В программе "Времена" Владимир Познер проговорил, что закрытие ТВ-6 мало взволновало страну, и добавил - да и всех нас. Думается, что во второй части фразы Владимир Владимирович слукавил. Понятие "нас" включает в себя и понятие "я", а значит, позицию самого ведущего. Его, как мы видели из программы, прекращение вещания ТВ-6 равнодушным не оставило. И очень грустно, что Познер полагает, будто это мнение разделяют немногие.

Программа "Нас сняли с эфира", конечно же, на прошлой неделе стала самым главным и значимым событием в телевизионном мире - и для тех, кто истово поддерживал позицию Киселева и команды, и для тех, кто их безудержно критиковал, и для тех, кто старался быть над схваткой, отмечая плюсы и минусы деятельности ТВ-6. Что мешало допеть до конца блатные песни в компании Владимира Соловьева и по окончании этой программы поставить в эфир сетку? На метро, что ли, не успевали? Или надо было во что бы то ни стало показать свои режиссерские способности на примере склейки портрета ведущего с сеткой настройки?

Монтажный стык был крайне неудачен. Прекращение вещание канала превратили в отдельную телепередачу, по-своему яркую, запоминающуюся. Что, собственно говоря, стоило министру Лесину записать синхрон, в котором бы в конце программы "Соловьиная ночь" он объяснил телезрителям необходимость мгновенного отключения от эфира ТВ-6? Не ему, так другому лицу, полномочному это сделать? Сделать это можно было еще тысячью способами, только не обрыванием программы на полуслове.

Увы, за пятнадцать лет, прошедшие с начала перестройки, людей умных, умеющих мгновенно принимать решения у нас не прибавилось. А в силу деградации среднего и высшего образования, возможно, даже стало гораздо меньше. И телевидение, в том числе и Евгений Киселев со товарищи, выбравшее политику оболванивания зрителя, к этому приложило ох как много сил. Ведь неважно, каков повод для зомбирования - за или против N.. Отучали мыслить самостоятельно, думать и делать выводы. Предлагали не факт, а точку зрения, под которую можно подверстать любое событие. И вдалбливали, вдалбливали, вдалбливали...

За что боролись, на то и напоролись.

К сожалению, передача "Нас сняли с эфира" никого и ничему не научила. Одним из свидетельств тому стал последний выпуск программы "Вести недели" с Евгением Ревенко. Два сюжета последней по меньшей мере удивили. В первую очередь, посвященный действующему президенту Северной Осетии. Показан он был в день выборов, правда, уже после окончания голосования. Возможно, федеральная власть не заинтересована в смене осетинской верхушки, учитывая Чечню и общую нестабильность на Северном Кавказе. Но зачем же так грубо заниматься пропагандой. А главное поражает незнание ментальности собственного народа. Ни к чему другому, кроме как к недоверию герою сюжета, подобный елей, пролитый в эфире, привести не может.

Однако в той же программе был показан и репортаж покруче. Суть его в следующем. Профессор социологии МГУ Добренков пережил страшнейшую личную драму. Его дочь с женихом были убиты тремя подонками. Из-за иномарки┘ Убийцы пойманы и должен состояться суд.

Профессор Добренков, собрав подписи еще ста своих коллег, обратился с письмом к Путину с требованием немедленно прекратить введенный Россией мораторий на смертную казнь. Позиция профессора, прокомментированная им в эфире, такова: подонки, когда идут на преступление, должны знать, что за посягательство на жизнь человека их ждет смерть, и тогда их это остановит. Требуя от государства возвращения варварства, никто из них не подумал о вине не власти, а каждого из нас в том, что три подонка считают нормальным убивать людей только для того, чтобы забрать какую-то ничтожную иномарку. Что, сидя в камере, они наверняка страдают не потому, что лишили жизни себе подобных, а потому, что попались.

И в чем здесь профессорская вина? Да в том, что даже этим своим письмом они лишили себя права называться Учителями, то есть теми, кто способен менять человека, а не уничтожать его по принципу "я считаю, что тебе жить не надо". И в том, что поводом для этого письма стала хоть и невыносимая, но частная боль, боль человека своего круга. Ни Евгений Ревенко, ни журналист, обэкранивающий заявление ста ученых, не задумались ни о портрете людей, ратующих за смертную казнь, ни о вкладе сегодняшнего телевидения в трагедию, происшедшую в семье профессора Добренкова. Когда из вечера в вечер и в репортажных программах, и в игровых фильмах смакуются подробности то одного, то другого убийства. Когда от удара ногой в солнечное сплетение герой, вместо того чтобы потерять сознание от невыносимой боли, как ни в чем ни бывало продолжает "махаловку". Когда подвиги простого человека, честно выполняющего свой профессиональный и гражданский долг, становятся известными, только если речь идет о трагической гибели, как, например, в случае с летчиком-испытателем Тимуром Апахидзе. В том числе и телевидение отвечает за то, что идеалами становятся мерзавцы, а их действия активно повторяются теми, кому необходимо ориентироваться на стереотипы.

По части формирования идеалов на этой неделе преуспело и НТВ с программой Оксаны Пушкиной о Беназир Бхутто. Интонация и глубина повествования в "Женских историях", как известно, не меняется в зависимости от того, кто становится героем программы. Как о тете Мане из соседней квартиры, нам рассказали и о бывшем премьер-министре Пакистана. В чем уникальность этой женщины, сумевшей дважды возглавить мусульманский Пакистан, чем она заплатила за то, чтобы состоятся в политике, что она считает своими личными (в том числе и женскими) поражениями и победами, мы не узнали. Зато нам долго рассказывали, как сложно Беназир Бхутто похудеть и как ей удалось сохранить до конца в тайне от электората свою третью беременность. Вопрос, украла ли семья Бхутто бюджетные деньги и брал ли муж бывшего премьер-министра взятки, остался без ответа. Однако даже из того, как об этом говорила героиня передачи, складывалось впечатление, что скорее да, чем нет. Схемы были уж больно знакомыми и отечественные. Но этот мелкий и ничтожный вопрос, кого она все же интервьюирует - вора или честного человека, автора не волновал.

Впрочем, когда речь идет о человеке, вся проблематика жизни которого сосредоточена во внеполитическом пространстве, автор "Женских историй" отлично отделяет черное от белого.

А вот ночной эфир ОРТ под предводительством Дмитрия Диброва окончательно приобрел очертания кошмара. Ведущий потерял и харизму свою, и обаяние - и даже ум куда-то бесследно исчез. Одной из жертв последней недели стал Андрей Вознесенский, то ли не заметивший хамства собеседника, то ли за эфир на ОРТ готовый и не то терпеть. Не потерпела Дуня Смирнова. С питерским изыском и прямотой она намекнула товарищу Диброву, что он - зарвавшийся хам, по иронии судьбы оказавшийся ведущим общенационального канала, которому все эти ростовские примочки совсем не идут. Про Ростов, конечно, неправильно и отдает снобизмом Северной столицы. Но простим это: от лица многих она ответила Диброву и ему подобным, возомнившим, что показ лица в "ящике" дает право уверовать в собственную исключительность и чувствовать себя гуру.

К чему это приводит, показали в передаче "Нас сняли с эфира".