Пожалуй, одними из самых запоминающихся событий конца сезона стали отрицательные итоги референдумов по принятию Европейской Конституции во Франции и Нидерландах. Общественный международный резонанс, вызванный такими результатами референдума, обусловлен, прежде всего, сложившимся пространственным представлением о Франции как одном из "локомотивов" европейской интеграции - в этом смысле Нидерланды оказались скорее по стечению обстоятельств в виде времени проведения референдума "привязаны" к Франции. Если посмотреть на это с другой стороны, то, с учетом значительного расширения ЕС в последние годы, можно говорить и о Франции, и о Нидерландах как о старых европейцах, неудача евроинтеграционных процессов в которых может поставить под вопрос само их существование и развитие.

Таким образом, общественный резонанс вокруг отказа жителей Франции и Нидерландов от Евроконституции вызван, прежде всего, конфликтом пространственных мифов: "старушка" (в противовес новым членам ЕС) континентальная (в противовес "своенравной" Великобритании) Европа проголосовала против... против себя самой?!

В поисках своеобразия

Чтобы разобраться в ситуации, казалось бы, стоит попробовать понять: а чем так специфичны Франция и Нидерланды - настолько, чтобы создать такой конфликт?

Пытаясь понять, в гуманитарно-географическом смысле, что такое Франция - конечно, нельзя не вспомнить о книге Фернана Броделя, которая, собственно, так и называется¹.

"Имя Франции - разнообразие", - выкликает Ф. Бродель вслед за Люсьеном Февром. В самом деле, удивительное географическое положение Франции - между Севером и Югом Европы (вернее, и там, и там), между Морем и Горами (вернее, опять-таки, и там, и там) - создают специфическое пространство, названное уже французским перешейком.

Показателем, легитимирующим такой неоригинальный признак как "разнообразие" как ведущий пространственный миф Франции, следует считать, как ни парадоксально, противостоящую этому разнообразию силу.

"Франция - это и множественное число, и единственное; ей присуща и тяга к разнообразию, живучая, как репейник, и тяга к единству, являющаяся разом и стихийным порывом, и результатом сознательного напряжения воли; так было испокон веков, так, вероятно, будет вечно. Больше, чем любая другая страна, Франция разрывается между этими двумя полюсами, и большинство ее пружин натянуты до отказа именно из-за этого внутреннего противоречия", - так начинается вторая глава у Броделя.

Конечно, нам видно, сколь внутренний по своему генезу этот образ. Яркие внешние образы Франции в сознании российского массового потребителя пространственных представлений - это вино и лягушки, мода и мушкетеры, Париж и Страсбур...

Как бы то ни было, вопрос остался открытым: а может ли это своеобразие и желание сохранить его стать толчком к отказу от общеевропейского единства?!

Говоря о своеобразии Нидерландов, можно, как и выше, обратиться к массовым образам - и получить легализацию наркотиков, эвтаназии и вообще засилье всего "запретного", чуть подзабытые уже за этим польдеры (земли, "отвоеванные" у моря), тюльпаны и, без сомнения, неофициальное имя страны - Голландия.

Обобщить эти разрозненные своеобразные признаки Нидерландов нам поможет другой (помимо Броделя) не менее известный француз - но, на этот раз, уже безо всяких "натяжек" географ - Элизе Реклю.

В своем многотомнике "Земля и люди. Всеобщая география"² он выделяет три доминантных признака Нидерландов:

1. Явный диссонанс маленьких размеров страны и ее значения: "Голландия, как ни скромно место, занимаемое ею на карте Европы, есть тем не менее, одна из первых стран мира".

Следующие два доминантных признака Нидерландов как бы конкретизируют первый:

2. Страна героической борьбы человека и природы: "Нигде человек не выказал такой неустрашимой энергии и настойчивости в постоянной борьбе с природой". Речь здесь идет, прежде всего, именно о польдерах, об усилиях голландцев по "отвоевыванию" своей территории у Северного моря...

3. Убежище свободной мысли: "писатели <...> приезжали в ее города печатать сочинения, которые в других странах были бы сожжены рукой палача". Удивительно, как метко удалось Элизе Реклю подметить эту важную черту Нидерландов, которая через столетие после его "Всеобщей географии" все также актуальна - сменились только означающие этого пространственного мифа: ими стали пресловутые уже упомянутые легализации марихуаны и эвтаназии и прочая.

Есть что-то настораживающее в таком сочетании пространственных мифов, именно в таком своеобразии Франции и Нидерландов!

Своеобразие = единообразие?

Настораживает - европейскость этого своеобразия Франции и Нидерландов!

Фернан Бродель в предисловии к книге "Что такое Франция?" вспоминает слова Марка Блока: "Истории Франции не существует; существует лишь история Европы"³.

Разве не в том состоит своеобразие всей Европы, что здесь, на ограниченной в мировом масштабе территории, сошлись и субтропики, и субарктические ледники; и высокогорья Альп и Карпат, и низины Нидерландов и морские побережья доброй половины европейских стран? Разве не в смешении народов и языковых семей и групп специфика Европы? Разве не в столкновении культурных традиций, которое только и могло создать нечто единое европейское в своем разнообразии?!

Что же получается - имя Европы - разнообразие...

Разве можно переоценить значение Европы для мирового развития, для цивилизации в целом (пусть как "злого" или "доброго" гения, не суть важно) - сказав, таким образом, не только об эклектичности Европы, не только о высокой концентрации населения здесь - но и о контрасте величины этой части света и ее значения.

Разве не в Европе утвердилось и расцвело то устремление, которое позднее было перенесено на все континенты - стремление к переделыванию природы, не только к постижению ее, но и к ее "додумыванию", легшее чуть ли не в основу современной западной (она же, по-новомодному, северная) цивилизации?

Разве это не есть одно из самого запоминающегося, что можно сказать о Европе - ее (не важно, назывная или реальная) демократичность; разве не здесь получила столь богатое проявление та самая "свободная мысль", о которой написал Реклю в главе "Всеобщей географии", посвященной Нидерландам?!

Получается - собственно специфика Франции и Нидерландов и формирует специфику Европы в целом!

Парадокс ситуации в том, что своеобразие Франции и Нидерландов совпало со своеобразием Европы в целом.

Стремление этих стран к сохранению своего своеобразия в оппозицию размыванию его общеевропейскими ценностями - декларируемое как идеологическая (!) причина отказа от Евроконституции - не имеет права на существование, ибо первое и второе не образуют оппозиции!

В поисках идентичности

На наш взгляд, коль скоро проблема не в утрате своеобразия - а с ним, естественным образом, и размывании идентичности, то остается только два пути.

Первый - это признать, что гуманитарно-географического подтекста здесь нет и искать его нечего.

Второй - поставить под сомнение само существование общеевропейской идентичности.

Конечно, нельзя говорить о несуществовании европейской цивилизации, ставшей основой т.н. западной; нельзя говорить об отсутствии специфики и географического своеобразия Европы в целом; мало того - нельзя говорить о том, что "Европеец" не есть некая сложившаяся (макро)региональная идентичность, зерно которой, по-видимому, в "персоналистскости"⁴.

Референдум ведь не затрагивал чисто географического вопроса о нахождении Франции и Нидерландов в составе Европы как части света. Референдум затрагивал связь стран именно с Европейским Союзом.

Европейский Союз не создал собственной идентичности. Именно отсутствие идентичности ЕС можно предположить! Это может быть связано с тем, что изначально объединение ЕС обусловливалось экономическими предпосылками. Идентичность ЕС - вроде как - должна была просто транслироваться с европейской идентичности вообще. Однако, тот конфликт идентичностей, который со всей очевидностью встал перед ЕС вместе со значительным расширением его на восток, показал, что де-факто-идентичность ЕС вовсе не во всем охватывала "европейскость" в целом (или, наоборот, то, что мы называем "европейскостью" вовсе не относится ко всей, в традиционном географическом смысле, Европе).

Вот эта вот идентичность ЕС, которую можно "нащупать", но которую так трудно формализовать и, значит, почувствовать в качестве Своего - и надо создать, чтобы обеспечить Евросоюз устойчивостью, "подложить" в его основание не только экономическую целесообразность, но и надежный пространственный миф, обозначающий определенный "homeland", т.е. попросту - Родину.

Примечания:

¹ Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. Пространство и история. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994.

² Реклю Э. Земля и люди. Всеобщая географiя Элизе Реклю. Девятнадцать томовъ въ десяти книгахъ. Перевод подъ редакцiей С.П. Зыкова. СПб.: Изд. Высочайше утвержденнаго Товарищества ╚Общественная польза╩, 1898.

³ Bloch M. Apologie pour l'histoire, ou Metier d'historien, 1949. √ Цит. по: Бродель Ф. Указ. соч.

⁴ См. Сурова Е.Э. Европеец ╚отчужденный╩: Персоналистская личность. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004.