Русский Журнал / Обзоры /
www.russ.ru/culture/20000410_pospIII.html

"Золотая маска-2000". Часть III: Балет
Петр Поспелов

Дата публикации:  10 Апреля 2000

Курсив не мой

Дабы обрисовать изначальную диспозицию, предоставим слово Татьяне Кузнецовой ("КоммерсантЪ"):

"Все годы существования национальной театральной премии балет держали в ежовых рукавицах: "Маска" лучшему хореографу присуждалась далеко не каждый год, был сезон, когда не смогли найти и лучший спектакль. Принципиальность жюри нареканий не вызывала: ситуация с балетной "Маской" адекватно отражала кризис, из которого хореографический театр начал выкарабкиваться лишь в самые последние годы. Сезон-98/99 выдался на редкость удачным. К тому же его главные события идеально расписывались по номинациям."

По мнению критика, в том, какой спектакль должен стать лучшим, сомнений не было:

"Мариинский театр предпринял первую в истории отечественного балета попытку научной реставрации классического спектакля. Результат оказался ошеломляющим. Ожившая "Спящая", превратившись из постной энциклопедии классического танца в настоящую феерию, произвела переворот в нашем восприятии балетного театра прошлого века. У этого непривычного спектакля оказалось немало противников в консервативной балетной среде, но при любых раскладах его лидерство в номинации "Лучший спектакль" казалось несомненным." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

"Лучший спектакль в классике - восстановленная Сергеем Вихаревым первоначальная (1890 года) "Спящая красавица" в Мариинке. Сердце какого театрального человека не затрепещет при виде всех этих снова возникших пажей Феи канареек, одетых в ярко-желтые и ярко-красные цвета, престарелого принца Хохлика и апофеоза на картонных ярко-голубых небесах?" (Анна Гордеева, "Независимая газета")

Такими словами Анна Гордеева только разжигала досаду московской публики, поскольку "Спящую" на фестиваль не привезли. "Мы не увидели самый грандиозный проект прошедшего сезона - реконструированную Сергеем Вихаревым по записям Николая Сергеева (из коллекции Гарвардского университета) "Спящую красавицу" в хореографии Мариуса Петипа, поскольку Большой театр наотрез отказался предоставить сцену Мариинскому." (Наталия Звенигородская, "Независимая газета")

Соперником Мариинки был как раз Большой театр. Однако балеты Баланчина "Симфония до мажор" и "Агон", отобранные в конкурс, жюри посмотрело еще в январе, а на фестивале они тоже показаны не были:

"Публика фестиваля так и не увидела основных претендентов на "Маску" - московские балеты Баланчина и петербургскую "Спящую красавицу". Для отреставрированной феерии Петипа требовалась рама императорского театра. Но Большой в очередной раз отказал в гостеприимстве труппе Мариинского, и самый амбициозный проект прошлого сезона был показан жюри в Петербурге. Спектакли же москвичей ("Агон" и "Симфонию до мажор") судьи отсмотрели еще в январе: Большой не удосужился пересмотреть свой репертуарный план, чтобы показать номинированные балеты в фестивальные дни." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

"Фестивальная программа в номинации "Балет" оказалась куцей." (Наталия Звенигородская, "Независимая газета")

По поводу баланчинских балетов критики высказывали определенные опасения:

"Московские балеты Баланчина, при своем появлении восхитившие непривычно точной и слаженной работой всей труппы, восемь месяцев не шли в репертуаре Большого. Так что в январе члены жюри увидели лишь руины стройной конструкции - отшлифовать Баланчина до премьерного блеска репетиторы театра не смогли." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

"Без должной работы они со времени премьеры заметно "захромали"." (Наталия Звенигородская, "Независимая газета")

Едва ли спасали положение и отдельные солисты:

"Мария Александрова и Николай Цискаридзе, создающие победоносную легкость и азарт третьей части "Симфонии до мажор", танцуют несравнимо лучше большинства своих коллег. Но когда в "Симфонии" одна из пар ощутимо превосходит остальных - как это выглядело на "масочном" Баланчине, что во многом уступал премьерному, - нарушается баланс спектакля, и тем он проигрывает однородной мариинской глыбине "Спящей", ее марианской глубине." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

Однако победили в конкурсе все-таки балеты Баланчина. Член жюри Людмила Семеняка, поделившаяся своим мнением с газетой "Культура", объяснила это так:

"То, что в Большом наконец появился Баланчин, - факт сам по себе очень важный, имеющий культурологическое значение. Что касается исполнения... В Москве всегда танцуют с блеском. Правда, хотелось бы, чтобы за внешним блеском было еще и внутреннее ощущение стиля, понимание нюансов и филигранность отделки."

Критики же прокомментировали решение жюри следующим образом:

"Полный нонсенс, если знать, что в балетах Баланчина главное - хореографический текст, а именно его труппа Большого и не смогла внятно произнести. Технические дефекты жюри просто проглядело." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

"Награждение Большого театра за балеты Баланчина "Симфония до мажор" и "Агон" свидетельствует о серьезном снижении профессиональных критериев. Спектакли не в лучшей форме, а уровни исполнения Баланчина в Большом и в Мариинке (награжденной "Маской" за ту же "Симфонию до мажор" три года назад) несопоставимы." (Елена Губайдуллина, "Известия")

"Должно быть, большинство членов жюри видело спектакль на премьере, а не в январском разболтанном состоянии." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

"Спящей красавице" выделен специальный приз жюри, а почему только он, снова объясняет читателям газеты "Культура" Людмила Семеняка:

"Это колоссальный искусствоведческий труд, настоящий подвиг. Но экскурс в архивы, пусть даже и очень познавательный, - только путь, который может привести к свершению, а может и не привести. Лично у меня спектакль оставил двойственное впечатление: бесспорно эта "Красавица" действительно красавица, но... задавшись целью пробудить ее от векового сна, этого как раз сделать и не смогли, в ней не ощущается настоящего биения жизни. Мне кажется, такое ощущение и у самих исполнителей: во всяком случае, они остались как-то в стороне от искусствоведческих изысканий постановщика."

Не за это ли как раз одна из исполнительниц и получила "Золотую маску"? Награда за лучшую женскую роль досталась "мариинской балерине Светлане Захаровой, в своей трактовке роли Авроры слегка пренебрегшей всеми разговорами о реконструкции стиля "истинного" Петипа, но пленившей жюри столь присущей именно Авроре беспечностью и феноменальным апломбом." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ" аттестует решение судей так:

"Полная ерунда, ибо именно эта Аврора, вздымающая ноги выше головы и ничуть не озабоченная стилистикой спектакля, выглядит в отреставрированной "Спящей" нелепым анахронизмом."

На этот счет снова послушаем члена жюри Людмилу Семеняку, изложившую свою точку зрения газете "Культура":

"Кто попытался вдохнуть жизнь в "Спящую красавицу", разогнать кровь по ее жилам, так это сама красавица, исполнительница роли Авроры Светлана Захарова. Изумительные данные, прекрасная внешность, легкость и изящество - природа, безусловно, явила чудо. А чудо, как известно, утверждает веру. В данном случае веру в то, что в конце концов балерина совершит "работу над ошибками". Она еще очень молода, потому, естественно, и не может устоять перед искусом демонстрировать свои уникальные возможности. Чтобы Аврора не пыталась устанавливать гимнастические рекорды, чтобы не увлекалась своими фантастическими шпагатами, она должна обрести определенные эстетические воззрения."

"Маска" за лучшую мужскую роль выдана премьеру Большого театра Николаю Цискаридзе - "и тут споров быть не может, на данный момент это самый яркий танцовщик страны, причем именно актерски одаренный." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

Споры все-таки возникли: "Недоумение вызвала и "Маска" для Николая Цискаридзе. Кавалер в "Симфонии" - в тени партнерши. А достойная Мария Александрова не получила ничего." (Елена Губайдуллина, "Известия")

"Николай Цискаридзе - один из немногих, кто действительно хорошо танцевал, - получил "Маску" за лучшую мужскую роль. Но назвать ролью короткую партию в III части "Симфонии" как-то слишком щедро." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

Людмиле Семеняке, высказавшей свои чувства в газете "Культура", Цискаридзе определенно понравился:

"О таком состоянии тела может только мечтать артист балета. Оно словно призвано продемонстрировать совершенство мышц, костей, пластики - капризно-женственной и мужественной одновременно. Таким изысканным балетным андрогинам, как правило, сложнее дается воплощение образа, но Коля, в принципе, справляется и с этой задачей. Потому что умно работает, потому что смотрит вокруг."

Что же получается?

"В номинациях "Балет" и "Современный танец" политкорректное жюри вручило "Золотую маску" почти всем, кто ее заслуживал. Тем не менее распределение наград оказалось довольно неожиданным." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

"Главный спор - Большого театра и Мариинки - был решен по принципу "мы с тобою оба правы". Во всем этом карточном раскладе пострадал только один художник - Алексей Ратманский. Он ведь никак в дипломатию не укладывается: жил в Петербурге, затем учился в Московском училище. Ставил в Москве ("Прелести маньеризма" и "Сны о Японии"), затем ставил в Петербурге ("Поцелуй феи", "Средний дуэт", "Поэма экстаза"). Сейчас живет в Дании. Он - ничей, он - просто человек, поставивший для Мариинки в прошлом сезоне потрясающе талантливые балеты. Но этого, видимо, маловато." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

Неудачу Ратманскому, впрочем, предсказывали:

"В отличие от москвичей, отнесшихся как к "Маске", так и к собственным достижениям с обычной безалаберностью, Петербург своими козырями пренебрегать не склонен. Очевидно, главную ставку северная столица сделала на монументальную и эффектную "Спящую красавицу", а балетами Ратманского изготовилась пожертвовать." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

Как мы уже знаем, жертва оказалась напрасной. Впрочем, для Ратманского критики были готовы допустить справедливость компромисса:

"Мариинский вечер балетов Алексея Ратманского точно не победит, ибо на фестивале был показан не в лучшем виде: танцевал третий состав. Сам рисунок танца это, впрочем, нисколько не испортило - и потому можно надеяться, что Ратманский получит "Золотую Маску" как хореограф." (Анна Гордеева, "Независимая газета")

На этот раз не получил, и критиков это не могло не повергнуть в недоумение:

"Свою лучшую работу - "Средний дуэт" на музыку Ханона - показал прошлогодний лауреат "Маски" Алексей Ратманский. Хореография "Дуэта" - динамичная, напряженная, цельная, в лексике ничуть не уступающая мировым образцам - стала настоящим открытием. Преимущество Ратманского-хореографа выглядело очевидным." (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

А что касается третьего состава, то, по мнению той же Татьяны Кузнецовой, "как ни странно, балеты Ратманского от "беззвездности" только выиграли, во всяком случае скрябинская "Поэма экстаза". Год назад блистательная пятерка - Лопаткина, Вишнева, Захарова, Махалина, Ниорадзе - покорно изображала "краски" хореографической абстракции, но их неявное соперничество и балеринский апломб разрушили хрупкое равновесие минималистского текста. Сейчас неименитый "молодняк" позволил увидеть искусные пространственные ходы, проследить за трансформацией хореографических тем, понять логику балетмейстера, заковавшего в беспафосные, почти математические композиции космический демонизм Скрябина. В "Среднем дуэте" отсутствие прежних исполнителей хореографию покалечило, но не убило окончательно: просто напряженная пульсация вечных инь и ян приняла форму жестокого городского романса. Тем не менее, восьмиминутный "Средний дуэт" подтвердил свою репутацию лучшего российского и единственного по-настоящему европейского балета. На российском ландшафте непретенциозные балеты Ратманского выглядят островком цивилизации, а сам тридцатилетний танцовщик-хореограф, строящий успешную карьеру в Дании, - единственным, кто живет сегодняшним днем, а не воспоминаниями о "славных традициях". (Татьяна Кузнецова, "КоммерсантЪ")

В Дании Ратманский такого количества прессы, как на фестивале "Золотая маска", наверное, не получал:

"С именем Ратманского многие связывают надежды на возрождение отечественной хореографии. Оправдаются ли они, покажет время. А о том, что представляет собой хореограф сегодня, ярко свидетельствуют три его одноактных балета. Прежде всего обращает на себя внимание профессиональная культура. Ратманский не из доморощенных Кулибиных от балета. Начитан, "насмотрен", свободно ориентируется в мировом хореографическом и общекультурном пространстве. Однако "Поцелуй феи" по сказке Андерсена "Ледяная дева" (музыка Игоря Стравинского на темы Петра Чайковского) показал, что сюжетные балеты - не самая сильная его сторона. Хореографически сцементировать драматургическую конструкцию не удается, многие эпизоды "провисают", лишь заполняя музыкальное время (не прибавляют изящества балету Александра Иосифиди - Фея и Андрей Яковлев - Юноша). Только в эпилоге, выстраивая в "стране без времени и пространства" восхитительную по гармоничности и чистоте линий группу, Ратманский выступает достойным учеником Петипа, Льва Иванова, Баланчина. Точно в "страну без времени и пространства", уходит он в свою абстрактную версию "Поэмы экстаза" Скрябина, молодой состав исполнителей которой, не тянущих одеяло на себя и создающих единый ансамбль, как раз на пользу. Чего, к сожалению, не скажешь о "Среднем дуэте" на музыку Юрия Ханона. Наталия Сологуб и Ислом Баймурадов, сменив, ни в коей мере не заменили Дарью Павленко и Вячеслава Самодурова. И все же "Средний дуэт" - лучший балет триптиха. В этой пленительной, стильной миниатюре Ратманский - ироничный философ. Быть может, только так и стоит смотреть на мир." (Наталия Звенигородская, "Независимая газета")

"В его спектаклях можно увидеть сходство то с Баланчиным, то с Мясиным, то с Фокиным. Иногда постановщик прибегает к прямым цитатам или стилизации, поэтому порой кажется, что в его хореографии есть какая-то изощренная интеллектуальная игра. Но это впечатление обманчиво. В обрывках цитат и квазицитат нет организующего начала - той пластической драматургии, без которой даже самые интересные находки остаются лишь строительным материалом." (Ярослав Седов, "Итоги")

"Алексей Ратманский - наверное, счастливый пример молодого хореографа, который получил возможность воплотить свои фантазии силами готовой первоклассной труппы - балета Мариинского театра. И пусть в Москву приехал не первый состав, я согласен с теми, кто считает, что это только выявило качества хореографии. В трех своих работах, составивших цельный вечер, Ратманский проявил виртуозную изобретательность, свободно жонглируя элементами классического танца, простодушной пантомимой и современной пространственной комбинаторикой, подвластной поистине шахматной быстроте ума хореографа. В балетах Ратманского все легко, красиво, весело, иногда печально и глубоко. Снежинки в "Поцелуе феи" Стравинского выглядят компанией модных сегодняшних молодых людей, которые веселятся и играют, но почему-то, что самое трогательное, помнят важные человеческие вещи. Благодаря им что-то начинает понимать и деревенский балбес, в детстве поцелованный феей. Ничего не скажешь, это столичный взгляд свысока, но такой дружески располагающий, какой только и бывает у успешного, знающего себе цену человека. В "Среднем дуэте" на музыку Юрия Ханона он принимает маску таинственности - дуэтное интермеццо, наблюдаемое двумя разноцветными ангелами, интимно и очаровательно. В "Поэме экстаза" на музыку Скрябина скорость мысли такая, что не успеваешь следить. Скрябин - не космический, а игровой, футуристически разноцветный. Он сложен, а окончательный вывод прост - все берутся за руки и смотрят в небо. Не хочется даже ругаться, хотя балетный оркестр Мариинки оставляет желать лучшего." (Петр Поспелов, "Известия")

Рецензии, подобные вышепроцитированным, видимо, дошли и до члена жюри Людмилы Семеняки, поделившейся своим мнением с газетой "Культура":

"Вечер новых балетов" Алексея Ратманского встретил весьма теплый прием у критики, что только говорит в ее пользу. Этот молодой хореограф, действительно, заслуживает и внимания, и поддержки. Он умеет работать с постановочной командой. Он сам, бесспорно, одарен. Идеи и комбинации движений сыплются у него как из рога изобилия. Но он претендует на создание собственного хореографического языка (или его приверженцы претендуют за него). А ряд удачных комбинаций - это еще не язык. На мой взгляд, он не очень чуток к музыке - слишком много движений кладет на музыкальную фразу. И достигает этим обратного эффекта - некоторой бледности хореографии на фоне ее "музыкального сопровождения". Особенно это ощущалось в "Поэме экстаза": между танцем и Скрябиным словно стояла стена. Не хватило ему тонкости и в восприятии "Поцелуя феи". Видимо, его сущность природная повлекла его к этому произведению. Но реализовать это влечение, воплотить замысел не хватило умения, опыта, душевной зрелости. Думаю, его смелость, его самоощущение как философа его "Обманули". Видно, что он стремился к абстрактному воплощению этой музыки, этого сюжета, а вышло, напротив, слишком буквально. "Средний дуэт" на музыку Ю.Ханона был правильно, с умом представлен - появился в нужном месте в нужный час, а это всегда очень важно. Получился эффектный переход от "Поцелуя" к "Экстазу". Балет довольно стильный, смотрится хорошо, однако трудно себе представить, что он может идти очень часто, регулярно, что возникнет желание смотреть его по нескольку раз. Ратманский - человек совершенного тела, у него прекрасный аппарат, что отразилось в полной мере на "Среднем дуэте": этот опус как раз и рассчитан на прекрасно работающий аппарат, роли выстроены для ног. И все же Алексей Ратманский, такой, какой он есть, у нас один. Мы не можем сегодня не относиться сочувственно к его опытам, его поискам, его "перефразировке" того западного материала, которым он владеет. Но завтра мы уже будем ждать от него претворения, переработки получаемой информации, будем ждать крупной, серьезной работы, способной целиком или, во всяком случае, большую часть сценического времени держать в плену зрительское воображение... Впрочем, он умеет учиться. Это тоже видно."

До последних минут критиков не оставляла надежда, что спектакль Ратманского получит хоть какую-нибудь "маску". Анна Гордеева ("Независимая газета") писала:

"Очень хотелось бы, чтобы "Маску" за работу художника получил Михаил Махарадзе, оформивший балеты Баланчина в Большом и Ратманского в Мариинке (красный кирпич в проводах в качестве иллюстрации к "Поэме экстаза" смотрится чрезвычайно свежо), но художническая номинация общая в музыкальном театре, и, боюсь, он не сможет победить в сражении оперных монстров."

Как в воду глядела Анна Гордеева, тем более что ее коллеги по оперной критике считали твердо:

"Лучшим художником, по нашему мнению, должен стать Семен Пастух за декорации к "Семену Котко"." (Андрей Хрипин, "Независимая газета")

Почему-то, когда на церемонии огласили именно такой вердикт, в зале радостно смеялись.