|
||
/ |
Жизнь как информповод Дата публикации: 18 Марта 2003
Русский Журнал: Виктор Степанович, вы часто смотрите телевизор?.. В.Ч.: Должен вам откровенно признаться, что я не такой уж большой специалист в телевизионных вопросах... РЖ: Я хочу подвести к тому, что телевидение, как бы вы к нему ни относились, стало культурным и социальным спектром, неким лакмусом, проверяющим адекватность общества. Интересно, какие украинские телеканалы вы предпочитаете, какие передачи выделяете и каковы ваши ощущения от нашего "телепродукта" в сопоставлении с российским?
РЖ: А вы много песен знаете? В.Ч.: Я в компании пою... Русские народные пою. Люблю романсы. Так вот, когда я начал здесь смотреть телевизор, меня поразило, как много у вас творческой молодежи. Не зря говорят, что Украина всегда была певучей страной. РЖ: Виктор Степанович, очень много культурных акций проходит при непосредственной поддержке вашего посольства. Мариинка, Большой театр, Вахтанговский. Украинские нефтяники слушали на Севере скрипку Гварнери "Барон КНОПФФ". Проекты действительно качественные. Вам не приходилось слышать упреков, дескать, есть в этом культмиссионерстве и некая заданная идеология... В.Ч.: Не слышал. Не встречал подобного ни в газетах, ни в частных беседах. Лучше не доводить культурные отношения до идеологических. Как только политическая составляющая будет сюда проникать, мы ничего не получим, а пострадает обычный зритель, который просто хочет посмотреть, прикоснуться к прекрасному. Вообще, это произошло чисто случайно. Когда я только приехал в Украину, меня спросили: "Что интересного вы видели в последний раз?" Я честно ответил, что мало где был, поскольку все время в разъездах. Но оказалось, в Украину реже стали приезжать по-настоящему талантливые высокохудожественные российские коллективы. Это связано как с материальными делами, так и с организационными. Надо было исправлять эту ошибку. РЖ: Какой культпроект, поддержанный посольством, вы считаете наиболее резонансным и точно попадающим в круг культурных запросов нашей интеллигенции? В.Ч.: Считаю удачным во всех отношениях приезд в Киев Большого театра с оперой " РЖ: Виктор Степанович, а вы случайно не были на премьерном показе нашумевшего украинского фильма " В.Ч.: Нет, меня не приглашали. РЖ: Но, должно быть, вы наслышаны о контексте: о рекомендациях министра культуры Швыдкого В.Ч.: Наслышан. Но не хочу об этом говорить. Принципиально считаю: пусть смотрят те, кому нравится. Я не знаю этого режиссера. Он режиссер? РЖ: Да. Был очень хорошим оператором, работал с Параджановым. В.Ч.: Я знаю одно - отношение украинцев к России очень уважительное. Несмотря на все то, что нам хотят навязать. Петр I, о котором идет речь в том фильме, настоящий реформатор, созидатель. И все поколения россиян, начиная с царей, не говорили о Петре плохо. Да, возможно, они создавали мифы. Но Петр - это символ. А фильм-то хоть имел успех? РЖ: Сложно сказать. Если и был ажиотаж, то он не оправдывает заведомо опасный импульс - обострить, поставить тенденциозное идеологическое ударение... Ведь порою важнее (и страшнее) ракурс освещения той или иной проблемы, нежели сама проблема. Но я бы хотел уйти в лирику. Вопрос, может быть, сентиментальный: о фильмах, на которых вы воспитывались... В.Ч.: " РЖ: А став, скажем так, Черномырдиным, вы никогда не хотели подойти к кому-нибудь из тех кумиров: В.Ч.: Думаю, это все немного прозаичней. Время моего поколения ведь не было простым. Вы говорите "прикоснуться к легенде". А можете себе представить, что тебе в детстве постоянно хотелось кушать. Всегда. Но нечего... Не хватало. Картофель, молоко. У кого была корова - это счастье. А у кого коровы нету - беда. Мы учились в школе. Нас росло три брата. Я самый младший. Мне было проще, потому что я донашивал их одежду. У меня был костюм. Но я его никогда не надевал. Я стеснялся выйти в костюме, чтобы на фоне других не показаться слишком нарядным. Поэтому надевал или брюки, или пиджак. А моему другу Пете Никитину вообще не во что было одеться. Вот я ему и отдавал на время этот костюм... Парень в метрах трехстах от нас жил. И семья такая же большая. Когда он хотел на санках покататься, то в лютый мороз босиком выбегал на гору и скатывался с этой горы - и обратно домой... РЖ: В кино тогда вы, должно быть, какими-то "пиратскими" способами проникали? Или билет покупали? В.Ч.: Да, лезли во все дыры! Гоняли нас, как зайцев. До сих пор помню контролершу, которая знала всех этих "зрителей" в лицо. Так мы прятались от нее где угодно, лишь бы еще остаться на следующий сеанс. И увидеть тех кумиров. Такое вот детство... Очень хотелось стать военным. И вот нас двоих забрали из школы в училище. Я поступал туда, но не прошел. Уж десяток комиссий меня отсмотрел. Но отобрали других. А я приехал на экзамен - давление поднялось, очень волновался, переживал... РЖ: Виктор Степанович, помню, как в среду, 23 октября, вы вышли на сцену Русской драмы приветствовать вахтанговцев, игравших в тот вечер "Царскую охоту". Вы замечательно говорили о власти, народе, артистах. Но уже на выходе из театра зрители были ошарашены новостью о " В.Ч.: Да, мне позвонили. Первое ощущение - в это невозможно поверить. Хотя, казалось бы, уже почти привыкли к тому, что и дома взрываются, и все остальное... Но захватить театр?! Я понял, что это серьезно. Это зверье на все способно. Мне приходилось уже с этим сталкиваться. Та же ситуация, только в другом аспекте. В Москве было 800 человек, а в Буденновске во время захвата больницы заложников было 2000. Здесь люди здоровы. Относительно. А там - операции, больные, там рожали... Тогда был 95-й год. Политическая ситуация совершенно другая. И практически вся пресса работала против власти. Но на меня не могли влиять. РЖ: Сейчас много говорят о позиции СМИ. Некоторые телеканалы, как известно, устроили прямую трансляцию с места трагедии... В.Ч.: Вот в этом наша беда сейчас. Давай все сразу - и пошли молотить! Что говорить? Если идет подготовка спецоперации, то тем более не надо обо всем рассказывать. Вы можете себе представить, когда к ним пошел врач, Рошаль, а ему говорят: ты там это, точки запомни, рассадку... А в это время стоит телевизор на сцене. И террористы смотрят. Они же видят! За всем наблюдают! А Рошалю каково? В Америке произошло трагическое событие 11 сентября, так они ни одного убитого не показали. И кровь не показывают. Самолеты - и то издалека. Причем одни и те же кадры. А что у нас происходит? Отрезали головы, и весь день на телевидении "крутили" эти отрезанные головы на снегу. Чувства меры нет. Есть какая-то соревновательность - кто больше? А теперь хочу другое сказать: что произошло бы, если бы, не дай Бог, не удалась эта спецоперация? Что все те, которые оказались в зале, остались бы там?.. Не дай Бог. РЖ: Как человек, принимавший принципиальные решения по Буденновску, вы, должно быть, пытались анализировать звериную природу терроризма. Но ведь людьми двигает не только политика, но и еще какие-то факторы. Может, это национальный "феномен"? Или приобретенный синдром?
РЖ: Виктор Степанович, вы стояли у истоков нынешнего подъема в российском кино. Без вашего государственного и человеческого участия, наверное, не было бы " В.Ч.: Вы знаете, когда РЖ: Сам сценарий-то вам понравился? В.Ч.: Да, читал, не сожалея о потраченном времени. Но там же работали такие люди! Не забулдыга же пришел - тяп-ляп, и все. Когда состоялась премьера в Кремле, я и не заметил, что фильм идет три часа. На одном дыхании. Потом повезли "Сибирского цирюльника" по городам. Я же избирался депутатом, а Никита, хитрый, вместе с картиной летал со мной. И вот мы с ним в Краснодаре. Он меня затягивает на обсуждение фильма. Одна зрительница подбегает к Никите: "Дайте я вас поцелую!" И как впилась ему в губы! РЖ: Михалков не просил дополнительные средства сверх обозначенного бюджета? В.Ч.: Нет. Уложился. Но я совершенно не жалею, что эти деньги были выделены, так как фильм нужный. РЖ: А что вам не понравилось в картине? В.Ч.: Мне не понравилось, что генерал ел стакан. Для генерала это как-то... РЖ: Это В.Ч.: Нет, это уж без моего участия. Сейчас, кстати, просят помочь показать фильм "Богдан Хмельницкий" в Кремле. Вы видели? РЖ: Видел, конечно. В.Ч.: Ну и как? РЖ: Николай Мащенко - дипломат. И романтик... Не хочется критиканствовать, но в фильме хотя бы нет всех этих политических спекуляций и провокаций. Уже хорошо. В.Ч.: Мне Мащенко рассказывал, что когда на мосту снимали, как вешают солдат, то их приходилось вешать за бороды. И вот, говорит, у одного какое-то крепление сорвалось, и он начал синеть. Его успели снять, откачали. Мащенко спрашивает: "Ну что ж ты знак-то не дал?" А этот: "А я думал, так надо..." РЖ: Виктор Степанович, к вам, должно быть, приходит много украинских творцов с просьбами о проектах или по личным вопросам... В.Ч.: Приходят, конечно. РЖ: Вы чувствуете, кому из них можно доверять? В.Ч.: Я человек опытный. Только заходят - уже знаю, зачем. Работа такая. Вижу сразу... Я действительно думаю, что пришло время для создания какого-то совместного украинско-российского масштабного проекта. Консолидирующего. Сближающего наши народы. РЖ: А кто сценарий напишет? В.Ч.: Считаю, что сценарий уже написан. Почему бы не экранизировать " РЖ: Петренко? В.Ч.: Готовый Тарас. Даже не надо клеить усы. И фильм этот нужно делать на современной технике, на нынешнем компьютерном уровне, чтоб впоследствии эта картина осталась на века. А не так, как американцы сняли "Анну Каренину"... Впрочем, они все подряд снимают. РЖ: Приезжал, кстати, два года назад в Киев В.Ч.: Должно в первую очередь быть желание у государства. И бюджет не надо трогать. Отобрали бы людей - вот ты, ты и ты. Берите компаньонов в России и делаем совместный фильм. Вот столько можем найти денег мы. А сколько-то - вы. И надо работать. Надо противостоять тому, что сегодня происходит на телевидении. Вот, в прошлом году я был в Австрии. Переключаю каналы, думаю: что такое, чего мне не хватает? Везде вроде бы все хорошо. А они на Западе считают советское телевидение одним из самых лучших. Потому что оно несло добрый импульс для людей. И потеряв это сегодня, мы видим - куда ни ткнешься, везде стреляют... Пройдет и это... Человек рожден, чтобы быть выше, а не для того, чтоб его пинали.
|
|
|
||