Процент суицида растет в России. В большей степени это касается молодежи. Поэтому сейчас самое время разобраться с истоками этого явления...

Есть среди психологов точка зрения, что смысл жизни держится (основывается) на дефиците ее ценностей. Скажем, человек должен быть голодным, чтобы ценить пищу как ценность, наполняющую его жизнь смыслом... Возможно, это так. Но существуют пограничные ситуации, когда личность обречена на смерть (следовательно, в ее жизни нет больше никаких ценностей - крайняя степень "дефицита"), однако она не находит смысла жизни и ускоряет сама свою кончину. С другой стороны, в той же ситуации некоторые находят смысл жизни. В чем он? В том, чтобы остаться Человеком. Состояться в этом качестве, несмотря на начало конца. Здесь на место внутреннего смысла бытия (смысла жизни) приходит некий внешний смысл бытия - забота о внешнем мире, некая ответственность человека, ощущающего себя связующим звеном между прошлым и будущим. Человек последний раз задает себе вопрос "Почему я здесь был?" и понимает, что миру это было нужно и его появление не означало, что "мир позаботился о нем". Наоборот - мир создал его, испытывая в нем необходимость. Мир позаботился о его рождении, нуждаясь сам в заботе с его стороны...

Все это есть последний смысл жизни Человека. А смысл жизни, завязанный на дефиците ее ценностей, - это первый смысл жизни индивида (не Человека!). Личность не сразу сознает, что понимать смысл жизни исходя из своих потребностей деструктивно и порой даже опасно для ее психического здоровья.

Для человека, находящегося в пограничной ситуации, забота выступает последним преодолением барьера. В ней последний смысл жизни человека. Забота - источник радости, которая в последний раз наполняет жизнь смыслом. Почему? Потому, что забота создает барьер преодоления. Схематично это можно представить так:

забота - преодоление (барьера) - переживание - смысл жизни

Дефицит ценностей здесь ни при чем. В пограничной ситуации человек сам организует себе последнюю радость жизни... из Заботы. Если последний смысл жизни для личности заключается в заботе, значит ли это, что она еще привязана к ценностям жизни? Преодоление не обязательно идет через механизм создания дефицита ценностей. Забота никакого отношения к дефициту ценностей не имеет, но она наполняет жизнь смыслом.

Когда мы заботимся, мы терпим, создавая себе дефицит ценностей переживания. Только в этом ли суть заботы?

Если мы заботимся только ради терпения, которое создает нам потом определенное настроение, то это уже не забота о другом, это забота о себе. То есть не Забота. Я забочусь о ребенке не ради, а вопреки. Меня при этом не волнует, будет у меня радость после заботы или нет. Я просто забочусь, и уже в этом радость... Другое дело, когда пограничная ситуация. Человеку не до других (казалось бы), а он находит силы заботиться о других, и не ради, а вопреки.

А может, человек инстинктивно приучается заботиться, так как когда-то почувствовал, что это производит радость. А если бы забота не давала радости, она бы продолжалась?.. Радость от истинной заботы, по-видимому, приходит не как результат преодоления, а как радость от увиденного результата, вызванного заботой! Или там сложная взаимозависимость и диалектика этих двух механизмов?

Тождественны ли процессы, связанные с дефицитом ценностей и преодолением барьера? Преодоление, пожалуй, не всегда связано только с дефицитом ценностей. И дефицит ценностей не всегда подразумевает преодоление барьера.

Преодоление барьера, скорее всего, лишь условие разрешения дефицита ценностей. Во время пограничной ситуации (умирания), когда личность организует свой последний смысл, она создает себе условие для рождения ценностей, которых, казалось бы, нет. Она заботится не о себе, а о других. Это преодоление. И в награду личность получает ценность переживания себя Человеком.

...Таким образом, наличие дефицита ценностей еще не подразумевает автоматическое появление смысла жизни. Необходимо преодоление, после которого может родиться ценность. При этом не всегда при отсутствии барьеров смысл жизни утрачивается. Об этом свидетельствует следующий пример: человек в пограничной ситуации имеет барьер остаться Человеком, несмотря на тяжелые страдания, но не находит в этом смысла и идет на суицид от страданий. Барьер есть, а смысла жизни нет.

Необходимо отметить, что смысл жизни часто путают со смыслом бытия. Под смыслом жизни правильнее понимать нечто, связывающее человека с жизнью, делающую жизнь привлекательной. Это "нечто" - ценности, которые привязывают нас к жизни. Так, одной из этих ценностей выступает ценность переживания экзистенции - чувство, в основе которого лежит ощущение смысла бытия в мире, чувство глубинной связи себя с миром, который нуждается в тебе. Это забота по Хайдеггеру. Это некий внешний смысл, но он является и частью смысла жизни человека.

Возможно, смысл бытия первичен по отношению к смыслу жизни? А может, они взаимосвязаны? Таким образом, смысл жизни - это некий внутренний психический смысл бытия человека. А смысл бытия - трансцендентный смысл, который вне человека, но открыт к нему и наполняет его смысл жизни. Иными словами, ценность переживания экзистенции, являющаяся составляющей смысла жизни, некая часть изнанки смысла бытия, повернутая к человеку и поэтому частично наполняющая его жизнь смыслом. Но эта часть является неким цементирующим звеном между различными ценностями как составляющими смысла жизни.

В пограничной ситуации (например, между жизнью и смертью) происходит некое "вымывание" ценностей, привязывающих человека к жизни, и остается одна ценность - ценность переживания смысла "внешнего" бытия. Как некий каркас, как глубинная связь бытия человека и бытия мира. Эта глубинная связь имеет свою иерархию. Уже сейчас психологами показана ее низшая стадия - когда любое движение человека в мире (например, двигательные операции с предметами) рассматриваются так, что среда, в которой находится человек, представляется частью человека. Иначе (если исключить слияние среды и человека) объяснить феномен человека и его психологических проявлений не удается.

Таким образом, экзистенция имеет низший (латентный и неосознаваемый) уровень в начале онтогенеза. Далее, в процессе развития, эта связь приобретает более глубокое качество - качество экзистенции.

Экзистенция - каркас психологического бытия. Поэтому психическое бытие можно изучать в терминах внешнего мира, так как есть глубинная связь психической (внутренней) и природной (внешней) реальности. И нет необходимости при изучении психического бытия замыкаться только в нем. Это заблуждение Хайдеггера.

Связь психической и природной реальности имеет иерархичность и несводима только к экзистенции. Эта связь растворена везде и во всем, как на глубинном, так и на поверхностном уровне. Хайдеггер пытался влезть в эту глубину из психического, из языка, минуя верхние слои, и оказался недостаточно убедительным. Необходимо идти с "поверхности" природной и психической реальности в их глубину. Связь есть везде...

Человек живет не благодаря осознанию того, ради чего он живет, то есть не благодаря осознанию смысла жизни или мотива жизни. Часто человек не осознает смысл жизни, а живет. Тогда возникает вопрос: благодаря чему человек живет? По-видимому, это связано не только с пониманием, но и чувствованием (переживанием). Таким образом, необходимо понятие, которое вбирало бы в себя переживание. Понятие "смысл" выбрано неверно. Это рационалистическая категория. Лучше ввести понятие "ценность".

Не ценность должна быть смыслообразующей составляющей, а наоборот, смыслы и иные вещи должны наполнять ценности. Таким образом, человек живет не благодаря присутствию смысла, а благодаря присутствию ценностей, вызывающих положительное эмоционально-оценочное отношение. А смыслы входят в нее (ценность) как рациональные составляющие. Человек живет не благодаря смыслу жизни, а благодаря ее ценностям. Вопрос о смысле жизни - это вопрос не ради чего человек живет, а благодаря чему.

Экзистенцию можно, пожалуй, лишь прочувствовать, но не промыслить. Поэтому свою сущность человек может прочувствовать, лишь будучи грудным ребенком - когда у него нет опыта мышления. Плач ребенка - это выражение его сущности, сущности как человека. В этом плаче скрыта эволюция развития человечества, его будущего развития как личности. Таким образом человек познает свою экзистенцию дважды:

1) соприкасаясь с НИЧТО во время рождения,

2) соприкасаясь с НИЧТО во время смерти.

Эти вышеприведенные процессы симметричны и, пожалуй, тождественны. Между этими двумя НИЧТО проходит нить - НЕЧТО, которое мы обычно называем "жизнью".

Можно ли говорить о том, что ребенок не может мыслить о своей экзистенции во время рождения, в то время как умирающий взрослый может о ней мыслить? Пожалуй, нет. Мышление при восприятии экзистенции (сущности бытия) - это уже не мышление, которое бывает в период НЕЧТО (жизни). Поэтому ощущение сущности бытия и ребенком, и стариком выражается ощущением ужаса, из которого возникает плач. Плач старика и плач грудного тождественны. Поэтому плач - это не просто бессодержательное звукоизвлечение. Это концентрированная форма существования языка человечества, это код бытия, в котором заключено все, что мыслилось, мыслится и будет мыслиться человечеству. Поэтому плач - это не атом души, не атом языка. Это, наоборот, интегральная составляющая душевных и языковых процессов. Таким образом, плач имеет как бы две стороны. С одной стороны, это элемент, из которого строятся душевные процессы (онтогенетическая сторона плача), с другой стороны, плач - это суммарная интегрирующая, конечная форма развития души (филогенетическая сторона плача).

...Вернемся к тому, с чего начали. Можно ли технически моделировать суицид? Могут ли существовать такие интеллектуальные автономные машины, которые при определенных внешних и внутренних переменных величинах вырабатывали бы в себе алгоритм операций, направленных на выключение или самоуничтожение? И может ли такая машина служить моделью суицидной личности?

Эта машина должна оперировать некими смысловыми операциями и смыслами. В конце концов, оперируя и развиваясь в среде этих смыслов, она должна прийти к последнему смыслу - смыслу к самоуничтожению. Лишь тот смысл жизни предпоследний, за которым идет последний смысл жизни - самоуничтожение машины. Самоуничтожение происходит при жизни. Поэтому оно есть последний смысл жизни.

Здесь возможно два подхода:

1. Машина изначально запрограммирована на самоуничтожение и уничтожает себя в силу своей же эволюции.

2. Машина не запрограммирована на самоуничтожение, но в результате неких внешних условий в ней создаются внутренние условия, направленные на самоуничтожение.

По-видимому, такие машины должны уметь распознавать ("самосознавать" себя в целостности) и "думать" о смысле своего "существования". Машина должна уметь задавать себе вопросы: "Ради чего я работаю? Кто есть я, так работающая? Имеет ли смысл дальше так работать или лучше выключиться?". При этом такое выключение возможно в двух случаях:

1. Выключение при расстройстве отдельных элементов машины.

2. Выключение при нормальном функционировании всех систем, но эти системы воспринимают внешние факторы как жизнеобеспечивающие, то есть машина не теряет алгоритм привязки к внешнему миру, сохраняя все свои элементы хорошо работающими как приборы.

То есть это должно быть чисто информационное самоуничтожение. Это должен быть некий "компьютерный вирус", который возникает изнутри самой машины, а не вне ее. Информатика говорит, что такой самовозникающий компьютерный вирус должен иметь предпосылки, вызванные исключительно взаимодействием с внешним миром. Иначе быть не может.

Но мы задаем вопрос: возможен ли этот вирус, выходящий из самой машины, как некая скрытая программа, которая ранее дремала и вдруг заработала? Здесь опять возможны два варианта:

1. Вирус как результат интеллектуального накопления, научения и развития.

2. Вирус как результат ослабления (расстройства) неких функций машины.

Когда у человека ясный жизненный путь, он спокоен настолько, что по дороге к своей цели может заснуть, попасть в аварию и погибнуть. Поэтому есть пути в нашей жизни, которые таят опасность, хотя на первый взгляд выглядят безобидно. Но есть пути, в которых есть скрытые и тайные угрозы, но они позитивны. Путь должен иметь тайну. Лучше, если он является дорогой с непредсказуемыми преградами, в конце которой видна цель. Цель ясна, а пути к ней сложны. Только в этом случае настоящим смыслом жизни может стать путь (а не цель - конечный пункт).

Беспокойство личности, вызванное бессмысленностью собственного существования, приводит ее к поступкам или проступкам. Причем таким, что внешний мир (люди, природа и т.п.) начинают бороться с этой личностью и она попадает в пограничную ситуацию (ситуацию риска, состояние между жизнью и смертью, войны и т.д.), в которой вновь начинает ценить жизнь и изменяет свое поведение в мире и восприятие. Все это происходит циклически.

Таким образом, развитие сознательной субстанции происходит благодаря диалектике смысла и бессмысленности ее жизни. Внешне все это проявляется в виде диалектики эмоциональной, познавательной и поведенческой составляющих личности. Хотя первичным все-таки является феномен "мигания" смысла и бессмысленности существования.

Все это справедливо как для взрослых, так и для детей (вплоть до грудного возраста). В младенчестве это мигание смысла и бессмыслицы локализовано больше в подсознании ребенка. Новорожденный после рождения плачет, плачет от бессмысленности своего рождения, потом замолкает, получив нечто из внешнего мира, и т.д. С этого момента мигание смысла и бессмыслицы началось. Второй раз он уже заплачет, якобы чтобы покушать или что-то еще удовлетворить. Но этот плач все равно будет состоять из первичных элементов - конструкторов смысла и бессмысленности существования. Получив грудь, он опять ощутит смысл и т.д. Мигание смысла и бессмысленности существования началось. Ощущение бессмысленности существования приводит к мыслям и идеям о смерти (страхе смерти). Ощущение удовлетворения потребности - к мыслям о жизни. Таким образом, если обозначить мысль о смерти буквой "С", а мысль о жизни буквой "Ж", то С и Ж будут главными первичными конструкторами личности, из которых, как из мозаики, выстраиваются различные психологические феномены: эмоции, поведение, познание. По сути своей С состоит больше из элементов бессмысленности, соединенных с Ж-элементами, а в Ж, наоборот, больше Ж-элементов.

Любая мысль - это мозаика первичных мыслей о С и Ж. Мигание смысла и бессмысленности как высшее проявление постмодернистского механизма - это своего рода двухкодичная система (как в технике "выключено" и "включено"), но именно благодаря ей (как в ЭВМ) строятся более сложные функциональные системы. Так появляется феномен психики.

Отличие этих первичных конструкторов души личности от ЭВМ в том, что они не элементарны, они уже содержат в себе философию личности или души, из которых строится психофизиология и другие (более низкие) формы психики. В этих атомах (конструкторах, элементах) души содержится информация о целостной душе, аналогично тому, как в биологической клетке содержится информация об организме (его объеме, форме, свойствах и т.д.). Таким образом, мысль - это некая энергия, в которой заложена информация о целостности и свойствах более сложных информационно-энергетических мозаик (ассоциации и др.). Когда-нибудь наука, основываясь на законах синергетики, по структуре первичной мысли (ее характеристике) научится восстанавливать всю душу в целом и не надо будет анализировать много мыслей.

Образно это можно представить таким образом:

Обозначим: 1 = смысл, 0 = бессмыслица. С и Ж могут соединяться как психические фракталы. Расшифровать игру этих психических фракталов возможно, только основываясь на постмодернизме и синергетике.

Когда-нибудь биологи найдут истинные энергобиологические структуры этих С- и Ж-элементов, структуру их локализации в клетке (в том числе и нейронах) и синтезируют особое "лекарство" от суицида. И им окажется... обыкновенное слово (духовное слово). Но это слово (духовное слово) будет проникать в мозг не благодаря традиционным способам (через органы чувств и анализаторы), а благодаря "инъекционным", т.е. благодаря воздействию неких субстратов особого неизведанного качества. Когда-нибудь ученые подойдут к проблеме духовности с чисто научной стороны...

И все это будет возможно, если они не будут игнорировать постмодернистский и синергетический подходы в науке.