От редакции. Дмитрий Десятерик - киевлянин, проведший эту осень на майдане. После серии "украинских" публикаций РЖ он, как и многие другие, прислал нам возмущенное письмо, в котором ругался на наш снобизм, империализм и украинофобию. Мы, будучи искренне уверенными, что обвинения эти несправедливы, тем не менее, попросили его написать о своем собственном экзистенциальном опыте оранжевой осени. И теперь представляем читателям РЖ присланный им текст.

---

Думается, вряд ли кто-нибудь, имеющий хотя бы отдаленное представление о событиях в столице Украине, станет опровергать тот факт, что нынешняя осень стала самой необычной в новейшей истории Киева. По крайней мере - за все время (а это почти 15 лет), пока я живу здесь. "Багрец и золото", которые здесь очаровательны в высшей степени, внезапно вытеснил настоящий апельсиновый карнавал. И, собственно, исходя из увиденного и услышанного за эти три недели, возьму на себя смелость утверждать, что прямо на наших глазах, наиболее активно - в столице, чуть медленнее - в провинциях, складывается неповторимая "оранжевая" субкультура.

Несомненно, идеологи компании Ющенко очень удачно выбрали именно этот цвет. Теплый, активный, но не агрессивный, он как нельзя кстати пришелся в ноябре, когда унылая серость поздней осени переходит в монотонную снежную белизну. Однако было бы ошибкой считать, что оранжевое движение - это радикальная инновация, не имевшая доселе аналогов. На самом деле у этого цвета богатая и интересная предыстория - в равной степени как в политике, как и в культуре.

Оранжевое движение берет свое начало в Голландии, в Амстердаме. Для Нидерландов, как известно, это цвет особенный - он символизирует и протестантство, лежащее в основе общенационального этоса, и власть королевского дома Оранских. Но так было до наступления бурных 1960-х, ставших временем тотальной молодежной революции по всему Западному полушарию. В большинстве стран базовым колором шестидесятнического бунта был красный - сказывалась популярность маоистских, троцкистских и анархических идей. Не так в Голландии, которая всегда славилась умением находить свои, особые пути. 12 июля 1965 года группа амстердамских левых радикалов и вольных художников (две категории, практически неотличимые друг от друга) выпустила первый номер своей газеты "Прово" ("Provo" - производное от английского "provoke" - провоцировать). Соответственно, новое течение провозгласило себя "провотариат" (составное от "провокация" и "пролетариат"), однако более известное название - "Оранжевый Интернационал" - явный выпад в сторону общегосударственных святынь. Эта пестрая структура объединяла очень разношерстную публику: художники, поэты, профессиональные демонстранты-драчуны с полицией, музыканты, политики, студенты - всего пять-шесть крупных группировок, позже трансформировавшиеся в такие же карнавальные, шутовские политические партии, наибольшей известностью среди которых пользовалась партия "Карлики" (Dwarfs). Развеселая коалиция явно вдохновлялась идеями леттристов и Ги Дебора, действовала соответственно: политика в их исполнении превратилась в настоящий спектакль. "Провотариат" устраивал средь бела дня на самых известных и многолюдных площадях весьма заметные действия - от стриптиз-шоу до совместного курения марихуаны в центре. Высшая точка - провозглашение в Амстердаме "Независимого Оранжевого государства" со статусом "альтернативного города". Оранжевые и сторонники пропагандируемой ими культуры сумели спровоцировать серьезные антисистемные беспорядки, в результате чего были сорваны торжества по случаю бракосочетания принцессы Беатрис в марте 1966 года, церемония коронации принцессы в 1980 году, а также торжественное открытие станции метро на Ньюмаркет в октябре 1980 года. Одновременно группы сквоттеров занимали пустующие здания, создавая в них филиалы "Независимого оранжевого государства". Этот период, получивший название "Двадцатилетней гражданской войны", в целом продолжался до декабря 1984 года.

Было бы ошибочным считать, что эскапады Оранжевых не имела серьезных последствий. Деятельность этих групп заставила жителей Амстердама коренным образом пересмотреть свое отношение к родному городу. В городской совет были выбраны народные представители, был опубликован ряд аналитических отчетов под общим названием "Белые планы", где рассматривались экологические и социальные аспекты жизни различных районов города, а столичные власти стали прислушиваться к мнению избирателей. Жители Амстердама с тех пор намного активнее принимали участие в принятии решений, влияющих на жизнь города. Общим же итогом явился нынешний статус столицы Королевства как одного из самых свободных городов в мире.

Эстафету голландских бунтарей подхватили и польская Оранжевая альтернатива, действовавшая в намного более суровых условиях военного положения в первой половине 1980-х. Они переняли ту же тактику политики как игры и зрелища, что в условиях, когда оппозиция была загнана в глухое подполье, представлялось достаточно действенным. Во время выпусков официозных теленовостей, сотни людей в полном молчании выгуливали своих собак, при этом один раз - исключительно по левой, а в другой - по правой стороне проспекта. В другой раз на стенах домов в Варшаве не оставалось живого места от тысяч плакатов с изображением Карла Маркса. Но настоящим центром оранжевого беспокойства стал Вроцлав - один из самых непокорных городов Польши, чьи жители еще в 1956 и в 1968 годах поднимали антикоммунистические восстания. Так, в пику режиму военного положения вблизи городского зоопарка Вроцлава была проведена демонстрация с требованием: "Отпустите медведя!". При совершенно понятном посыле акции, полиция не могла понять, как ей реагировать. А при попытке ареста перформеров появились одетые в шутовские одежки "гномские полицейские" и начали очень активно помогать полицейским настоящим. В итоге правоохранительные меры были совраны под всеобщий хохот. В другой раз, в 1987 году на день защиты детей, 1 июня, десятки гномов в красных шляпах танцевали на городской площади Вроцлава, раздавали детям леденцы и пели колыбельные песни. В итоге многих участников забрали в отделение за "нарушение общественного порядка" и "замусоривание территории" (часть леденцов упала на землю).

В целом, "Оранжевая альтернатива" силовиков не щадила совершенно. В самый разгар репрессий у Ярузельского появился конкурент - "генерал" по имени Пумперникель. А на стенах домов стали публиковаться его приказы наподобие: "Объединенные оперативные штабы войск НАТО и Варшавского Соглашения объявляют следующее 9 мая Всемирным днем Гонки Вооружений" или же призывы: "Шпионы всех стран, объединяйтесь!" Что до настоящих полицейских и солдат, то их подергали атакам, правда, весьма своеобразным способом - дарили им папиросы, конфетки, цветы и, обязательно, мандарины.

Прославился и "оранжевый" хэппенинг "Кто боится туалетной бумаги?" В манифесте провозглашались очень серьезные вещи: "Социализм, с его экстравагантным распределением товаров, с его эксцентричной социальной позицией, выдвинул на первый план мечту людей о туалетной бумаге... Чтобы удовлетворить императив прогрессивного мышления, мы придем 1 октября в 4 часа дня на Швидницкую улицу. Пусть каждый принесет с собой туалетную бумагу. Потихоньку вынимайте ее и раздавайте по кусочку людям. Распределяйте ее справедливо. Пусть справедливость начнется с туалетной бумаги". Ниже была поставлена фабричная марка и приписка: "Мы можем подтереть и правительству". Массовая раздача сангигиенического дефицита сработала лучше любой демонстрации.

Примеров такого рода - в том числе из новейшей истории Беларуси и России, где за "оранжизм" отвечают по большей части анархистские группировки, - можно приводить еще очень много. По сути, "оранжевая политика" вошла в актуальный словарь как синоним карнавального, внепартийного и миролюбивого сотрясения основ. Теперь нетрудно увидеть, что и украинский "апельсиновый ренессанс" явно чувствует свою преемственность касательно столь замечательных предшественников. Наши Оранжевые тоже устроили в центре Киева огромный и беспрерывный детский утренник. Соединение инфантильности, взрослой идейной убежденности и невероятного людского разнообразия дают настоящий расцвет самодеятельного творчества. Из лозунгов рождаются целые песни, хитом среди которых является, конечно же, "Разом нас багато - нас не подолати!", сочиненный на днях группой "Гринджолы" и радио "Западный полюс" (Ивано-Франковск). Под этот неофициальный гимн Майдана устраивались ежевечерние уличные дискотеки на соседней Европейской площади. Детскую бесшабашность подчеркивают и ставшие особенно популярными песенки "От улыбки станет всем светлей" (ее особенно любят крутить омоновцам у Администрации Президента), и, конечно же, поп-вершина пионерских 1970-х в исполнении Ирмы Сахадзе "Оранжевое море". В конце концов, и сам митинг проводился в форме почти непрерывного рок-фестиваля, иногда прерываемого выступлениями политиков - на сцене Майдана по несколько раз побывали все более-менее значимые украинские исполнители до "ВВ", "Океана Эльзы" и Русланы включительно. А в продажу - буквально на днях - поступил сборник всех "майданных" хитов; первая партия уже раскуплена.

Детскость проявляется в самых неожиданных местах. Заградительные заслоны в районе Администрации Президента увешанные воздушными шариками, ленточками и букетами цветов, уже прославлены всемирно. Еще более умиляет то, что происходило каждый вечер перед этой "инсталляцией": прямо перед суровыми рядами правоохранителей в касках обязательно стоит стайка девушек, писаных красавиц (преимущественно студенток из Театрального университета или Консерватории), которые поют и танцуют, чуть ли не ночь напролет, причем и то, другое делают довольно складно. Милицейскому соединению у Администрации вообще везет - например, со стороны улицы Институтской там каждый вечер выступал то гуцульский ансамбль, исполнявший коломыйки и "Наша служба и опасна, и трудна", то целый духовой оркестр, который играет вальсы, мазурки, марши и прочий теплый репертуар.

Оранжевый, естественно, провоцирует и моду в одежде. На юношах и девушках нарастала оранжево-желтая бахрома, и по Крещатику разгуливали люди, больше похожие на помесь новогодней елочки и танцовщиков самбы. То же происходило и с автомобилями. Кавалькады машин, оклеенных и увешанных оранжевыми ленточками, наклейками, флажками, флагами и флажищами, которые каждый вечер катались по центральным улицам, подавая оглушительные сигналы - зрелище, незабываемое во всех смыслах. Особенно хороши были эти караваны у заблокированного Кабмина, - этот район достоин внесения во все анналы неофициального искусства. Там гудки клаксонов сливались с целым оркестром барабанщиков, что обосновался на склонах над дорогой и день-деньской лупил до пустым железным бочкам. При этом на гранитных парапетах подле оглушенного здания шло настоящее состязание снежных граффити - камень был залеплен более-менее художественно выполненными призывами, рисунками и названиями городом и местечек со всей Украины - все из снега. Отдельный пункт - негласное соревнование в плакатном искусстве; впрочем, в Украинском доме - одном из штабов оппозиции, - даже объявили конкурс. Но и без конкурса люди рисуют, печатают, пишут сотни листовок, шаржей, воззваний и прочего. Самиздат воистину пережил второе рождение - за время стояния на Майдане появилась добрая дюжина газет, в том числе такие раритеты, как листок палаточного городка с трогательным названием "Помаранчик". На стенах, на бумаге, на фотопленке реализовалось столько талантов, трудно себе представить. Дошло уже даже до академичного Дома художников - выставка "Мистецьке "Так!" помаранчевiй революцi©" заняла в нем два этажа, и там на равных соседствовали плакаты уличных революционеров с холстами профессиональных живописцев. Народ у нас, все-таки, очень талантливый...

И очень быстроумный. Майдан реагировал мгновенно на все мало-мальски значимые события и фразы. Не успел один кандидат назвать другого "котом Леопольдом", как тут же появился клип на песенку из соответствующего мультфильма и масса плакатиков, где знаменитый кот призывает жить дружно и принимает покаяние от шкодливых серых мышей. Не успел один из кандидатов упасть в обморок от куриного яйца, как уже в появилась и в считаные дни прославилась группа "Веселые яйца". Причем с равной лихостью они делают и театральные миниатюры - прямо на майдане, и записывают альбомы сатирических куплетов, и рисуют мультфильмы про известных политиков, и даже запустили целый интернет-сериал "Операция "Проффесор". Другая группа наштамповала уже с полдесятка компьютерных игр на тему борьбы с "януковичевизмом" и фальсификацией выборов. А завиральные речи одной из кандидаток в первые леди насчет американских валенок и "наколотых апельсинов" тут же породили прямо на Крещатике "пункт обмена американских валенок на наколотые апельсины". А в Сети - музыкальную композицию, где все та же леди исполняет свою речь про наркотические апельсины дуэтом с рок-звездой 1970-х Бобом Марли. Впрочем, интернет - это особая тема; там уже вывешены десятки музыкальных коллажей, где речи обоих кандидатов звучат с самыми неожиданными сопровождениями.

Одним словом, наши Оранжевые ни в чем не уступают предшественникам. Тоже во многом - большие дети, тоже играючи (вот очень точное слово!) пытаются решать острейшие политические проблемы, тоже точны в своем остроумии, тоже превращают закостенелую от официоза столицу в огромную театральную площадку, в помесь цыганского табора, карнавала и рок-фестиваля.

Так что наша Оранжевая Радуга - это не столько даже политическая акция, бархатная ("каштановая", "ноябрьская") революция, - сколько наш Вудсток и наш май 1968 года, наш ситуационизм и наш Дада - одним словом, наше общее детство, которого в украинской истории, - перенасыщенной поражениями, залитой кровью, слишком взрослой, - еще не было.