Курсив не мой

Подводя итоги фестиваля, Роман Должанский ("КоммерсантЪ") философски замечает:

"Результатами решений жюри театральная тусовка из года в год недовольна. Иногда - активно недовольна, иногда - снисходительно недовольна. Любое жюри, как известно, для того и существует, чтобы прочие могли возмущаться его слепотой и ангажированностью. Вообще, кажется очевидным, что год от года идея соревновательности для "Маски" отходит на второй план. Хотя обойденные наградой по-прежнему искренне обижаются, что свидетельствует о ее престиже. Ясно уже, что ни в отборе номинантов, ни в выборе победителей в условиях российских просторов и нынешних околотеатральных нравов не удастся прийти ни к какой-либо объективности, ни к спокойному приятию чужого мнения. Даже тайна решения блюдется менее строго, чем в первые годы существования премии, когда всем очень нравилось равняться на "Оскар" и дрожащими руками рвать конверты. Короче говоря, сам фестиваль (в нем на этот раз участвовало 40 спектаклей из 12 городов), то есть редкая возможность за короткое время увидеть много разного театра, становится не менее важен и более интересен, чем интрига конкурса, правила которого никак не устоятся, и чем его заключительная церемония, которая не имеет ни постоянного места, ни стабильного настроя".

О последнем печалились многие критики:

"В том, как "Маска" презентовала себя, в этом году был сделан шаг назад: я говорю о церемонии награждения. В прошлом году церемония проводилась в Большом театре, с настоящим оркестром и настоящим балетом. Это было победой: национальной премии нужен большой национальный стиль. В этом году церемонию провели в Малом, тоже императорском, но сильно опростевшем театре. Возможно, это было сделано ради более интимного ощущения театрального товарищества, но вылилось в унылую и мрачную процедуру с чтением по бумажке, грубой фонограммой и далекой от эстетства художественной программой" (Петр Поспелов, "Известия").

Организаторы фестиваля в этом не слишком виноваты:

"От организаторов не так уж много зависит. Если даже они сделают все от них зависящее, сами лауреаты, а также обделенные номинанты и приглашенные для вручения звезды приложат все усилия, чтобы испортить окружающим праздник. Умение порадоваться за коллегу представляется подавляющему большинству вещью бессмысленной и вредной. Известный московский режиссер, которому собирались вручать премию с формулировкой "За честь и достоинство", счел верхом достоинства покинуть зал, не дождавшись, когда очередь дойдет до него. Известный московский артист, получая премию в номинации "Лучший спектакль", умудрился не назвать фамилию поставившего этот спектакль режиссера. Собиравшегося выйти на сцену художника "лучшего спектакля" этот же артист в проходе буквально оттолкнул локтем. Российская театральная общественность явно предпочитает вежливому лицемерию хамоватую искренность и полагает церемонию подходящим местом для сведения счетов с конкурентами" (Марина Давыдова, "Время новостей").

"Как ни старается старое доброе Театральное сообщество со своей домашней манерой похвал и перепалок выглядеть солидным и современным Союзом театральных деятелей, все никак не получается. Впрочем, демонстрация своих обид и стремление свести со всеми счеты, не сходя со сцены, естественны для театра. Получать что-нибудь кинематографическое те же самые актеры выйдут с голливудскими улыбками, как того требует жанр. А театр для каждого из них - дело более личное и домашнее" (Дина Годер, "Итоги").

"Такой скучной церемонии еще не знала шестилетняя история премии. Речи утомительно тянулись, фамилии лауреатов в устах их же коллег из жюри (!) нещадно коверкались, что-то бесконечно творилось со светом, куда-то бесследно исчезали лауреаты. Вместо них на сцену выходили никем не объявленные люди и получали "Маски" "за того парня" (Наталия Каминская, "Культура").

Театральный мир может быть утешен оценкой Павла Руднева ("Независимая газета"):

"Церемонию этого года, что прошла в понедельник в Малом театре, можно назвать удачной и очень скромной. Впервые, пожалуй, организаторы смогли создать уютную домашнюю атмосферу без фанфар и претенциозных высоких слов, которые должны "соответствовать".

Оглядываясь назад, критики замечали объективные изъяны программы:

"В этом году музыкальная афиша "Маски" понесла слишком много потерь еще до начала фестиваля. Мариинские спектакли - "Спящая красавица" и "Семен Котко" - снова не приехали в Москву. "Пиковая дама" вообще выпала из афиши, потому что Гергиев и тенор Галузин в нужное время разлетелись по разным концам Земли. Григорович и Ростропович (или их доверенные лица) сами не пустили свои детища на этот подозрительный фестиваль. Одна танцтруппа предпочла смотаться на заработки, а не бороться за награды. Очевидно, что подобная ситуация тем скорее изменится, чем неуклоннее будет крепнуть престиж фестиваля, уверенность участников в компетентности и непредвзятости к жюри, доверие к процедуре и качество заключительной церемонии. Пока уровень "Маски" держится на работе оргкомитета - чего стоило привезти многие спектакли, а строительство павильона с бассейном в Сокольниках ради додинского "Чевенгура" можно считать проектом сезона" (Петр Поспелов, "Известия").

Работу фестивального штаба критики ставят высоко:

"Организаторов фестивалей хвалят обычно тогда, когда больше в похвалу сказать нечего. Но в случае с "Маской" ее дирекции нужно всерьез отдать должное: в России это не только самый крупный национальный театральный фестиваль, но и наилучшим образом организованный фестиваль. А может быть, и не только в России. Во всяком случае, так кажется со стороны. Очевидно, что команда "Маски" во главе с Эдуардом Бояковым - на сегодня самый работоспособный и эффективный фестивальный центр в стране. Чтобы понять масштаб возможностей "Маски", достаточно было посетить спектакль "Чевенгур" питерского Малого драматического театра. Его показывали в выставочном павильоне "Сокольники", супернетеатральном пространстве, где-то в лесу. Как удалось вовремя доставить зрителей в эту глухомань, удовлетворить все запросы изнеженного всемирной славой театра да еще выполнить все технические требования постановки, где полдействия связано с водой и огнем, просто непонятно. Поднять и вывезти в Москву балет Мариинского театра или Новосибирскую оперу, видимо, было не намного легче. Еще семинары для студентов, мастер-классы, офф-программа спектаклей "Russian Case" (а это еще полтора десятка спектаклей, не участвующих в конкурсе) для зарубежных продюсеров - пожалуй, наблюдался даже избыток содержательных мероприятий, от которого к концу уже голова шла кругом. Но нет худа без добра: о том, что в стране прошли президентские выборы, фестивальная публика вспомнила только тогда, когда устала ругать жюри" (Роман Должанский, "КоммерсантЪ").

"Приглашенным зарубежным продюсерам показывали лучшие российские спектакли последних лет. Фестиваль начал становиться рынком, как это принято во всем мире, что только повысило его престиж" (Дина Годер, "Итоги").

Легкое беспокойство критиков вызвали тонкости процедуры:

"Еще одна задача "Маски" на будущее - формирование жюри, которое действительно смотрело бы все спектакли" (Петр Поспелов, "Известия").

"Первый из трех показов спектакля "Чевенгур" был отсмотрен еще в пятницу, и потому голосовало драматическое жюри, кажется, не в ночь перед церемонией, - это, видимо, и стало причиной невиданной до сих пор утечки информации. Когда на церемонии вскрывали конверты, губы многих театральных деятелей доверительно и с гордостью "посвященных" шептали своим подружкам, женам, матерям, сидящим подле них, имена еще никому не известных лауреатов. Театральные критики тем паче достоверно знали секретную ситуацию... В открытости позиций, которую предпочло драматическое жюри "Золотой маски", много понятного (кому не хочется стать добрым вестником?!), но раньше такого не было; о результатах голосования не знали ни члены жюри, ни сами лауреаты, ни даже сотрудники "Золотой маски". Политика открытости прежде всего дурно сказалась на драматизме церемонии - в зрительном зале и так (в силу отсутствия номинантов) не было заметно былых страстей" (Павел Руднев, "Независимая газета").

"Решения жюри по драматическому разделу стали известны заранее. Это прямое нарушение процедуры, и это скандал - однако скандал не разразился, поскольку именно такой поворот дела был понятен и привычен театральному сообществу" (Петр Поспелов, "Известия").

Алексей Филиппов ("Известия") иллюстрирует эту же мысль, отмечая:

"На этот раз фестиваль "Золотая маска" завершился тихо - скандалов, резко поднимающих тонус околотеатральной жизни, замечено не было".

В работе музыкального жюри нарушений процедуры не было:

"Мне очень понравилось, как все было организовано, и очень понравилось, как мы работали с моими коллегами. Решения принимались практически единодушно, но голосование было тайное" (член музыкального жюри Людмила Семеняка, для газеты "Культура").

Член драматического жюри, тележурналист Андрей Максимов высказал газете "Культура" свое "Особое мнение":

"Золотая маска" - премия критики", - сказал он. На вопрос: "Разве в жюри нет актеров и режиссеров?" - Андрей Максимов ответил: "Есть. Один режиссер, один сценограф, один продюсер, четыре актера. И восемь или девять критиков. А в экспертном совете совсем нет практиков театра... Это взгляд сторонний, а не изнутри. Когда экспертный отбор подчинен исключительно вкусам критиков, такую премию нельзя назвать национальной. Нельзя выбрасывать из театрального процесса спектакли, собирающие тысячи зрителей. Нельзя делать вид, будто нет, скажем, режиссера Трушкина, чьи спектакли - одни из самых посещаемых в Москве... А почему в афише нет ни одной комедии? Потому что наши критики принципиально настроены против кассовых спектаклей? Как можно рассматривать реальный успех театра в отрыве от его успеха у зрителей? А если зрителю из года в год выдавать за эталон только субъективные взгляды критиков, то он однажды решит, что все остальные театры никуда не годятся... До меня дошли тревожные слухи: некоторые московские театры хотят отказаться от дальнейшего участия в фестивале "Золотая маска". Они не желают, чтобы внетеатральная публика думала, будто они плохи и неталантливы".

Критики же своим влиянием на театральный процесс вполне довольны, и фестиваль им нравится:

"Если раньше у кого-то были сомнения, что "Золотая маска" - наш главный театральный фестиваль, то теперь их уже никто не высказывает" (Дина Годер, "Итоги").

"Уже не раз случалось, что спектакли, привезенные в Москву на "Золотую маску", по отдельности оказывались не очень интересными. Но фестиваль в целом выглядел солидным и представительным и выявлял тенденции, общие для театров, никак не связанных между собой. Похоже, так было и на этот раз" (Ярослав Седов, "Итоги").

"Испытываешь гордость и за качество российского театра, и за "Золотую маску", распространившую славу о себе за многие пределы" (Павел Руднев, "Независимая газета").

• Драма
• Опера и оперетта
• Балет
• Современный танец
• Лучший иностранный спектакль