| Русский Журнал
/ Обзоры / www.russ.ru/culture/20050328_kag.html |
|
К 1985 году нет возврата Владимир Каганский Дата публикации: 28 Марта 2005 С точки зрения пространства и/или культурного ландшафта слышать и читать обильный поток суждений касательно чуть ли не полного возврата Российской Федерации к ситуации 1985 года, к доперестроечным временам, просто странно. В пространственном аспекте за прошедшие 20 лет наша страна изменилась и продолжает меняться достаточно заметно и - говорю это с полной уверенностью - изменилась уже необратимо. Что бы ни случилось с политической системой страны, возврата к пространству образца 1985 года уже быть не может; может быть - не мне судить, - вернется даже однопартийная система, но вернуться к советскому ландшафту уже нельзя; идут необратимые процессы, и уже произошли необратимые изменения. Современное пространство РФ - при всем бремени и имперского, и советского наследства1 - беспрецедентно и поразительно ново как относительно СССР, так и относительно имперской старой России. Возможно, именно такого пространства Россия в своей истории никогда не имела как возможности, не знала как реальности. Тогда выход из советского пространства означает отнюдь не возвращение к досоветскому российскому имперскому пространству, а переход к принципиально новому состоянию. Что же это за новое состояние пространства России? Никогда еще в России (тем более в СССР) не были столь цельны, четко оформлены, осознаны и многообразно представлены все конкретные части страны, нынешние регионы - субъекты федерации. Наши регионы просто есть - и никакой властной вертикали этого не изменить: у Центра нет ни достаточно мощных, ни достаточно точных средств воздействия на них; регионы можно в порыве административного безумия пообъединять - но в высшей мере географически реальными, на самом деле существующими, самыми целостными, главными составными частями страны останутся именно и прежде всего нынешние регионы - субъекты федерации. Нынешний уровень институциональной децентрализации велик и сам по себе, а для России просто уникален. Разумеется, превращение властей регионов фактически в региональные корпорации - нонсенс с точки зрения нормального (западного) государства; однако именно это означает, что децентрализация страны имеет реальную экономическую основу; именно первые лица регионов и должны бы с полным основанием именоваться "олигархами". Если в стране и есть реальное разделение властей - оно существует лишь между федеральной и региональной властями. При внешнем сходстве авторитарного регионализма жизненная атмосфера и хозяйственный климат в разных регионах довольно серьезно различаются. Даже само существование именно таких регионов - основа возможного диверсифицированного будущего, оплот столь необходимого стране - и столь мучительного для государства - разнообразия ее пространства, сложности культурного ландшафта. Крупный же бизнес - от собственной структуры до политических манифестов - имперская, централизованная структура; в этом аспекте крупный формально частный бизнес взял на себя интегрирующие и в определенном смысле даже силовые функции бывших советских структур КПСС и ВПК. Децентрализовано и полицентрично многое. Пресса - и значит информация и отчасти смыслополагание - капитально и необратимо регионализована; в стране практически нет больше общенациональных газет; в регионах быстро прогрессирует местное радио- и телевещание; региональные научные элиты менее сильно зависят от Центра = Москвы. Регионы вообще превратились в особые порядки жизни, жизненные миры со своими особыми нормами, правами и правилами. Пространство РФ ныне - экономически и культурно открытое, внешние границы государства никогда еще не были столь проницаемы, через них никогда не проникал столь значительный поток вещей, людей и идей. Страна впервые в своей истории имеет не военные границы-бастионы, границы-форпосты или аванпосты, но мирные границы-посредники. Из барьерных границы государства превратились в контактные! Приграничные регионы набирают экономический вес, притягивают инвестиции и новые технологии, помаленьку становясь инновационными полигонами; повседневная экономическая жизнь приграничных территорий, каковая, в полном противоречии с логикой географического положения, всегда в СССР зависела от далекого Центра, стала напрямую зависеть от самой активности пограничных связей; налицо бум приграничных регионов. Каждый приграничный регион начинает жить в двух геоэкономических, геокультурных и геополитических горизонтах; в перспективе у некоторых приграничных территорий есть шанс сыграть чрезвычайно дефицитную для нынешнего пространства РФ роль двойственно-контактной провинции; такой провинцией была Польша в социалистическом лагере и Эстония в СССР. Сама РФ в новых государственных границах - образование в основном приграничное, большинство крупнейших городов находятся в приграничной зоне и испытывают то или иное внешнее воздействие. Следствием ресурсной ориентации экономики стали мощные трансграничные потоки; по-видимому, для большей части населенной территории страны внешние связи не менее важны, чем внутренние. Пространственная структура РФ становится все более открытой; потенциал этой открытости огромен, ее последствия чрезвычайно велики и во многом непредсказуемы. Заработала - и это везде, на всем огромном пространстве, - логика географического положения. Географическое положение если не оказывается пока более сильным фактором, нежели институциональное положение (положение в пространстве институциональных структур, особенно административно-территориального деления), то становится все более и более сильным; собственно география берет реванш над географией административной. Позиционная детерминация постепенно становится более значимой, нежели детерминация статусная. Происходит повсеместное восстановление культурного ландшафта, его реабилитация и даже местами ревитализация. Проявившиеся как локусы новой экономики вторые города - например Череповец, Тольятти, Норильск, Братск, Новокузнецк etc - сделали актуально и фактически полицентричным пространство многих регионов. Пространство - несмотря на властно-административную и финансово-корпоративную моноцентричность и даже новую постсоветскую централизацию - обретает шанс полицентричности. Чрезвычайно новой и важной чертой пространственной структуры страны следует считать появление фактически частных (корпоративных) поселений; это прежде всего те самые вторые города - но не только они. Впервые реально привилегированный статус становится частным статусом; в пространстве появились частные системы статусов и начинают появляться частные иерархии (в смысле и "частные", то есть негосударственные, и "частичные", то есть не покрывающие всего пространства) - если, разумеется, наши корпорации (финансово-промышленные группы) действительно можно считать частными и негосударственными. Все элементы советского пространства стремительно меняются местами, советское пространство инвертируется - меняются местами, ролями и силами центры регионов и вторые города, провинция и ресурсная периферия, ТЭК и ВПК и их поселения и территории, приграничные территории и внутренние территории, корпоративные города и города государственные (закрытые города, ЗАТО), в определенном смысле меняются местами и город и село (в мирное время падает численность городского населения) и т.д.2 Советское пространство и его элементы стремительно размываются в ходе пострегионализации, фрагментирующей регионы и превращающей регионы-монолиты в пеструю мозаику небольших мест, живущих по-разному и движущихся в разных направлениях3. Хотя РФ и остается геополитически империей, в ее пространстве не столь уж велика доля существенно инородных территорий, ищущих свою пространственную судьбу за пределами нынешнего государства; они известны, и нет нужды их перечислять. Территория государства природно, культурно и ландшафтно весьма неоднородна - но столь однородной, прежде всего культурно, она не была уже много столетий (может быть - и никогда). РФ - все еще несомненно империя, но менее всего империя, нежели всю имперскую историю России. В имперской стене появилось окно возможностей, и через него видимы контуры потенциально неимперской (постимперской) России. Это - поразительная геополитическая новость! Но используется ли, осознается ли новизна пространства, наметившийся разрыв с полутысячелетием имперского пространства? - вряд ли, коль скоро власть стремится законсервировать уходящие, в сущности архаические черты и структуры пространства, выдвигает и продвигает все новые имперские проекты4. В СССР регионы уже существовали и помаленьку набирали силы, они были латентными "игроками" (но см. кампании борьбы с местничеством); институты-детали, блоки государства могли приобретать собственные интересы - но в СССР не было негосударственных блоков. Сейчас же, при всей могучей силе регионализации (вплоть до реальной приватизации регионов), в целом по сравнению с советскими временами произошедшего усиления доли и роли регионов как деталей государственного пространства в жизни страны и государства, непосредственно наблюдаемо негосударственное или, если угодно, уже постгосударственное обустройство пространства; регионы стремительно размываются - но, как и процесс регионализации, который был замечен экспертами только после многих лет протекания, этот процесс также не привлек пока никакого внимания. Укажу здесь только на фактически проведенное заново коммерчески-географическое освоение всего пространства страны внутренними "челноками" - независимо от административно-региональной структуры (этот интереснейший феномен привлек поразительно мало аналитического внимания) и на быстро набирающий силу процесс формирования новых территориальных общностей разных размеров вне каркаса советского пространства - пострегионализацию. На смену мощной спонтанной регионализации, в которой новые места и роли приобретали регионы - былые составные части советского пространства, пришла пострегионализация. Современное пространство РФ - уже не только система крупных блоков-регионов, но быстро усложняющаяся мозаика больших и малых территориальных локусов, обретающих пространственное развитие и резко контрастирующих с окружением. В отрыв - экономический и социальный - от окружающей территории уходят и целые регионы, и их части, и отдельные поселения, и фрагменты городов и сел, и былые колхозы-совхозы, и новые фермерские хозяйства... Существенно и принципиально, что размещение этих новых локусов невозможно объяснить только на основе каркаса советского пространства, видимо они детерминированы совершенно иначе. Пространство становится все сложнее, в нем все больше различий; но ведь ресурсы (особенно пространственного развития) - это не наличие, а именно различие. В ходе пострегионализации новые пространственные субъекты становятся все более сомасштабны личности, отдельному человеку. Это ли не фундаментальная новация для имперского пространства и не симптом шанса нормализации, восстановления культурного ландшафта?! В современной РФ появилось новое обустройство пространства. Пространство стремительно диверсифицируется, спонтанно организуется уже независимо от властно-государственного каркаса. Очень устойчивое географическое положение - и то уже четко растождествляет и даже значительно различает РФ и СССР, даже РФ и РСФСР. Главная часть мира лежала к западу от западных границ СССР: евроатлантический макрорегион; главная часть мира сейчас лежит к востоку от восточных границ РФ: быстро поднимающийся Азиатско-Тихоокеанский макрорегион. Для РФ куда более важно положение относительно Каспийского моря: РФ в некоторых отношениях становится Северным Прикаспием, чем никак не был СССР. РФ перестала быть значимой черноморской страной, де-юре, - но еще не де-факто (военные базы в Средней Азии) - потеряла контакт с Ближним Востоком; то же относится к Центральной Европе, Юго-Восточной Европе и Малой Азии. Географическое положение РФ куда скромнее, проще и беднее, нежели у СССР. Нет у РФ - в отличие от СССР - и связующих общих частей с Восточной и Центральной Европой, Ближним и Средним Востоком. Отличие РФ от СССР еще и в том, что РФ в одном отношении дальше от Европы (отделена несколькими поясами государств от ядра единой Европы) - а в другом отношении ближе и стала ее непосредственным соседом на границе РФ и Финляндии. Ни страной Россией, ни вообще страной Российская Федерация все еще не стала - пока это только поле сборки фрагментов СССР. У современной РФ сейчас есть пока лишь шанс стать страной - и в этом случае страной иной и новой, нежели были и СССР, и дореволюционная Россия. Момент ответственнейший. Шансы частичной реставрации (полная или существенная реставрация уже невозможна) убывают, но еще сохраняются. Время выбора настало - пока же спонтанные процессы распада СССР преодолевали структурную инерцию советского пространства, реальной возможности выбора не было. Хочет ли современная Российская Федерация разорвать свою связь с советским пространством, СССР и имперским прошлым - или она хочет "подморозить" ситуацию? Альтернатива определенна - и мучительна: или возврат к некоей смеси советско-имперских прошлых (фактически же - новый имперский проект) - или постепенное конституирование новой страны, новой России.
|
1 |
||
|
||