Русский Журнал / Обзоры /
www.russ.ru/culture/20050309_alger.html

Русские в Латвии: поиск идентичности
"Психология жертвы" или служение русской цивилизации?

Валерий Герасимов

Дата публикации:  9 Марта 2005

"Мы - русские! Какой восторг!"

Александр Суворов

Пролог

Идея объединения русской общины уже более десяти лет ищет своего воплощения в Латвии. На памяти множество организаций - возникавших, распадавшихся, "почковавшихся" и сливавшихся. Нельзя сказать, что этот процесс был совсем уж бесплодным, но и объединяющего для всех начала найти не удалось.

Две наиболее серьезных по намерениям попытки - Балто-славянское общество и Русская община Латвии имели дерзкие планы расширить организацию на всю Прибалтику. Ведь Латвия - единственный реальный претендент на роль лидера прибалтийской русской диаспоры. И, действительно, есть что вспомнить: вечера "старых русских", прекрасный цикл лекций по русской философии, читавшихся замечательными российскими учеными... Но сегодня обе организации занимают более, чем скромное место среди нескольких десятков русских организаций Латвии.

В сентябре 2004-го года учреждена новая Организация - Объединенный конгресс русской общины Латвии(ОКРОЛ). Это новая попытка того же ранга с амбициозной, но прагматичной программой. Необходимо честно признать, что на сегодня новая организация пока далека от заявленным на учредительном съезде целей. Но сделать это следует совершенно спокойно, понимая суть происходящего.

К ОКРОЛУ не нужно относится, как к панацее, как к сакральному объекту. Не следует воспринимать слишком всерьез сделанные на Съезде в запале заявления, мол "наконец-то русские объединяются!" Известно, что это "сто первая" попытка.

ОКРОЛ - просто еще один проект все в том же направлении и относится к нему нужно именно как к проекту, который имеет право не только на успех, но и на неудачи. Но даже если он сойдет на нет, как многие до сих пор, то и в этом случае это будет новый опыт, новые человеческие связи, новые идеи - база для нового проекта, который неизбежно возникнет...

Прежде всего, мы все больше приближаемся к пониманию происходящего, к пониманию самих себя, наконец. И с каждым новым шагом мы будем подниматься на новые организационные и смысловые уровни. ОКРОЛ - первый на моей памяти проект, когда стало понятно, что необходимо всерьез заниматься вопросами идеологии, и для этого была создана специальная аналитическая группа. Уже одно это - дорогого стоит...

Геополитическое отступление.

Прежде чем продолжить, сориентируемся немного в пространстве и обратим свое внимание на некоторые "очевидные" понятия и устоявшиеся мифы.

Кто сегодня не знает, что "имперскость" и "великодержавность" - это очень неприлично? Ни один государственный деятель или политик не станет рассуждать об "имперских интересах" своей страны. Почетное место в популярном политическом лексиконе занимают понятия: "демократия", "общечеловеческие ценности", "либерализм", "политкорректность" и прочие "белые и пушистые" слова.

В то же время, свободные от условностей лицемерной политкорректности ученые (политологи, историки) всего мира совершенно спокойно используют "неприличные" термины, отдавая должное тому, что они адекватно описывают действительность, в которой мы с вами существуем. Неплохо бы и нам, простым смертным, понимать, что происходит в действительности, чтобы верно осознавать свое место и предназначение в этом мире. Правда у меня есть подозрения, что все мы в действительности не так уж и наивны. Достаточно начать говорить эти нехорошие слова вслух...

Начнем с довольно обширной цитаты:

"Игроками на "мировой шахматной доске" сегодня являются только Империи - государства, для которых выполняются следующие условия:

  • есть осознанная и отрефлектированная ассоциированность с одной из самостоятельных геополитических структур ("Америка для американцев");
  • существует один или несколько этносов, соотносящих себя с данным государством;
  • хотя бы одним из этих этносов проявлена пассионарность (идентичность) в форме господствующей идеологии;
  • у государства наличествует определенное место в мировой системе разделения труда;
  • государство смогло сформировать собственную уникальную цивилизационную миссию, иными словами, оно способно ответить на вопрос, зачем оно существует?
Из национальных государств такими "обобщенными Империями" являются сегодня только Соединенные Штаты Америки, Япония и Китай. Региональные объединения также способны создавать имперские структуры, и не подлежит сомнению, что Европейский Союз должен рассматриваться как один из ведущих мировых игроков. Внесем в этот весьма привилегированный список также Россию, несмотря на ее крайне низкий экономический и политический статус в современном мире. Хотя бы по традиции: Россия имела все отличительные признаки Империи, по крайней мере, последние двести лет. Даже если сейчас она утратила некоторые из них (что не очевидно), она должна учитываться в среднесрочном геополитическом реестре. На этом, кстати, настаивают и С. Хантингтон, и З. Бжезинский (хотя, ни того ни другого это обстоятельство не радует)" [С.Переслегин, Самоучитель игры на мировой шахматной доске]

Не будем углубляться в теорию, как это ни увлекательно. Здесь нам важно понять, что упомянутые "одиозные" понятия всего лишь отражают естественные процессы. Разумеется, имперский пафос претерпел существенные изменения, осовременился. Колониальные захваты ушли в прошлое. Правда он и не утратил своей жесткости, что мы имеем возможность постоянно наблюдать, например, в активности западной демократии.

Вероятно было бы правильней говорить о стремлении любой полноценной человеческой группы (этноса) к культурной экспансии, к продвижению вовне своей системы ценностей, своих смыслов. Это признак ее здоровья, полноценности, способности к развитию, проявление чувства своей самоценности (профессиональный геополитик, наверное, говорил бы о "макроидентичности", определяющей существование этой группы как целого).

Таким свойством должна обладать любая "здоровая" культура и история складывается из сложения векторов этих экспансий. А имперские игроки представляют собой частный случай общего правила и отличаются повышенной энергетикой, массой, наконец, благодаря которой они определяют спектроскопию цивилизаций.

Но и претензии "малых" участников от этого не становятся менее серьезными, хоть они и действуют в соотвествующих цивилизационных рамках.

Таковы в общих чертах на самом деле предложенные нам обстоятельства...

Кто мы и зачем?

Вернемся в Латвию. Русское самосознание здесь все ищет заветное слово, объединяющую идею. По сути речь идет об обретении русской общиной идентичности, причем именно макроидентичности, обеспечивающей ее способность действовать как целое, в отличие от личных идентичностей и идентичностей малых групп. Причем, как утверждается, эта идентичность возникает только "в процессе взаимодействия с некой инаковостью". "Возникает" или "проявляется"...

Есть хорошая аналогия. В старом рассказе Клиффорда Саймака "Невозможный мир" рассказывается о том, как колонизатор на какой-то планете начинается охотиться на неизвестное животное. В ходе охоты он обнаруживает, что с каждой его новой попыткой настичь животное, оно начинает себя вести все разумнее и изощреннее... Вот пример идентичности, которая проявляется при возникновении опасности.

В случае с реформой русской школы мы столкнулись с брутальной "инаковостью" ее идеологов. Но община, минуя этап осмысления, не формируя идентичности, ответила рефлекторно прямой реакцией. На это указывает отсутствие развития, зацикленность все на тех же протестных формах деятельности. Был создан Штаб защиты русских школ, деятельность которого и по сей день сводится к митингам, демонстрациям и непременным аплляциям к "барину" из ЕС

Сегодняшняя наша ситуация есть прямое следствие неравновесного положения, которое сложилось к 1991-му году. Если у латышской общины к этому моменту по ряду причин была проявленная макроидентичность, то у русской общины, в силу ее специфических особенностей, таковой не было. Путь обретения идентичности - это в сущности ответ самим себе на вопрос "кто мы?". Но это уже было сделано другими задолго до нас, нужно просто прислушаться к ним. Каждый народ обладает своими особыми чертами. Не будем пытаться понять, как это сложилось, но это так и этого нельзя не учитывать.

Николай Лосский в своей книге "Характер русского народа" приводит множество высказываний на эту тему самых разных мыслителей.

Из Бердяева: "...русские не интересуются средней областью культуры", "Мы, русские, апокалиптики или нигилисты".

Из Карсавина: "...русский человек хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного или абсолютизированного. Если же русский усомнится в абсолютном идеале, то он может дойти до крайнего скотоподобия или равнодушия ко всему; он может прийти от невероятной законопослушности до самого необузданного безграничного бунта".

А вот прибалтийский немец Вальтер Шубарт, знавший Россию и русских может лучше их самих: "Запад подарил человечеству наиболее совершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его души. Задачей России является вернуть ее людям"...

В этой связи вспоминается давняя передача на ТВ, в которой участвовал ушедший в прошлом году из жизни драматург Виктор Розов. Там речь зашла о русском характере и он сказал очень интересную вещь: "Русскому человеку не нужно богатство - ему нужен достаток. Если у него есть достаток, то он лучше [вместо того, чтобы заработать еще В.Г.] пойдет на рыбалку или посидит с приятелем".

Еще один иностранец - англичанин Грахам - в своей книге "Путь Марфы и путь Марии" говорит, что "с англичанами разговор кончается беседой о спорте, с французом - беседой о женщине, с русским интеллигентом - беседой о России, а с крестьянином - беседой о Боге и религии. Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд".

И таких наблюдений множество.

Этот максимализм русского человека, его стремление к абсолютному смыслу нельзя не учитывать в поисках объединительной идеи. Любые прагматические, личные цели не смогут сыграть роль достаточно прочного "цемента".

Сегодня мы имеем пока единственный пример массового сплочения - борьба против реформы русской школы. Но в нынешнем понимании этой проблемы (по сути личной для каждого), она не может претендовать роль объединительного начала. Отмена реформы - это конечная, решаемая и, значит, временная цель. Объединительная идея должна быть надличной и неограниченной во времени. Она может быть сформулирована только в понятиях долга, миссии, ответственности.

Есть единственная идея, способная нас сплотить, - это осознание своей принадлежности к русской цивилизации (еще раз перечитайте слова Шубарта!). Только осознание своего долга перед ней, своей ответственности за Россию, где бы мы ни находились, приведет нас к цели. Находясь за пределами России, мы гораздо острее переживаем все происходящее там и зачастую лучше его понимаем, раньше видим опасности.

Разумеется, по своей идентичности мы отличаемся и от россиян, и от латышей. Она у нас многомерна. Мы привязаны и к своей "малой" родине Латвии, и к своей "большой" этнической родине. Это расширяет наши потенциальные возможности.

Есть еще одна причина, которая не позволяет нам сегодня придти к такому пониманию себя и своего предназначения. Сейчас русские Латвии находятся во власти "психологии жертвы". Психология жертвы связана с ощущением зависимости, она несовместима с пробуждением коллективной идентичности, которая неотделима от независимости и самодостаточности.

Наше доминирующее самоощущение выражается словами: "вот, как ОНИ с НАМИ поступают". Мы жалуемся на латвийские власти за то, что они к нам несправедливы. Мы сетуем на Россию, за то, что "она нас бросила" (а "она должна" то-то и то-то). Кто-то из эгоизма готов от нее даже отречься...

Это психология неудачника, ждущего милости. И даже массовые протесты против реформы, какими бы они ни были шумными и задорными (до тех пор, пока они остаются только протестами), - это поведение жертвы. Жертва неспособна к позитивному творчеству, она безответственна. Это психология "лузера".

Только преодолев эту слабость и ощутив собственную силу и самодостаточность, мы сможем вслед за Василием Розановым повторить мужественные и горькие слова:

"Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша "мать" пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, - мы и не должны отходить от нее... Но и это еще не последнее: когда она наконец умрет, и будет являть одни кости - тот будет "русский", кто будет плакать около этого остова, никому не нужного, и всеми плюнутого. Так да будет..."

Это не Россия нам должна, а мы в ответе за нее...

Наше отношение к России, идентификация с ней - это не отношение к ее сиюминутной власти, не отождествление с этой властью. Это не Россия/монархия, не Россия/СССР и не Россия/РФ - это именно русская цивилизация (включающая в себя и первую, и вторую, и третью) целостная в своей исторической непрерывности... Являясь диаспорой, мы оставляем за собой право критического отношения. Но это не нигилистская диссидентщина, а требовательность, в основе которой любовь и служение.

Избавление от комплекса жертвы, обретение подлинного чувства ответственности сделает общину способной к позитивной деятельности по достижению своих целей, которой не способна помешать власть, для которой, на самом деле, есть достаточно возможностей - была бы воля к действию.

...На состоявшемся в декабре прошлого года семинаре "Русский Мир и Латвия" много говорилось об особой роли русской культуры и особых возможностях русского языка. В докладе Петра Щедровицкого много говорилось о влиянии русской культуры на мировую культуру. Приводилось много примеров - то в одном месте, то в другом обнаруживается "русский след". Не будем их здесь перечислять, просто важно понять, что русская цивилизация - Россия - занимает свое особое место в мировой цивилизации. И заменить ее никто не может. Это особенно важно в условиях, когда делаются попытки принижения ее значения, когда самоуничижительную позицию зачастую занимают сами русские.

На этом же семинаре Щедровицкий сообщил, что достигнута договоренность с Институтом философии о создании совместной группы, которая будет писать историю влияний России на мировую культуру.

Какая-то форма участия в подобных проектах была бы очень полезна для формирования идентичности русских Латвии. При этом совсем в другом свете предстает и борьба против "латышизации русской школы". Сохранение русской школы, в таком контексте, становится не просто вопросом нашего личного комфорта - это наша обязанность перед русской цивилизацией, это наша миссия...