Русский Журнал / Обзоры /
www.russ.ru/culture/20020111_zas.html

Есть ли в России авторское право?
Григорий Заславский

Дата публикации:  11 Января 2002

Вот вам два самых свежих примера. Накануне Нового года в Театре имени Моссовета вышел спектакль "Сирано де Бержерак". Здесь - не о спектакле, конечно, но об авторстве.

В афише, в программке, конечно, указан автор героической комедии - французский драматург Эдмон Ростан. В спектакле использовано два перевода, имена переводчиков тоже указаны. Режиссер-постановщик - Павел Хомский. Композитор - Александр Чевский. О музыке и речь.

В середине спектакля зазвучала музыка, которую театралы сразу же узнали. Та же мелодия - до, как говорится, совершенного слияния! - звучит в наиболее патетических сценах в спектакле театра "Современник" "Три товарища". Последний вышел полтора года назад и с тех пор идет с неизменным успехом. Это важно, поскольку свидетельствует о смелости заимствования (ведь если бы речь шла, к примеру, о каком-нибудь скромном театрике с окраины Москвы, то обнаружить совпадение было бы куда труднее, минимизировалась бы сама возможность обнаружения).

Для "Трех товарищей" музыкальное оформление изготавливали в студии "Аудиотеатр" Асафа Фараджева. И Чевский, и Фараджев - люди в музыкальном мире известные. Чевский - можно сказать, штатный композитор Театра имени Моссовета, завмуз, с его помощью здесь вышли знаменитые мюзиклы "Иисус Христос - суперзвезда", "Игра", его собственная музыка звучит в других - почти во всех - спектаклях театра. Фараджев работает - во всяком случае, работал - на протяжении многих лет и над самыми знаменитыми спектаклями Романа Виктюка.

Что же случилось?

Вот что рассказывает Фараджев. В свое время, в пору работы над "Тремя товарищами", Фараджев пришел к Александру Чевскому, вручил ему уже готовую мелодию ("тему любви") с просьбой написать финал-апофеоз. То, что он показал потом, Фараджеву не понравилось, в спектакле звучит другой вариант. С тем и разошлись...

С этической стороны все вроде бы понятно. Фараджев называет это "непорядочным поведением по отношению к собрату по цеху". А что же с юридической стороны? Сложный вопрос. Заимствовать (назовем это так), по словам Асафа Фараджева, сегодня становится куда опаснее, чем, скажем, три или пять лет назад, когда подобные истории оставались совершенно безнаказанными.

Но кто возьмется доказать, что речь в данном случае - о нарушении авторского права, ведь, насколько я понял, сама "тема любви" принадлежит какому-то третьему лицу. Но "Современник" с этим композитором, утверждает Фараджев, урегулировал вопрос об авторских правах. А Театр имени Моссовета?

Каково играть новый спектакль, в котором все узнают "чужую" музыку?

***

Теперь - о себе, любимом. Некоторое время тому назад, но не так чтобы очень давно (то есть не так давно, чтобы на то время уже не распространялся Закон об авторском праве и та самая всемирная конвенция), смотрел я очередной выпуск "Новостей культуры". Ведущий Владислав Флярковский, как обычно, разливается соловьем. Речь заходит об Анатолии Васильеве, и ведущий вдруг начинает произносить слова, приятно знакомые. Это же мои слова! - радуюсь я. Потом радость проходит. Безо всяких ссылок ведущий зачитал целый абзац из моей статьи, посвященной лауреату премии "Триумф" Анатолию Васильеву. Статья была опубликована в "Независимой газете" 16 января 2001 года. Газета настаивает на ссылке, автор указан, но телевидение и его "креативные редакторы" и авторы-ведущие по-прежнему заимствуют безо всяких ссылок, относясь к частной собственности как к общей, социалистической, то есть - ничьей.

Мелкие заимствования, в смысле - когда берут, не спрашивая (в иных не случаях, но местах - в троллейбусе, например, или на рынке обыкновенно пользуются более крепкими выражениями и кричат: "Держите вора!"), на канале "Культура", как и вообще на телевидении - совершенная обыденность. Те, кто готовят материал, заказывают на "Яндексе" или "Рамблере" нужное им имя, поисковая система тут же предлагает им сотню-другую ссылок, после чего редактор быстро "осваивает" некоторое количество материала. Зачем ссылаться?

Появление Интернета как-то решительно смазало уже было устоявшиеся, принимавшие более или менее цивилизованные формы отношения автора с многочисленными потребителями. Интернет изменил, если можно так сказать, не юридическое, но фактическое отношение к самому понятию автора и авторству, в определенном смысле вернувшись к безавторскому, фольклорному сознанию, когда все - и сказка, и быль - было ничьим и, соответственно, общей, коммунальной собственностью, которой каждый был вправе распоряжаться, как своею.

***

Что такое авторское право, каждый понимает по-своему. Наличие соответствующего закона, его постоянное обсуждение и желание еще лучших перемен (то есть понимание необходимости таких перемен) мало что меняет в сознании общества и конкретных участников процесса. Будь то издательство, кинокомпания, телевизионный канал, театр.

Закон об авторском праве, например, до сих пор не рассматривает режиссера как автора спектакля. Режиссерам это не нравится. Они хотят получать авторские, "поспектакльные", наряду с композитором, драматургом. Приходится и в этой области творить, выдумывать, пробовать. С Надеждой Птушкиной такой фокус, конечно, вряд ли бы прошел, но вот с Чеховым обходиться можно смелее - что-то переиначив, поменяв местами, можно автором спектакля назвать себя, и дело можно считать улаженным.

А собственно говоря, почему бы и не с Птушкиной? Конкретно про нее, самого репертуарного на сегодня в России драматурга, я ничего похожего, правда, еще не слышал. Но вот с другим известным автором и его авторством один московский театр сумел сыграть злую шутку. Театр заказал драматургу пьесу о Чарли Чаплине. Автор написал, передал в театр, где, к слову, уже шла то ли одна, то ли даже две пьесы его сочинения. Театр надолго погрузился в прочтение и изучение предложенного материала, после чего - без объявления войны (совсем по Троцкому - ни войны, ни мира...) - в репертуаре появился спектакль о Чаплине, но автором пьесы значится уже другой человек, он же - режиссер спектакля и руководитель театра. Сам режиссер даже не посчитал нужным скрывать, что использовал в своем сочинении прежде предложенный текст.

В кино для такого "использования" придуман термин, - "оригинальная идея такого-то". Хотя и это не спасает от самоуправства. Стоит напомнить, что самые громкие скандальные истории, связанные как раз с немотивированным или даже мотивированным нарушением авторского права, связаны как раз с кинематографом. В одном случае герой фильма, которым был Александр Солженицын, требовал запретить показ фильма со своим участием, снятого Олесей Фокиной. В другом сценарист Елена Райская вступила в затяжной конфликт со всесильным киноконцерном, пытаясь запретить работу над фильмом без своего участия. Фильм благополучно вышел и в первые дни нового года был показан по телевидению, хотя конфликт с какого-то момента перешел в стадию судебного разбирательства. И даже казалось, что автору сценария удастся отстоять свое право на собственный текст.

Наличие даже самого замечательного закона (а ныне действующий закон об авторском праве замечательным не является хотя бы потому, что часть авторов не определены в нем как таковые), увы, не всегда переводит ныне весьма иллюзорное авторское право в действительно правовую, законодательную плоскость. Один мой знакомый начал делать телевизионную программу. Придумал название, название понравилось, программа запущена и вот-вот должна выйти. Озабоченный своим авторским правом (благо прецеденты известны) знакомый обращается в самое известное в столице патентное бюро. Его принимают, внимательно выслушивают. Название зарегистрировать оказывается невозможным. Зарегистрировать можно товарный знак. "Но я не собираюсь ничего продавать!" - "Тогда попробуйте в конце передачи поставить значок копирайта", - посоветовали ему. "И это поможет?" - "Скорее всего, да". Во всяком случае, сказали ему, этот ни к чему вроде бы не обязывающий значок послужит основанием к разбирательству, если кому-либо придет в голову что-то несанкционированно скопировать. Собственное же право на программу посоветовали соблюсти еще более незамысловатым образом: первые выпуски записать с эфира, кассету законвертовать и отправить самому себе на домашний адрес. В случае если телекомпания соберется расстаться с автором, но при этом пожелает сохранить передачу в первоначальном виде, нераспечатанный конверт послужит надежным аргументом. Для этого, правда, нужно, чтобы в титрах было указано, что автор - это вы. И денег за консультацию не взяли. Расценок, говорят, нет. Вот если бы речь шла о товарном знаке...