Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / < Вы здесь
Новых не надо
Дата публикации:  27 Декабря 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Отсутствие новостей - это лучшая новость, не правда ли? Однако в литературе отсутствием новостей хвастаться как-то не принято. Изящная словесность живет открытиями, сенсациями, на худой конец скандалами. Увы, заканчивающийся год - во многих отношениях примечательный и, не исключено, переломный - оказался для отечественных писателей и, соответственно, читателей просто-напросто никаким. "Мода на все", как называется одна из сереньких питерских телепередач, неизбежно оказывается отсутствием моды на что бы то ни было. Абсолютный штиль исключает не только веяния, но и малейшее дуновение. Горные вершины спят во тьме ночной, но и тихие долины свежей мглой наполниться не спешат. Самые неунывающие похваляются "третьим дыханием" - по Чейн-Стоксу. Литература фатально не поспевает за жизнью. В том числе - и в мертвецкую.

На пике одного из арабо-израильских конфликтов Леонида Ильича Брежнева озадачили проблемой двойной лояльности советского еврейства. Трудящегося, наряду с прочим, в режиме секретности, успешно штурмующего, а затем и заканчивающего престижные (пусть и не самые престижные) вузы, играющего непропорционально заметную роль в культурной жизни страны. Тогда еще не испытывавший трудностей с артикуляцией генсек отчеканил: "Новых не брать, а старых не увольнять! Кто уже работает, пусть работает". Если отвлечься от неактуального еврейского вопроса, нельзя не заметить, что брежневская формула отвечает условиям игры в современной литературе на все 100%.

Забавно, что даже действительно молодые люди, вызывающе объявившие себя "свежей кровью", решили, по-видимому, застыть в таком качестве навсегда, а главное, не допустить до раздачи никого из "идущих порознь" и вслед за ними. Чуть ли не еженедельно публикующий поколенческие манифесты Сергей Шаргунов уже не первый год славит Анну Козлову, не забывает себя любимого и с напускным отчаянием вздыхает о том, что, мол, замолчала Ирина Денежкина. Других молодых писателей у него для нас нет! И у его коллег по "поляне" тоже. Хотя и понятно, что этот молодняк берет почтительный пример со старших. У которых, по определению, ноги еще грязнее.

В списках бестселлеров фигурировали в 2004 году уже не книги, а тени книг: еще один Коржаков про Ельцина, еще одна Трегубова про Путина и примкнувший к ней Колесников, еще один Радзинский про царей, очередной Мулдашев, очередной Коэльо, очередная Донцова. Правда, очередной Умберто Эко в лидеры продаж не выбился, зато его американский эпигон с "Кодом да Винчи" снял кассу. "Гробик" Акунина, новые Маринина и Сорокин расходятся со скрипом, адаптированный для масс Пелевин и изначально минималистский Рубен Гальего - по инерции. Промелькнул сравнительно (с самим собой поздних "философических" лет) неплохой Веллер, молчит Крусанов, сдулся Стогофф.

Пишут, конечно, те, имя кому легион, - пишут в толстые журналы и в дотационные издательства, - но уж лучше б они этого не делали. Власть вроде бы прервала идеологическое молчание, вяло обозначив заказ на социальный оптимизм, - вот они и стараются. Все пишет вошь, все пишет гнида, все пишет тетка Степанида, все пишет северный олень, все пишут все, кому не лень. Разве что поиссяк поток рукописей и, соответственно, публикаций из-за рубежа, поиссяк - но отнюдь не пресекся. "Наши девочки носили чулки с резинками на поясе", - сказано у шестидесятилетнего эмигранта - и это не эротическая проза, а мемуарная. Хотя преобладает эротическая...

Предсказуемо распилили премии. Войнович дал Букера Аксенову, и того тут же назначили председателем букеровского жюри на следующий год, так что теперь Аксенов даст премию Войновичу. Иначе будет не по понятиям - шестидесятническим в том числе. Войновичу, правда, надо успеть опубликовать роман или хотя бы рассказ. Пушкинскую премию присудили Евгению Рейну - жюри потом побуянило, но в конце концов заведомо подтасованное решение съело; белкинскую - Валерию Попову; но счастье и несчастье ходят рядышком: с 1 января всех наших лауреатов лишат права на дармовой проезд в общественном транспорте и на бесплатные лекарства, кроме психиатрических.

Василий Аксенов, впрочем, выстоит: бездарный сериал по бездарному недороману превратил и печатную версию "Московской саги" в ходкий товар. И вообще, подзабытую словесность (вроде "Детей Арбата") вовсю принялись превращать в телеоперу. И понятно почему - слишком уж исхалтурились на бесконечных "ментах" профессиональные сценаристы. И еще, говорят, пошла мода на ретро. Пошла на Первом канале - и этого оказалось более чем достаточно.

Телевидение определяет сознание. Татьяна Толстая, забросив писательство, продает себя как телепродукт. Виктора Ерофеева больше не путают с Венедиктом, потому что автора поэмы "Москва-Петушки" не показывают по ящику. Публика расхватывает "Диалоги" Александра Гордона, не говоря уж о впрямь приятных юморесках Виктора Шендеровича. Петербургский канал "СТО" смотрят немногие, но первый тираж романа Татьяны Москвиной "Смерть это все мужчины" разошелся за несколько дней.

Книги меж тем - кроме колоссов на телебашенных ногах - выходят исчезающе малыми тиражами. Скажем, в тысячу экземпляров - так выпускает современную прозу питерское издательство "Амфора". Исчезающе малыми - но и они, блин, не исчезают из продажи, уныло пылясь на полках и фирменных этажерках в магазинах. И мысль о том, что им, "как драгоценным винам, настанет свой черед", посещает издателей все реже. И писателей, пожалуй, тоже.

В таком контексте запуск новой серии современной прозы, затеянный издательством "Астрель", выглядит предприятием дерзким, чуть ли не безумным. Серию, ведомую критиком Вячеславом Курицыным, уже успел разнести по кочкам другой критик - Борис Кузьминский. Точности для отмечу, что и сам Кузьминский вел четыре года назад книжную серию, пока ее не закрыли как низкорентабельную. Но серия Кузьминского называлась "Оригинал (Литература категории А)", а серия Курицына называется "Неформат"! Почувствуйте разницу - и почувствуйте тем острее, что речь идет о сериях, если отвлечься от вкусовых предпочтений обоих составителей, задуманных как идентичные. Как новая качественная беллетристика - с одинаковым логическим ударением на оба эпитета. Но к сегодняшней прозе издатель относится с заведомым смирением - как к поэзии. Да и тиражи сближаются.

О поэзии говорить не стоит - там сплошной Пушнер. Замолчали даже московские валютные классики. Поэзия ушла в слэм и в домашние посиделки, но это уже поэзия семейной жизни или в лучшем случае ресторанной. "Перестаньте читать в кафе, вы не румынский оркестр", - сказал девяносто лет назад один наш классик другому.

Трое столичных стихотворцев - Шкляревский, Синельников и все тот же ненасытный Рейн - решили перевести на русский стихи Туркменбаши. Вернее, даже не так: смиренно попросили у хана соизволения на "сахаринную пахлаву восточных переводов". А еще один высокопоставленный виршеплет - Сергей Михалков - прислал приветственную телеграмму двум объединившимся под патронажем В.И.Матвиенко союзам петербургских писателей. Объединение прошло хорошо - и между речами (одному из ораторов, правда, из зала крикнули: "Пошел ты в жопу!" - но он, приверженец и пропагандист здорового образа жизни, совету, к сожалению, не последовал) и халявным фуршетом даже состоялся импровизированный творческий вечер бессменного председателя секции поэзии Ильи Фонякова. То ли внезапное вдохновение, то ли административный восторг, то ли сенильный синдром - без полбанки не разберешься. Кстати, Валентина Ивановна побаловала писателей водкой "Охта", хотя и "патриоты", и "западники" втайне надеялись на "Путинку" или хотя бы "Русский стандарт".

Критика весь год, вдохновившись примером обоих руководителей "Знамени", предавалась рефлексии, местами переходящей в аутофлагелляцию. Рефлексия, правда, оказалась не слишком честной, а самобичевание - не столько притворным, сколько игровым, на уровне недешевой сауны. Все виды отдыха, кроме анального секса, как сказано в рекламе одного такого салона. Задам коллегам-критикам (и самому себе) три сакраментальных вопроса: 1) Чем мы занимаемся - литературой или книгами? А может быть, исключительно премиями? 2) Для кого пишем - для читателя, для писателя или для своего брата критика? 3) Замечая и осуждая чужую соломинку, ощущаем ли собственными слизистыми пушкинское бревно? И четвертый, в нагрузку: что происходит с сороконожкой, когда она начинает задумываться?

И все же в литературе происходит некоторое подспудное шевеление. Некоторое в том числе полевение. Некоторая радикализация вкусов и пристрастий. На фуршете этого не учуешь - все пьют, что нальют; толстый журнал - в руки взять противно, книг слишком много и слишком книжный поток атомизирован, премии - пресны, пресса - продажна или труслива, а шевеление в сторону полевения все равно идет. Жизнь, по слову Бродского, в который уже раз "качнулась вправо" (в азиатское право; вот-вот качнется в туркменбашистское), а литература - то, что есть, или остается, или еще только вызревает подлинного в литературе, - влево! Знают об этом, правда, не критики (хотя им вроде бы и положено), а исключительно - продвинутые издатели; ну да я "по совместительству" один из них, так что прошу поверить мне на слово. Или не поверить.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Владимир Каганский, Россия - Франция /27.12/
Они ушли со своего места развития, лишь потом включив прежнюю южную родину как покоряемый враждебный элемент; кто знает, не повторят ли Прованс, Лангедок и весь французский Юг судьбу Украины?
Марина Литвинович, Язык до Киева и обратно /27.12/
Главный раскол года - раскол языковой. Говорить о позитивных итогах возможно только на Языке-1, а о негативных - только на Языке-2. И пока не видно места, где бы они сошлись.
Никита Гараджа, Кто учредит Россию? /23.12/
Было бы слишком просто построить новое государство, не расплатившись по старым долгам. Историческая задача советского государства не была реализована, но это не значит, что теперь мы свободны от нее, как не были свободны поколения строителей советского универсума от вселенского замысла создателей Российской Империи.
Дмитрий Овсянников, Новая Россия на новой земле /23.12/
Молодежь по обоим сторонам баррикад, восстав против "режима Кучмы", борется не только за "европейское" будущее своей страны, но и за "новую Россию" на земле Малороссии.
Алексей Чадаев, Держать удар /23.12/
Вопрос к Путину на его итоговой пресс-конференции мог быть только один: "в силах ли Вы еще сегодня держать власть, господин Президент"? Но ответ на него не мог быть дан Путиным лично - только самой драматургией диалога.


предыдущая в начало следующая
Виктор Топоров
Виктор
ТОПОРОВ
ответ. секретарь фонда "Национальный бестселлер"

Поиск
 
 искать:

архив колонки: