Коренное отличие бархатных революций XXI века от их кровавых и беспощадных "родителей" из века XX состоит в том, что бархатные революции являются, по сути дела, универсальными коммуникационными проектами, направляемыми изнутри и извне осколками медийных и экспертных элит. Дмитрий Юрьев в статье "Оранжевые политтехнологии Украины: "управление свободой" совершенно верно замечает: "Оранжевые политтехнологии" начинаются тогда, когда хвост, виляющий своей собакой, в свою очередь сжимает чья-то мускулистая рука. В зародыше кристаллизации "оранжевой революции" всегда находится "оранжевая политтехнологическая группировка" (ОПГ), мотивируемая, организуемая и финансируемая из внешнего центра". Именно эти ОПГ (заметьте, действующие отнюдь не из подполья, а открыто и гласно, - еще один отличительный признак бархатных революций) выступают в роли мотора событий на Украине, свидетелями коих мы являемся сегодня. А что же в России?

Передел интеллектуального рынка?

"Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом". Это изречение как нельзя лучше подходит для характеристики нынешнего перевозбужденного состояния российского экспертного и медийного сообщества, зараженного "оранжевым вирусом". "Очень сильно упал по сравнению с советским временем и с царской Россией уровень анализа и сбора информации. Очень плохо работает дипломатический и "околодипломатический" персонал... У меня нет ответа на вопрос, является ли все это ошибками и недооценкой ситуации или же это сознательное преступление", - говорит политолог Яна Амелина в интервью RBC-Daily.

Преступление, да еще и сознательное?! Насколько помню, в последний раз подобные умозаключения в отношении действий российской власти и обслуживающих ее экспертов раздавались со всех сторон почти десять лет назад, во время танкового штурма Грозного. Это симптом, и очень тревожный. Более того, если рассматривать этот симптом сквозь призму "позиционного анализа информационного поля", регулярно публикуемого в "РЖ", можно заметить, что логика "изоляционистов", продемонстрированная в материале RBC-Daily, аналогична логике "чем хуже, тем лучше" у "пораженцев", которые представляют интересы антипутинской оппозиции. Сейчас все только и говорят о кумулятивном потенциале объединения лимоновцев, коммунистов и "яблочников" с "либералами" ради реализации в России "оранжевого" сценария. А вот о том, что вполне вероятно объединение на основе этого сценария осколков российской медийной и экспертной элиты, еще недавно занимавших прямо противоположные позиции по отношению к действующей власти, не говорит пока никто. Что же может послужить причиной для такого объединения в "оранжевую" ОПГ?

События на Украине и в Абхазии не только знаменуют момент истины для России как государства, но и фиксируют точку невозврата в конфликте российских медийных и экспертных элит по вопросу о переделе собственности на интеллектуальном рынке страны. Угроза такого передела столь же реальна - и столь же эфемерна, - как и угроза передела "большой" собственности, о которой в течение этого года периодически заявляет Счетная палата РФ. Как ни парадоксально, решение вопроса о возможности/невозможности передела интеллектуального рынка (если рассматривать этот передел как одно из условий осуществления бархатной революции в России) сейчас несоизмеримо важнее для страны, чем пересмотр/непересмотр итогов приватизации середины 90-х годов. Ведь миром по-прежнему правят идеи, облеченные политтехнологами в яркую упаковку товаров массового спроса. Собственность в стране может быть олигархической, государственной или какой угодно другой, однако полное отсутствие у России как мировой державы внятно и окончательно сформулированных представлений о собственной миссии, роли живущих на ее территории народов и национальностей - словом, представлений обо всем том, что входит в широкое понятие "национальный проект", - представляет угрозу значительно более серьезную, чем решение вопроса о том, кто будет владеть тем или иным активом олигархов ельцинского призыва.

События на Украине и бесланская трагедия привели к очередному витку противостояния на российском рынке национальных проектов. Проектов этих много, большинство из них учитывают как исторические особенности российской государственности, так и современные реалии. Изредка происходит ситуативная мутация ключевых составляющих таких проектов, их взаимопроникновение в связи с изменением внешне- и внутриполитического контекста. Однако ни каждый проект в целом, ни отдельные представители экспертного сообщества, занятые продвижением "своего" проекта во власть посредством медиа и других способов коммуникации, не учитывают одного факта: приятие властью, элитами и обществом определенного национального проекта априори подразумевает консенсус.

Нет смысла заниматься конструированием социальной реальности, если эта реальность - только твоя и ничья более. Существующее представление о том, что действующая власть к консенсусу не способна в принципе, а также желание идти напролом приводит некоторых представителей медийной и экспертной элиты к весьма традиционному для России выводу: надо проводить масштабную кадровую чистку. "Надо менять людей, которые готовят аналитику для представителей власти и озвучивают ее в СМИ, менять пиарщиков, дипломатический аппарат и т.д. С таким кадровым составом, как сейчас, у России нет перспектив", - заявляет член совета Ассоциации политологов и экспертов-консультантов (АСПЭК) Владимир Горюнов в упомянутой статье RBC-Daily.

Что же, давайте отвлечемся от зловещих аналогий со сталинскими чистками 30-х годов и попробуем представить, как скажутся на эффективности российского государства кадровые чистки экспертного сообщества, работающего на власть. Достаточно ведь посмотреть на то, как функционирует российское правительство после проведенной весной этого года административной реформы. Реформа эта, кстати говоря, отнюдь не закончена. Соответственно, в условиях ситуативной политики, в которых сегодня живет не только весь мир, но и Россия, одномоментное "перетрахивание" (выражение белорусского батьки здесь как нельзя более подходит) всего политологического, экспертного и дипломатического аппарата приведет к полному и окончательному коллапсу всей системы госуправления. То есть к тому самому краху России, которого с нетерпением ждут одни и с ужасом предчувствуют другие. Возникает извечный вопрос "что делать?".

"Антиреволюционный" консенсус

"Мы накануне возникновения нового консенсуса, на антиреволюционной базе... - говорит Глеб Павловский в интервью журналу "Эксперт". - Если против нас будут обращены революционные технологии, мы будем защищаться, используя встречные технологии. Действуя иногда как контрреволюционная, а иногда и как обдуманно революционная сила". Чтобы понять, что имеет в виду Павловский, вводя понятие контрреволюционных технологий, необходимо иметь представление о том, как формулируется "революционный" протест в отношении власти в медийном и экспертном сообществе. "Сегодня... объединяющей рамкой, консолидирующей протест во всех слоях, является отторжение хамства власти. Отторжение не грубой силы власти, а ее агрессивной тупости и самодовольного хамства. Когда государственный "каток" катит против лично вас, но вы понимаете, что машина действует ради каких-то высоких общественных интересов, вы боретесь с ним с уважением", - пишет Михаил Делягин. Итак, формирование "высокого общественного интереса", ради которого действует российская власть внутри и вне страны, становится главным условием успеха российских контрреволюционных технологий.

Как же могут выглядеть "контрреволюционные" действия России внутри страны и на постсоветском пространстве? Дабы не допустить лавинообразного тиражирования бархатных революций, осуществляемых извне, руководство страны должно проводить превентивные "контрреволюции", то есть изменять неблагоприятный общественно-политический формат в российских регионах и тех странах ближнего зарубежья, в которых Россия имеет свои национальные интересы. (В условиях грядущей отмены выборности губернаторов фактически "контрреволюцию" подобного рода проводит сейчас в Карачаево-Черкесии полпред президента РФ в ЮФО Дмитрий Козак. Аналогичное перетягивание каната с отчетливым затягиванием ситуации происходит и в Абхазии.) Однако это не более чем "пассивное нападение". Да и страшновато становится при виде этого гипотетического множества маленьких и больших "контрреволюций" на карте России. Но и предлагаемые сегодня с разных сторон средства "спасения" от "оранжевого" сценария (отмена любых выборов в стране, поскольку именно выборы являются ключевой точкой любой бархатной революции; "учет и контроль" за потенциальными менеджерами "оранжевой" ОПГ и финансами революции), имеют не меньше недостатков. Где же выход?

Революции в России всегда происходили и происходят сверху. То же касается и контрреволюций. Поэтому власть должна дать потенциальным менеджерам пока не существующей "оранжевой" ОПГ возможность заниматься своим делом. Необходимо создание "контрреволюционной" коалиции, состоящей из медийной и экспертной элиты страны. Создание этой коалиции возможно после того, как будет заявлено о невозможности передела интеллектуального рынка. В том, что этот передел невозможен именно сегодня, по-моему, нет никаких сомнений. Главной задачей коалиции должна стать выработка и реализация российского наднационального проекта на основе согласия с невозможностью реализации бархатной революции в России. Наднациональная природа этого проекта, вбирающего в себя лучшие элементы уже существующих национальных проектов, обусловлена пониманием того факта, что самое эффективное противоядие от "оранжевого" сценария заключается в создании универсальной системы базовых ценностей, способных противостоять стремительно деградирующей, но пока еще эффективной системе западных "демократических ценностей". Только при наличии такой системы ценностей все "контрреволюционные" технологии, применяемые Россией внутри и вовне страны, будут иметь успех.