"Тренировка по истории" - книга, которая абсолютно не дает ответов и окончательного понимания. Спорно каждое слово, каждая мысль. И не только для читателя - для Гефтера, его слова спорны в момент произнесения. Они произносятся не для того, чтобы ответить на вопросы, а чтобы вопросы поставить. Известно, правильно поставленный вопрос - половина решения. Но - половина. Другой половины в книге нет. Не для того начальства, к которому надо приходить не с вопросами, а с вариантами решений, велись такие разговоры.

"У нас являются катастрофически сильные личности... Зато с индивидуальностью в человеческой массе дело плохо по сей день"

Разговоры возвращают совсем ушедшее: тот духовный опыт советских лет, который ныне почти забыт. Только кажется, что мы получили наши проблемы из прошлого. Если б было так, мы бы имели опыт прошлого, опыт, современный проблемам. Но мы совсем свеженькие, все-забывшие, потому что казалось, что тот советский опыт - безусловно наш, слит с нами, о нем не стоит заботиться, куда ему деться. И вот теперь видно, как и на каком уровне раздумывают над сегодняшними проблемами современные мыслители. Как легко формулируются позиции... Видно и то, что такое этот советский опыт, на каком уровне обдумывал свои проблемы Гефтер в 1988 году. Этого уже нет. А за что? Не пригодилось? По копейке роздано? Кто тут разберет... Но завидно - сейчас, мне кажется, так не умеют.

"Чем натужнее и экстравагантнее современные витии, тем с большей четкостью выясняется, что у них то же самое проблемное поле, что у прогнившей догмы"

Книга дает нечасто встречающуюся возможность взглянуть на себя со стороны. Воспроизведенные в книге разговоры велись в конце 1980-х. Читая их в двухтысячных годах, невольно ощущаешь превосходство: они пахнут ушедшим временем. Превосходство это, будучи отслеженным, можно использовать: смотри, чего стоят сегодняшние умные рассуждения - ведь и на них когда-нибудь придется взглянуть сквозь 15 лет жизни.
Мы "старше" этих разговоров на 15 лет. Мы живем в третьем тысячелетии, в глобализации и Интернете. Почему же тогда рассуждения старого историка, вполне приватные и далекие от практики, видятся - будто вельможа XVIII века, декабрист, стоит в окружении разночинцев? Другой стиль, другой размер, другая речь.

Многое кажется очень знакомым. За истекшие годы Гефтера слегка приватизировали. В предисловии Павловский осуждает за это. Я бы сказал иначе. В области интеллектуального творчества нет нужды в понятии воровства. Наоборот - пусть бы брали, и побольше! Лишь бы понимали, что именно берут и что с этим делать дальше. Кажется, Гефтера недообобрали - многое схвачено второпях, без смысла.

Сравнивая эту книгу и прижизненные публикации Гефтера, очевидно: он лучше говорил, чем писал. Он говорил так, что с ним сегодня очень хочется поговорить. Не исключено, что это - обман зрения. Я ведь не уверен, что я понимаю Гефтера. Но - я не знаю окончательного ответа ни на один из поставленных им вопросов. Так что, может быть, понимаю. В любом случае, спасибо Павловскому - он вытащил на поверхность очень интересную книгу.

Обычно текст подразумевает, что автор в нем пытается объясниться с читателями. Но эта книга-разговор на меня подействовала так, что поговорить мне хочется с Гефтером, которого я никогда не видел. Я сознаю, что текст может быть опубликован - ну что ж, тогда читатели просто станут свидетелями этого разговора. Немного странного - Гефтер меня не слышит, а обращаюсь я к нему... Но какой же разговор двух людей - немного не странный?

"Каждая нереализованная историческая развилка отягощает следующую, понижая ее шансы на успех"

Развилки встречаются в истории не на каждом шагу. Скорее, историю можно представить как серию "бутылочных горлышек", чередующихся с расширениями пространства логических возможностей; пространства выбора.

Откуда может взяться в истории такая закономерность? Дело в том, что некоторые функциональные аппараты в строении сложной системы могут быть устроены единственным образом (или в счетном числе вариаций). Когда система "изобретает" некую существенную часть этого важного функционального аппарата, остальные его части начинают "добираться" уже закономерным образом, "автоматически", что придает развитию системы направленность (это - одна из причин параллелизма в эволюции). Если зарождается в социуме такая существенная часть функционального аппарата, которая сильно определяет развитие системы, пока аппарат не будет создан целиком и не перестроит всю систему (с помощью отбора на устойчивость через механизм коррелятивных связей). После создания нового устройства системы начинается новое расширение ее фазового пространства, растет вариабельность ее развития, пока в ее недрах не зародится новый "институт будущего" (С. Кургинян), новый функциональный аппарат, снова направляющий развитие в узкую головину своего осуществления.

"Идет незримое внутреннее разветвление человечества, накопление новых членений людей"

Конечно, современникам каждое время кажется одновременно уникальным и обычным, кризисным и тихим. Однако, обернувшись назад, можно различить спокойные периоды истории и те места, где события вдруг с ревом срываются в горловину, же не оставляя места выбору.

Например, история "ждала" примерно с середины 1810-х гг. и до начала 1880-х. В эти десятилетия будущее еще не было жестко предрешено, можно было строить планы, работать и создавать в жизни реальные основы будущего. Чтобы развилке, когда она случится, было за что зацепиться и из чего выбирать. Этого не было сделано; век проспали.

А к концу его события уже не позволяли спокойно строить. История уже не ждала - требовала ответов, и все настойчивее. С 1810-х по 80-е можно было еще изменить мир так, чтобы не было мировых войн, иной была Европа, германия. Россия, как следствие - и США. А к концу XIX века и потом - вариантов оставалось все меньше. История уже насильно вытрясала ответы, взяв людей за грудки: готов, не готов - говори, что за душой.

Эту же ситуацию можно описать как идейный вакуум: к окончанию войны в России не осталось серьезных идей - тех, за которыми могла бы стоять реальность. И "засосало" большевиков: не потому, что правы, а потому, что готовы осуществиться, тогда как остальные - нет, не готовы.

Или иной образ, также подчеркивающий схлопывающееся пространство возможностей: подходя к "горлышку", история зажимает события все уже, загоняет в плоскость. Все меньше вариантов, все жестче определяется альтернатива: так или этак, а больше никак. Тумблер.

"Сценарий нужности, воплотившись в структуре власти и мышления, затянул такой узел сознания, внутри которого сегодня все хулят имя Сталина, не покидая сталинской системы"

Красные или белые; потом, в годы СССР - коммунисты или антикоммунисты. И только снаружи от плоскости противостояния видно: невелика разница. Есть такая физическая задача: колонна Эйлера. Имеется колонна, абсолютно прямая, строго сверху на нее давит все увеличивающийся груз. Колонна сломается, но вот как она выломется - в какую сторону - зависит от совсем случайных причин. В гуще событий свободой выбора можно счесть красных или белых. Но главное в том, что колонна сломалась, а не в том, чем бок оказался хрупче.

После долгой мировой войны - целое тридцатилетие неустойчивости, с 1914 по 1945 - постепенно история вошла в следующее "расширение". Оно длилось до середины 1970-х (даже до 80-х?): история ждала. Конечно, время было заполнено до краев: холодная война и оттепель, борьба одной клики с другой - кто хуже, восстановление хозяйства и некоторое им прибарахление. Жизнь не прекращается, но история ждет. Ждет действий для далекого еще будущего. Тогда была возможность встроить в жизнь то, что сможет изменить структуру альтернатив, - потом, когда события скрутятся в водоворот.

Теперь снова события плотнеют, оставляя все меньше выбора. Каждый следующий шаг против течения все труднее; то, что упущено в прошлом году, много труднее наверстать в следующем. Говорят - "победа платит за все". Не всегда это верно; чем ближе к горлу истории, тем бессмысленнее победы: они уже ни за что не платят, они уже все - упущения и поражения.

Можно - о, вполне безответственно, не совать же сюда цифирную канитель - предположить, что горловина поджидает нас где-то в середине 20-х годов XXI века. Мы движемся к ней; движение ускоряется с каждым годом; выбор еще есть, но все жестче диктуется его плоскость.

Оригинальность теперешнего надвигающегося - во всемирном масштабе. Раньше история могла находиться в кризисе в одном регионе и в стазисе - в другом. Теперь, похоже, мир предпочтет схлопываться глобально. Ну, конечно: только во времени; свойства "схлопа" у каждого региона будут свои. Правда, понять эти свойства для каждого региона без учета всемирных событий - сродни хлопку одной ладони.

"Власти, согласно духу русской культуры, вообще не должно быть"

Что будет за "горлышком" - разглядеть крайне трудно, да и надо ли все сразу разглядывать... А вот плоскость, в которую зажимает, уже вполне можно различить. Послушать, что говорят, почитать, что пишут в России - станет видно: разговор идет о Народе и Власти.

В других местах - иные плоскости; например, как ни плохо видно отсюда то, что происходит в Америке, кажется, так (одним словом не скажешь, словарь иной): Деньги, подвижность, работа // Спокойное самобытное счастье.

"Наш способ сооружения чужого как индикатора-ограничителя своего - вот что существенно для русской культуры"

Это иная плоскость, не наша. Неуместно ругать - бездуховность! Приземленность! - их проблемы, их похороны. Важно только заметить: это - плоскость. Кто бы ни вырвался вперед, кто бы ни взял верх: Америка WASP или "мексиканская" Америка, Америка фундаментальных прав рынка или фундаментальной свободы от работы - все равно: это плоскость.

Если затянет, если не придумается и не осуществится перпендикуляр - быть в ней, в плоскости, простому тумблеру: то или это. И поскольку у нас впереди еще около 20 лет, можно, будучи почти невовлеченным, сказать: плохо то и другое, плохо в этой плоскости.

"Сталин нам не чужой. Это страшно, но как иначе?"

Плохо для России не то, что в ней "старая власть" и "старый народ", что власть по персональному составу, властным привычкам и умонастроению еще вся "та", из СССР, что она авторитарная и неграмотная; плохо не то, что народ - "тот", который был выбран Сталиным, потому что другого у него не было, что он "непросвещенный", "неправовой" и "нерыночный". Все это совсем неважно - неважно даже то, правда ли это, полуправда или ложь. Важно, что все жестче установка: искать решение в этой плоскости: Власть/ Народ. Сюда загоняют; здесь все, что найдут, будет "не тем".

"Время для нас остановилось и суммировалось в вечно вчерашнем дне"

И пока остались еще недопроспанные годы - да, самые обнадеживающие мы уже... Что дали шестидесятые? Где вообще семидесятые? Кем стали восьмидесятые? Тогда свободы выбора будущего было больше, но занимались выбором современного. Казалось важнее. Жизнь коротка. А теперь осталось уже мало времени, и оно гораздо плотнее того, проспанного - хотя, конечно же, права и свободы..., - но все еще можно попытаться выстроить настоящую альтернативу ожидающему тумблеру, который перекинет историю туда - или сюда, какая разница.

"История - панорамная дисциплина, она движется вглядыванием в деталь, в лица ушедших"

Раз этот текст в каком-то смысле посвящен Гефтеру, так закончить его нельзя. Мне кажется, Гефтер бы сказал: и это все? Вы считаете, что вот так будет в самом худшем варианте: все будет пропущено, сожмется горловина... И чем пугать будете? Экологический кризис, падение культуры, нехватка нефти, крах экономики, новые войны? И все? А Вам не кажется. Что все это очень сомнительно? Не видится за этим никакой другой, более серьезной подлянки?

"Я бы хотел поразмышлять о поражениях, которые ведут Мир"

И Гефтер был бы прав: за всей этой картиной, за всей схемой сжимающегося горла истории есть и более глубокая подлянка. Например, все может быть еще хуже и ничего подобного не случится. Подарок такой от истории выйдет... Но нельзя же все сразу, - это ведь не пророчество какое, и не статья с законченной мыслью в конце - это же просто такой разговор. Тем более, что мне пора послушать моего собеседника. Михаил Яковлевич продолжает:

"На будущее речь должна идти о... автономизации культуры"

"Надо рассмотреть создание России как нового мирового тела в отличие от средиземноморского мира Эллады и Рима"

"Россия - не просто страна. Формируется другая европейская цивилизация"

"Россия с самого начала формируется как горизонт мирового исторического процесса"

"Поскольку общество в России не вытанцовывалось, культура стала заявкой на владение человеческими душами. Но и власть в России претендует на души - ей одних тел мало! Отсюда постоянное тяготение людей культуры к людям власти"

"В России завелись европейские часы, но они не могли идти равномерно на таком пространстве"

В общем, эта книга разговоров с Гефтером - старая и устаревшая. Очень современная. Она не будет прочитана. И поэтому станет нереализованным будущим.