Второй год идет суд над поэтом и писателем Эдуардом Лимоновым. Ему грозят суровые сроки. Его судят не за содержание его произведений и, тем более, не за их форму. Его судят за серьезные противоправные действия.

В чем же дело?

Творчество Лимонова, при всей его одиозности, уже давно известно и ценимо не только в России. Он действительно талантливый, очень яркий художник. Написанное им необычайно искренне, подлинно. Выстрадано. Но на его творческой палитре находились краски слишком сильные, слишком действенные - ядовитые краски! Логика его творчества привела к самоотравлению.

Все творчество Лимонова - это один перформанс, действие, спектакль, который начинался стихами, программным текстом "Мы - национальный герой" в парижском "Аполлоне", романом-исповедью "Это я - Эдичка", а заканчивался страстным желанием поучаствовать в настоящей "войнушке" - в Абхазии, Сербии и, может быть, в Казахстане. Это "полотно" требовало от автора все более и более действенных, активных красок.

Пьеса овладела автором. Логика творчества, развитие сюжета жестко и жестоко привели к оружию. Настоящему. Это была одна пьеса, и в ней всегда висело на стене ружье. И оно выстрелило наконец, прорвав все законы жанра. Это ружье оказалось вовсе не бутафорским. И настоящая пуля попала в Эдичку, в поэта Лимонова, в вечного подростка Савенко.

Поэту Лимонову всегда хотелось самому стать литературным героем. В его романические истории ("настоящие", а не литературные) попадали то бандерша, то графиня, то исполнительница цыганских песен в кабачках Парижа. Его знали Лиля Брик и Татьяна Яковлева - две великие любви Маяковского. Сальватор Дали не захотел его знать - и тем самым вычеркнул себя из истории. Из истории Лимонова.

Выбрав себе из собственной пьесы роль вождя, Лимонов примерил и судьбу вождя - главаря, бунтаря, террориста. Что ж, увы, это актуальный образ. Пьеса получилась страшноватая. Кому, кроме глупых подростков, понравится жуткий призрак национал-большевизма? Но Эдичка и написал пьесу, и сыграл роль убедительно, по законам искусства. И, к сожалению, заигрался...

Находясь за решеткой, он стал похож на Троцкого. Вжился в образ. Однако образ пожиже и ситуация помельче. Во всяком случае, никого с ледорубом не пришлют. Не тянет!

Тем, кто знал его, вспоминается: на вопрос - что же дальше? - он отвечал "дальше либо самоубийство, либо тюрьма". Пьеса должна была закончиться, длить эту партийную оперетту он и сам не мог. Он понимал это, как подростковую комедию с игрой в конспирашку, с нечаевщиной, с калашами и гнилыми помидорами ("помидор - орудие пролетариата!").

Лимонов вырос на харьковской окраине Тюренка, жил в Париже на рю Тюренн, а теперь он - просто в тюрьме. Мистика!

Издатель Лимонова Саша Иванов, специализирующийся на "жареных" писателях (он вывел на орбиту известности одиозных Сорокина и Проханова), заявляет, что Лимонов - это Иисус Христос сегодня, ведомый на крестную смерть. Заметим, однако, что если бы первохристиане вышли с плакатами "Свободу Иисусу!" и - о чудо! - добились бы освобождения узника, то, возможно, мы потеряли бы христианство.

А Лимонов достаточно осознанно воспринимает себя как несущего мессианскую (и очень злую!) идею. Его тюремное заключение было заранее задумано и подготовлено (не без расчета и издательского маневра). Это была логичная и даже необходимая часть лимоновского "проекта" - только так он мог получить читателя, славу и, чего таить, - деньги, столь необходимые ему для "партийного строительства". Об этом он открыто заявлял еще в предпосадочной "Книге мертвых", именно в той, где зачислил в мертвецов всех, кого он встретил за свою шестидесятилетнюю жизнь. Кстати, он же в одной из своих книг, фантастической утопии, увлеченно предлагает проект: достигших шестидесятилетнего возраста надо уничтожать! Как говорится: за что боролся, на то и напоролся.

В феврале у Эдички день рождения. Он - "Рыба". Плавает, и никто не знает, где выплывет. Очевидно, его партийные сторонники, эти "нацболы", эти "красные бригадовцы" на российский манер, поднимут шум. Это тоже часть задуманного действа. Чем больше шум, тем больше тиражи. Чем больше тиражи, тем лучше заживут Саша и Эдик, а с ними и партия.

Так что, ох, не поблагодарит Лимонов Сашу Иванова, если тот вытащит его из узилища! Да и вытаскивать-то никто не собирается. Власть у нас нынче добрая, попугает и отпустит...

А почему "Смерть Лимонова"? Почему так страшно? Ведь пока ему не грозит расстрел! Но ведь и смерть может быть игровым ходом, краской на палитре. Эдичка никогда не гнушался сильными средствами. Я думаю - это вполне по-лимоновски - назвать статью "СмертьЛимонова"!