До недавнего времени казалось, что влияние компьютерных технологий на художественную действительность носит ощутимый, но вспомогательный характер. В схеме master-slave первую позицию занимало искусство, вторую - цифровые примочки.

При этом было очевидно, что прогресс в электронике открывает новые возможности, в перспективе меняя процесс создания, продажи и потребления художественного продукта.

В музыке это обернулось, например, расцветом караоке - жанра, в котором каждый может почувствовать себя хоть Лучано Паваротти, хоть самим Юрой Шатуновым.

С появлением PC стало необратимым наступление пресловутой "фанеры". В результате мы столкнулись с появлением фантомных художественных фигур наподобие ГлюкOzы - музыкальная общественность, несмотря на предъявленный, казалось бы, факт существования певицы, продолжает подозревать, что голос из клипов принадлежит продюсеру Максу Фадееву, его жене, теще, любимой собаке либо кому-то еще. В принципе, это мы проходили: на протяжении четырех веков периодически вспыхивают дискуссии об авторстве шекспировских пьес (правда, в этом случае никто, кроме разве что завзятых уфологов, не сомневается в существовании реального человека, написавшего "Сон в летнюю ночь" и "Макбета").

Частью современной музыкальной мифологии является и то обстоятельство, что все основные хиты группы "Тату", первого проекта новой России, прорвавшегося в мировое общекультурное пространство, написаны на стареньком 388-м компе.

Персоналка вовсю корежит реальность изобразительного искусства. Львиная доля российских дизайнеров - не профессиональные художники, своей специальности они учились, осваивая такие софты, как Photoshop или CorelDRAW.

Впрочем, стоит ли говорить о навороченных программах - убогий по нынешним понятиям PaintBrush, и тот революционен. Самый распоследний "чайник", садясь за него, совершает акт чистого художественного творчества. Во-первых, потому, что программное обеспечение освобождает его от необходимости на протяжении многих лет учиться проводить прямую линию или рисовать круг, а во-вторых, в силу того, что для работы мышкой еще не создано стереотипов, шаблонов и художественных школ, убивающих в художнике творца.

Могут сказать, что эти произведения не стали объектами, достойными художественных выставок, их не закупают галереи, они не бьют рекордов на аукционах Sothby's и Christi's. Господа, не спешите! Достаточно того, что многие профессиональные художники эскизы своих картин делают в этой самой убогой PaintBrush.

В кинематографе компьютерным технологиям традиционно отводится вспомогательная роль. С одной стороны, они, по общему мнению, позволяют обновить кинематографический язык и расширить его возможности - и тогда появляются фильмы "Маска", "Ворон" или "Гладиатор". С другой, внедрение цифровой реальности в жизнь становится темой художественного исследования - и тогда возникает "Матрица" и прочие явления киберпанка.

К кинематографу, правда, примыкает наиболее многообещающий жанр сегодняшнего дня - видеоклипы. Но это - зона, смежная с территорией поп-музыки, и хотя именно здесь происходят самые важные, на наш взгляд, для будущего культуры процессы, оставим эту тему для особого разговора.

Итак, кино

Сейчас по Сети и по рукам гуляют два ролика студии "RG Entertainment": "Neo меняет профессию" и "Кровавая шапочка - истребительница вампиров". В них под общий сюжет смонтированы фрагменты известных картин: в первом случае - это "Матрица" и "Иван Васильевич меняет профессию", во втором - "Блэйд" и "Про Красную Шапочку".

При невольном сопоставлении фильмов становится ясным то, что мы давно знали, но стеснялись говорить вслух. Например то, что "Матрица" - фильм профессионально крепкий, а "Иван Васильевич" - совершенный абсолютно (касается ли это режиссерской, операторской, актерской и прочих составляющих). Или то, что Зацепин и Рыбников - выдающиеся кинокомпозиторы (в отличие от авторов саундтреков к "Матрице" и "Блэйду").

Следуя прежним эстетическим канонам, эти два ролика охарактеризовали бы, вероятно, как голимую пародию. Но для нового поколения, у которого за спиной постмодернизм (слово, скорее всего, ему уже незнакомое), очевидно, что это не компиляция из нескольких фильмов и не просто "снижающее переосмысление", как определяют пародию литературоведы, а новое художественное произведение, которому присущи:

новый язык (для его описания в наибольшей степени подходят слова "микс" или "бриколлаж");

новая тема (точнее, новая версия архетипической темы);

и, что важнее всего, новый мессидж (не все это слово любят, поэтому скажем по-русски - новое послание зрителю).

Мессидж, правда, довольно скромный, и в один ряд с оригиналами эти ролики, разумеется, никогда не встанут.

Пример более последовательной реализации метода дает Владимир Епифанцев. Анфан террибль московской сцены, "насильник обывательского сознания" ("Экспресс-газета", 07.07.03), "единственный в России режиссер, сознательно работающий в трэш-стилистике" (НТВ "Намедни", 29.06.03), автор лучшего, а по сути - единственного российского трэш-спектакля - "Анны Карениной-2", в свое время изгнанный с телевидения, не востребованный должны образом в театре, он нашел себе нишу в Интернете.

Его клип - выдержанная в жанре гиньоля вариация на тему знаменитой рекламы порошка (не героина, не кокаина, другого - стирального). Епифанцев доводит до логического предела сакраментальный слоган: "Тогда мы идем к вам!", и на протяжении нескольких минут рекламный агент всеми мыслимыми и немыслимыми способами убивает потенциального, но так и не состоявшегося покупателя рыночного продукта.

В старом понимании перед нами тоже пародия, хотя и нарушающая сухаревскую конвенцию о границах вкуса и морали. В новом понимании - самостоятельное художественное высказывание, отличающееся от "Броненосца "Потемкина" или "Гражданина Кейна" разве что масштабом эстетического жеста. Технологически важным моментом является то, что искусство осваивает территорию рекламы - лидирующей (по бюджету и широте воздействия на умы зрителей) отрасли масс-культа.

В Голливуде, отдадим ему должное, почувствовали коммерческий потенциал такого направления - и производство перелицованных хитов кинопроката (от беспомощного "Тривиального чтива" до действительно забавных "Голого пистолета" или "Шестого элемента", не говоря уже о контейнерном методе выпуска "Очень страшных историй") стало одной из процветающих отраслей американского кинематографа. Бюджет этих фильмов не столь велик, как у оригиналов, но по отечественным меркам все равно - запредельный.

Российские ролики-миксы, епифанцевские вариации покамест лишь прокладывают тропинку к принципиально новым формам отражения действительности. Другой отечественный художественный продукт эту действительность меняет в корне.

Портрет героя на фоне мусорной свалки

Появление в Интернете и на развалах фильмов "Братва и кольцо" и "Две сорванные башни" работы питерского коллектива в составе известного видеопирата Гоблина (Дмитрий Пучков), Сидора Лютого и Дрона уже вызвало оживленные комментарии офф-лайновых изданий.

Москва: "Поклонники Толкиена от злости рвут на себе фенечки, его ненавистники надрывают животы, видеопираты подсчитывают доходы, а продавцы в аудиовидеокиосках старательно выводят надписи "Есть фильмы в переводе Гоблина!!!" ("Россiя", 11.07.03). Заполярье: "Сорванные башни" в одночасье стали видеохитом" ("Заполярная правда", Норильск, 10.07.03). Лондон: "Он - новая звезда российской пиратской видеоиндустрии, за его фильмами гоняется вся Москва" (The Observer - цит. по Newsru.com, 02.06.03).

Казалось бы, для ажиотажа нет видимых причин. Прием переозвучки, использованный Гоблином и К, давно вошел в практику ТВ - и в рекламных нарезках, и в качестве вставок в различные телепрограммы, не только юмористические, но и политические.

Однако создатели "Братвы и кольца" и "Сорванных башен" добились эффекта, многократно более сильного, чем обычное комическое снижение или искажение, лежащие в основе пародии. Их творение - это не просто "как бы "фальшивое" воспроизведение пародируемого памятника - воспроизведение с ошибками, подобное фальшивому пению" (Лихачев Д.С. Смех как мировоззрение // Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984, с.12). Помимо осмеяния оригинала, они совершают и переозвучку, и перемонтаж целого художественного мира.

Недаром помешанные на книге Толкиена и ее экранизации российские подростки в первые же минуты просмотра восторженно вопят: "Мама! Иди скорее, это надо видеть!"

Вряд ли всякая мама разделит их восторг. Первое впечатление от нового русского закадрового перевода - без привязки к видеоряду - может быть исключительно негативным: доморощенные остряки собрали из Интернета все анекдоты и впаривают их слушателю, наивно полагая, будто он слышит их впервые.

Леонид Белозорович, режиссер дубляжа оригинального "Властелина колец" заявил: "Подобные издевательства над фильмом может проделать и ученик средней школы. Гоблинский вариант "Властелина колец" вообще не имеет права на существование. То, что сделал с фильмом этот человек, - пошло, глупо и абсолютно не смешно. Если тебе чем-то не угодил фильм, то пойди и сними пародию на него. Не надо переделывать текст только потому, что тебе картина не понравилась. А идея перевода без купюр весьма спорна. Для того, чтобы давать текст матом, необходимо обладать высоким уровнем внутренней культуры, а иначе перевод превратится в эпатажный набор матерной лексики" ("Заполярная правда", Норильск, 10.07.03).

В соотнесении с визуальным рядом все, однако, выстраивается на свои места. Становится понятно: вольно или невольно, авторы перевода совершили необходимую операцию - придали проекту "Властелин колец" эстетическую законченность.

Потому что, если вдуматься, весь этот проект от момента зарождения носил трэшевый характер.

Мечтавший создать эпос, равный по масштабу финской "Калевале", профессор из Оксфорда Дж.Р.Р.Толкиен собрал и скомпилировал множество мотивов, образов, тем, берущих истоки в фольклоре народов Европы. Режиссер Питер Джексон сплавил в своем эпическом полотне (термины эпохи соцреализма тут вполне уместны) основные штампы Голливуда за последние без малого сто лет. Авторы дубляжа на эти два уровня наложили свой слой, изъяв из фильма такой рудиментарный элемент, как пафосность.

Проникновенная по замыслу постановщиков, снятая в лучших традициях романтической любовной драмы сцена объяснения двух героев, предстает в таком виде:

Мост в замке Элронда. Вечер. Луна. Тишина.

Арагорн, сын Арагорна. Я хочу от тебя маленького. А может, даже двух.

Арвен, дочь Элронда. Бери меня замуж. Пошли скорее к участковому. Он нас сразу распишет. Как тебе такое предложение?

<...>

Арвен, дочь Элронда. У нас кровь с разным резусом.

Арагорн, сын Арагорна. Возможно, будут проблемы.

Арвен, дочь Элронда. Это ничего. У меня есть хороший доктор. Кандидат наук. И берет недорого. Ты меня любишь, милый?

Арагорн, сын Арагорна. Ты чего, уши не моешь? Я ж сказал, что люблю. Еще раз повторить?

Арвен, дочь Элронда. Все вы так говорите! Обними меня, как Ромео Джульетту. Помнишь, как у них было? Помнишь, как было?

Арагорн, сын Арагорна. Я только "Каштанку" читал. Хочешь, за жопу укушу?

Арвен, дочь Элронда. Я тебе потом почитаю. И про унесенных ветром почитаю, и про колобка, и про курочку-рябу. У меня очень большая библиотека. Возьми мою фенечку.

А вот супердраматичный эпизод из второй части. Эльфы, гномы и люди добивают орков. Ходячий лес разрушает плотину, и вода смывает башню Сарумана. В самой крепости Сэм только что спас Фродо и кольцо от крылатого назгула. Фродо, чуть не зарубивший друга, в последний момент пришел в себя.

Сэм. Федор Михалыч! Это ж я, Сеня! Или не признал, Михалыч?

Фродо. Семен Семеныч!..

Сэм. Федор Михалыч! Я тебе сейчас один умный вещь скажу. Только ты, пожалуйста, не обижайся. Мы вот тут с тобой паримся, а умные люди потом на нас хорошие деньги сделают. Давай я у тебя буду типа доктор Ватсон. Насочиняю всяких историй. А потом книжонку тиснем. А если повезет, еще и кино снимем. Я уже и название придумал. "Федор Сумкин и последний Крестовый поход". Или "Федор Сумкин и Храм Судьбы". Про Пендальфа напишем. Про Агронома и его телку новую. Про Сарумена недобитого. Про пацанов наших. Я, кстати, уже кое-что сочинил. Вот послушай. "Спрашивает тебя как-то Пендальф: "Отгадай: два кольца, два конца, посредине гвоздик". А ты такой: "Голубые, что ли, женятся?" А он такой: "Не-е, это ножницы". А потом ты меня встречаешь и говоришь: "Отгадай, Сеня: на конце два кольца, но не голубые". А я такой: "Ахинея какая-то!"

Фродо. Сеня, а я что?

Сэм. А ты такой: "Вот и я говорю: ахинея. А Пендальф говорит, что ножницы".

Фарамир. Будете кино снимать, берите меня продюсером.

Помощник Фарамира. Кино лучше всего у нас снимать, в Новой Зеландии. Здесь расценки ниже. У нас даже про Зину, королеву воинов, снимали.

Фарамир. Новая Зеландия - круто. Но на Мосфильме откат больше".

Как книга Толкиена и фильм Джексона, перевод Гоблина неровен. Впрочем, питерцы сами охотно признают это: "Главная беда - разная сила шуток, - говорит Пучков. - Если шутка мощная, то после нее народ над остротами послабее просто не смеется. Но фильм на диске смотрят по нескольку раз и постепенно "въезжают" во все шутки, которых напихано очень богато. Главный "неудачный" момент - длина фильма: за три часа зритель просто устает" ("Россiя", 11.07.03).

В то же время заметна тенденция - художественный метод авторов крепнет и совершенствуется. По признанию Пучкова, вторая часть сделана "в другом ключе, нежели первая. По совету "камрадов" не вставляли куда ни попадя ожидаемые перлы из советских фильмов типа "Замуровали, демоны!", а лепили чистую отсебятину. Таким образом, персонажи приобрели выпуклую индивидуальность, а сюжет - еще большую отмороженность" ("Россiя", 11.07.03).

Помимо чисто художественных, у переводческой бригады "Полный Пэ" (другое название - "Божья искра") есть еще одна неоспоримая заслуга.

В каком-то смысле авторы дубляжа взяли на себя роль и Владимира Даля, и Жуковского-Батюшкова-Карамзина: они систематизируют и, одновременно, создают новый литературный русский язык. Не случайно подростки всерьез говорят об исторической заслуге авторов - по их мнению, впервые собран воедино весь языковой андеграунд и, если угодно, создана первая его энциклопедия. "Когда б вы знали, из какого сора"... Теперь мы знаем, видим и слышим - из какого...

Мусор юмористический: анекдоты, от самых бородатых (про Василия Ивановича и Петьку) до только что появившегося в Интернете свежака.

Мусор словесный: афоризмы и крылатые фразы (точнее, паремиологические клише, вошедшие в повседневную речь благодаря кинематографу) из "Бриллиантовой руки", "Белого солнца пустыни", "Место встречи изменить нельзя", "Собачьего сердца", "Бригады" и сотни других фильмов.

Мусор музыкальный: от ставших "народными-блатными-хороводными" песен в исполнении Людмилы Зыкиной и Высоцкого до тех же "Тату" и Кристины Орбакайте, от саундтрека Марриконе к фильму "Плохой, хороший, злой" до самых свежих хитов групп "Scooter" и "Rammstein".

Мусор интонационный: воспроизводятся грузинский, немецкий, прибалтийский и белорусский акценты, пародируется манера речи Ельцина, Лебедя и Лукашенко.

Мусорная, детсадовская манера переиначивать имена в прозвища: Фродо Сумкинс становится Федором Михайловичем Сумкиным, Сэм Гэмджис - Сеней Ганджубас, Гендальф - сперва Пендальфом, потом - Сашей Белым, Арагорн сын Арагорна - Агрономом сыном Агронома, Леголас - Логовазом, Боромир - Баралгином, Гимли - Гиви Зурабовичем, Мордор - Мордовией, орки - урками.

Пожалуй, впервые россиянин получил возможность обозреть мусорную изнанку своего культурного багажа во всей красе - и впечатление это еще предстоит осмыслить. Такого портрета соотечественника мы еще не видели; уже за одно это следует поблагодарить авторов.

И уж, конечно, нельзя согласится с тем, что задача, решаемая группой Гоблина, по плечу любому школьнику. Авторы озвучки соединили воедино расхожие обороты, клише и штампы нескольких поколений. Нынешние подростки впервые узнают о таких песнях, как "Течет река Волга" и "Умчи меня, лесной олень", люди 60-70-х открывают для себя живую речь своих детей и внуков.

На такой подвиг, вероятно, был способен только Гоблин - человек, который, как пишут газеты, в прошлых своих ипостаясх был "библиотекарем, опером, токарем, слесарем и кузнецом" ("Россiя", 11.07.03). Немаловажно и то, что его коллеги, судя по публикациям, тоже в прошлом были связаны с милицейской профессией - а где, как не в "обезьяннике", разрозненные ручейки современных профессиональных и социально-гендерных сленгов сливаются в великую и могучую русскую речь.

Ассиметричный ответ

Оперативно появившаяся в Сети и на видеорынке, сварганенная в домашних условиях версия главного голливудского блокбастера новейших времен создала парадоксальную ситуацию. Многие зрители (в их числе - один из авторов) с "Властелином колец" познакомились именно в его трэшевом варианте. На этом знакомство со знаковым культурным явлением современности может и завершиться - далеко не всем захочется тратить шесть часов, чтобы увидеть пафосно-тупой, эстетический устаревший с момента своего рождения оригинал.

По сути, найдено идеальное средство противодействия заокеанской культурной экспансии. Всю вторую половину прошлого века американский зритель жил за стеной, куда более непроницаемой, чем Берлинская - неамериканского кинематографа для него просто не существовало. Зарубежные фильмы жители Соединенных Штатов видели исключительно в идиотских (на 90%) римейках либо в адаптированном (очень мягкое слово) виде. Так, в начале 60-х годов крестный отец американского трэша Роджер Корман выпускал наши ленты перемонтированными и под новыми названиями - и шедевр великого режиссера-сказочника Александра Птушко "Садко" шел в американском прокате по категории "В" под названием "Волшебное путешествие Синдбада".

Сегодня Голливуд за свой мессианский снобизм получает по полной программе. Вместо глупой практики запрета на американский культурный продукт Россия изобрела принципиально новый метод его ассимиляции. Тинэйджеровскому по своей сути массовому американскому кинематографу отводится его законное место - область вторичных мифов, перелицовок, глумления и "совершенно необузданной веселой игры" (Бахтин). О пародии в данном случае речь не идет - воспользуемся тезисом еще одного классика отечественного искусствознания: "Пародия существует постольку, поскольку сквозь произведение просвечивает второй пласт, пародируемый <...> Если второй план расплывается до общего понятия "стиль", пародия делается одним из элементов диалекитической смены школ, соприкасается со стилизацией..." (Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь (К теории пародии) // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977, с.212).

Авторы российской трэш-версии успешно перекодируют приемы и стиль самого мощного современного ретранслятора либеральных ценностей - Голливуда.

В итоге российское сознание сохраняет свою культурную идентичность, осваивая при этом позитивную составляющую мирового кинопроцесса.

Проза жизни

Голь на выдумки хитра. Как Левша во времена Лескова, так и сегодня русские мастера-самородки нашли асимметричный ответ на западные заморочки. Бюджет переозвучивания первых двух серий "Властелина колец" едва ли превысил 2000 у.е. - против почти 200 000000$, ушедших на их съемки.

Даже если метод Гоблина не будет взят на вооружение отечественным кинематографом и кинопрокатом, идеальной структурой для его реализации останется Интернет. Переозвученная версия не является коммерческим продуктом, а потому возможности судебного преследования ее авторов крайне ограничены. Если удастся доказать, что переозвучка - это не пародия, на которую по американским законам авторские права не распространяются, никаких значительных штрафов с домашней студии взять не удастся. В ответ на одну запрещенную появятся десять аналогичных любительских версий - хакер, а в особенности российский, творит не ради денег. Кроме того, запущенные в Интернет копии начинают жить своей жизнью, и остановить их движение в обозримом будущем невозможно.

Успешному внедрению отечественного "ноу-хау" может помешать одно - все тот же комплекс Левши. Для русского умельца-одиночки гениальное изобретение - не проблема. Проблема - внедрить новую технологию (форму, жанр) в массовое производство, сделать ее товаром. Есть риск, что мы в очередной раз получим наш собственный продукт под импортной упаковкой, защищенный международными законами об авторском и торговом праве от использования в стране происхождения.

Впрочем, есть ощущение, что какой-то сдвиг и в общественном сознании, и в практике все же произошел. В планах коллектива "Полный Пэ" - переозвучивание "Матрицы" и "Звездных войн".

Цитируя одну из расхожих фраз, кажется, пока не использованных Гоблиным со товарищи, "мы еще увидим небо в алмазах"!