Битва за Москву, как обычно, началась зимой. Танки идут в кепке. Причем не куда-нибудь, а прямиком в Конституционный суд. Там мэр Москвы намерен обжаловать ряд положений закона 122.

Иных критиков удивляет сам факт подобного демарша: Юрий Лужков, помимо того, что мэр, пчеловод, и футуролог, еще и сопредседатель Высшего совета партии "Единая Россия". То есть партии, стараниями которой сперва был принят пресловутый закон, а затем повторно одобрен, хоть и не без оговорок. В общем, партийная дисциплина ни к черту, и вообще в КПСС такого бардака не было! А вот внутри партии желанию Юрия Лужкова не удивились, по крайней мере, об этом сообщил гражданам посредством телевизора Борис Грызлов.

Прав, кстати, Грызлов, а не критики. Даже если отвлечься от того факта, что московское правительство сразу же восприняло сто двадцать второй в штыки, еще в январе начав всячески ему противодействовать. Даже если не предполагать наличия у мэра и пчеловода искреннего сочувствия к ветеранам и инвалидам (хотя отчего бы и не предположить). Все, что мы оставим за рамками рассуждения, конечно, важно, но имеются поступку мэра и другие объяснения.

Дело в том, что в декабре текущего года состоятся выборы в Московскую городскую думу. За годы неуправляемой демократии у граждан, озабоченных вопросами политики более высокой, сформировалось пренебрежительное отношение к муниципальным выборам: ржавые трубы, маршрутные такси, подорожает ли животное масло... Кому это все интересно? Вообще говоря, это интересно всем, ради кого, согласно многим декларациям, и делается высокая политика, но не тем, кто ее делает, и пишет декларации.

Стоит ли напоминать, что ситуация изменилась? И даже в среде тех губернаторов, которые успели напоследок всенародно избраться, появилась новая мода: просить государя освятить верховным решением всенародный выбор. А вот Юрий Михайлович с подобной просьбой не спешит. И знаете почему? Потому что Владимир Владимирович может и не утвердить. Очень уж сильно поссорились под занавес прошлого века Юрий Михайлович, тогда почти всесильный, и Владимир Владимирович, тогда почти неизвестный. Такие вещи не забываются. Так что даже и пост сопредседателя Высшего совета упоминавшейся выше партии для Ю.М. - скорее унижение. Пришлось, потому что иначе съели бы еще горячим, даром что ли С.Л.Доренко на глазах у всей страны добавлял то маслица, то специй...

Но тронуть Ю.М. непосредственно в городе М. до последних времен было делом слишком рискованным. Многим это кажется странным, но москвичи действительно любят своего мэра. Его "башкирские" проценты на выборах реальны. По крайней мере настолько, насколько это в России вообще возможно. Поэтому не только Юрию Михайловичу приходилось терпеть унизительную должность в партии, которой, окажись он чуть более успешным политиком, вообще никогда бы не возникло. Владимиру Владимировичу приходилось мириться с тем, что сразу за стенами Кремля начинаются чужие угодья. Безвкусица бронзы, сочинские фонтанчики, офисные туески с неуместными башенками, - глаз коренного петербуржца не могут не раздражать столь непривычные пейзажи...

Всякому терпению, однако, приходит конец. И ладно бы Владимир Владимирович был мучительно одинок, так нет, есть еще друзья, которых интересует отнюдь не только нефтяной бизнес. Московская недвижимость, к примеру, немногим хуже, но Юрий Михайлович железной хваткой держится за каждый дом. У него ведь тоже друзья, жена и дети.

Так вот, уникальную возможность не вести утомительные бои за каждую пядь столичной земли (как в возвышенном переносном, так и в совсем прямом смысле), а взять город сразу, появится по окончании выборов в МГД. И Владимир Владимирович с друзьями вряд ли ее упустят. Новая городская дума вполне может усомниться в профессиональных и человеческих качествах Юрия Михайловича. Главное, чтобы люди в ней собрались правильные.

А Владимиру Владимировичу останется только пойти навстречу пожеланиям народа. Вернее, его избранников. А уж надежный человек из бывших сослуживцев, который до сих пор мается без дела, обязательно найдется.

Правда, в данном случае победа Владимира Владимировича не кажется, вопреки сформировавшейся в последние годы привычке, неизбежной. Москва страна не горная, но все равно сравнительно своевольная.

В МГД 35 мест. 20 - по партийным спискам, 15 - по округам. Странным образом, обе конкурирующие фирмы будут бороться за один и тот же исход партийной борьбы. ЕР должна получить большинство. Но есть ЕР и ЕР. Вопрос ведь в том, кто формирует списки. Ясно, что Лужкова попытаются не допустить к формированию московского списка ЕР. Ясно, что это достижимо, посредством, например, обнаружения состава преступления в профессиональной деятельности одной известной бизнес-леди, молодой матери, и, по совместительству, жены пчеловода и футуролога. Чего-то подобного все, включая, кажется, бизнес-леди и ее мужа ("члена семьи своей жены", кто сейчас помнит эту чеканную формулировку?) ждут уже не меньше года.

Все ясно, кроме того, что происходит дальше. Допустим, мэр просто пугается, и отступает на пасеку писать очередной эпохальный труд о судьбах России в ближайшие четыре столетия. Это лучший вариант для президента, но и он не вовсе безоблачен.

А ведь Ю.М. может и дать, напоследок, волю обидам, особенно теперь, когда некоторые публикации газеты "Ведомости" наглядно убедили читателей: позднее раскаяние - ненужное раскаяние, а желания быть частным лицом мало, чтобы выйти из СИЗО. И тогда возможны захватывающие варианты.

Сценарий совсем невероятный - появление альтернативного общероссийской ЕР московского брэнда. Что-нибудь вроде "Настоящая Единая Россия - это мы", по моде тех времен, когда в прямом эфире спорили хозяйствующие субъекты. Трудно предположить, что именно выберут те самые москвичи, которые столько раз голосовали за мэра, если выбирать им предложат не между мэром и гробовщиком, а между мэром и лояльностью президенту. Но многие, по крайней мере, задумаются. Впрочем, повторимся, вряд ли до этого дойдет.

А вот постараться отнять у ЕР всех одномандатников мэр вполне может. Все в его руках. Да еще и масса возможностей ухудшить позиции своей-чужой партии за счет теневой игры.

А ведь есть еще и любители теневой игры, более к ней привычные. Как минимум, три сравнительно обеспеченных человека, вынужденных проживать вдали от отечества, не упустят шанса расковырять родник свободы в километре от Кремля, ударив в стену известного здания на Петровке не посохом, так долларом. Так называемая демократическая оппозиция, которая до сих пор находится у них на содержании, по-прежнему имеет в Москве порядка десяти процентов поклонников. И это в условиях антикамании, чтоб не сказать автопорки, которой оппозиционеры заняты ровно с тех пор, как потеряли места в Государственной Думе. А что если антикампания превратится в кампанию, пусть даже и плохенькую? При этом совершенно не важно, пойдут ли демократы на выборы единым блоком (что представить себе трудно), или двумя-тремя. Неприятности ЕР почти гарантированы.

Но и перечисленными список возможностей не исчерпывается. Появление персонифицированного пункта "против всех" - в виде, например, молодежного движения, плодить которые в России стало и легко, и модно, легко смешает карты основным игрокам. Хорошими могут оказаться шансы и у нового националистического проекта (на думских выборах "Родина" подъела изрядную часть московского демократического электората, правда, теперь со своими, невнятными сытым московитам котлетными бунтами, все подрастеряла). Призыв разобраться с гостями столицы, сформулированный чуть жестче, чем допустимо правилами хорошего тона, мог бы найти массу поклонников. Правда этот абзац - совсем уже футурология, то есть занятие, более подходящее искушенному в ней специалисту. Вроде Ю.М.Лужкова.

Который лучше многих прочих помнит и о возможных последствиях битвы за Москву, и о том, когда такую битву следует начинать. Оттого и не стоит удивляться его походу в Конституционный суд. Это не страсть к сутяжничеству, это инстинкт самосохранения.