда не обращали внимания, что толстые золотые изделия, так омерзительно свисающие с шей и запястий наших дельцов, на итальянцах выглядят совершенно естественно и даже как-то изящно?

A come Alice - не театральное откровение, но убедительный пример того, что можно сделать за полтора часа камерным составом (6 человек), если за плечами этих шести человек стоит долгая и целостная традиция. Поблагодарим театр на Таганке, который предоставил нам возможность в этом убедиться.