|
||
/ |
Передача "Нас сняли с эфира" как зеркало сознания тех, кто делает телевидение Обзор теленедели Дата публикации: 30 Января 2002 В программе "Времена" Программа "Нас сняли с эфира", конечно же, на прошлой неделе стала самым главным и значимым событием в телевизионном мире - и для тех, кто истово поддерживал позицию Монтажный стык был крайне неудачен. Прекращение вещание канала превратили в отдельную телепередачу, по-своему яркую, запоминающуюся. Что, собственно говоря, стоило министру Увы, за пятнадцать лет, прошедшие с начала перестройки, людей умных, умеющих мгновенно принимать решения у нас не прибавилось. А в силу деградации среднего и высшего образования, возможно, даже стало гораздо меньше. И телевидение, в том числе и Евгений Киселев со товарищи, выбравшее политику оболванивания зрителя, к этому приложило ох как много сил. Ведь неважно, каков повод для зомбирования - за или против N.. Отучали мыслить самостоятельно, думать и делать выводы. Предлагали не факт, а точку зрения, под которую можно подверстать любое событие. И вдалбливали, вдалбливали, вдалбливали... За что боролись, на то и напоролись. К сожалению, передача "Нас сняли с эфира" никого и ничему не научила. Одним из свидетельств тому стал последний выпуск программы "Вести недели" с Однако в той же программе был показан и репортаж покруче. Суть его в следующем. Профессор социологии МГУ Добренков пережил страшнейшую личную драму. Его дочь с женихом были убиты тремя подонками. Из-за иномарки┘ Убийцы пойманы и должен состояться суд. Профессор Добренков, собрав подписи еще ста своих коллег, обратился с письмом к Путину с требованием немедленно прекратить введенный Россией мораторий на смертную казнь. Позиция профессора, прокомментированная им в эфире, такова: подонки, когда идут на преступление, должны знать, что за посягательство на жизнь человека их ждет смерть, и тогда их это остановит. Требуя от государства возвращения варварства, никто из них не подумал о вине не власти, а каждого из нас в том, что три подонка считают нормальным убивать людей только для того, чтобы забрать какую-то ничтожную иномарку. Что, сидя в камере, они наверняка страдают не потому, что лишили жизни себе подобных, а потому, что попались. И в чем здесь профессорская вина? Да в том, что даже этим своим письмом они лишили себя права называться Учителями, то есть теми, кто способен менять человека, а не уничтожать его по принципу "я считаю, что тебе жить не надо". И в том, что поводом для этого письма стала хоть и невыносимая, но частная боль, боль человека своего круга. Ни Евгений Ревенко, ни журналист, обэкранивающий заявление ста ученых, не задумались ни о портрете людей, ратующих за смертную казнь, ни о вкладе сегодняшнего телевидения в трагедию, происшедшую в семье профессора Добренкова. Когда из вечера в вечер и в репортажных программах, и в игровых фильмах смакуются подробности то одного, то другого убийства. Когда от удара ногой в солнечное сплетение герой, вместо того чтобы потерять сознание от невыносимой боли, как ни в чем ни бывало продолжает "махаловку". Когда подвиги простого человека, честно выполняющего свой профессиональный и гражданский долг, становятся известными, только если речь идет о трагической гибели, как, например, в случае с летчиком-испытателем Тимуром Апахидзе. В том числе и телевидение отвечает за то, что идеалами становятся мерзавцы, а их действия активно повторяются теми, кому необходимо ориентироваться на стереотипы. По части формирования идеалов на этой неделе преуспело и НТВ с программой Впрочем, когда речь идет о человеке, вся проблематика жизни которого сосредоточена во внеполитическом пространстве, автор "Женских историй" отлично отделяет черное от белого. А вот ночной эфир К чему это приводит, показали в передаче "Нас сняли с эфира".
|
|
|
||