Знаете, писатели второго ряда любят такой прием: характеризовать время действия не напрямую, но используя отсылки типа: "Это случилось в год, когда"... Так можно и читателю польстить, показав, что веришь в его эрудированность, и контекст какой-никакой задать.

Попробуем по горячим следам догадаться, чем будут метить год 2004 в не написанных пока еще, слава Богу, романах.

"Это случилось в год, когда президент России бегал по городу Киеву, подбрасывая в почтовые ящики агитационные листовки и фаршируя диоксином сало на Бессарабке"...

Едва ли. Писатель, пусть даже второсортный, занятый восстановлением прошлого, зависим от учебника истории. А учебники истории, сдается мне, скоро будут писаться по мотивам передачи "Вести недели". А в передаче "Вести недели" уже сейчас принято описывать оранжевую революцию исключительно в терминах украино-американского противостояния. Сильные и разумные украинцы смогли противостоять коварным американцам, слабые и глупые отправились на Майдан плясать под чужую дудку. И при чем здесь президент России? Совершенно ни при чем.

"Это случилось в год, когда президент России отменил губернаторские выборы"...

Но точная дата потеряется: если рассчитывать на честность историков, то в своих монографиях они, конечно, отметят сугубо формальную точку отмены выборов, но отразят и процесс постепенного превращения губернаторов из выбираемых должностных лиц в прямо или косвенно назначаемых (этапы большого пути - от Петербурга до Чечни, длительность процесса - никак не меньше четырех лет). Если, что разумнее, на честность не рассчитывать, то скоро о выборах губернаторов будут помнить только люди, лишившиеся сезонного заработка, а их не так много, как кажется из Москвы.

Ну, а про изменения в системе выборов в Государственную Думу, в таком случае, и разговора начинать не стоит.

Скорее уж так: "Это случилось в год, когда президент России впервые попытался отменить мобильную связь". Но если попытка в итоге окажется удачной, писателю придется слишком долго объяснять своим читателям, что мобильная связь - понятие, не связанное напрямую со взаимоотношениями полов.

Очевидно, что и некоторые аббревиатуры, значимые еще в 2003 году, чтобы не сказать знаковые, в 2004 потеряли не только знаковость, но и всякий смысл. ЮКОС, например. Так что и здесь апелляции вряд ли окажутся оправданными.

Отмена праздников (между делом - первым отменили день рождения Москвы, не без повода, но симптоматично)? Однако если новые праздники приживутся, на старые не сошлешься, а если нет, что более вероятно, то об отмене не поговорить.

В конце концов, может быть, "в год, когда Владимир Путин был во второй раз избран президентом России"? Но если вектор развития, скажем так, сохранится, а с чего бы ему меняться, для читателей нашего гипотетического писателя словосочетание "Президент России" вполне может оказаться именем собственным, в то время как "владимир путин" - названием должности, и тогда фраза теряет смысл.

Закрыли "Намедни"? В спорах хозяйствующих субъектов опустились до уровня газет? Уже сейчас все это мелочи, мелочи и мелочи. Жили наши предки без газет, значит, и потомки потянут.

Но не хотим же мы сказать, что этот год был просто белым пятном на исторической карте? Что не произошло вообще ничего такого, о чем следует вспоминать? В такие вещи верить не хочется: мы ведь тоже здесь жили все это время, и каждый день для каждого из жителей был заполнен событиями волнующими, важными, интересными. Как же получилось, что эти миллионы человекодней, сложенных в историю страны, в сумме дают число, в лучшем случае, нейтральное, если не отрицательное?

Спокойно, современники. Потомки этот наш год запомнят. "Это случилось в тот год, когда была захвачена школа в Беслане". Бесланская трагедия многое показала и многому научила. Отвлечемся сейчас от эмоций - сострадание вещь внеисторическая, потому что выше. Попробуем быть рациональными, как бы кощунственно в данном случае не звучал подобный призыв.

Мы все тогда сидели у телевизоров, сострадали, страдали и надеялись. Потому что это естественно и потому что мы люди. И еще потому, что Россия - это мы. Те, кого не охраняют ни ФСО, ни ЧОПы, ни, тем более, личная СБ. Охраняет только милиция, причем, как показал минувший год, в первую очередь, от естественного желания дать сотруднику милиции взятку и больше никогда его не видеть. Видеть придется. Ну, и еще, конечно, ГосНаркоКонтроль, от ненормального порыва сделать домашнему питомцу операцию под наркозом.

И вот мы, люди, сидели и смотрели на весь этот бардак. На абсолютное бессилие властей всех уровней. На то, как террористы начали убивать заложников (детей, да), и половину поубивали. И машинально примеряли ситуацию на себя, не пытаясь сравниться в страдании с теми, кого убивали в прямом эфире, но понимая, что и с нами такое тоже может случиться.

Наши власти поступили, вопреки большинству всех последующих комментариев, логично, отменив по итогам Беслана выборы себя. Они просто показали, что нам не стоит на них рассчитывать в аналогичной ситуации. Мы сами по себе, они сами по себе, и у нас нет рычагов изменения этой ситуации. И ни к чему они нам, рычаги эти, о Боге надо думать, поскольку не знаешь, когда отправишься к Нему для финального разговора. Может, и не стоило затевать чехарду с законами, все, что нам потом хотели сказать, мы и так поняли. В тот короткий момент, пока молчали профессиональные комментаторы и охали корреспонденты, глядя, как гибнет спецназ, прикрывая собой полуголых детей в маленьком осетинском городке.

Россия - это мы. У России есть два союзника - "Альфа" и "Вымпел". Приедут куда надо и вытащат, кого успеют. А все остальное, что происходило в 2004 году, происходило в другой России. Не с нами. Не со мной.