Группа "Чайф" отметила свое пятнадцатилетие

Славный юбилей имел место в спорткомплексе "Олимпийский": сольный концерт, туча зрителей, пение хором. Аргентина сызнова вкатила Ямайке, в прокуренной кухне нашлось вино, и страдания неюного уж Шахрина отозвались в гулком зале положенным "Ой-йе". Серебряная свадьба, одним словом. Кстати, свое пятнадцатилетие скромные музыканты со свадьбой и сравнивают: мол, ни жениху, ни невесте доказывать свою любовь не надо, а вот публика просит - чтоб с поцелуями, криками "Горько", шумным похищением из сераля да рваными гармониками. Что ж, просят - сыграем, споем.

Концертную программу венчает зловещий лозунг, позаимствованный у компании "ВиД": "Все только начинается". В этом "только начинается" слышится вовсе не старческое "мы еще, мы еще повоюем", а напротив, скрытая угроза, ответный удар, а точнее - коронная фраза Терминатора "I'll be back". Вот только со своим камбэком группа "Чайф" запоздала лет этак на десять.

Терминатор-Шварценеггер, как мы помним, сказал "I'll be back" и обернулся в сиквеле не аспидом, но ангелом-хранителем, из злого следователя превратился в доброго. Так и "Чайф" в начале девяностых вдруг заиграл не "пост-бит-недо-панк", как они сами себя характеризовали, не сердитые дворовые песенки ("я пес, я повешен шпаной на заборе"), но милые, беззубые, по-щенячьи добродушные мотивы - "Бутылка кефира, полбатона. Эх, до чего хорошо" (3 раза). Шпана схалтурила - началось сплошное оранжевое настроение.

Музыканты смену минора на мажор объясняли просто: "В восьмидесятые народ словно впал в спячку, мы хотели его разбудить, стать неким раздражителем. А ныне раздражителей много - хочется этот негатив снивелировать, помочь обрести душевный комфорт" (интервью журналу "Лица"). Это не альтруизм, даже не идеология "чего изволите" - скорее реакция амебы обыкновенной на иголочки внешней среды.

Видимо, именно так и надлежит действовать самой народной рок-группе страны - а в том, что именно "Чайф" сейчас заслуживает этого звания, сомневаться не приходится. Если почитать любовь публики единственным критерием, то и статуса супергруппы заслуживает только "Чайф", и никто другой (впрочем, пара кандидатов все же имеется, да не о них речь). И соответствующие супергруппе странности тоже присутствуют: не мной (а критиком Семеляком) замечено, что у "чайфов" то там, то тут проскальзывает странная садомазохическая интонация - то невесть откуда возьмется лоза, которая хлещет по щекам, возбуждаясь на наготу, то в припеве последнего хита замерцает "какая боль, какая боль".

Так или иначе, стратегия "чайфов" (играть, чтобы всем и всюду было хорошо; непременно нравиться; залу в ноги кланяться; просят хитов - давать хиты; плакать и смеяться на заказ; и, конечно, подпевать лучше хором) принесла свои твердокаменные плоды: понятием "русский рок" отныне и навсегда можно пугать детей, клеймить уродов и гневить людей, а также выдавать, как черную метку, молодым коллективам, проглотившим, не поморщившись, приманку дурновкусия.

Впрочем, к чести музыкантов стоит отметить, что для них-то этот сомнительный прогресс куда как естественен. Сотрудники "Чайфа" - милые, доброжелательные и абсолютно искренние люди. Они и впрямь вечно хотят как лучше. Они и впрямь поют свои песни честно и взаправду, и репутацию свердловского рока (который начинался с коллективов воистину выдающихся и более чем изобретательных) они угрохали, ничуть того не желая. Им по плечу слава, не утомляют поклонницы - "Чайф" идет по жизни маршем.

В лице "Чайфа" обрели своих истинных певцов те, кому по штату они были вовсе не положены. Ничуть не поколение дворников и сторожей, эстетов из кочегарки, а совсем другое поколение - добродушно киряющих строителей, свинарей и пекарей, надежных и ответственных людей, коих как раз новообращенные дворники и друзья дворников никогда не привечали: юный Эдичка, скажем, желчно величал таковых козлиным племенем. Встреться ему в ту пору Шахрин, непременно вышла бы драка - вокалист группы "Чайф", как известно, работал на стройке прорабом и даже был какое-то время народным депутатом райсовета. Гитарист Бегунов, прибавим, служил в органах советского правопорядка, так что подростку Савенко, заедь он на Урал, мало бы не показалось. Прораб и милиционер - редкая, нереальная парочка для подпольной рок-группы.

Но не приходится сомневаться, что из глубины веков эти товарищи все равно будут выглядеть бунтарями и рок-героями. Так же, как сейчас ваганты кажутся нам ватагой гневных школяров, хотя были они по большей части бранчливым сборищем спившихся клириков-попрошаек. И нынешние наши филиппики позабудутся так же, как язвительные строчки "Patrologia latina", клеймящие бродячих охальников, или постановления провинциальных соборов о "тех, кто поет песни в застолье, занимается постыдным шутовством и пьянствует", о "голиардах" - чертовых детях то есть.

Для застолий ничего лучше чайфовских песен не найти - чтобы спеть "Ой-йе", не надо знать слова. Вечный гимн нашей тоски споют снова, и снова, и снова.

Горько, товарищи. Горько.