Люди, полные благочестия, всегда почитали истинных самураев. Когда Ямато Такэру по прозвищу Большая Ступка, покоривший диких божеств в западных и восточных землях, умер от усталости и тоски, все, кто узнал об этом, не разбирая пути, бежали по берегу моря, раня ноги о срезанные стебли бамбука. Они пели:

Стебли бамбука достают нам до пояса,
Мы не можем лететь, но наши ноги бегут.

По сей день эту песню поют на всех императорских погребениях, напоминая потомкам о храбрости и силе духа Ямато.

И когда много веков спустя, в 1945-м, генерал-лейтенант Курабаяси Тадамити, окруженный превосходящими силами противника, послал в Генеральный Штаб танку:

Враг не разбит, я не погибну в бою,
Я буду рожден еще семь раз, чтобы взять в руки алебарду! -

все, кто слышал ее, обливались слезами и передавали из уст в уста эти строки.

Путь самурая - бусидо - восхищает многих. Нелегко встать на него, нелегко следовать ему. И потому в зале, где показывали историю воина по имени Пес-призрак, не было свободных мест. Воистину - люди, сведущие в кино и других искусствах, собрались, чтобы оценить работу мастера.

Известно, что Джармуш-сан имеет много поклонников на Севере и Юге. Некоторые из них взяли с собой специальные свитки из тончайшей рисовой бумаги, на которых были нанесены мелко-мелко все подвиги и успехи этого уважаемого человека, и осторожно сверялись с ними, чтобы не прослыть неучами. Люди пребывали в нетерпении, поскольку слышали о фильме много разного.

Господин Такемура в "Наставлениях воину" пишет: "Если твой знакомый внезапно совершит странный или неожиданный поступок, не спеши смеяться или отворачиваться от него. Подумай сперва: что случилось с ним? Быть может, он по-прежнему следует пути Небесного Дао, а ты, словно глупая собака, бежишь прямиком к пропасти?" Многие вспоминали эти слова в тот вечер, ибо Джармуш-сан, казалось, и правда изменил себе. Некоторые горевали об изысканных линиях и трогательных историях, которые так украшали предыдущие работы мастера. Иные же с печалью говорили: "Вепрь несется к излучине реки / гагара кричит ему вслед", - имея в виду Тома Уэйтса, чьи сочинения звучали некогда в картинах мастера, а голос и впрямь напоминал стоны дикого вепря. Теперь же воин по имени Пес-призрак, служа своему господину, слушал музыку глупых мальчишек с далекого Запада. Странный выбор для самурая, пусть даже не принадлежащего к аристократическому роду.

Воистину - люди, сведущие в кино и других искусствах, выходили из зала в смятении. Один из них, известный в столице своими глубокими познаниями, произнес:

Кукушка, пролетая над гнездом,
Смотрит на серп луны.
Где ты, где ты, мой господин?

Что означало: "Старик Джармуш совсем не дружит с головой. Снять фильм о киллере, да еще с рэпперским саундтреком - что сейчас может быть гаже?"

Другой почтенный муж тотчас же откликнулся, превращая танку в изысканное рэнгу:

Я видел много чудес в провинциях Муцу и Ноки,
Но цветы сливы над изгородью по-прежнему восхищают.

Что означало: "А что, просто сделать хороший фильм - этого теперь недостаточно? Можете называть его мэйнстримом - но это лучший мэйнстрим, мною виденный. Талант не пропьешь".

Верно пишет господин Соун в своем сборнике из двадцати одного правила: "Тот, кто не умеет составлять танка, бездарен и пуст". Люди, слышавшие диалог двух мужей, засмеялись и зааплодировали, и первый, ударив себя кулаком в лоб, поспешно убежал. Говорят, что он провел день за переписыванием "Лотосовой сутры".

И тогда некто, никем не узнанный, достал из рукава томик Кайондзи Тегоро. "Воин, - зачитал он вслух, - мог убить человека только в четырех случаях: преступника или опасного человека по приказу своего господина или сегуна, из мести, во время ссоры или же если он встречался с грабителем или разбойником, покушавшимся на его жизнь. Поэтому многие знаменитые фехтовальщики за свою жизнь не убили ни одного человека". "Пес-призрак, - заключил он, закрывая книгу, - убивал преступников и следовал приказу своего господина. Он жил как воин и умер как воин. Великий воин". И люди захлопали в ладоши и ушли просветленные.

Только одна маленькая девочка продолжала дергать за подол свою маму. "Я знаю, я знаю, - говорила она. - Этот черный парень стал Буддой. Ведь правда?"