Не так давно главный редактор "Русского журнала", любезно опубликовавший государственную Программу Института национальной модели экономики, назвал ее "чудной небылицей". Прочтя это, мы окончательно поняли, что Программа нуждается в разъяснении: слишком велико оказалось ее непонимание среди читающей публики, пусть даже и сведущей.

I.

Полагаем, что первое препятствие, возникающее в чтении, - использование в Программе высоких выражений, часто относимых к квасному патриотическому лексикону: "Стояние за Правду", "Третий Рим", "Святая Русь". Встретив их в тексте, читатель, вероятно, подозревает какую-то подковырку или строит гипотезы о конъюнктурном перерождении ультралибералов в квасные патриоты.

Никаких подковырок и иносказаний в Программе, однако, нет. Вся Программа читается, как пишется, и никак иначе. Более того, расплывчатые из-за шаткости русского общественного языка¹ выражения можно дополнительно прояснять путем логических сопоставлений, используя внутреннюю логику Программы. Конечно, это делает Программу нелегким чтением, но иного пути к однозначному пониманию текста мы не нашли.

Не согласимся мы и с мнением о перерождении либералов. Программа написана специалистами по институциональной экономике - научной дисциплине, которая занимается изучением и экономических, и неэкономических институтов, влияющих на экономику. Государственная идеология, безусловно, находится в их числе. Наконец, уже в течение многих лет Институт национальной модели экономики последовательно занимает позицию экономического либерализма и русского консерватизма. Читатель, следящий за нашими публикациями, не разглядит никаких затейливых идейных пируэтов на протяжении всей его истории.

Почему же авторы Программы употребляют "квасные" лозунги? Конечно, можно строить на этот счет предположение за предположением, пока не исчерпаем все фантазии критиков. Можно подумать, например, о саморекламе Института на манер коммерческих заведений с вывеской "Третий Рим", распространившихся по всей Первопрестольной... Но не будем более томить читателя с ответом. Причина употребления упомянутых высоких выражений в том и только в том, что они - точны, и их нечем заменить.

Хотим мы этого или не хотим, но главная государственная идея России - Москва - Третий Рим, и иной ей не бывать. И действительно, проведите полную инвентаризацию всех известных целезадающих государственных идей. Отбросьте умные, как построение современной демократии, гуманные, как сбережение народа, а также всякие другие, подобные евразийству идеи, ради которых народ не воткнет вилку в розетку. Останутся доброкачественные, как Великая держава, или недоброкачественные, как Интернационал, производные Третьего Рима. Иными словами, дедуктивные цепочки-дорожки ко всем народным целезадающим идеям ведут из Третьего Рима. И народной энергии тем больше, чем ближе эти идеи находятся к Третьему Риму, - хотя это и не всегда безопасно!

Идея Третьего Рима в нашей культуре подобна высоковольтной линии электропередачи. В высшей степени неразумно обходить ее и греть общественный котел на интеллектуальных лучинах или импортных батарейках. Опасно подключаться напрямую - скорее всего убьет. Умный государственный деятель станет питать от нее общественные институты через цепь понижающих напряжение трансформаторов, схему которой придумает сам или разработают для него обществоведы. (Эта аналогия приводится для тех, кто не забыл школьный курс физики.)

Кроме идеи Третьего Рима в Программе упоминаются еще Святая Русь и Стояние за Правду - ее важнейшие производные. Святая Русь есть общество, подобающее Третьему Риму, Стояние за Правду - это и задача Третьего, последнего Рима, и высшая общественная добродетель его гражданина. Из множества производных Третьего Рима они выбраны потому, что образуют главную политическую триаду: человек, общество, государство. Идеальное русское государство есть Третий Рим, общество - Святая Русь, человеческое поведение - Стояние за Правду.

Но если эти идеи столь органичны русскому сознанию, как утверждают авторы, то почему их появление в Программе вызывает нешуточное напряжение у читателя? Потому что именно здесь наблюдается самое большое расхождение между идеалом русской жизни и русской действительностью! Значит, именно здесь и находится настоящее поле деятельности всего народа!

Из всех трех идей самое большое напряжение, конечно, вызовет Святая Русь. И если Программа, по выражению Г.Павловского, небылица, то Святая Русь в ней самая небыличная. И это не случайно. Ведь именно ее судьба в коммунистическое лихолетье оказалась самой несладкой. Стояние за Правду в коммунистической интерпретации вообще было коньком коммунистов: именно пламенными борцами за правду они себя и представляли, именно "Правдами" именовались коммунистические газеты. И это понять можно, им нужен был человеческий материал для огромной преобразовательной деятельности. Не забыт был и Третий Рим. Сталин публично почтил его кинофильмом "Иван Грозный", - в то самое время, когда уничтожал сотни тысяч священников. И опять, для любви деспота к Третьему Риму была веская государственная причина: из него выводится идея Россия - Великая Держава, без которой любому руководителю России, в том числе коммунистической, век власти не иметь.

Большевистские метаморфозы распространялись, однако, только на человека и государство. А вот что касается общества, то "деспотизм, трусливый по своей природе, видит свою силу в разъединении людей", как писал Алексис Токвиль², и коммунисты систематически его уничтожали, разнося в клочья обычную Русь, не говоря уже о Святой, ее облагораживающей. И отодвинулась Святая Русь в общественном сознании в безопасную былинную область, поближе к Илье Муромцу.

Лишь один раз, в самый критический момент существования коммунистического государства, воззвали к Святой Руси, обратившись "братья и сестры". Полагаем, что с тех же слов начнется обращение руководителя страны, возрождающего ее величие.

II.

Второе препятствие в чтении - непонятный жанр самого произведения. Публикация за подписью научно-исследовательского института вместо взвешенных аналитических суждений содержит будоражащие призывы к общественным действиям.

Не будем прятаться. Программа - не научная работа, а политический манифест, но написанный учеными, а не, как это бывает обычно, журналистами, писателями или политиками. Вообще говоря, это их дело говорить на всю страну о значимых для нее предметах. Но в данном случае они со своей работой не справились, и важнейшие проблемы, стоящие перед страной, остались без публичного внимания, так что их ношу пришлось взять на свои плечи нам - ученым. Мы увидели эти проблемы, проводя научные исследования, но их масштаб таков, что их невозможно не заметить даже и невооруженным глазом. Наоборот, требуется особый навык жить одним днем, чтобы не обращать на них никакого внимания.

В то же время для Института национальной модели экономики написание авангардных политических текстов не является чем-то из ряда вон выходящим³. В одной из журнальных публикаций наш институт, известный своей передовой научной мыслью, был назван "ателье высокой политической моды". Продолжая это сравнение, можно сказать, что мы предлагаем ценителям высокой политики, а также аналитикам, политикам и журналистам pret-a-porter перспективный политический фасон Третий Рим.

Читатель может не тревожиться, вчитываясь в странноватые пассажи Программы, - одежда haute couture не предназначена для повседневной носки. Но, думаем, некоторые из предложенных государственных конструкций он непременно увидит вокруг себя в недалеком будущем.

Вернемся, однако, к противопоставлению ученых и обычных авторов политических воззваний. Задача политиков говорить доступно, писателей и журналистов - красиво; ученые должны объясняться точно. Поэтому Программа написана в удобной для ученых и непривычной для читателей тезисной форме.

Итак, Программа - политический манифест haute couture, написанный в тезисной форме группой ученых-обществоведов, озабоченных положением дел в стране.

III.

Третья реакцию на Программу носит совсем иной характер. Некоторые читатели, знакомые с Третьим Римом всерьез или понаслышке, считают обращение к нему отнюдь не игрой с небылицами, а опасной политической затеей. В Третьем Риме они видят очередную попытку надеть тяжелый хомут на шею нашего многострадального народа. И они, бесспорно, правы!

Народу опять предлагается послужить, и послужить немало. Послужить нашим Вере, Государству и Цивилизации. Не будет ли ему от этого худо? Может быть, лучше оставить его в покое? Но ведь недаром говорят, что активный труд является залогом долголетия, ведь недаром живущий лишь для себя человек не вызывает ни почтения, ни стремления к подражанию. Те, кто отказывается от своей миссии, не высвобождаются и процветают, а деградируют и погибают.

Так и у России вряд ли получится спокойный труд ради собственной личной и общественной выгоды. Силы, которые могли быть затрачены на великую миссию, уйдут на внутренние раздоры и бесконечные препирательства тех, кто будет тянуть одеяло на себя, что мы и наблюдаем сегодня. Потому что другой точки, собирающей все силы народа, у нас нет. Еще большее значение эта миссия имеет для процветания российской интеллигенции. Ведь на Руси нужны лишь работник, воин да поп. Высокая светская культура найдет себе спрос только в Третьем Риме.

Приняв на себя нелегкое отцовское наследство, Россия может иметь трудное счастье. Отказавшись от него - только национальное разложение.

IV.

На самый последок мы оставили не самый умный вопрос, который задается нам чаще всего. Зачем вы обращаетесь к русским древностям, когда весь мир идет вперед. Ведь нам нужно то же самое, что и всем другим странам. Современная демократия, свободный рынок, разделение властей, свобода слова... И чтобы это иметь, нам следует брать пример с передовых государств, а не вспоминать свои отеческие архетипы⁴.

Это и правда, и неправда, уважаемые читатели! Правда, потому что все современные государства имеют схожие черты. Неправда, потому что, с вожделением глядя на Запад и во всем подражая ему, вы не достигнете его результатов. Задача усвоения чужой культуры намного более сложная, чем принято у нас думать. Чтобы перевести государственные конструкции с чужого прекрасного языка, нужно иметь собственный прекрасный язык! Чтобы эффективно усвоить чужой институт, нужно найти ему отечественные аналоги!

Нам нужно собрать и систематизировать собственные общественные и государственные образцы - присущие русской культуре представления о правильном общественном и государственном поведении.
На их основе можно будет построить высокий русский общественный язык⁵.

На этом языке мы наконец-то узнаем, что происходит в стране. На этом языке мы сможем понять свое прошлое. На этом языке мы наконец-то узнаем, что происходит окружающем мире. На этом языке мы наконец-то сможем сформулировать принципы нашей государственности и основы нашего государственного строя. На этом языке власть наконец-то сможет договориться с народом, а народ между собой. Создание этого языка - главная историческая задача современной России!

V.

Свод государственных образцов, венчаемый Третьим Римом, сохранит наше государственное своеобразие и послужит надежной основой для плодотворной деятельности по созданию великого государства.

VI.

Последние слова возвращают нас к привычным в России спорам о западничестве и почвенничестве, модернизации и консерватизме. Оказывается, чтобы быть эффективным модернизатором, необходимо деятельно использовать русские государственные образцы. И государственному консерватору полагается хранить из прошлого не все что попало, а именно государственные образцы. Чтобы быть западником, надо знать свод русских государственных образцов, чтобы находить в нем эквиваленты любимым западным институтам. И чтобы быть почвенником, надо знать свод русских государственных образцов, который и есть наша твердая государственная почва.

Послесловие. Нам было задано немало вопросов, касающихся отношения Программы к отдельным сторонам жизни России, и в первую очередь - к ее национально-конфессиональному устройству. Ответы на них мы отложим до следующих публикаций.

23 июня 2004 г.

¹ Мы определяем общественный язык как язык, используемый при вынужденном сотрудничестве людей, как, например, на работе и по месту жительства, в организации этого сотрудничества властями, а также для теоретизирования по первым двум поводам. Развитого общественного языка в России нет (см. ниже).

² Высказывание А.Токвиля цитируется по памяти.

³ Институт имеет опыт написания и политического манифеста: в 1992 году мы опубликовали известную среди политических интеллектуалов Либеральную Хартию.

⁴ На это можно было бы возразить, что слова, используемых в конституциях передовых современных государств, еще более архаические: justice, senate etc.

⁵ Институт национальной модели экономики малыми силами занимается собиранием и систематизацией образцов и построением высокого русского языка с 1998 года.